Дайте мне белые крылья

Начало.

Май 2019

Азат стоял посреди комнаты, пальцы его дрожали, и хотелось выпить чего-нибудь, чтобы хоть как-то унять эту дрожь. Он услышал шум звенящей стали, отлетающей от каменной плитки, и взглянул на свои ладони. Что-то липкое и неприятное на ощупь оставалось на кончиках пальцев, и он побежал ванную, чтобы смыть эту дрянь. Вода в старом заржавевшем кране не хотела включаться, и он ударил кулаком по ручке несколько раз. Стало больно, и он прижал ладонь к груди, чтобы хоть как-то унять резко нахлынувшую боль. Тонкая, холодная струя, ощущение свежести на руках, и вместе с ним спокойствие и удовольствие от того, что на них больше нет грязи.

Он умылся как следует, вытер лицо пахнущим старьем полотенцем. И стало легче.

Последние 10 минут были странными, непонятными, и хотелось скорее забыть о них. Он налил себе остатки виски, чтобы как-то приободриться и заставить кровь бежать быстрее по венам. Он не помнил, как оказался у себя в квартире – все, за исключением последних 10 минут, растворилось в памяти, и лишь небольшие отголоски случившегося  время от времени всплывали на поверхность. Было страшно находиться наедине с собой. Еще и в полной тишине. А еще жутко от одной только мысли, что он мог сотворить.

С самого утра он только и думал о том, как вернуться домой попозже: возился с документами дольше обычного, старался закончить квартальный отчет наперед, и всячески делал вид, что готовится к предстоящему аудиту. Когда же в офисе не осталось никого, он ходил по коридору, рассчитывая и планируя каждый шаг.

Вернуться лучше после полуночи, когда она будет спать. Главное не разбудить. Если не разбудит, остальное – вопрос техники и времени. И самое главное – тянуть с этим больше нельзя! Иначе будет поздно!

С того момента, как Азат стал ощущать, что оно вот-вот произойдет, он перестал спать, потерял концентрацию и возможность нормально работать. Часы на стене, потертый экран фитнес-трекера, маленькие цифры в углу телефона – все давило, омрачало и большим комом выдавливало ребра и грудь. Нет! Откладывать точно нельзя!

И вот сейчас он стоит посреди комнаты, где открыто окно, и по полу разбросаны отлетевшие от прохладного майского сквозняка журналы и книги. На нем нет ничего кроме рваных джинс. Футболка лежит где-то в стороне – видимо, он выбросил ее в сторону, когда испепеляющий изнутри жар начал сводить с ума. Колени ободраны, на локтях ссадины, а вены на руках вздуты как натянутые канаты работающего на износе подъемника. Листы бумаги летают по комнате, шторы колыхаются из стороны в сторону, а по карнизу стучат капли старого, бесящего кондиционера. И от прыгающего рывками времени, от замершей тишины с каждый секундой становится просто отвратительно.

Азат подошел поближе к кровати. Она спит и спит очень крепко. И, наверное, уже ничего не помнит… Только что она скажет, когда утром увидит два алых, длиною в пару сантиметров шрама на спине? Конечно, если тип не соврал, если сказал правду, она ничего не вспомнит. А ведь он мог обмануть. Но зачем ему это? Тем более сейчас, когда для него все потеряно.

Диана спала. Спала крепко. И в тени горящего из последних сил ночника в глаза бросались ее густые ресницы, а ямочки на щеках пропадали и появлялись снова. Он сел рядом с ней. Поцеловал в лоб и вдохнул аромат ее тела, от которого мигом сводит с ума и отрывает напрочь голову.

Когда-то ему казалось, что все бывшие Дианы были идиотами. Он не мог понять, как можно бояться потерять девушку? И как можно сходить с ума и не видеть жизни без другого человека? Но как всегда бывает в жизни, точно такая же мысль прокралась ему в голову, зацепившись кое-как за первые переживания и мысли о расставании, а потом начала расти и заполнила все.

Может ли он ее потерять? Однозначно нет! Она должна быть с ним! Он должен быть с ней! И они должны быть вместе! Во что бы то ни стало!

