Buch lesen: «Мосты в никуда»

От автора

Фото Яна Ветрова-Шраер

И снова здравствуйте! Дорогой читатель, твоему вниманию – мой второй сборник – нечто вроде «творческого отчета» за прошедший год. Год был разный, конечно, как у всех нас, но тем не менее – вот вам плоды трудов.

В этой книге, как и в прошлой, шесть разделов, выбирайте то, что вам интереснее. «О книгах» – мои впечатления о прочитанном. «О музыке» – об услышанном. «О кино» – об увиденном (мой стриминг-сервис утверждает, что за прошлый год я посмотрел 228 фильмов и 996 серий сериалов). В разделе «О вещах» – мои статьи, опубликованные в проекте «История страны в вещах» газеты «Казанские ведомости». «Эссе» – так сказать, размышлизмы на разные темы. «Рассказы» – название раздела говорит само за себя, по моему ощущению, в моих рассказах в этом году – чуть больше мистики и темного начала, но это уже вам решать. Как всегда, герои – совершенно разные персоны и вещи, ангелы и демоны, суккубы и вампиры, мексиканские призраки и нюрнбергские пряники, и так далее. Буду рад вашим отзывам, меня легко найти в соцсетях. Ну, что, добро пожаловать!

Рецензии и отзывы

Роман Смирнов, поэт, Электросталь

Новая книга современного казанского писателя Антона Боровикова называется «Мосты в никуда». Какое отношение к названию имеют Пелевин, Веничка и Кастанеда etc., вы можете узнать, прочтя книгу целиком. Такая вот информация, для затравки. Неплохо, да? Меня лично впечатлило. Книга написана в энергичном мемуароподобном стиле. Для себя я определил жанр как неоновеллы. Рассказы стремительны, но темы далеки от поверхностных. Наоборот. А за счет доступной интеллектуальной подачи, выгодно достигают цели – ума и эстетических рецепторов читающего. Антон Боровиков не любит ханжества в любом виде. Он подчеркнуто свободолюбив и демократичен. Он как бы приглашает: пойдем, бро, сними розовые очки, вынь из ушей вату. Мир открыт. Вот фильмы, которые потрясают, вот книги, которые будят воображение, и вот люди, оставляющие след своей неординарностью. Если бы автор мог, он бы размножился, настолько необъятны его замыслы. Он видит, он может поделиться. Книга выполняет эту функцию, а далее – читатель. Эти мосты построены для них. И, я думаю, главное – не куда мосты, а – откуда, поэтому, очевидно, движение бесконечно.

Алёна Жилкина, член Российского Союза Писателей, Зеленодольск

Три причины прочесть книгу «Мосты в никуда»:

Причина №1 – «Страшно интересно!» – так сказали о рассказах Антона Боровикова юные авторы из детского литературного объединения «ЮЛА» после встречи с ним. Я веду ЛитО более семи лет и знаю, что детей не обманешь, а потому, если им было страшно интересно, то это действительно так!

Автор умудряется в одном маленьком рассказе сконцентрировать объёмный и цельный мир, где все герои, от главного до второстепенных, интересны читателю. Сюжеты чётко структурированы, логически выверены, динамично развиваются и, главное, никакой воды, ни одного лишнего слова!

Причина №2 – богатейший и живой язык повествования. Автор-билингв, виртуозно владеющий мощью русского и харизмой английского языков, цепляет читателя на крючок и не отпускает, покуда книга не будет прочитана полностью. В некоторых произведениях герои или автор позволяют себе ругнуться, но делают это столь изящно и без всякой режущей слух пошлятины, что всё это органично ложится в текст и становится одной из его фишек. Кстати, у читателей этой книги появляется уникальная возможность обогатить свой словарный запас за счёт цитат из классических произведений, а также крылатых выражений на разных европейских языках.

Причина №3 – Автор предлагает читателю разнообразие тем: в книге есть рассказы с тёмной романтикой, мистикой и лёгким хоррором, литературные эссе, а ещё подробные отзывы на книги, музыкальные произведения и фильмы. Кто-то может высказать «фи» такому «литературному винегрету», но не стоит спешить с выводами ибо книга эта – полноценный и классический обед из трёх литературных блюд, способный удовлетворить самого взыскательного книжного гурмана.

