Колыбельная для медведицы

– Галвин, разиня, ты снова убит! – шепнула на ухо, прижимая к его шее свой острый короткий нож.

– Я уже давно тобой повержен, любимая! – признал тот, повернув к ней голову для поцелуя. – Ты совсем не думаешь о ребёнке, слезь с меня. Они отправят тебя одну, откажись, Айна! Я поддержу тебя.

– Ни за что на свете! – горячо ответила та. – Я мечтала об этом! Ты во мне сомневаешься? Зачем тогда ты на мне женился, несчастный?

Держась за руки, они, вернулись в таверну, сели за стол. Занг развернул карты. Юкас и Айна не обратили на них никакого внимания – они и без них знали все маршруты.

Юкас, поглядывая на сосредоточенное лицо девушки, начал обсуждать с ней предстоящий той поход. Она бодрилась, но Юкас видел, что Айна не уверена в себе. В их прошлых походах она всегда была частью команды, сейчас же весь успех разведывательной операции зависел только от неё.

– Слушай, малышка! – Юкас наклонился к Айне и сказал ей на ухо. – Я не хочу отпускать тебя одну. Как ты думаешь, мы сможем уговорить медведя старого Юма, чтобы он заменил Джуту в этом походе?

– Я почти уверена, что не получится, – грустно покачала головой та, и глаза её наполнилась слезами. – Я хожу к нему почти каждый день и приношу ему поесть, хотя перед ним и без моего угощения всегда лежит свежая пища. Медведь узнаёт меня, но почти не ест. Он слишком слаб и слишком печален.

– Приходи на могилу со своим мишкой завтра утром, – предложил тот. – Я приду с Джутой.

Юкас попрощался с посетителями заведения и, чуть пошатываясь от воздействия выпитого спиртного, направился к себе. Из окна одной из комнат, располагающихся над залом таверны, на него смотрела замотанная в простыню Тея.

Глава 3

Мгла уже давно повисла над городом, воздух наполнился весенней прохладой. Миновав освещенные улицы, по узкой тропе, уводящей на окраину, двигалась человеческая фигура с ног до головы закутанная в лёгкий струящийся плащ с большим капюшоном. По маленьким ступням, одетым в аккуратные сапожки на небольшом каблуке и по тому, как грациозно эта фигура двигалась, несложно было догадаться, что принадлежит она существу женского пола. И направлялась она к неприглядному одиноко стоящему дому.

Медведица в сарае, почувствовав чьё-то приближение, подняла морду, понюхала воздух и, успокоившись, улеглась на своё место.

Женщина вошла в дом и сняла капюшон. Рыжие крупно вьющиеся волосы упали ей на плечи. Она скинула плащ и осталась в лёгком платье без корсета. Прошла к кровати, на которой лежал спящий в одежде мужчина, сняла свои сапоги, задрала длинный подол платья и уселась на него сверху. Расстегнув и сняв с него маску, она поцеловала Юкаса в его изуродованные огнём губы со всей страстью, на которую она только была способна. Талантами подобного рода Создатель наделил её с избытком.

– Я наконец-то закрою долг перед тобой за три предыдущих раза, – ласково сказал он ей, тут же проснувшись, непослушными со сна пальцами стал развязывать завязки на её одежде и стягивать платье с её плеч.

– Ты должен мне за четыре, – она медленно провела пальчиком по его лицу – ото лба до самой шеи.

– Вообще-то за пять, крошка, а считая этот, за шесть, но заплачу только за три, – он закусил нижнюю губу и чуть склонил голову набок, как будто извиняясь.

– Считай этот раз бонусом, – Тея очаровательно улыбнулась, показывая ровные белые зубы, при этом снимая с него одежду. – Пахнешь ты отвратительно! Тебе бы помыться.

– Так пахнут мужчины, тебе ли не знать? – нисколько не обиделся тот.

– О, милый, от мужчин зачастую исходит приятный запах, – она вплела пальцы в остатки его волос и вновь прильнула к его губам.

***

Они лежали на его не широкой постели, и Тея рассказывала Юкасу, как в его отсутствие приходила проведать медвежат.