Азат

Октябрь 2017

Этот город, как, наверное, и люди в нем, постоянно меняется и становится хотя бы малость, но все же другим. И дело не только во времени года, когда пышная, яркая зелень перевоплощается в желтый листопад, а потом уходит в долгий, холодный зимний сон. И точно не в количестве построенных за последний год высоток и маленьких, уютных заведений как в центре, так и по окраинам города. Что-то меняется в воздухе. И если проснуться рано утром и выйти на прогулку, то можно застать, как по земле стелется белый и мягкий на ощупь туман. Ты можешь идти вдоль знакомых до боли улиц, видеть старые стены домов, повисшие и молящие о ремонте крыши, узнавать в прохожих людей из далекого детства, но ощущения будут иными. Что-то изменилось, но только вот что? Город ли сам? Или дело в нас самих?

– Опять ты придумал какую-то фигню, – сказал смеясь Баха. Уже как час они выползли с работы и шарахались по городу.

– Я тебе серьезно говорю! Вот посмотри на эту стену. Видишь те полосы? Они не были такими крупными! А ведь еще даже не наступили холода!

– Это же каким надо быть идиотом, чтобы сидеть напротив стены и изучать, какого размера на ней щели? – Баха закрыл лицо ладонями и сделал вид, что качает головой от негодования.–  С тобой точно все нормально?

– Да нормально все. Что ты опять за свои нравоучения взялся?

– Ты бы на свою морду в зеркало посмотрел для начала, а потом мне говорил, что у тебя все хорошо. Ты как алкаш с моего подъезда. Вот точно! И еще после недельного запоя!

– Что серьезно? – Азат нащупал руками скулы, а потом добрался до мешков под глазами. Если не выспаться как следует, они раздуваются за полдня, и кому-то может показаться, что он и правда не слезает со стакана

– Нет, блин, не серьезно! – Баха толкнул Азата в плечо, и так сильно, что вытолкнул со скамейки.

А лежать было неплохо. Азат чувствовал под собой мягкие кленовые листья, еще влажные и не хрупкие, какими они станут через каких-нибудь пару недель. Стремящееся ввысь солнце светило прямо на него, ну или ему так казалось, и он прищурился, чтобы разглядеть качающиеся над собой ветки деревьев. Если бы он был сейчас один, то точно бы поспал часок другой, а, может быть, и провалялся тут весь вечер.

Со сном и правда надо что-то решать. В какое время бы он не ложился – слишком рано или поздно, все-равно засыпал под самое утро. А потом оживал будильник – самое ужасное и противное, что мог придумать человек. Сквозь сон Азат тянулся к нему рукой, ронял со стула и спал до последнего. А когда открывал глаза и видел перед собой подбирающуюся к 9 стрелку, не завтракая не умываясь, вылетал на работу.

– Аза, ты что уснул?

– Да не. Замечтался просто.

– Мне кажется, тебе надо познакомиться с хорошей девушкой…

– Опять ты за свое. Я же тебе говорил уже.

– А что ты злишься то? Начнешь общаться и забудешь все остальное.

– Да ну ты брось, – Азат решил сбить прилипшие к спине листья, поворачиваясь во все стороны, при этом перебирая варианты, как уйти от этой неприятной темы.

– Меня позвали в один из баров в центре города. Давай с нами. Развеешься немного. Может быть, познакомишься с кем-нибудь.

– Нее, Баха, я что-то устал на этой неделе. Лучше я дома поваляюсь. Отдохну. Может быть, к стихам вернусь.

– Ты мозги мне не делай своими дурацкими отговорками.

– Я на полном серьезе. Зачем мне приезжать и сидеть там без особого интереса?

– Не понравится если, бери такси и вали домой. По рукам? – глаза Бахи блеснули от радости. Своего он добился. Поймал момент и подошел с правильным предложением.

– Ты умеешь уговорить, конечно.

– Так что, с нами?

– С вами. Хотя бы посмотрю, что это за место такое.

– Вот и отлично! Я почему-то до последнего думал, что ты не согласишься.

– Ну видишь же, согласился. Да и прав ты – надо двигаться дальше. Быть свободней что ли, – он раскинул руки в стороны, делая вид, что парит высоко-высоко над облаками. Но почему-то внутри ничего не парило, сердце и разум не хотели отрываться от суровой реальности.

– Кстати, точно! Ты же мне так и не рассказал, что случилось!

– Вот там и расскажу. В баре.