Алексей Егоров, писатель, Казань

Тексты Антона хороши: занимательны, динамичны, образны; коротки ровно на столько, чтобы читатель не заскучал, и протяжённы ровно на столько, чтобы исключить недоумëнное – «и – всё?». Очевидные и ожидаемые развязки, таковы лишь для первого прочтения, поверхностного, глубина в деталях, а за отстранëнностью на грани цинизма – true romance…

О книгах

Эта бумага – твоя кожа, эти чернила – твоя кровь

Сотовый мёд каплет из уст твоих,

Мёд и молоко под языком твоим

«Песнь песней» царя Соломона

Жан-Кристоф Гранже, «Чёрная линия» / La ligne noire, 2004

«Сколько лет назад он отказался от желания писать романы? Сколько лет это желание оставалось погребенным под рухнувшими иллюзиями? Но сегодня он решился. Эта история ляжет в основу самого настоящего романа ужасов. Триллера, написанного изнутри. Под диктовку убийцы.»

Этот роман был написан одним из моих любимых авторов на пике его популярности и творческого потенциала. Только что отгремели «Багровые реки» и «Империя волков», ставшие международными бестселлерами. Матьё Кассовиц блестяще экранизировал «Багровые реки» с Жаном Рено и Венсаном Касселем. На всякий случай – фильм «Багровые реки-2» к книгам Гранже не имеет никакого отношения, просто попытка киноиндустрии срубить бабло на бренде. Кстати, отличительная черта фильмов по романам Гранже – замена книжной концовки хэппи-эндом, но, что поделаешь, законы жанра.

«Чёрная линия» – третья часть неофициальной трилогии, начатой «Лесом мертвецов» и «Присягнувшими тьме». И, наверное, лучшая её часть.

Итак, вкратце сюжет. Главный герой – Марк Дюпейра, человек с изломанной судьбой (впрочем, это свойственно Гранже, главные герои всегда с некоей долей ущербности, будь то Пьер Ньеманс из «Багровых рек» или Жан-Луи Шиффер из «Империи волков»). Смерть, вернее, смерти, радикально меняют его жизнь. Был профессиональным пианистом – смерть близкого друга, психическое расстройство, уход в репортажную журналистику. Успешный журналист – убийство жены, кома, уход в шакалы-папарацци. Смерть Леди Ди, муки совести (вот в это, кстати, в исполнении папарацци верится с трудом), уход в заштатную криминальную хронику в третьеразрядной газете. Погружаясь в подробности самых жестоких преступлений, Марк пытается ответить на самые важные для себя вопросы: какова природа Зла? Где оно берет начало? Рационально оно или спонтанно? Как его понять?

И тут подворачивается удачная возможность: на малайском курорте схвачен Жак Реверди, бывший чемпион-дайвер, перебивающийся случайными заработками инструктора по дайвингу. Реверди (это важно для сюжета) – мастер апноэ, длительной задержки дыхания. Его застали на месте преступления – жестокого убийства молодой девушки. По косвенным уликам известно, что, возможно, Реверди причастен к целой серии бесчеловечных расправ над девушками и в Таиланде и Камбодже. Сначала его помещают в психиатрическую клинику Ипох (название, конечно, доставило), потом переводят в одну из страшных тюрем Малайзии. Надо сразу сказать, что в описании нравов в этой тюрьме Гранже не жалеет красок, как-то сразу хочется быть законопослушным в странах Юго-Восточной Азии, чтобы не попасть в такой ад. Всем абсолютно ясно, что Реверди будет казнен через несколько месяцев.

Марк затевает опасную игру: он решает затеять переписку с убийцей, прикинувшись в этой переписке восторженной поклонницей Жака. Просто для того чтобы выведать у того все тайные мотивы и движущие силы Истинного Зла. И фокус вроде бы удается, Реверди вступает в переписку и начинает делиться самым сокровенным.