– Самый маленький чувствует себя неважно, он вялый и много спит, – с долей тревоги говорила она, удобнее устраиваясь на плече мужчины и сплетаясь своими тонкими, почти прозрачными пальцами с его пальцами – тоже длинными и тонкими.

– Он просто тосковал по матери, – её волосы щекотали его лицо и, он пытался откинуть их подбородком.

– Он болен, – прозвучал детский голос.

Тея резко села на постели, не смущаясь своей наготы. Смущаться было нечего – она была очень красивая.

– Ложись обратно, милая, – похлопал себя по плечу Юкас.

– Кто это? – спросила Тея, снова повернулась к девочке:

– Как давно ты тут сидишь?

Та неопределённо пожала плечами.

– Почему Джута не предупредила, что здесь кто-то есть? – Тея не получила ни одного ответа на свои вопросы и продолжила их задавать.

– Мы с Джутой подобрали её в лесу. Вернее, подобрала медведица, недалеко от разоренной деревни, все жители мертвы и свалены в кучи, их еще не успели сжечь, – пояснил мужчина.

– Дитя моё, не могла бы ты выйти, чтобы мы привели себя в порядок? – голос Теи звучал уже гораздо мягче, но она всё ещё была недовольна появлением ребёнка в момент, не предполагающий внимание зрителей.

Девчонка насупилась и вышла за дверь. Тея, подбирая свою одежду, с подозрением взглянула на Юкаса, который не собирался вставать с постели. Он укрылся одеялом по шею и сделал вид, что собирается вздремнуть.

– Так ты подобрал крошку, оставшуюся сиротой? – наклонив голову и подняв одну бровь, спросила она. – Это так трогательно.

– Женщина! Что ты обо мне думаешь? На кой ляд она мне сдалась? Она шла за нами, Джута решила, что девчонка ей необходима. Я даже предлагал её скинуть со скалы, – безучастно проговорил он с постели.

Тея открыла дверь и позвала ребёнка войти внутрь.

– Как тебя зовут, девочка?

– Лотта. Пожалуйста, взгляните на медвежонка!

– Меня зовут Тея, и сначала я взгляну на тебя.

– Лучше ещё разок обрати внимание на меня! – донеслось из кровати.

– Может, чуть позже, – пообещала ему Тея и зажгла фонарь на столе, рассматривая девочку.

Та была вся грязная, со спутанными волосами, в лёгкой одежде. На ней была надета мужская рубашка, подпоясанная потрёпанной верёвкой, явно с чужого плеча, и видавшие гораздо лучшие времена ботинки большого размера. Впрочем, девочка не выглядела несчастной, разве что обеспокоенной. Она уверенно смотрела в красивые глаза Теи, а когда та улыбнулась ей, девчонка насупилась.

– Пошли ко мне, Лотта, я тебя умою и переодену. Уверена, что у меня найдётся что-то более подходящее, чем эти башмаки.

– Я останусь здесь, – тихо, но твёрдо произнёс ребёнок. – Медвежонок болен, ему нужна помощь.

– Юкас, милый! Может, ты посмотришь, что с ним. А ещё нагреешь пару вёдер воды, чтобы хоть на одну вонючку в этом хлеву стало меньше, – нежно пропела Тея.

– Милая, не пойти бы тебе в задницу? – лениво откликнулся тот.

– Ты должен мне за шесть раз. Пока не расплатишься, седьмого не будет, – она подошла к кровати и поправила на нём одеяло.

– Ты сказала, что этот бесплатно! – возмутился тот.

– Передумала.

– Я был настолько хорош, что это ты должна мне заплатить! – он повернулся к ней спиной.

Тея покачала головой, усмехаясь от его наглости, и присела перед девочкой на корточки.

– Пойдём, посмотрим на медведей, а потом обещай мне, что позволишь тебя помыть?

– Если ты не будешь меня уводить отсюда.

Тея согласно кивнула и направилась к входу в сарай, где находилась медведица с медвежатами.

Джута грустно посмотрела на вошедших, но Тее обрадовалась.

– Ты скучала, детка? – она погладила медведицу по морде. – Что у тебя стряслось?

Двое медвежат были крупные и сильные, они играли друг с другом и лезли к Тее. Она со смехом их отстранила, но радовалась, глядя на шаловливых малышей. Третий медвежонок почти не двигался, он был гораздо меньше братьев, шерсть слипшаяся, со следами жидкого помёта. Тея взяла его в руки, Джута напряглась.

