– Э! Э, – запротестовала дверь. – Погоди. Что за бред ты несешь. Имеется в виду метафорическое выражение.
– Ничего не знаю. Было сказано про неграненый алмаз, без добавок про всякие там метафоры.
– Ну, вот я сейчас говорю же.
– Поздно. Условие озвучено, так что я вхожу.
– Прррр! Стоять. Я же демоническая дверь, забыл.
– Я думал ты дверь в пещеру чудес.
– Ладно. Ладно. Поиграли и хватит.
– Вот так бы сразу, – хлопнул в ладоши мальчик. – Задавай, что у тебя там?
– Ты какой-то странный тип, – с претензией констатировала дверь. – И на графа или герцога не похож. Слишком мелкий. Да и дамы при тебе нет. Вон, с мамой пришел.
– Какие еще герцоги? Ты о чем?
– Ну, как, – сказала дверь. – Раньше тут столько их было. Ходили взад, вперед. Представительные господа, да миловидные дамочки. А что может быть лучше для кавалера, как не совершить подвиг для своей прелестной подруги? На то я сюда и поставлена, собственно говоря, – дверь всхлипнула. – Эххххх! Было же время. Бывало, придет парочка уединиться на нижней террасе, а потом сюда возвращаются. С мужчины меч, а с меня задача и для дамы интерес. Так ли хорош и смекалист её ухажёр, как он ей совсем недавно расписывал в красках? – дверь улыбнулась. – Самое забавное, когда герой любовник не справлялся с моей задачкой. Вот смеху то было. А ругани! Оооо!
– И что за выдумщик тебя здесь поставил?
– Насме, – дверь прервалась. – А тебе собственно зачем?
– Не знаю, – пожал плечами Аквер. – Просто так.
– А коли просто так, то чего спрашиваешь. Тебе это знать ни к чему. Не того полета птица.
– Да я и не настаиваю.
– Так. Что у нас там? А! Задача, – дверь начала довольно причмокивать. – Это легко. Это мы живо. Значит так. Соверши же перед ликом моим, – дверь жутко выпучила глаза на мальчика, – убийство!!! ДА! Смерти хочу, – угрожающе улыбнулась дверь. – Кровожадная я сегодня.
– Серьезно? – неуверенно отозвался мальчик. – И кого же мне…
– Не знаю. Сам решай. Да вон, хотя бы её, – дверь кивнула в сторону мамы, которая все это время с интересом наблюдала за происходящим и размеренно жевала орехи.
– Ты больная что ли? – опешил мальчик. – Как я могу…
– Это не мое дело. Вот тебе задачка, пацан! Хочешь пройти – делай, не хочешь, иди скинься вниз, мне все равно.
– А я тебе еще свой меч дал, зараза. Да чтоб ты обчихалась!
– Попрошу без оскорблений, молодой человек. Задача озвучена, так что веселись.
И молодой человек приступил к «веселью», принявшись ходить кругами по невзрачной зале и размышлять, убирая руки то за спину, то выделывая ими различные жесты перед собой. Он не смотрел на маму, в том не было нужды. Предложенный дверью выход не рассматривался ни секунды. Даже за, промелькнувшую на мгновение, мысль об этом мальчик бы возненавидел себя. Хотелось даже пристукнуть дверь за подобные идеи, но открытие, в таком случае, откладывалось бы на неопределенный срок, а это сулило еще один трудный подъем по скале. Мальчик не то чтобы не хотел лезть, ему было гораздо любопытнее попробовать обвести дверь вокруг пальца и продолжить гордо вышагивать по змеиной тропе. Но как это сделать?
Аквер перебирал различные варианты решения проблемы, но никак не мог прийти к достойной идее. Никого убивать он не хотел, это было слишком ужасно и не укладывалось в его голове, даже если жертвой была бы летучая мышь или что-то еще. Конечно, он знал о смерти, ведь ему приходилось быть и рыбаком, и охотником, но в данном контексте, он боялся своих рук, боялся с ужасом посмотреть на них и увидеть уродливые крючковатые пальцы душегуба. Хоть со стороны разницы можно и не увидеть, ведь смерть есть смерть, но Аквер ощущал это в другом свете. Здесь он видел нечто злодейское и неправильное, достойное осуждения с непременным гонением до самого края мира. Туда, где, таким как он, и будет место, если он позволит себе совершить подобную мерзость.