Параллельно на сцене появляется вторая главная героиня – начинающая супермодель и студентка философского факультета Хадиджа. Учитывая сюжетную линию и, если хотите, сакральный аспект действий убийцы, полагаю, что совершенно не случайно Гранже дал главной героине имя первой жены пророка Мухаммеда Хадиджи бин Хувайлид. У Хадиджи своя темная история – она провела детство с родителями – героиновыми наркоманами, которые погибают в пожаре, когда Хадидже было 14 лет. Может, это и стало причиной её физического дефекта – отсутствию вагинального секрета, что начисто лишает ее личной жизни (привыкайте, такого натурализма в книге много).

В общем, у каждого из главных персонажей есть свои темные истории, и еще больше о них мы узнаем по ходу действия. Пока же Марк (по переписке с Реверди назвавшийся Элизабет) отправляется, так сказать, по местам «боевой славы» убийцы, чтобы, отгадывая предлагаемые Жаком загадки, узнать истоки зла и раскрыть суть зловещих ритуалов.

Надо сразу сказать, что книга явно не понравилась бы туристическим ведомствам Малайзии, Таиланда и Камбоджи. Все эти страны, с кратким упоминанием туристической стороны, показаны столь неприглядно, что оторопь берет.

Конечно, Гранже не был бы Гранже, если бы в максимально жесткой форме не показывал все подробности убийств, жестокости и садизма. Пожалуй, даже «Багровые реки» не были столь насыщены натуралистическими сценами, от которых кровь стынет в жилах. То, как были совершены убийства раньше и совершаются новые – зрелище отнюдь не для слабонервных. Я не случайно говорю «зрелище», потому что мастерство Гранже именно в том, что любая сцена представляется очень зримо.

И кровь. Да, кровь, пожалуй, один из главных персонажей жизни. Марк, пытаясь понять, что же движет Жаком и догадываясь, что в основе всего – кровь, выслушивает целую лекцию о том, какова по цвету и консистенции кровь женщин в переломные моменты женской судьбы – первые месячные, лишение девственности, резаные раны – пурпурная, охряная, карминовая. Остается только узнать, какого же цвета кровь хотел увидеть убийца, лишая своих жертв воздуха и заставляя их раны фонтанировать кровью.

По мере того, как Марк продвигается в предлагаемом убийцей квесте, он понимает, что из этого может выйти роман. Не просто роман, а хоррор-бестселлер, в котором, во-первых, Марк наконец-то раскроет природу Зла, и которым, во-вторых, он компенсирует и свои беды и унижения. Маленький спойлер – роман будет, но вот последствия его издания будут поистине катастрофическими.

Даже само повествование можно сравнить с кровью – оно тягучее, темное, как венозная кровь, изобилующее поворотами, сходными с причудливой извилистостью кровеносных сосудов. Симпатий к человечеству роман точно не прибавляет, как обычно у Гранже, нет «положительных» героев, у всех скелеты в шкафах, да еще какие. К финалу действие ускоряется, градус напряжения растет, и автору просто хочется сказать словами героя известного мультика: «Ишь, чего откаблучивает!» Но в этом весь Гранже au sommet de la perfection¹.

Итак, если вам близок жанр жесткого, нуарного триллера, если вы не против прогуляться по темным закоулкам человеческих душ и азиатских городов – добро пожаловать на «Черную линию».

Фото Джордж Стучи, pixabay.сom

Иногда казалось, что всё

Ору я в микрофон,

Опять с самим собой я вышел в октагон.

И снова проиграл, и снова победил.

Анатолий Царев

Я записалась в книжный клуб

читать дорожные романы,

я заглянула мира вглубь,

увидела дороги, страны.

Кто жил и странствовал, тому

понятен интерес настырный

к чужому поезда окну

у прожигательницы мирной

полночной лампы над строкой,

где сходит пассажир с подножки.

Своя-то жизнь роман такой

в цветной потрёпанной обложке.

Катя Капович

Константин Потапов, «Никто не знает Сашу», роман, 2022

С творчеством Константина я знаком с осени 2016 года, когда в нашем казанском Доме Аксёнова прошёл его творческий вечер стихов и прозы (Дом Аксёнова упоминается и в романе, но об этом чуть позже). Кстати, именно это событие сподвигло меня на то, чтобы свои рассказы не просто публиковать, а и представлять их уважаемой публике, и через год с небольшим я уже проводил свой творческий вечер в том же Доме, а Константин поучаствовал в моей радиопередаче на День Святого Валентина. Но, как говорится в известном фильме, «щас не об этом».