– Ещё вчера вечером он чувствовал себя гораздо лучше, чем сейчас, – задумчиво и очень печально произнесла она. – Я возьму травы у Ванды и приготовлю настой. Заодно принесу тебе чистую одежду. Но будем разбираться с этим завтра утром, сейчас уже слишком поздно.

– Он может не дожить до утра, – девочка не хныкала и не просила, но в голосе было столько горечи, что Тея не смогла устоять.

– Только если ты пойдёшь со мной, я дам тебе лекарство, и ты сама вернёшься назад. Хозяин животных дрыхнет, а мне, поверь, малышка, нет особого интереса спасать его медведей и невоспитанных девчонок, которых он тащит к себе в дом. Если это, конечно, можно назвать домом! – отрезала она.

– Хорошо! – уверенно сказала Лотта.

– И ты не боишься возвращаться одна сюда? Идти довольно далеко.

– Не боюсь, – девочка сжала губы.

– И не заблудишься? – недоверчиво спросила Тея. Девчонка начинала ей нравиться.

– Я запомню дорогу.

– Тогда пошли. Я вернусь за плащом и найду для тебя какую-нибудь накидку.

Она снова вернулась в дом. Юкас беззаботно спал, похрапывая. Тея взяла свой плащ, нашла старую дырявую накидку, которая годилась разве что в качестве придверного коврика, вышла было из дома, но вернулась к постели, присела на её край, погладила спящего Юкаса по обожженной части его лица, наклонилась и ласково поцеловала несколько раз.

–Отстань! – сонно пробурчал он, но по его скривившимся губам она поняла, что он старается сдержать улыбку.

По дороге Тея пыталась разговорить девочку, но та почти не отвечала ей, шла молча. Тея не была обидчивой, но она считала, что ребёнок мог бы вести себя вежливей. Поэтому в назидание ускорила шаг, девчонка семенила за ней. Тея подошла к таверне с заднего входа, поднялась по узкой лестнице на второй этаж и, пройдя по балкону, вышла в коридор, а затем открыла дверь в свою комнату. Помещение было небольшое, скромно обставленное, но очень уютное. Клиентов Тея обслуживала в другом месте.

– Садись сюда, Лотта, и жди меня, – она поставила в центр комнаты жёсткий табурет на трёх ножках. – Если я попрошу тебя ничего тут не трогать, я могу надеяться, что эта просьба будет выполнена?

Девочка кивнула и села на табурет.

– Мне нужно переодеться, надеюсь, тебя это не смутит.

Тея скинула с себя простую одежду, в которой была у Юкаса, надела другое платье, более нарядное, присела перед зеркалом, наскоро сделав прическу, повесила на шею украшение, поднялась, вздохнув:

– Надеюсь, в зале не много народа, у меня уже пропало настроение радовать сегодня наших гостей.

Тея вышла из комнаты, спустилась по лестнице вниз, чуть задержалась на ней, рассматривая сверху посетителей, сидевших за столами. Она не хотела, чтобы её заметили потенциальные искатели общества дам её профессии. Людей действительно было не много, и почти все те, кто не посягнул бы на её давно утерянную девичью честь.

Тея спустилась, ровно держа спину и гордо приподняв подбородок, села у стойки, за которой Ванда протирала посуду и составляла горкой чистые кружки и стаканы. Тея поманила к себе хозяйку и, наклонившись над ухом, рассказала трактирщице о девочке, которая притащилась за Юкасом, и о больном медвежонке.

– Встань за стойку, милая, я посмотрю, стоит ли ей помогать. Юкас завтра проспится и сам прибежит ко мне за лекарством для своего медвежонка, если там всё так плохо, как ты говоришь, – Ванда вышла из-за стойки, Тея встала на её место.

Девочка всё ещё сидела на табурете, когда дверь открылась, и на пороге появилась пожилая женщина со свёртками в руках. Одета Ванда была в тёмно-синее платье с застёгнутым под горло воротником, в ушах, на шее, на запястьях и пальцах блестели украшения – трактирщица всегда заканчивала день при параде.

– Я принесла травы для медвежонка, – Ванда была не слишком приветлива, но девочка встала и протянула к ней руки.