Мальчик ходил кругами и размышлял, а дверь пристально наблюдала за этим действом.
Юнец внезапно остановился:
– Всё!
– То есть как это всё? – подняв бровь, поинтересовалась дверь.
– Твоя задача выполнена.
– Нет, не выполнена.
– Еще как выполнена, – заявил мальчик. – Задача была озвучена, так?
– Так, – кивнула дверь.
– Нужно было совершить убийство перед ликом твоим, так?
– Дааа, – задумчиво протянула дверь. – Во что это мы играем сейчас?
– И было сказано, что я сам решу, кому умирать, – мальчик не обратил внимания на слова каменного лика. – Поэтому я…
– Погоди…
Тик.
Так.
Стучат незримые и неслышимые часы.
И еще раз тик.
– Я только что убил десять минут своего времени, – улыбнулся мальчик.
– Это не считается!
– Считается, – кивнул Аквер, излучая уверенность. – Открывайся давай.
– Нет! ЭТО! НЕ! СЧИТАЕТСЯ! – начала кричать возмущенная дверь. – Это просто расхожая фраза, ей нельзя пользоваться в нашем случае.
– Проигрывать не умеешь.
– Так я не проиграла.
– Где не проиграла, когда проиграла. Десять минут времени мертво? Мертво! Сейчас я еще десять убью, пока буду спорить с тобой. Я вообще главный убийца времени на деревне.
– Ты чудовищный наглец, а не убийца времени!
– Я не виноват. Условия конкретнее выставляй.
– ЛАДНО!!! – крикнула дверь поникая и уставившись в пол на какое-то время. – Хотя, есть еще одна вещь! – вдруг сказала она, встрепенувшись.
– Какая? – поинтересовался мальчик.
Двери не хотелось чихать в этот момент, но разве можно найти в этом проблему, когда можно просто дунуть, что каменное лицо, собственно говоря, и сделало. Мальчик пролетел по проходу в третий раз.
– Аххахахаха, – засмеялась лицо. – Третий раз на счастье, мелкий паразит.
– Аквер? – крикнула довольная сыном мама.
– МАААММ! Скажи ей, чтобы больше не сдувала меня!
– Не будет, – заверила мама и подойдя к двери серьезно посмотрела в каменные глаза. – Открывайтесь, мой сын выполнил поставленную задачу.
Дверь некоторое время молчала, видимо, взвешивая всё произошедшее и разбираясь, давать ли проход этим людям или встать в позу. После тягостных дум, дверь все же произнесла:
– Ох, берегите его, – и горсти пыли вылетели из прорех.
Стены подле двери затрясло и со знатным скрежетом камня о камень освобождался будущий проход наверх. Дверь открывалась. Аквер все это время прятался за спиной матери, на всякий случай. Вдруг, нервной морде захотелось бы сделать еще чего-нибудь каверзного, но, на счастье мальчика, этого уже не предполагалось.
Мама подошла к лику открывшейся двери и властно посмотрела на него:
– Перед тем как я верну себе меч, – сказала мама. – Я хочу знать. Отчего вы начали чихать?
– Не знаю, – уклончиво отозвалась дверь. – Что-то меняется там наверху! Но я не знаю что, – и каменное лицо снова открыло свой рот.
– Спасибо, – произнесла мама и быстрым движением высвободила меч. – Идем, – сказала она, кидая клинок сыну и направляясь за факелом на стене.
Аквер поймал свой меч и погрузил в ножны:
– Спасибо, – промолвил он, двигаясь следом за мамой по туннелю. И там, где снова воцарялась тьма были слышны слова на неизвестном языке, а после скрежет закрывающейся двери.