С тех пор я достаточно внимательно следил за тем, что делает Константин, побывал на его интереснейшем моноспектакле «Разговор о другом».

Были у Константина и музыкальные проекты – Posternak и «Лоукоустер», тоже весьма достойные, можете полюбопытствовать.

И вот, наконец, роман. Книга, только утвердившая меня во мнении, что автор – один из самых талантливых литераторов в сегодняшней России.

Я часто писал о так называемых road-movies – фильмах о путешествиях, одном из любимых жанров в кино. Роман Константина, наверное, с большой долей вероятности можно назвать road-книгой, что, конечно, сразу вызывает ассоциации с On The Road Керуака или Travels with Charley in Search of America Стейнбека. Да и сам автор говорит, что Берроуз (еще одна отсылка к битникам), услышав внутренние монологи Саши, задохнулся бы от зависти. Но исключительно ассоциации, я бы очень не хотел, чтобы к автору приклеивались ярлыки вроде «русский Керуак».

Итак, вкратце сюжет: главный герой – Саша Даль (автор впоследствии сказал, что его прототипом стал Алексей Вдовин), поэт и музыкант, выступающий с собственными песнями, при этом не любящий, когда его называют «бардом» или «автором-исполнителем». Саша, пройдя через болезненный развод и странное путешествие в Индию и Непал (так и незавершённая Випассана), отправляется в сольный тур по городам и весям России, включая родной город Саши Поволжск (NB – сам Константин родом из Самары).

Автор достаточно хлёстко и точно описывает посещаемые Сашей места: «Провинция. Жёлтые пятна рекламы. Плакаты угасших звёзд эстрады. Сверхновые рэперы. Две волны, а он где-то между, в слабой доле. Серая пыль на дне маршруток. Хриплое радио. Отвратительные объявления между песнями – не знаешь где сантехнику взять? звони семь пять семь пять семь пять – повторяя это всегда по два раза. Груды мусора во дворах, где брошенная маршрутка прячется за гаражами, как сбежавшая с уроков школьница с сигареткой. Нелепые названия кафе, пыльный хлам на балконах. И бессмысленные пробки – утром в одну сторону, вечером в другую, проще оставаться на одном месте.»

Саша, как я уже сказал, только что развелся с любимой женой Ксюшей, которая ушла работать в модное издание «Гидра» (превед, «Медуза»!), то самое модное, «в главное издание современности. В котором знают, как себя вести с женщиной. Какой альбом, пожалуй, главный в этом году. Кто – лучший писатель поколения. Как правильно мыть руки, дышать, жить, надевать презерватив. Посмотрите наши карточки прямо сейчас.» И эти драматические отношения – пожалуй, один из лейтмотивов романа. «Некоторых людей из головы не выселить, подумал Саша. Да и как спеть про это специально. Это должно прийти и спеться само. Как месячные, подумал Саша.»

Вообще, такие туры – дело сильно утомительное и, в общем-то, не сильно благодарное: «Он раздавал это маленьким залам по двадцать человек, вонючим вокзалам, ночным плацкартам, где засыпаешь под утро, и снова просыпаешься одним толчком, чек, раз-два, раз-два-три, снова петь, и так раз-два-три, четыре, пять городов подряд, поспав часов двадцать за неделю.» Наверняка автор здесь (хотя сам Константин всячески отрицает автобиографичность) вспоминает свой опыт туров, и тот самый, кстати, Дом Аксёнова с портретом писателя, в котором на выступлении Константина посчастливилось побывать и вашему покорному слуге.

Надо сказать, что почти весь роман построен в форме монологов, либо Саши, либо других персонажей, иногда – в третьем лице о Саше, но и это воспринимается как монолог.

Тур проходит, мягко говоря, не совсем гладко – отмены, переносы, проблемы с залами и звуком (в романе мы читаем целую оду правильному звуку от Саши). Принимая его за представителя той, «бардовской», культуры, ему даже предлагают выступить в местном поэтическом клубе – «а зрители у них были, судя по фотоотчётам – сплошь мужчины в потёртых вельветовых пиджаках, постаревшие музы с пронзительным взглядом, и сами пииты – седобородые, лысеющие, пузатые, простатит, алкоголизм, одышка». Гениальное определение такого рода тусовок, под которое подходит и одно известное казанское место.