– Но сначала ты расскажешь мне, кто ты, откуда и почему тебя волнует судьба чужого животного.

Девочка насупилась и отвернулась. Ванда развела руками и направилась к выходу, положив свёртки под мышку:

– Тогда иди обратно с пустыми руками, крошка! Или купи у меня снадобье, – она улыбнулась, оглянувшись, все её зубы были на месте.

– У меня нет секретов, – сказала девочка. – Моя мать давно умерла, отца убили, мы со старшим братом укрылись в лесу, когда на деревню напали. Потом он отправился посмотреть, что осталось от нашего дома, и больше не вернулся. Я ждала его очень долго, а потом меня нашла Джута. Я думала, что она меня съест, но она меня спасла. Поэтому я хочу спасти её медвежонка.

– Наши медведи не едят людей, – смеясь, сказала Ванда. – Чем занимался твой отец?

– Ничем. Он был лентяем и лодырем, а чтобы никто его за это не осуждал, делал вид, что очень болен. Вечно выпрашивал милостыню у таких же нищих, как и мы, соседей.

– Вы жили на подаяние? – с сомнением уточнила Ванда.

– Брат нанимался к тем, кто готов был дать ему хоть какую-то работу. А я помогала одной женщине на рынке – чистила рыбу на продажу.

– Надеюсь, ты говоришь правду, девочка. Я расскажу тебе, как заваривать траву и поить настоем медвежонка.

Получив инструкции, травы и завёрнутый в тряпицу большой кусок пирога, девочка вышла из комнаты покинула таверну тем же путём, что вошла, и, пытаясь вспомнить дорогу, отправилась обратно к дому Юкаса. На ходу она развернула и стала жадно есть аппетитную выпечку.

Когда закончилась освещённая тусклыми фонарями дорога, Лотта остановилась, соображая, куда ей следует идти, но вдруг повернула голову и притаилась, увидев впереди силуэт медведя. Она испугалась и притихла, но потом каким-то шестым чувством поняла, что медведь зовёт её за собой. Всё ещё опасаясь, она встала и сделала несколько шагов. Навстречу ей вышла Джута и тут же скрылась за деревьями. Медведям нельзя было гулять по городу без сопровождения. Лотта побежала к ней, отломив кусок от пирога, предложила животному. Джута съела кусочек, скорее из вежливости, чем от голода, и присела на передние лапы, чтобы малышка могла на неё залезть. Лотта неловко забралась на спину медведицы, и та быстрым шагом направилась к дому.

В темноте он казался совсем мрачным и неуютным. Грязные его окна еле-еле светились жёлтым светом. Хозяин спал, видимо, не просыпался с того момента, как ушла Тея. Огонь в печи не горел, и Лотта, скинув в топку остатки каких-то деревянных обломков, которые, судя по всему, использовались в качестве дров, с помощью огнива развела огонь. Ей нужно было вскипятить воду, чтобы заварить травы, но она не представляла, где может её добыть, тем более в темноте. Найдя на полу комнаты огарок свечи, засунула его в фонарь, часть стёкол в котором отсутствовала, вышла на улицу. Огляделась. Растерялась, не понимая, что ей делать. Зашла к медведице.

– Мне нужна вода, чтобы приготовить лекарство, – сказала она, не надеясь, что животное её поймёт.

Джута встала, вышла из сарая и пошла, оглядываясь, как будто приглашая Лотту за собой. Лотта пошла за ней и вскоре увидела старый колодец. Брёвна его венца были покрыты мхом, на ручке колодезного ворота висело на цепи тяжёлое деревянное ведро. Девочка подумала, что нужно будет во что-то перелить воду из этого ведра, когда она её достанет, и ей снова пришлось вернуться в дом. В своих больших башмаках и лёгкой одежде она продрогла, накидка, найденная для неё Теей, совсем не грела. Но Лотта, увлечённая своим занятием, не замечала холода. В доме она нашла какую-то мятую жестяную ёмкость, типа кастрюли, взяла с собой. У колодца её ждала медведица. Лотта попыталась снять ведро с ручки, удивилась его тяжести, но справилась. Бросив его в колодец, крутила ручку, опуская его, но ведро никак не хотело тонуть и принимать в себя воду, плавая по поверхности, как поплавок. Тогда Лотта снова подняла ведро и, пытаясь дотянуться до цепи, чтобы подтянуть его к себе, поскользнулась и полетела в колодец. Джута поймала её на лету, подцепив зубами за рубаху, при этом порвав ветхую ткань, из которой был сотворён сей предмет текстильного искусства. Поставив девочку возле колодца, животное горько вздохнуло.

