Гонщик

– Все дело в магических словах «борец за свободу», – объяснил Гонщик. – Я замечал: если кому-то удалось наклеить на себя такой ярлык, он может вытворять все, что угодно, и люди будут смотреть на это сквозь пальцы. Пусть он бандит и убийца – главное не его поступки, а то, что он «борется за свободу». Конечно, свобода – хорошая вещь, но людям не мешало бы научиться видеть то, что есть, не цепляясь за ярлыки.

Тина прошла на женскую половину. Посреди внутреннего дворика с клумбами, окруженного по периметру галереей, катался воющий, рычащий, визжащий клубок. Слуги столпились на галерее и смотрели.

– Дочь старшей покойной госпожи, – заметив Тину, обратилась к ней с церемонным поклоном экономка, – ваши почтенные приемные матери дерутся!

– Вижу, – пожала плечами девушка.

– Господин будет недоволен… Что нам делать?

– Окатите моих почтенных приемных матерей водой из ведра.

Они вошли под арку – и очутились в помещении без окон, облицованном плитками оранжевого стеклолита. На иных плитках ветвились трещины, хорошо заметные в искусственном дневном свете, который лился с потолка. У противоположной стены сидел в пластиковом оранжевом кресле мужчина с миниатюрной бутылочкой виски, остальные кресла пустовали. Мужчина ошарашенно поглядел на бутылку, потом на новоприбывших, потом опять на бутылку и наконец в отчаянии пробормотал:

– Это с одного-то глотка?..

Пусть Тергарон и смахивал на всепланетную казарму, его обитатели располагали гораздо большей внутренней свободой, чем манокарцы. Там никто не лез к тебе в душу. Там нужно было неукоснительно соблюдать Устав, зато в свободное от службы и тренировок время делай что хочешь – сиди в баре, читай, развлекайся, учись, и никто тебе не указ. Тину вначале буквально ошеломил тот факт, что теперь она может, не таясь, заказать любую книгу, любой фильм, отправиться на ночную прогулку...

– А где их бывшие владельцы?

– В Айридонском заповеднике. Там выносимая температура, нет опасных хищников и с голоду не помрешь. Я подозреваю, что ребята Генлаора обрадовались каникулам и не спешат возвращаться на работу.

Красота меня не раздражает. Мне нравится смотреть на красивых мужчин и женщин, но сама я лучше всего себя чувствую, когда у меня волосы откромсаны кое-как и одежда попроще. Если что-то использовалось как орудие ломки, оно теряет всякую ценность.