Вообще весь роман – это, как мне кажется, история внутреннего надлома и внутренних противоречий Саши. Это касается и его отношений с женщинами – бывшей женой Ксюшей, менеджером Алиной и Ритой Малой, странной девушкой с дредами. И, конечно, того, что он делает – с одной стороны, Саша не хочет предавать свое: «Это же Саша Даль, наш Саша Даль, с добрым лицом, он всегда будет романтичным пай-мальчиком с залами на 30 человек. Он должен вот так улыбаться и так отвечать в ВК, и так писать песни. Крошечная армия восхищённых девочек, женщин с редким вкраплением вдумчивых мужчин – любила его и платила за билеты… такое смущение вообще, постыдное смущение перед нормой, и постыдное за то, что как бы предаю свой путь». С другой стороны, болезненное желание, как говорится, fame & fortune² – массы просмотров и лайков, интервью Дудю, «Олимпийского», заполненного под завязку и прочих признаков «успеха», пусть и сиюминутных. Здесь очевидным антагонистом Саши становится ультрамодный рэпер Гиперболоид или просто Гипер (Моргенштерн? Окси?). И в одном из городов они причудливым образом пересекаются, пусть и косвенно (как – не скажу, спойлеров не будет). Саша говорит, что вообще не может называть рэп музыкой (в чем я с ним солидарен, по крайней мере, в отношении т.н. «русского рэпа. )Впрочем, в свое время сам Константин отлично выразил свое отношение к этому жанру в проекте «Лоукоустер».

И родной город для Саши – тоже повод для самоутверждения: «Я разорву каждый город, и особенно Поволжск, где могут прийти её подруги, если они меня не вконец возненавидели после её развода, я дам самый охренительный концерт в Москве, и даже если она не придёт ни на один – а она не придёт – все её общие знакомые будут говорить про этот концерт, про него, про его песни и голос, что он – последний герой, и эта бл..дская «Гидра», в которой она теперь работает, про него напишет.»

Сюда же можно отнести и сложные отношения с отцом – сильно пьющим бардом «старой школы», который всячески подчеркивает, что не одобряет то, что делает сын. В общем, скелетов в шкафу у Саши предостаточно. Отдадим должное автору – описано это мастерски.

Отдельная история – монологи персонажей романа, весьма колоритных, это и провинциальные звукачи и менеджеры («Охреневший, вообще. Звук говорит, плохой. Не летает говорит. Пздц. Да что значит, не летает. Гусь московский. Бард, бл… Звук не ворона, чтоб летать), и ревнивые быки-гопники, и библиотекарши («Почему я не отменяла наш поэтический, куда пришло всего четыре человека, почему я работаю в глуши, почему я содержу пыльный бастион книг, преданья старины»). Хотелось бы, конечно, особо упомянуть и Бальзака Веньяминовича, «говнаря, уличного музыканта в электричке Тула – Москва, возраст неизвестен» с его проникновенными монологами о мочеиспускании и волшебных свойствах «Жигулёвского» (превед, Веничка!) – здесь отсыл к Самаре, знаменитому пивбару «На дне».

А уж узнать, при чем здесь Дудь, легкие наркотики, ВИЧ, особенности РЖД, посты и лайки, админки групп в ВК и повадки таксистов – это уж предоставляю вам, будущие читатели романа.

Недавно Константин написал о своих текстах: «Это даёт мне свободу писать то, что я хочу, как я хочу. Подстраиваться мне больше не надо. Не надо вилять жопой, чтобы понравится 50 девочкам, вместо 40, чтобы продать билеты на романтическо-поэтический вечер имени меня. Неа. Пусть моя второсортная шляпа остаётся без имени. Промельк в титрах к сериалам не считается.

То, что будет моим – будет таким, как я хочу. Это уже будет первосортным мной.

Даже если это будет третьесортным.»

Уверяю вас, Константин, роман первосортный и очень актуальный, посему настоятельно всем рекомендую «Никто не знает Сашу».

Фото Людмила Кот / pixabay.com

Каннская Византия, или почему я здесь?