– Ты думаешь, нам там будет до разговоров? Ты только представь, будет играть музыка, мы будем пить коктейли, а красивые девчонки так и будут вешаться на шеи. Поэтому не увиливай и говори, все как есть.

Азат замер на секунду, ощущая внимательный взгляд друга, который точно не отстанет, пока не узнает, что же случилось. Долго подбирал слова. Никому ведь еще не говорил. Хотя, кажется, самому хочется рассказать об этом. Может быть, и правда станет только легче.

– Как думаешь, я ревнивый?

– Ну меня ты никогда не ревновал.

– Ты достал, блин. У тебя на каждый вопрос есть шутка что ли?

– Ладно молчу. Это она тебе так сказала?

– Ну кто же еще? Я сильно ревнивый. И я делаю все, чтобы кроме меня у нее не было ничего другого в жизни. Как-то так что ли.

– Ну а что здесь плохого? Она как хотела? Хотела, чтобы вы жили разными жизнями, виделись раз в десять лет и все? Не! Так дело не пойдет. Тут я на твой стороне, брат! Можешь даже не сомневаться, можешь не переживать, но ты тут прав.

– Думаешь? – Азат спросил это больше на полуавтомате, прекрасно понимая, что Баха как настоящий друг просто пытается его приободрить.

В первые дни после расставания Азату было херово. Хотелось что-то поменять, что-то сделать, позвонить к ней и попытаться поговорить еще раз. Но потом как-то все само утряслось. Упало осадком на дно стакана и где-то там и осталось. Сейчас лучше не поднимать ничего наверх, и дать течению растворить его. Ну или дождаться, когда воспоминания окончательно прилипнут ко дну, и ничто не сможет поднять их наверх.

– Да, конечно! Не парься. Я не думаю, что ты ей проходу не давал.

– Ну я интересовался, куда она и с кем. Звонил часто. Бывало и приезжал внезапно.

– Ты не рассказывал про такое, – Баха заулыбался. -Не знаю даже, делал бы я так, но все-равно не пойму, что она так цепляется то.

– Ну вот зацепилась.

Минут через пять Баха куда-то заспешил, вспомнив, что у него так много планов на завтра, и сегодня надо хорошенько подготовиться и выспаться как следует.

Погода была очень даже неплохой для этого времени года. Ночи, конечно, холодные, и люди застегивали поплотнее свои осенние куртки, прижимали шапки к головам, кутались в шарфы и закрывали шею и уши. Не было долгих разговоров на улицах – таких, когда люди не торопятся и не спешат домой. А сейчас все хотят скорее в родные стены – там, где тепло и где можно сбросить десятки слоев одежды, чаще напоминающие скорлупу или большой ватный камзол.

Азат не вглядывался в лица. Он как и все шел быстрым шагом, с опущенным взглядом, а в голове крутились те самые моменты, когда он приезжал за Камиллой в кафе.

Он никогда не пытался преследовать ее. Не пытался и попасться ей намеренно на глаза. Ему было достаточно увидеть, что она и правда отдыхает с подругами. Больше и не нужно. После этого становилось спокойно и легче… И мысли, что она может в это время встречаться с коллегой с работы, поднимались струйкой в небо и растворялись среди высоток и крыш домов.

В последний раз он долго не решался войти и простоял минут двадцать у входа, придумывая как ему пройти незаметно, и как сделать так, чтобы никто не узнал. Камилла как всегда сидела лицом к входу – такая у нее привычка, которая досталась ей от отца. Лучше видеть тех, кто может оказаться рядом с тобой, чем быть приятно удивленным, когда со спины назовут твое имя или одним резким ударом толкнут в плечо. Интересная все же мысль… Ну да ладно.

Он планировал подойти к администрации, сидящей недалеко от барной стойки, и сделать вид, что договаривается о брони на ближайшие выходные, а сам, пряча лицо в толпе, осмотрит все вокруг. Как заметит Камиллу, можно отвернуться и продолжить разговор с администратором.

И все шло по плану. Горячий воздух ударил сразу с порога, а запах кофе и корицы не оставил никакого другого выбора как очнуться от сырости и холода по-настоящему начавшейся осени. Он подошел к администратору, очень высокой и приятной девушке, и начал расспрашивать про столики и места. В общем, делал все, чтобы казаться человеком, интересующегося и пытающегося разузнать все заранее перед важным мероприятием. Но как всегда случается в такие моменты, оглянувшись вокруг он не заметил Камиллу, но встретился с ней лицом к лицу, когда она возвращалась с туалета. Вот тебе на, подумал он, и понял, что к такому повороту событий он не готов и даже не знает, что придумать, чтобы все это объяснить.

