Buch lesen: «Кафе у Сэнди»

Осень 1999 года я помню так хорошо, словно это было совсем недавно. Иногда, когда я засыпаю, мне кажется, что нынешняя жизнь всего лишь сон, и стоит открыть глаза, как все встанет на свои места, и я снова буду прежней, полной невероятных надежд и желаний. Дальнейшая жизнь, все события в ней, радости и беды, встречи и расставания, перестают существовать для меня, когда я думаю о том коротком отрезке времени, ставшем для меня таким счастливым и печальным одновременно.

Глава 1.

Я родилась в Огайо, но после школы уехала учиться в Пенсильванию. Расстояние между штатами совсем небольшое для Америки, но все же, домой я ездила довольно редко. Во время учебы я жила в общежитии, находящемся на территории колледжа, где я изучала английский язык и литературу, чтобы в дальнейшем, как того хотели родители, работать преподавателем в школе. Такая перспектива меня совсем не радовала, но я соглашалась с родителями и решила для себя, что получу образование чего бы это ни стоило. Мама с папой не только полностью оплатили колледж, но и содержали меня во время учебы, а также платили за комнату в общежитии, поэтому мне, в отличие от большинства моих сокурсников, не приходилось по вечерам после лекций подрабатывать в ресторане или баре.

Учеба оказалась не такой скучной, как я изначально представляла. Я всегда любила читать и время, проведенное за изучением литературных шедевров, я никак не могу назвать потраченным впустую. Окончив последний курс и получив диплом, я решила на какое-то время вернуться в Огайо. Я тогда рассталась с молодым человеком, и оставаться в Пенсильвании мне не хотелось, поэтому уже через несколько дней после торжественной церемонии вручения дипломов, я собрала все свои вещи, попрощалась с друзьями и помчалась на автобусный вокзал.

Я специально не сказала родителям о своем приезде, что сделать им сюрприз. Оказавшись в автобусе, едущем в Мэнсфилд, я наконец-то расслабилась и попыталась сосредоточиться на том, что мне следуют предпринять по приезде. Искать работу в родном Огайо или же попытать счастье где-нибудь в другом месте? Я прекрасно понимала, что родители не захотят отпускать меня далеко. Я была единственным ребенком в семье, которого беспрестанно баловали и безумно любили. Еще одна разлука со мной, после учебы в колледже, пришлась бы родителям не по душе. С такими мыслями я и проехала весь путь из Питсбурга до Мэнсфилда и задремать, как я ни старалась, не получилось.

В город я прибыла около трех часов дня и взяла такси, решив не дожидаться автобуса. Примерно за две мили до дома, я попросила таксиста остановить машину и, подхватив чемоданы, продолжила путь пешком.

Стоял ясный майский день. Солнце уже грело совсем по-летнему, на небе не виднелось ни облачка, а в воздухе витал запал свежей листвы и распустившихся цветов, посаженных вдоль тротуара, по которому я шла. Как же приятно оказалось пройтись по родной улице, в детстве казавшейся такой широкой! Милые сердцу привычные дома соседей, аккуратно подстриженные лужайки, размеренная и распланированная наперед жизнь нашего района снова окунули меня в те далекие времена, когда вопросы о работе, деньгах и взаимоотношениях казались мне малосущественными.

Я неспешно прошла две мили, наслаждаясь солнечным днем и вновь наполнившим меня чувством свободы: лекции, семинары, экзамены и зачеты – все осталось позади. Никакой больше зубрежки, бессонных ночей и переживаний! Жизнь казалась прекрасной!

Подойдя к своему дому, я застыла в нерешительности. Мама, наверняка, была дома. Когда-то она работала бухгалтером в крупной компании, занятой машиностроением, но сразу после моего рождения, полностью посвятила себя моему воспитанию и домашнему хозяйству. Папа, до моего рождения, занимавший пост менеджера по снабжению в небольшой фирме, уже давно работал на себя. Это решение далось ему крайне нелегко: отказаться от хорошего, стабильного заработка было тяжело, но, тем не менее, он решил заняться малым бизнесом – продажей домашней техники. Он смог открыть небольшой магазин и нанять нескольких работников, поэтому отсутствие папиного автомобиля на парковке возле дома меня совсем не удивило. Скорее всего, он сидел за компьютером у себя в магазине.

Я нажала на кнопку дверного звонка. Через несколько секунд дверь распахнулась и мама, сперва застыв на пороге от удивления, кинулась обнимать меня.

– Кэтти! Как же я рада тебя видеть! Почему же ты не сообщила о своем приезде?!

– Хотела удивить вас, – ответила я, пытаясь сдержать набежавшие на глаза слезы. Я и представить себе не могла, что так соскучилась по маме.

– Пойдем в дом, милая. Твой отец должен приехать через пару часов. Я как раз готовлю ужин для нас. Давай, я позвоню ему! Он примчится домой в считанные минуты.

– Не надо, мам. Лучше я пока помогу тебе с едой.