Впереди снова развернулась змеиная тропа, обвивающая ногу шагавшего гиганта. И люди шли по ней в приподнятом расположении духа.
– Мам? А как мы вернемся? – спросил походя Аквер.
– С этой стороны есть каменная плита, на которую можно нажать. Отсюда проход вниз свободный, но вот с возвратом, у знатных господ и дам, иногда случались проблемы, как до этого говорила тебе дверь. Там дальше, – мама сделала жест рукой, указывающий вперед. – В галерее, есть рисунок, где это изображено. И если верить кисти местного художника, то некоторые так и оставались в зале шутихи пока их не выпускали вновь прибывшие. Или они и вовсе умирали, – мама покачала головой. – И как только в голову приходят подобные забавы?
– А ты слышала? Дверь хотела назвать своего создателя. Она почти сказала. Там было что-то вроде «насме». Что это, как думаешь?
– Да. Она хотела упомянуть насмешника.
– А что это за насмешник такой?
– Никто не знает, – пожала мама плечами. – Известно только то, что он изредка проскальзывает во всяческих легендах и мифах. Но если это Божество, то знаем мы о нем только одно! – мама повернулась к идущему позади сыну. – Ему никто и никогда не преподносил молитв.
– Странный какой-то Бог, – задумчиво произнес Аквер. – А ты сказала про легенды. Что за легенды?
– Я рассказывала тебе про сонный замок? – мама снова повернулась к сыну на ходу.
– Нет. Вроде нет.
– Слушать будешь?
– Конечно, – закивал мальчик.
– Хотя, – зевнула мама. – Это слишком нудная история, очень сон навивает, замок то сонный как-никак. Потом расскажу. Ближе к ночи, чтобы быстрее заснул.
– НЕ! Не. Не, – Аквер начал легонько толкать маму в спину. – Расскажи сейчас. Мам! Ну, пожалуйста. Я бодр как никогда!
– Ладно, – захихикала мама. – Тогда слушай, – она перевела дух. – Хоть сам сонный замок и не выдумка, а вполне реальное сооружение, находящееся в государстве Тэль.
– Это там где война? – прервал маму мальчик.
– Да. Сейчас да. Так вот, несмотря на то, что замок реален, вокруг него все равно ходит множество легенд. И не зря. Считается, что в него невозможно зайти и в какой-то степени это правда. В стенах замка нет ни единого входа. Люди, конечно же, залезали туда, но находили лишь пустые залы и дворы, а самое интересное, что там, внутри замка, невозможно заснуть.
– Ого, – сказал заинтересованный Аквер.
– Да. Даже этого уже достаточно, чтобы иметь претензии на таинственность, но есть еще, – мама слегка откашлялась. – Говорят, что если заснуть где-то рядом с замком, то можно во сне найти вход в него, а вместе с этим найти и сокровища, хранящиеся там. Но никто из ныне живущих не знает точного места, или просто не хочет делиться столь выгодной тайной. Иные судачат, что важно не место где ты должен заснуть, а то в чем ты заснешь.
– Что это значит? – поинтересовался Аквер. – Нарядиться что ли нужно?
– Нет. Здесь нас и встречает легенда о сонном замке с участием твоего насмешника. Начинается же она с двух очень предприимчивых молодых людей, которые приехали в Тэль чтобы разбогатеть. Ничего предосудительного в этом конечно нет, но то каким способом они хотели добиться этого богатства заслуживает должного порицания. Они были ворами. Ворами, к которым однажды постучалась в дверь своенравная удача. Они узнали, что один мальчик знает очень интересный секрет. А когда ты узнаешь, что кто-то знает секрет, то тебе непременно хочется разделить с ним бремя хранителя, а то и вовсе, впоследствии, стать единственным носителем тайны. Так они и решили поступить.
– А что знал тот мальчик? У него, наверное, был ключ от потайной двери, да?
– Нет. У него было кое-что получше, – мама чуть попридержала фразу нагнетая интерес, а после закончила. – У мальчика был чертеж.
– Чертеж? – с сомнением спросил Аквер. – Серьезно?