Лотта собралась с силами, отмотала цепь длиннее и со всей силы бросила ведро в колодец, дном вверх. Услышав всплеск, стала поднимать, с трудом крутя ручку, и с удовлетворением заметила, что ведро стало значительно тяжелее, значит, вода наполнила ведро. Но, пока с помощью медведицы, которая держала её за подол уже разорванной рубахи, она вытащила ведро, воды там почти не осталось – она вылилась сквозь рассохшееся дерево. Перелив то, что было, в принесённую посудину, Лотта ещё несколько раз, превозмогая себя, бросала ведро и черпала воду, пока не наполнила мятую кастрюлю полностью. Повесив на место ставшее ещё более тяжёлым ведро – дерево впитало в себя воду, она потащила кастрюлю в дом, при этом фонарь повесила на руку, но свеча там почти догорела и не освещала ей путь. Боясь запнуться и разлить с таким трудом добытую воду, она всё же добралась до уже разгоревшейся печки и, отмерив нужное количество жидкости, поставила её греться.

Сама, согревшись в тепле очага, почти доела пирог, оставив лишь корочку, которую не смогла осилить, запила сырой водой из посудины, в которой её принесла, и чуть было не уснула, открыв глаза тогда, когда вода бульканьем известила её о кипении. Девочка приготовила отвар из трав, именно так, как её учила Ванда, отправилась поить им медвежонка, перед этим заменив в фонаре потухшую свечу на другой огарок.

Здоровые медвежата спали, Джута вылизывала больного сына. Лотта подошла к ней, погладила.

– Я хочу ему помочь, – с жалостью сказала девочка.

Медведица повела носом, понюхав зелье, и поддела носом слабого медвежонка. Выпоить ему снадобье оказалось делом нелёгким. Пока Лотта догадалась, что сподручнее сделать это ложкой, которую она нашла в доме, она пролила мимо нехилую часть отвара. Наконец, справившись, Лотта зарылась в солому рядом с медведями и мгновенно уснула.

Глава 4

Проснулась девочка от мощного пинка. Получила она его от Юкаса.

– Что ты сделала с моим медведем? Чем ты его отравила? – кричал он, держа на руках медвежонка и чуть ли не рыдая над ним.

Лотта не сразу смогла сообразить, в чём её обвиняют. Она лежала на грязном полу, сама не намного чище этого самого пола, в разорванной одежде, одном большом ботинке – второй слетел с её ноги. Ей было очень холодно и больно. Ещё ей казалось, что разъярённый Юкас убьёт её, но эта мысль её почти не пугала.

– Я хотела ему помочь, – заикаясь, ответила она.

– Помочь? Он сразу родился мелким, но ещё позавчера он выглядел не намного хуже братьев, а сегодня медвежонок уже не жилец!

Юкас схватил девочку за горло, приподнимая её над полом. Она сучила ногами, хрипела и пыталась ногтями разодрать кожу на его руке, крепко её держащую. Рука разжалась, и Лотта упала на колени, ударившись ими о дощатый пол, а Юкас отлетел в гору соломы. Это Джута почти ласково откинула его лапой, защищая девочку. Он поднялся, презрительно посмотрел на ребёнка, грубо оттолкнул её ногой со своего пути и, жутко раздосадованный вышел из сарая, где жили медведи. Ему было жаль медвежонка, до такой степени, что не было сил выяснять отношения с его матерью. Через несколько секунд он вернулся в сарай и выволок оттуда Лотту на улицу.

– Иди отсюда, пока я не свернул тебе шею! – недобро улыбаясь, сказал он ей, затем сменил тон на ласковый:

– Джута, детка, ты мне нужна, пошли со мной.

Медведица оглянулась на Лотту, которая, прислонившись спиной к сараю, сидела на земле, обняв колени, и плакала.