Ирвин Шоу «Вечер в Византии» / Evening in Byzantium, 1973

«Почему ты именно в этом городе и ни в каком другом? Почему ты в постели именно с этой женщиной и ни с какой другой? Почему ты здесь в одиночестве, а там – среди толпы? Как случилось, что ты стоишь коленопреклоненный перед этим алтарем и именно в этот момент? Что заставило тебя отказаться от одного путешествия и отправиться в другое? Что вынудило тебя переправиться через эту реку вчера, сесть в самолет утром, поцеловать этого ребенка вечером? Что закинуло тебя в эти широты? Какие друзья, враги, успехи, провалы, ложь, истина, временные и географические расчеты, карты, какие маршруты и автострады привели тебя сюда, в этот номер, в этот вечерний час?»

У нас Ирвин Шоу известен прежде всего по экранизации романа «Богач, бедняк» 1982 года, где как водится, американцев играли в основном прибалтийские актеры, ну, и подавалось всё как, понимаешь, «их нравы».

Итак, «Вечер в Византии». Конечно, Византия – это метафора, как большого скопления людей, так и византийских интриг. Но обо всём по порядку.

Главный герой романа – Джесс Крейг, когда-то успешный театральный и кинопродюсер. Но нынче дела у Джесса идут неважно, пьесы его давнего друга Эла Бреннера проваливаются, нового материала нет, деньги тают на глазах. Этому способствует и начавшийся бракоразводный процесс с женой Пенелопой, с которой он расстается после 20 лет брака, в котором, надо сказать, ни он, ни она примерным поведением не отличались – адюльтеров хватало.

В отчаянном и разбитом состоянии Джесс приезжает на кинофестиваль в Канны, слабо представляя, зачем он здесь. Хотя в один момент он вдруг говорит себе: «Я здесь, чтобы спасти свою жизнь.»

Совершенно неожиданно в размеренную каннскую жизнь Джесса врывается Гейл Маккинон, утверждающая, что она журналистка. Гейл подозрительно много знает о жизни Джесса, при этом продолжает допрашивать его знакомых, которые в это же время пребывают в Каннах.

Джесс встречает массу своих абсолютно разных друзей и знакомых – от преуспевающего агента Мёрфи, который не очень-то благоволит неудачникам-киношникам и писателям, до превратившегося в спивающуюся развалину писателя Йана Уодли, когда-то гремевшего своими бестселлерами.

«– Почему люди, которым за тридцать, намеренно стараются себя уничтожить?

– Потому что им за тридцать.»

Кстати, Уодли произносит практически пророческую фразу (заметьте, 1973 год): «Мир катится к чертям на тошнотворной волне толерантности. Грязные фильмы, грязный бизнес, грязная политика. Всё сходит с рук. Всё прощается. Всему можно найти с полдюжины оправданий.» Не правда ли, актуально?

Но упадническое настроение Джесса никуда не девается, даже встретив в ресторане самого Пикассо: «По пути к выходу он миновал столик Пикассо. Их взгляды на миг встретились. Интересно, как видит его этот старик? Как абстракцию? Угловатый уродливый винтик американской махины? Как убийцу, возвышающегося над телами мертвых азиатских крестьян и подсчитывающего трупы? Как грустного, неизвестно как попавшего на чужой скорбный карнавал шута? Как одинокое человеческое создание, едва волочащее ноги по пустому холсту?»

Надо сказать, Шоу отлично удается передать внутреннее состояние своего героя – это даже не депрессия, это скорее пугающая неопределенность, как в знаменитой фразе Бёрджесса: «What's it going to be then, eh?» Новых спектаклей и фильмов не предвидится, кредиторы наседают, чековая книжка тает на глазах, но тем не менее Джесс пытается «держать фасон»: живет в «Карлтоне», ужинает в дорогих ресторанах, ссужает деньги Уодли и т.д., и т.п.

Этот этап в жизни Джесса – своего рода промежуточное подведение итогов: «Что с ним делается, каковы его актив и пассив, велики ли долги и сколько должны ему. В какую графу невидимой банковской книги стоит внести его женитьбу, дочерей и карьеру. Раз и навсегда дать ему знать, моральный ли он банкрот или человек вполне состоятельный с точки зрения этики, объявить, растратил ли он впустую способность любить, ответить на вопрос, не было ли в эпоху войн и бесконечного ужаса его увлечение миром теней и грёз жестоким нарушением принципов чести и благородства.»