– Ну, да. Чертеж. И в нем было подробнейшим образом описано, как и где построить сторожку, чтобы заснуть в ней и после увидеть тот самый вожделенный вход.
– А это точно легенда? Больше похоже на байку от строителя. В легендах нужно знать магические слова или найти волшебную иглу, а тут сторожка, – хмыкнул мальчик. – Там в Тэль все легенды такие?
– Не все, но такое условие входа весьма практично. Смотри, в легенде указывается, что вход в замок можно увидеть только если заснешь в сторожке. Потом ты заходишь в замок, набираешь сокровищ и возвращаешься назад. Злата и драгоценностей ты можешь унести за один раз только то количество, что уместится в сторожке и конечно нужно не забыть про себя. Проснуться где-то еще не получиться, или ты можешь остаться там вечным скитальцем если, например, тебя в реальности кто-то выволочит из сторожки, а после сломает её. Если же все сделать правильно, то ты откроешь глаза уже богачом.
– Чувствую, что те двое все сделали неправильно.
– Так всегда и бывает, – щелкнула пальцами мама. – Воры долгое время следили за мальчишкой, узнавали, как он живет, что любит делать и может ли кто-нибудь его хватится, если он вдруг исчезнет. А мальчишка же был самый обычный. Ссадины на коленках, чумазые руки, вечно взъерошенные волосы, из которых постоянно торчало два, три пучка сена и довольная, пренебрежительная улыбка, никогда не сходящая с его усталой мордахи. Но самое главное, он был сам по себе, что значительно упрощало готовящееся мероприятие. Воры решили представиться мальчику слугами короны, дабы не спугнуть его раньше времени. Сказали, что сокровища сонного замка весьма важны для государства и только он, только мальчик может стать героем. Они пообещали ему жизнь при дворе и безграничный почет вместе со славой. Мальчик поверил. По крайней мере, так подумали воры. Он отвел их к сонному замку где ими была незамедлительно построена сторожка в соответствии с чертежом. Втроем они заснули в ней, как и полагалось, а уже во сне увидели ворота в стенах замка, которых прежде не было. Мальчик провел людей внутрь и показал где находятся сокровища. Воры были довольны. А мальчик был еще довольнее, когда закрывал их за решеткой в темнице. Новоявленные узники завопили тогда: «Неееет! Что ты творишь?!» А мальчик отвечал им примерно так: «Самое высокодуховное чувство посещает тебя только тогда, когда обманешь мошенника. Отличная фраза, не находите? Правда, я так до конца и не уяснил кто вы есть. Убийцы или мошенники? Хотели убить меня? Или обмануть? Не вышло ни то, ни другое. Может быть хотели сокровищ? Они вон там. Я же спешу откланяться. Пойду наслаждаться своим высокодуховным чувством». И он ушел, разливаясь заразительным смехом. Проснувшись, он вытащил тела воров из сторожки, а после разломал её…
– Это был насмешник.
– Именно.
– Он не церемонится.
– Это точно.
– Даже не верится, что у такого Бога нет своих поклонников.
– Не знаю, – вздохнула мама. – Может и есть, но о них никто не слышал, – она начала говорить загадочным и низким голосом. – Или, когда кто-то всерьез начинает поклоняться насмешнику, то сразу же умирает в угоду его кровожадной натуре. БУУУУУУ! – мама с разворота крикнула прямо на Аквера, отчего мальчик грохнулся на задницу и немного съехал по наклонной тропе.
– МААММ!
– Ой. Прости маленький, – засюсюкала мама, немного посмеиваясь. – Я не рассчитала чуть-чуть. Прости, – говорила она, заглаживая сына «до смерти».
– Да всё. Всё! Мам. Хватит. Пошли уже. Вон вход.
Аквер заметил верно. Вход в галерею был уже близко. Только и нужно было, что снова зажечь факел, пройти по туннелю, с торчащими из стен каменными гвардейцами, призванными вечно нести стражу и выйти в округлый зал, как и до этого, но много больше и восходящий вверх, где лестница вязью ступеней приглашала к подъему. Она извивалась подобно своей пресмыкающейся коллеге, опираясь о стены, несущими на себе единое, колоссальное изображение, рисунок с множеством сюжетов, картину с множеством лиц.