– Даже не начинай! – прикрикнул на Джуту Юкас. – Нас с тобой ждёт Айна.

Джута вздохнула. Хозяин был расстроен и зол, в таком состоянии он бывал редко, и спорить с ним сейчас было бесполезно. Но медведица обязательно бы это сделала, если бы их не ждала девушка, которую Джута очень любила. Медведица медленно пошла за Юкасом, держась от него на расстоянии, и всем видом показывая, что она осуждает его поведение.

***

На могиле старика Юма лежал лохматый медведь. Глаза его не выражали ничего, кроме смирения. Рядом стояла миска, полная свежей рыбы, которую ранним утром наловил для него Юмов сын. Обычно это было любимое лакомство зверя, но сейчас он утратил интерес даже к еде. Почувствовав, что к нему кто-то приближается, медведь лишь скосил глаза в сторону идущих к нему людей и медведей. Поджарый и очень любопытный мишка Айны подскочил к лежавшему животному, радостно его приветствуя и обнюхивая, и тот поднял морду, посмотрев на молодого сородича. Джута стояла чуть в стороне, не решаясь подойти к некогда сильному и смелому другу, с которым бок о бок провела много дней своей жизни. Медведь узнал и Айну, и Юкаса, и в любой другой ситуации он был бы им рад, но сейчас зверь лишь вздохнул и отвернулся, положив голову на скрещенные лапы. Медведь Айны заинтересовался рыбой, и девушке пришлось на него прикрикнуть, чтобы он не ел того, что предназначалось не ему.

– Я же тебе говорила, что это бесполезно, – мило надув нижнюю губу, произнесла Айна.

– Я и не надеялся, что он встретит нас, жонглируя разноцветными шариками, – буркнул Юкас.

Он подсел к медведю и протянул руку, чтобы потрепать его за ухом. Медведь зарычал, Юкас отскочил.

– Начало так себе, – заключил Юкас, скребя пальцами с грязными ногтями заросшую щетиной щёку.

– Ты бы оказал нам большую услугу, если бы поел, – ласково сказала Айна, решительно подходя к медведю и вытаскивая пальцами из его шерсти огромный колтун.

Зверь хотел огрызнуться и на неё, но взглянув на милое девичье лицо, передумал. Айна, поняв, что ей ничего не угрожает, подошла совсем близко и ухватилась за ещё один колтун.

– Ужасно выглядишь, хозяин бы не одобрил, – строго сказала она.

– Дружище, ты нам и правда нужен, – Юкас тоже решился подойти к нему и стал выбирать клочки полинялой шерсти. – Джута не может оставить детей, а я не могу идти без медведя. Айне придётся рисковать одной, если ты нас не выручишь. Мы могли бы стать отличной парочкой, я всегда мечтал о самце!

Медведь слушал внимательно, и не огрызался, даже тогда, когда девушка больно тянула его за шерсть. Но вставать с могилы не торопился.

– Ладно, малышка, пошли отсюда, мы тратим время, – Юкас потянул Айну за руку, оттаскивая её от животного.

– Я тебя понимаю, мишка! Но мне, если честно, немного страшно идти одной. Страшно не за себя. И даже не за своего ребёнка. Вдруг я не справлюсь с заданием. Твой хозяин настоящий предатель – умер, никого не предупредив, что собирается сыграть в ящик! – прошептала девушка на ухо старому медведю. – Но я уверена, он бы очень рассердился, узнав, что ты не помог нам.

Айна позвала своего медведя, и, махнув на прощанье Юкасу, отправилась прочь от могилы. К лежащему животному подошла Джута и потёрлась о его морду своей. Грустными своими глазами посмотрела в потухшие глаза старшего товарища и носом подвинула ему миску с рыбой. Пахло от миски очень привлекательно, Джуте рыба доставалась редко. Последний раз – поздней осенью, перед спячкой. Это Тея приволокла беременной медведице полную кошёлку деликатеса. Клиент предложил её расплатиться частью улова, либо обслужить его в кредит. Тея знала, что жаждущий её прелестей рыбак вскоре продаст рыбу и деньги ей непременно вернёт, но всё же предпочла порадовать вкусным Джуту, взяв оплату натуральным продуктом. В ущерб себе, разумеется.