Тогда он спалился, спалился как дурак. Рассказал ей, что очень сильно переживал за нее и решил проверить, как она. А в голове так и крутились мысли, что она не дура и поймет, что он просто следит за ней и проверяет.

А на следующий день был тяжелый разговор дома. Камилла сказала, что она не вещь, и он не может вот так без предупреждения появляться в тех местах, куда она спланировала пойти без него, и, вообще, преследовать ее. Сначала Азат пытался найти себе оправдание, и сморозил какую-то глупость: с ним это впервые, и это больше не повторится. Тогда все у него горело, уши пылали пламенем, и любой человек по одному лишь выражению лица понял бы, что он врет на ходу.

С того момента и началась дорога по наклонной вниз.

Очень многие пары не замечают момента, когда все построенное ими за годы, месяцы близости, доверия и честности начинает катиться куда-то в пропасть. И не всегда это случается сразу с большой скоростью, не всегда начинает мчаться с большим ускорением – иногда все настолько незаметно, что может показаться, что ничего не происходит, что просто дорога стала прямой. Но потом все меняется, и удержать ничего нельзя.

Можно, конечно, пытаться вцепиться ногтями, зубами, держать выскальзывающее из рук настоящее и прошлое, но оно все-равно ускользнет.

Как ни старайся. Что только не пробуй. Какими бы сильными ни были руки – не удержать….

Ну да ладно! Завтра же в бар! К черту все мысли! И туда же Камиллу!

В баре

Как только открылась дверь, поток звуков и голосов шквалом ударил в лицо. Музыка играла относительно негромко, и услышать собеседника не составляло труда. Может быть, поэтому всем хотелось пообщаться вдоволь, рассказать свои истории, блеснуть умом и знаниями последних событий. Алкоголем не пахло – наоборот веяло приятным и легким ароматом апельсинов, которыми, должно быть, измазали стену за барной стойкой. Уж больно сильно она яркая! И если не силуэты двух барменов, затемняющих ее и дающих ей еще некое магическое настроение, она бы только портила интерьер.

Хоть тут и очень атмосферно, живо и очень много людей, Азат понял сразу, что долго тут не протянет. Еще спускаясь по лестнице вниз, он встретил несколько взглядов, быстрых и коротких, но явно говорящих, что они не будут против, если он угостит их чем-нибудь покрепче. Вокруг все двигалось и плясало: лампы время от времени потухали, а настроение всей этой тусовки поднималось и скакало с такой же скоростью, как льются коктейли за барной стойкой. И Баха был уже на волне – еще немного и будет танцевать. Сколько помнил своего друга Азат, всегда все начиналось с легких движений плечами, колебаниями головы, а спустя полчаса Баха мог отжигать на одном из столов, кричать во все горло и требовать налить еще.

В бокале играла красная жидкость, по вкусу похожая на смесь гранатового сока с грейпфрутом, и он подумал, что никогда в жизни не мог представить, как эти два ингредиента могут так прекрасно дополнять друг друга. От кислого, бьющего по зубам глотка по телу пробежала дрожь, и сонное состояние за минуту отошло на второй план. Прошлой ночью он ворочался до самого утра, не зная как справиться с постоянным потоком мыслей о себе, своей судьбе и планах на жизнь. Когда он рассказал Бахе, что опять просидел до утра у окна, тот только посмеялся и сказал, что всего-навсего очередной кризис.

– Какой еще нафиг кризис?

– Да хрен его знает, если честно. Мне кажется, ты всю жизнь такой. Ищешь какой-то романтики, мечтаешь встретить свою судьбу – может быть, от этого у тебя все так сложно. Ты слишком паришься из-за всякой херни. Попробуй жить как я. Встретил девку, пообщались, побыли вместе, а если что-то не так, то разошлись. Не обязательно же встретить ту единственную. Сам знаешь, короче.

– Да я и не собираюсь встретить кого-то, с кем я бы....

– Ну хорошо. А что ты хочешь тогда?

