Zitate aus dem Buch «Моя система воспитания. Педагогическая поэма»
В природе, знаешь, все так хорошо устроено, что и человек на что-нибудь сгодится.
Но что я непременно обязан делать – это благодарить Вас за то, что Вы живете на свете, и за то, что Вы не прошли мимо случайности – меня. За то, что Вы украсили мою жизнь смятением и величием, покорностью и взлетом. За то, что позволили мне взойти на гору и посмотреть на мир. Мир оказался прекрасным»[20]
С этого момента Антон Семенович будет утверждать, что человека нужно воспитывать счастливым, это счастье (ответственность за свое и чужое счастье) в руках каждого человека.
Либо все, либо ничего, – обыкновенная российская припадочная философия.
Правильно. Если так хлеб робыть, что больше смотреть на Бога, так ну его к бесу. А как через сто лет хлеб будут делать, как? Повернут тебе ручку – жито, нажмут тебе кнопку – пшеныця, другую кнопку – гречка. – А с которого ж материалу? – спрашивает
В своем докладе о дисциплине я позволил себе усомниться в правильности общепринятых в то время положений, утверждающих, что наказание воспитывает раба, что необходимо дать полный простор творчеству ребенка, нужно больше всего полагаться на самоорганизацию и самодисциплину. Я позволил себе выставить несомненное для меня утверждение, что, пока не создан коллектив и органы коллектива, пока нет традиций и не воспитаны первичные трудовые и бытовые навыки, воспитатель имеет право и должен не отказываться от принуждения. Я утверждал также, что нельзя основывать все воспитание на интересе, что воспитание чувства долга часто становится в противоречие с интересом ребенка, в особенности так, как он его понимает. Я требовал воспитания закаленного, крепкого человека, могущего проделывать и неприятную работу, и скучную работу, если она вызывается интересами коллектива.
– Придумают, придумают материал, – хитро водит рукой у носа Кузьма Петрович. – По химическому придумают, вот так… А такого не будет, чтоб человек землю брал, а потом жди, чи пойдет дождик, чи не пойдет, а може град пойдет. Такого дурачества не будет.
Он с одинаковым вкусом ругал буржуев, большевиков, русских, евреев, нашу неряшливость и немецкую аккуратность
готовился к решительной схватке с методическим спокойствием и хладнокровной уверенностью в успехе
Тоська, видимо, прожил свою маленькую жизнь без особенно сильных впечатлений, и его навсегда поразил и приковал к себе этот веселый, уверенный зубоскал Белухин, который органически не мог бояться жизни и всему на свете знал цену.