– Это нечто, – прошептал Аквер разевая рот.
– Нравится?
– Всё не может быть настолько хорошо, – мальчик вертел головой, не зная на что и взглянуть.
– Пошли, взглянем поближе, – сказала мама на ушко сыну.
Они поднимались по ступеням и рассматривали батальные сюжеты, виды далеких городов, сцены героических поступков и гнусных предательств, казни и бунты, красоты природы, дворцы, вычурность балов и развлечения, которым придавалось высшее общество, сгинувшее много лет назад. Люди на стенах были исполнены гротескно и по большей части в нелепых, уморительных позах, что придавало некоторую изюминку в рассказываемые на картине истории, а краски, каким-то немыслимым образом умудрились остаться сочными и яркими, несмотря на время. Вот тысяча башен, а здесь продолговатый зал и зрители в нем, карлик в кандалах и бесформенное скопление, вроде бы мечей, на котором сидит старый человек. А тут что? Бравый мужчина подле трона, и некий правитель указующим жестом отсылает его к свершениям. Затем тот же мужчина с деревянной палкой, из которой всполохами брызжет огонь прямо на уродливых, кривомордых, зеленых существ. А здесь уже славят героя, победившего чудищ, и правитель кидает к его ногам мешок золота. Последний же сюжет этой ветки картин был посвящен тому, что герой получил награду так же и от кривомордых, которых он, по всей видимости, оставил в живых. Весьма хитрый человек, подивился Аквер и двинулся дальше, рассматривая панно.
– Мам, – позвал он. – Мама, подойди сюда. Смотри! Дракон!
– Что я драконов ни разу не видела что ли.
– Такого точно не видела.
– Какой же это дракон, – удивилась мама подходя. – Собака какая-то. Крыльев нет! А какой уважающий себя дракон, скажи-ка мне, станет выходить на люди без крыльев?
– Да нет же. Как есть дракон, ты что не видишь? И летит, и лапы вон, и хвост. А вдобавок и наездник имеется, – мальчик показал пальцем на спину дракона. – Притаился в меху, только головенка торчит.
– Можно подумать на собаке ездить нельзя.
– Ну конечно, – ехидно пролепетал Аквер, – видимо на собаке можно и бревна брать с разбегу.
– Вот видишь малыш, ты на лошади не можешь, а кто-то и на собаке в легкую сдюжит.
– Похоже, – вздохнул малец, – без летающей лошади мне черную ленту не добыть! – Аквер повернулся к матери. – Мам, а бывают летающие лошади?
– Конечно. Они живут сразу же за собаками-драконами.
– По соседству?
– Даже деньги друг у дружки занимают.
– Значит это место где-то очень-очень далеко, – грустно заметил мальчик.
– И еще давным-давно, – дополнила мама.
– Почему он тебе не нравится?
– Потому что это не дракон. Навыдумывают всякого бреда, только людей путать.
– А я хочу! Хочу, чтобы были такие драконы! Хочу, чтобы были драконы-собаки или даже драконы-кролики.
– Кролики?
– Ну, да, летали бы себе такие, крыльями махали, – у мальчика приподнялись уголки рта. – и ушами в такт крыльям. Было бы здорово.
– Но высшие силы отчего-то не создали драконов-кролей, значит они не нужны. Или нужны, но это совсем не весело.
– Нет, – очень серьезно начал Аквер. – Просто, плутающие Боги, у которых хватило бы сил на создание такого, сюда не заглядывали. Иначе они увидели бы чем еще заполнить мир. Боги не могут сами все придумывать. Им тоже нужно иногда помогать.
– Ох, сын, и откуда у тебя это в голове? – умиленно произнесла мама.
– Воспитание такое.
– Ишь ты! Воспитание! Пошли уже, воспитание. Хватит смотреть на небылицы. Когда станешь Богом, вот тогда и сделаешь своих собак-кроликов, а сейчас и без них зверей хватает, – мама начала двигаться вверх.