– Мне как минимум бы встретить такую, от кого мне не захочется уезжать посреди ночи. И знать… Наверное, знать, что она также хочет быть со мной.

– Вот! В этом и проблема, Аза! У тебя дурацкие и отдающие юношеской романтикой ожидания. Будь проще, и жить станет легче!

Ну что ж, надо быть проще, подумал он, когда увидел, как легко Баха подходит сначала к одной девушке, затем к другой, и каждая из них улыбается и смеется от его пошлых, дурацких шуток. Азат облокотился на край стола, и все случившееся за 29 лет кадр за кадром поплыло перед глазами. А точнее все то, что он мог назвать осознанной жизнью. Ему хотелось завести семью, и такую, какими он помнил родителей мамы. И он пытался. Знакомился. Приглашал на свидания. И пару раз даже казалось, что вот оно, то самое счастье! Но сомнения, старые добрые друзья из детства, ломали все напролом. Сможет ли он носить на ее руках? Или как отец сбежит при первой возможности?

Неделю назад у него состоялся разговор с Камиллой. И пока бармен крутил шейкером, в голове мелькали сказанные ей слова “Я не твоя собственность! Захочу и уйду! И ничего ты не сделаешь!”

И правда, что он мог сделать? С Камиллой они были достаточно долго, чтобы планировать следующий этап совместной жизни, но при этом так мало, чтобы превратить все это в реальность. Рано или поздно они все-равно бы расстались. Что ни день ему казалось, что она развлекается и наслаждается жизнью в веселой компании, где однажды окажется тот самый, кому под силу быть лучше и правильнее чем он.

Азат, конечно, ненавидел себя за эти спонтанные вспышки ревности, но поделать с этим ничего не мог. Все начиналось с одной только идеи, что она сейчас не с ним. И что она намеренно избегает совместного времяпровождения – ведь только так можно найти кого-то лучше и надежнее чем он. А потом этот самый пригласит ее на танец, и спустя пару секунд невзначай опустит руку чуть ниже талии. И от этого внутри все закипало так, что хотелось ударить со всей силы о первый попавшийся предмет.

В день расставания Камилла вспомнила все. Как пытался просмотреть ее контакты в мессенджерах. Как выходил из себя и злился при одном только упоминании, что она говорила с персоной мужского пола. Как старался контролировать все ее вечеринки и встречи с подругами. Вспомнила все! И надо же, ничего не забыла! Записывала что ли?

А началось ведь все давно. Тяжело вспомнить когда, но он стал замечать, как Камилла всячески избегает любой близости и контакта. И если это можно списать на усталость, загруженность на работе, то во время разговора все становится понятно практически моментально. Стеклянные глаза, угрюмая каменная улыбка вместо некогда приятных, ароматных губ, и абсолютно сухие, лишенные теплоты слова – такое может говорить только об одном…

Азат допил заказанный коктейль, от которого свело скулы, прожгло до самого низа живота, и помутилось в глазах. Может быть, Баха и прав, что он не создан для серьезных отношений. Уж сильно он пытается привязываться к девушками. Может быть, стоит вообще забить на все это дело? А еще лучше быть одному. Хотя бы какое-то время. А потом жизнь сама все расставит по местам и покажет, с кем и как разделить дорогу. И если суждено, он пройдет ее один.

Кого только не встретишь посреди ночной жизни города. Отработавшие с 9 до 6 белые воротнички, еще не осознавшие, куда они попали, студенты и завсегдатаи баров, появляющиеся здесь с одной единственной мыслью – найти лекарство от одиночества хотя бы на одну ночь. Конечно, существует некая тонкая грань: тебе можно сюда, а вот тебе ни в коем случае, и даже не спрашивай почему. И если бы не Баха, Азат был бы в числе вторых. В лучшем случае посмотрели бы оценивающим взглядом, изучили одетую наспех рубашку, кое-как завязанные шнурки, заметили волнение в движениях и сказали, что мест нет. Но Баха это Баха! Как он так легко договаривается? И откуда у него столько знакомых? Черт его знает, но получается у него офигенно!

Как часто бывает в первые минуты, Азат чувствовал себя неловко: не знал куда себя деть, изучал все вокруг, бегал из угла в угол и делал вид, что кого-то ищет. Слишком красивые девушки. И слишком серьезное у них сопровождение… И даже те, кто встречал Азата взглядом, кто смотрел на него как на интересного парня, наверняка, были здесь не одни.