Медведь подвинул миску Джуте, предложив ей съесть всё за него. Она посмотрела на хозяина, ожидая его одобрения, и Юкас согласно кивнул. Медведица с наслаждением и чавканьем съела угощение – сначала одну небольшую рыбину, а потом ещё одну – совсем маленькую.

– Если передумаешь, ты знаешь, где мы живём, – сказал мужчина медведю, кивнул своей медведице, – детка, пойдём домой.

***

Лотта сидела на том месте, где они её оставили, она не вошла ни в дом, ни в сарай, хотя очень замёрзла. Юкас прошёл мимо неё к медвежатам, даже не взглянув на ребёнка. Слабый медвежонок чувствовал себя очень плохо, Юкас уже видел такое. Шансов выжить, по мнению хозяина, у него не было.

В отвратительном настроении Юкас вернулся в дом и наткнулся на остатки вчерашнего пирога, который не доела Лотта.

– Откуда это у тебя? – он бросил объедки в девочку.

– Мне дала женщина.

– Какая женщина?

– Высокая, седая с украшениями. Она дала мне травы для медвежонка и пирог для меня. Я заварила травы так, как она меня научила, клянусь! – Лотта бросилась ему под ноги. – Я хотела ему помочь!

Юкас стал вспоминать вчерашний визит Теи и разговор о больном медвежонке.

– Так ты была у Ванды? Она знает толк в снадобьях, но этим ему уже не поможешь, – буркнул Юкас.

– Можно мне хотя бы попытаться? – девочка молитвенно сложила руки.

Он пожал плечами, мол, валяй.

– Ведро у колодца, – робко начала Лотта, – оно дырявое.

– Другого ведра у меня нет!

Он шёл в дом, от души пиная камни, попадавшиеся ему на пути. Один из них угодил в окошко дома и разбил его, от чего мужчина выругался и мысленно снова обвинил девочку.

Он собирался отправиться в город, выведать новости от проезжающих из других поселений людей и узнать о местах, где можно чем-нибудь поживиться. Но передумал и улёгся в постель, положив под голову руки. Недолго повалявшись, он поймал себя на мысли, что Тея была права, и от него ужасно несёт. Собрав по дому грязную одежду, Юкас свистнул Джуту и отправился с ней к живописному лесному озеру. Сняв свою маску, он разделся догола и вошёл в холодную воду. Ёжась, быстро окунулся с головой и начал согреваться. Тело у него было стройное и красивое, за исключением шеи, плеча и предплечья – кожа на них пострадала от огня, но гораздо меньше, чем лицо. Медведицу в воду приглашать было не нужно, она с радостью залезла туда сама.

Наплескавшись с Джутой, он вылез на берег, оделся, наскоро и без фанатизма застирал нехитрые элементы своего гардероба и отправился к дому. Возле колодца он заметил, что девчонка пытается достать воду, равнодушно прошествовал мимо, не повернув головы. Развесив одежду возле дома, всё же вернулся к ней с двумя целыми вёдрами, наполнил их водой из колодца и отнёс к печке. Лотта шагала за ним.

– Нужно вскипятить воду, – тихо сказала она. – Чем можно затопить печь?

– Можно сходить в лес и набрать там веток. Обычно делают так, если лень рубить деревья на дрова или нет денег на их покупку, – ответил Юкас.

Лотта покорно пошла на поиски, набрала немного того, что с большой натяжкой можно было бы назвать дровами, растопила печь и снова приготовила отвар. Юкас стоял в дверях сарая и смотрел, как она поит медвежонка снадобьем, а Джута внимательно за этим наблюдает.

"Всё бесполезно, детка!" – подумал он, и ему стало очень жалко свою медведицу.

***

Старый косматый медведь, весь в колтунах и репьях, шатаясь, медленно шёл по людной улице. Он двигался без сопровождения хозяина, что было запрещено правилами их поселения, но никому из горожан и в голову бы не пришло выразить недовольство по этому поводу. Все знали, чей это медведь. Он не мог идти с хозяином, потому что человека у него больше нет. Тяжело ступая на лапы и часто дыша, он двигался неспешно, просчитывая каждый шаг, но ни разу не остановился отдохнуть, и вскоре показался возле старого дома, в котором жили Юкас и Джута. Дойдя до входа в сарай, он устало рухнул на землю.