Аквер на несколько секунд подвис, задумавшись над чем-то, и после, озабоченно произнес матери вслед:
– А что, человек действительно может стать Богом?
– Вообще, я слышала, что в Боги без черных лент не берут.
– Ну, маааааам!
И они продолжили свое восхождение.
Все дальше и дальше звучат шаги, под сводами мрак растет. И тени послушно умрут с тоски, ведь свет от огня не бьет. Но мы оглядимся, мы можем мой друг, нужды совсем нет спешить. Истории гул был упущен вокруг и стены хотят говорить. О хрупкости жизни, о стали в руках, о склоках избитого мира, о страшных исходах, бездумных прыжках, отчаянии ставшим мерилом. Подступим поближе, рассмотрим панно, вступление росписи леса. Sforzando! Осеннее полотно, блистает как поэтесса. Marcato и охра в листве поэмой раскинулась ныне. Багряная ода о волшебстве, стихи со слезами в алтыне. Calando. Шаги уже там, их путника два оставляют. Идущие в лес, с намереньем взять, похитить, всё что желают. В объятья деревьев, к тропинкам и мху, к богатству столь яркого дива. И путники, сбросив для скал шелуху, да спрятав её торопливо, с восторгом пускаются в свой поход. Грибная охота их ждет. Crescendo! В глазах увлеченность назло ногам, вокруг изобилие, как к Богам, природа несет подношение, находка сиречь свершение, азарта ярчайший храм. Игра на потеху усталым рукам, и тысяча взмахов дана клинкам. Всё в пламя лихого движения. Рекордов пора свержения. Собранье локальных драм. Morendo. В горячке потешной, забывшийся люд, не сильно следил, куда ноги идут. И путь, продолжаясь для каждой стопы, раскрылся дебютом земляничной тропы.
У леса всегда есть глаза. Это знает каждый ребенок, потому что все добропорядочные мамы рассказывают своим детям подобную историю перед сном. Детали часто разняться, как и краски, насыщающие повествование, финал может быть поучителен или безыдейно трагичен, но суть при этом остается неизменной. Лес следит за тобой и следит пристально. Дотошность его может с легкостью довести до мурашек, до дрожи, до манящего желания оглянуться и проверить, чей же тяжелый взгляд так настойчиво стремится пригвоздить тебя к земле.
Сегодня глазами леса был один изношенный, стареющий человек. Старел он стремительно, рождая в голове массу дряхлых, иногда бессвязных мыслей, количество которых неминуемо возрастало, проверяя швы черепа на прочность. Человек был толст и неприятен, что избыточно описывало его облик. И сейчас, застыв в ветвях, будучи невидимым благодаря разноцветным лоскуткам, прикрепленным к его одежде, человек с раздражением наблюдал за двумя путниками, вышедшими на земляничную тропу.
Мысли в той голове:
Сколь много дурного может произойти за день? А он ведь начался только. Ногу замочил. Как же славно я замочил свою ногу! Да за мой сапог в нынешнем виде жители пустыни сражались бы насмерть. Хотя зачем сражаться, когда из него напились бы все, так много воды в нем оказалось нынче. Не успел обжарить хлеб на огне и это просто смешно. Разве можно представить себе завтрак без тоста с хрустящей корочкой? Вульгарная пища. Без корочки, без кусочка сливочного масла на ней, без колбасок, без малейшей возможности, даже потенциальной, хоть немного приблизиться к должному виду людской еды. Этих вот забыл убить еще. Так бывает, когда никудышно позавтракаешь, да ногу окунешь в хитрую воду. Рассеянность. Их нужно было убить, как только забрались. Нехорошо получилось. Очень непрофессионально. С другой стороны, они изрядно насладились видами. Для этого, поди, лезли. Какой идиот будет взбираться на эту верхотуру просто так? Здесь же не весело. Ни еды, ни ног сухих и смерть ходит по пятам за теми, кто зрит во все глаза. Слепые козлятки, с глупейшим намереньем научиться видеть. Куда же вы идете? Может не дойдут? Вдруг и правда не дойдут? Вдруг предчувствие сыграет в их беспечных ногах? Пожалеть? Отпустить? А давайте ребята не будем сегодня марать мой только-только начищенный клинок!