А еще казалось, что все давно друг друга знают – когда-то общались, когда-то пересекались и когда-то тусили. Легкая музыка, яркие красные и синие цвета от ламп в разных углах комнат создавали ощущение перехода с одного пространства в другое. Сейчас ты находишься в одном мире, с одними людьми, с одними разговорами о моде, трендах и продвижении, а спустя пару минут ты погружаешься в беседы о стартапах, бизнесе и желании сделать что-то, что будет пушкой и взорвет сознание не только здесь, но и во всем мире. Разговоры как правило шли спокойно и размеренно. Ну а как по-другому? Неужели важные и серьезные вещи можно решить, куда-то торопясь?

– И часто здесь так? – спросил Азат, когда Баха отлучился от новых подруг.

– Постоянно! Постоянно! – Баха быстро уничтожил остатки коктейля в стакане и развернулся к Азату, словно готовясь к долгим разъяснениям и разговорам.

– Ты мне скажи, как ты провел нас сюда? Меня одного в жизни бы не пустили…

– Ты, брат, меня недооцениваешь! Я и не в такие места могу провести.

– Ладно, понятно с тобой все.

– Что ладно? Я тебе серьезно говорю!

– Да верю я тебе. Верю.

Когда у входа появился он, тяжело было не заметить уверенность во всем: движениях, взгляде, коротких фразах охранникам, которые смущенно выслушивали все сказанное и безукоризненно выполняли наставления. Затем появилась она и сразу же взяла его за руку. Рядом с ней его уверенность возросла как минимум на порядок. Он снял очки, разглядывая все вокруг и показал пальцем на столик в центре бара, возле которого уже крутилась компания, впрочем быстро исчезнувшая после объяснений охраны.

С них было не оторвать глаз. Особенно с девушки. Очень высокой, стройной, с изящными линиями тела, так и просящими посмотреть на них сквозь призму яркого, красного платья. Она была великолепна! Ее глаза сияли и мерцали добрым, немного наивным и, наверное, по нынешним меркам чистым. Обычно в таких влюбляются с первого взгляда, и обычно от таких сходят с ума сразу же после первого знакомства.

– Красивая, да? – спросил Баха, положив руку на плечо Азы.

– А кто она?

– Кто она? Я тебе расскажу кто он, а потом кто она.

– Валяй.

– Это Алик – серьезный парень в городе. Появился из ниоткуда, каким-то боком залез в бизнес недвижимости и сейчас воротит всеми стройками города.

– Что значит из ниоткуда?

– Говорят, работал на рынке рабочим. Примечательным особенно не был и не пытался прыгнуть выше головы пока… Пока в его жизни не появилась эта девка. Откуда она взялась, и как он с ней познакомился – никто не знает. Но дела у него пошли в гору.

– Херня какая-та, – пробубнил Азат, но Баха, судя по ответной реакции глаз отлично его услышал. -Был никем, а потом в его жизни появилась она! Фильмов что ли насмотрелся?

– Я тебе серьезно говорю. Спроси у любого.

– Спрошу. Обязательно спрошу.

Музыка менялась каждые десять минут – с очень быстрой на размеренную, с размеренной на динамичную, и так по нескончаемому кругу. Охрана перестала запускать новых людей, ограничившись тем, что успели собрать к этому часу. Вентиляция судя по всему не справлялась: воздух казался тяжелым, а капли пота холодили лоб и тело. Дышать становилось все тяжелее, но еще тяжелее было отвести взгляд от этой пары. На минуту Азат представил себя на месте этого Алика. Наверное, он бы мог быть таким же сильным, известным и влиятельным – ну или как минимум более уверенным в себе. И если бы рядом с ним была такая девушка, и если она действительно причина успеха, он берег бы ее и никому никогда не отдал!

– Хватит пялиться на них. Пойдем лучше с девчонками познакомимся, – Баха вырвал Азата из другой реальности, из далекого будущего, где у него все получалось, а успех был обыденным делом.

Карина, Дина, Дана и Асель – Азат с трудом запомнил, как и кого зовут. Можно, конечно, прокрутить в голове очередность, но через 5 минут все-равно забудет. Баха в это время пытался вытащить застрявшую в портмоне карточку, чтобы расплатиться за не влезающие на маленьком, круглом столе коктейли. Еще парочка, и они свалятся со стола.