– Вот это дело, дружище! – обрадовался Юкас, увидев зверя. – Малышка будет рада. Тебе нужно приходить в себя!

Он поставил перед животным миску с несколькими куриными яйцами, прошлогодними, уже сморщенными яблоками и кореньями трав. Медведь, до этого подкрепившийся рыбой, взглянул на угощение и стал вяло его обнюхивать, понимая, что нужно есть, чтобы набраться сил.

***

– Как твой медвежонок? – спросила Ванда, когда вошедший в таверну Юкас уселся за стойку.

– Плохо, он умрёт сегодня или завтра, – махнул тот рукой.

– Я передала для него лекарство, твоей девчонке. Если уж ты приволок её к нам, позволь спросить, почему она такая грязная и так легко одета?

– Ванда! Любовь моя! Она не моя! Хочешь, возьми её себе! – с некоторым раздражением ответил Юкас.

– У меня на шее сидят двое олухов сыновей, их бабы и тупоголовые внучки! – весело ответила трактирщица. – Это не считая всех остальных убогих, согретых теплом моего внимания, вроде тебя и Теи!

Сыновья у неё были умными и крепкими малыми, обладали добрым нравом и обожали мать. Их жёны были красавицами и замечательными хозяйками, а свекровь свою разве что не боготворили. Внучки – симпатичные, хорошо воспитанные и сообразительные девушки. Никто из них не сидел у неё на шее, у всех было занятие, позволяющее неплохо зарабатывать на жизнь. Но такова была природа Ванды – ругать всё, что ей было дорого.

– Я передам девчонке еды, не вздумай съесть всё сам! И ещё трав. Подойди ко мне, когда соберёшься восвояси.

В дверях таверны появился Занг с отцом и младшим сыном – тем самым пареньком, что нёс карты вчера. Старик подмигнул хозяйке, та смущённо улыбнулась, ни обронив в его сторону ни одного слова.

***

Когда Юкас вернулся домой, девочка вычёсывала старого медведя. Делала она это старым гребнем со сломанными зубцами, который нашла тут же, в сарае. Шерсть животного свалялась и плохо распутывалась. Медведю не слишком нравилось, то, что с ним делали, но он ни разу не огрызнулся на Лотту. Юкас с удивлением наблюдал за этой картиной. Старый медведь не отличался дружелюбием и снисхождение проявлял лишь к хорошо знакомым людям.

– Эй! Как тебе это удалось? – спросил Юкас, приближаясь к ней. – Как он подпустил тебя?

Лотта пожала плечами:

–Я сказала, что хочу ему добра, и он услышал.

Юкас хмыкнул и продолжал смотреть, с каким-то нелепым желанием, чтобы она больно дёрнула медведя, а тот вскочил бы, зарычал, показывая большие жёлтые клыки, один из которых сломан почти до самого основания, ударил девчонку лапой, отбросив её от себя. Но она спокойно продолжала своё занятие, выбирала свалявшуюся шерсть и, кажется, совсем не боялась.

– У твоего отца был медведь? – спросил Юкас.

– Нет, что ты! Он себя-то с трудом кормил. А про нас с братом и вовсе забывал.

– Мне не интересны все эти семейные подробности, – безразлично сказал он.

– Ты же сам спросил, – удивилась Лотта.

– Я спросил не про отца. Ты предпочла остаться в сарае с медведями, тогда, когда я звал тебя в дом, управлялась с больным медвежонком, вошла в доверие к Джуте. А сейчас вычёсываешь медведя, который не любит внимания, терпеть не может, когда к нему прикасаются, и он совсем недавно за такие же действия чуть не убил меня. В той убогой деревеньке, где ты выросла, наверняка, был лишь один медведь – у главы вашего поселения.

– У нас вообще не было медведей, – ответила она. – Даже у того, кто считал себя главным. Но мне они всегда нравились. Первый раз я увидела медведей, когда к нам пришли за данью. Тогда мы ещё могли им заплатить. Воинов было шестеро, но хватило бы и троих. И они прибыли на прекрасных медведях. Большой зверь со шрамом на морде и круглой серьгой в ухе внимательно посмотрел мне в глаза и навсегда забрал моё сердце.