Что это она ему там говорит своими восхитительными, манящими губами? Какая же все-таки морока читать по ним. Слишком притягательны. И что же там? Какие-то глупости про отца. Дрянная романтика льется средь опустевших кустов земляничных. Смотри кА, а мальчик, тем не менее, слушает с упоением. Еще не сотканный, еще не пресыщенный приторностью человеческих уз. Только не заплачь пацан, а то я буду просто обязан лишить тебя жизни. Вроде держится. Отлично. Один балл уходит команде настоящих людей, а не придуманных сладоизливающимся пером, которым все издавна бросились подражать. А что толку? От сути своей не уйдешь, как не сторонись. Наш мир получился для усталых людей. Остальные могут расписаться в получении ярма бесполезных исканий, которое хочется счастьем скрыть, но его не хватит на всем протяжении и смерти от тяжких мук в одиночестве неминуемо быть. Давай мамаша, заканчивай свою проповедь! Возьмите свои грибы уже, да топайте домой. Незачем тупить! Хех. Тупить мой только-только начищенный клинок.
Отчего я жду их? Нонсенс. Старость подошла или нечто другое? А если другое, то что? Где я умудрился это подцепить? Не иначе как в радужном доме на задворках тысячи башен. Да, любопытное было время. Тогда я был также уродлив, как и сейчас, но в душе моей отчего-то теплился огонек надежды. Незаслуженный, это ясно. Отрицающий мою неприглядность, это понятно. Порой он даже превращался в пламя, но достаточно было один раз посмотреться в зеркало и все возвращалось на заслуженные места. На круги своя. Однажды мне довелось побыть слишком уж мудрым, и я созерцал свое отражение столько, сколько нужно было. Надежда была вылечена тогда полностью, но что-то осталось во мне с тех пор. И имя этому я так досадно позабыл. Ютилось незаметно, с опаской, и только сейчас показало зубы. Как же оно называется? Мразь удачно подгадала момент, совокупность происшествий, выбивших из колеи. И теперь я пытаюсь увиливать от того, что должен совершить. Как же оно называется? Надо вспомнить. Там что-то музыкальное такое и с отзвуком глупости. Помню, что вначале звучит так представительно, красиво, а после этого категорически бестолково. Что же за слово? Ох, нет! Неужели мои друзья все-таки решили дойти до конца. Что там? Услышали звуки, да? Слепым козляткам не помешало бы еще и глуховатыми побыть, но не судьба. Ах, как жалко. Ай-яй-яй. Какие все-таки замечательные губы, сколько бархатных поцелуев им боле не совершить. Скрипка! Там вначале инструмент. Точно! Скрипка? Или нет. Не может быть. Не скрипка. Но явно близко. Ладно, всё. Они дошли. Еще две зарубки, которых и так уж невозможно счесть. Какие же идиоты эти туристы! Стой! Погоди. Вот оно. Туристы! Туризм. Что может быть тупее? Вспомнил. Альтруизм! Вот оно. Я вспомнил. Я нашел твое имя, но ты уж прости, уже не сыграть тебе свою партию.
– Кто эти люди, мам? – спросил Аквер, лежа на холме, откуда отлично просматривался вход в тоннель, уходивший вглубь головы великана, подле которого сновали те, кто, по всей видимости, его сотворил.
– Не знаю сынок, но ничего хорошего от них ждать не придется.
– Я же говорил, что оставить мечи при себе вовсе не глупость.
– Это настоящие солдаты сынок и они не сражаются по ярморочным канонам, поэтому никто из них не будет смотреть, как ты здорово жонглируешь двумя мечами. Они просто убьют нас, если им вздумается.
– Наши действия? Мы должны выяснить, что они замышляют?
– Нет. Нам нужно уходить, – мама глубоко посмотрела в глаза сына. – Немедленно!