Конечно, немалую роль в осознании того, кто он, к чему пришел и куда идет, играет внезапно приехавшая в Канны дочь Энн. Энн своего рода олицетворение «прогрессивной» молодежи шестидесятых, с ее феминизмом и прочими заморочками. Тем не менее, как любой двадцатилетний человек, она абсолютно открыта в своих убеждениях и до наивности честна и добра – как говорит Джесс, «с ее негибкой, стальной твердости совестью». Энн искренне жалеет Уодли, говоря о том, что понимает, насколько он несчастен, и все его пьяные эскапады – всего лишь крик его изломанной души. Энн всем сердцем хочет помочь Уодли, на что Джесс скептически замечает: «Сколько женщин за все эти столетия, поддавшись таким же иллюзиям, вообразив, что они, и только они могут спасти писателя, музыканта, художника! Смертельная хватка искусства. Убийственное воздействие на женское воображение.»

Шоу мастерски описывает все, что, собственно, и составляет сердцевину фестивальной жизни – просмотры и убийственную желчность критиков, тусовки и терки продюсеров, режиссеров и воротил кинобизнеса по поводу того, куда вложить очередные миллионы. Не только ярмарка, но и ярмарка злословия, правда, Джесс считает, что это свойственно вообще всем сферам человеческой жизни: «Кино – действительно жестокий, изменчивый мир, и люди в нем ужасны. Только этот бизнес не лучше и не хуже других. В армии, например, тебе приходится всего за один день лизать куда больше задниц и напропалую врать, чем за весь год во всех голливудских студиях, вместе взятых».

Джессу предстоит еще и окончательно выяснить отношения со своими женщинами – женой Пенелопой, его парижской любовницей Констанс и прочими. Все они так или иначе оставили след в его жизни, но Джесс чувствует, что всё это – не настоящее, наносное. Это надо оставить, конечно, с минимальной толикой драм и заламывания рук, но – «Женщины любого возраста обладают способностью дать мужчине понять, что он гнусно их бросил, даже если бедняге всего-навсего понадобилось выйти на угол за пачкой сигарет».

Тем более, что, как кажется Джессу, он наконец обрел свою истинную любовь – «Любовь со всеми ее поворотами, интригами, компромиссами, болью и душевными ранами. Любовь, зачастую так жестоко зависящая от денег, моральных принципов, власти, положения, принадлежности к тому или иному классу, красоты или отсутствия таковой, чести и отсутствия таковой, иллюзий и отсутствия таковых». Но так ли это? Здесь надо отдать должное автору – в описании чувств своего героя Шоу не опускается до слезливой сентиментальности или пошловатых сюжетов.

Как же наш герой преодолевает свой кризис? Не плодя спойлеров, могу только сказать – ровно так, как и подобает любому творческому человеку, и в этой новой картине мира неожиданно удачно находится место и Уодли, с которым Джесс наконец восстанавливает нормальные отношения, и голливудским дельцам вроде продюсера Клейна и агента Мёрфи, и Гейл Маккинон, интерес которой к Джессу оказывается вовсе не журналистским, и многим другим.

В послесловии к русскому изданию какой-то наш доморощенный критик (забавная они все-таки публика) упрекает Шоу в том, что, мол, все это вторично, перепевка «Последнего магната» Фицджеральда, а стиль уж очень сильно косит под Хэмингуэя и прочая, и прочая. Ну, с одной стороны, конечно, сложно избежать влияния таких глыб, как Фиц и папа Хэм, а с другой стороны, все-таки у Шоу есть свой стиль, уникальный, неповторимый, делающий его книги поистине ценным чтивом, более чем достойным внимания даже самых взыскательных читателей. Так что – добро пожаловать в Каннскую Византию с её интригами, скандалами, любовными историями и творческими кризисами.

P.S. В 1978 году по книге был снят мини-сериал с Гленном Фордом, Эдди Альбертом и Винсом Эдвардсом. Надо посмотреть.

Фото Rolad Art / pixabay.com