Алика и необычной девушки с светлыми волосами не было видно – должно быть отошли куда-то, подумал Аза и сделал усилие над собой, чтобы не думать о них, не смотреть постоянно в их сторону и погрузиться в общение с Диной, Зариной, Жанной и Адель. Блин, кажется, перепутал и имена, и порядок. Ну да ладно. Сейчас Баха разговорит их снова, и все опять станет понятным. А девчонки то красивые. По-своему все красивые – ну оно и понятно, других бы в это заведение не пустили.

Дальше все было как в тумане. Баха что-то заказывал, о чем-то говорили: о работе, городе, последних новостях, постоянно пытаясь перекричать друг друга и вечно прерываясь вместе со сменой музыки. Баха занял весь эфир. Улыбка на его лице расползлась от уха до уха, глаза сияли только от одного чувства, что шутки заходят, и девчонки не сводят с него глаз.

Захотелось подышать свежим воздухом. Азат допил свой коктейль, сильно ударив им о хорошо отполированную поверхность стола, и пошел в сторону указателей. Где-то по дороге в туалет был выход на улицу, но со стороны дворов. И как еще местные жители не подняли тревогу, как не стали звонить в полицию и жаловаться, что в нескольких метрах от их подъезда постоянно собираются пьяные, накачавшиеся до чертиков люди, громко смеются и выкуривают столько сигарет, что, должно быть, на верхних этажах невозможно выйти и подышать свежим воздухом на балконе?

Идущая на веселе толпа каких-то студентов, явно не из самых бедных семей, волной вытолкнула Азата на улицу, где клубы дыма от вайпов, электронных сигарет облаком поднялись вверх и моментально рассеялись в высоте. Азат постоял немного, покрутился на месте, все не зная, что ему делать и пошел в сторону ближайшего подъезда. Подстелил небольшую картонку, уселся, достал телефон и стал листать размытые фотографии, которые Баха уже успел скинуть в группу с новыми подругами.

– Если я сказал, что ты останешься сегодня здесь со мной и до конца, значит так и будет! – кричали где-то вдалеке. Но слова можно было разобрать, особенно если повернуть голову в сторону звука.

– Алик, мы ведь с тобой так не договаривались! Ты ведь сам сказал, что я смогу уйти, когда захочу! – голос девушки казался глухим и полным разочарования.

– Я так не договаривался! И не забывай, что я в любой момент смогу тебя снова закрыть! Ты опять хочешь этого? Ты забыла, как оно все было?

– Ну и мудак ты!

– Да, я мудак!

– И ты не был таким, когда я с тобой познакомилась.

Дальше была суматоха, слабые женские удары о большую мужскую грудь, хрипение от руки на горле и дикий голос разъяренного дикаря.

– Ты что сука, пытаешься меня упрекнуть? Так получается, да?  Ну хер с ним! Все-равно делать будешь то, что я говорю. Поняла?

– Поняла, Алик!

Пойти и вмешаться? Все эти десять минут Азата не покидала мысль броситься туда, кинуться на Алика, но руки онемели, тело оцепенело, а сердце запрыгало под ребрами словно сумасшедший человек, запертый в камере без окон и дверей.

– Пошли обратно в зал, – голос Алика стал спокойнее, ярость улетучилась, но командный тон и желание заставить повиноваться никуда не пропало.

Азат замер на месте, затаил дыхание и взглядом проводил идущих возле ступеней подъезда Алика и его спутницу. Она не смотрела по сторонам, глаза ее были закрыты, а свободная рука обнимала себя за талию, словно стараясь закрыться от всего того, что может прийти с тем человеком, который ведет ее вперед.

Они вернутся в зал, будто бы ничего и не происходило, и никто ничего не заметит. Может быть, в глаза бросится небольшая нервозность Алика, но кто-то спишет ее на то, что у него много работы и большое количество дел. Она же будет молчать и делать вид, что ничего серьезного не случилось. Будет улыбаться на шутки друзей Алика, пытаться сказать что-то в ответ. А Азат так и просидит на крыльце, облокотившись на ступеньки, напрягая мышцы шеи и изучая звезды небе. Словно ничего не случилось. Будто ничего не произошло.