Они отползли с вершины холма и, стараясь не создавать лишнего шума, возвратились к его подножию. Мешки с грибами оставлять не стали. Лишние следы были ни к чему. Они форсировали земляничную тропу в постоянно возрастающем темпе, сменив нервный, быстрый шаг на стремительный кросс. Вбежали в лес, нервирующий своей дружелюбностью. Аквера было не остановить. Скорость его собственных ног добавляла испуга в молодом сердце. Он все прибавлял и прибавлял, оторвавшись от мамы на несколько корпусов. Складывалось впечатление, что сейчас он может и сквозь скалу пробежать, и не было преград на его пути, кроме лезвия, что выскочило из-за дерева, чертя параллельную земле траекторию, целя в шею, дабы решить все мгновенно.
Мальчик заметил лишь блик, но и этого хватило, чтобы послушные мускулы сделали всё, что нужно. Аквер проскользил под клинком убийцы вверив влажной листве свое спасение. Холод стали овеял лицо мальчика, и ему даже показалось, что ресницы заиндевели. Через секунду чей-то сапог очень больно врезался в спину. Это убийца, даже не подумав придаться растерянности от неудачного выпада, решил быстро сократить расстояние со своим главным визави и оттолкнулся ногой от спины мальчика. Из-за этого финта Аквер опрокинулся лицом вперед и вспахал носом землю. Звон мечей за спиной. Аквер поднялся резко и проверенным движением подбил кончик ножен, дабы высвободить свое оружие. Мама уже билась с противником, не уступая ему ни в чем.
Она сражалась рьяно, с вихрем в руках меняя углы атаки, а ноги были такими же быстрыми, как и руки. Враг же был страшен. Аквер никогда так не боялся. Странная форма головы нападавшего вызывала непонятное отвращение, а лицо, хоть и было молодым, но выражало лишь безразличие, вписанное в округлые черты. Строгие движения были присущи ему, иногда резкие и злобные, а тучная фигура нисколько не мешала, будто он специально сделал её такой, чтобы вводить в заблуждение своих жертв.
Аквер ворвался в бой, но противник приспособился сразу. Мальчик не был подготовленным войном и вносил в эту драку только сумбур, но и явных ошибок он не допускал. Аквер понимал, что не сдюжит один на один против этого чудовища, но он хотел помочь, сделать все, что только можно для победы. Он заходил с боку, пытался пробраться врагу за спину, но любые его потуги отражались. Было такое впечатление, что этот толстый человек может уследить за всем.
Через несколько минут непрерывной рубки, убийца начал пятится, а после запрыгнул на небольшой валун. Драка приостановилась, сменив плоскость.
– Кто ты? – со сталью спросила мама.
– Зачем давать ответы мертвецам? – ответил незнакомец вопросом на вопрос, переводя дух.
– Мы вам ничего не сделали? Для чего же мечом махать?
– Ваши глаза на месте и видят, а рот не зашит и может говорить. Этого достаточно, – пожал он плечами.
– Ты проиграешь. Надеюсь, ты уже понял это.
Убийца долго и надменно смотрел на мать Аквера, вспоминая её прошлые движения и водя пальцем в воздухе, затем он скользнул взглядом по самому мальчику, а после дал ответ:
– Нет. Не проиграю.
Он спрыгнул с камня и начал заходить с фланга, направляясь к маме. Его удары явно стали мощнее и яростнее. Аквер в это время перебросил меч в левую, а затем зацепил двумя стопами камень в пол кулака и подбросил его на уровень своего лица. Схватив снаряд рукой, он метнул его в убийцу, но тот играючи отбил. Аквер сильно выдохнул носом от ярости. Он видел, как мама устает все сильнее. Скоро она пропустит удар, это казалось неминуемым. Нужно было решать, что-то придумать, но для этого времени, к сожалению, уже не было. Враг опрокинул маму ударом ноги. Она упала на спину и сразу же кувыркнулась назад, пытаясь встать в стойку, но для этого не было нужды. Аквер перехватил чудовище.