Пообещав маме вернуться через несколько минут, я поднялась наверх в свою комнату. Скинув тяжелые сумки с плеч, я растянулась на старенькой кровати и улыбнулась: как же хорошо вновь оказаться дома! Сходив в душ и переодевшись, я спустилась вниз и занялась ужином, непрестанно болтая при этом с мамой. Она рассказала мне все последние новости о наших родственниках и знакомых, а я вкратце объяснила, что рассталась с молодым человеком, и в Пенсильванию возвращаться пока не собираюсь.

– Не волнуйся, мы найдем тебе работу здесь, – загадочно улыбнувшись, сказала мама. И мои подозрения о том, что родители не намерены снова расставаться со мной, оправдались.

***

Всю последующую за моим приездом неделю я навещала друзей, ходила по магазинам, много спала и отдыхала, но я понимала, что вечно так продолжаться не может. В один из вечеров за ужином, я сказала родителям о своем желании поскорее устроиться на работу, упомянув при этом, что работа необязательно должна находиться в Мэнсфилде. Однако эту часть родители пропустили мимо ушей, посоветовав мне не беспокоиться на счет таких мелочей.

Прошло около десяти дней после этого разговора. Я лежала на шезлонге на заднем дворе, греясь в лучах солнца, когда ко мне подошла мама и, присев рядом, сказала:

– Ты недавно упомянула, что хочешь найти работу, а что именно за работу, так и не сказала.

– Ну… , – задумалась я, сама толком не зная, чем бы мне хотелось заниматься.

– Не могу точно сказать, – ответила я, – все что угодно, в принципе.

– У тети Руты дочка работает в частном детском саду в двух-трех милях отсюда. Я как-то встретила ее и спросила, не найдется ли у них в места и для тебя. Это, конечно, не школа, но все же, лучше, чем ничего. Мишель, так зовут дочь Руты, обещала узнать. Через пару дней она позвонила мне и сказала, что одна из воспитательниц уходит в декретный отпуск в середине июня.

– Но мама, – вмешалась я, – у меня ведь нет никакого опыта работы с такими маленькими детьми.

– Ничего страшного, потому что работы у них совсем немного. Тебе, возможно, придется присматривать за пятью – семью ребятами, не больше. Я уже все узнала.

– Быстро ты. Даже не знаю, что сказать.

– А ты ничего не говори. Просто подумай. Им нужен воспитатель только на следующей неделе, так что время есть.

– Хорошо, я подумаю, – согласилась я, – а где точно находится этот садик? Может, мне следуют сходить туда завтра? Заодно и познакомлюсь с Мишель.

Лицо мамы расплылось в улыбке. Она поняла, что я, скорее всего, соглашусь на это предложение и останусь в Мэнсфилде. Тут же объяснив мне как лучше добраться до садика, она посоветовала заглянуть к ним завтра около двенадцати.

На следующий день в пол одиннадцатого я вышла из дома, решив пройти две мили пешком. Я знала, что если приму предложение Мишель, то стану ездить на работу на велосипеде. Езда на нем мне всегда нравилась, и упускать такую замечательную возможность мне не хотелось.

Садик оказался небольшим зданием из красного кирпича с яркой табличкой «Маленькие тигрята» над главным входом. Я поднялась по ступеням на крыльцо и осторожно постучала. Дверь мне открыла молодая женщина с черными вьющимися волосами. Она дружелюбно посмотрела на меня сквозь круглые очки и, улыбнувшись, спросила:

– Вы, наверное, Кэтти?

– Верно, а вы – Мишель?

– Да, угадали! Приятно познакомиться! Прошу, проходите.

Я зашла внутрь и огляделась.

– Сейчас у нас очень тихо: лето, сами понимаете. Родители берут отпуска и проводят время с детьми. Даже начальства сейчас нет. Давайте, я покажу вам здание.

Я последовала за Мишель, одновременно рассказывающей мне о садике и показывающей все его закоулки, комнаты и подсобные помещения.

– Садик принадлежит семье Голдсмитов. Они сейчас в Бразилии. Когда-то у них были дети, но они, насколько я знаю, погибли. После этого Голдсмиты решили открыть этот садик. С сентября по май они проводят тут много времени. Я уверена, что вам, Кэтти, эти люди понравятся.

Тем временем мы подошли к детским комнатам. В одной из них группа детей тихо играла, а пожилая воспитательница что-то записывала в журнал.

– Это Дафна. Отличная воспитательница. С нами уже лет пять, а до этого работала в одном из городских садов где-то в центре Мэнсфильда.

Мы прошли еще несколько комнат, и Мишель рассказала мне немного о каждом из воспитателей. Всего их было четверо, не считая Мишель и той женщины, которую мне предстоит заменить.

После небольшой экскурсии Мишель отвела меня на кухню и, заварив чаю, усадила за стол.

– Печенье будете? – спросила она.

– Нет спасибо. Мишель, послушайте. Должна сказать, что мне все понравилось, но не знаю, насколько я подойду вам. У меня ведь нет никакого опыта работы с малышами.

– Это не проблема. Вы быстро научитесь. Тут и уметь-то нечего. Нужно просто очень любить детей.

– Признаться, мне немного страшно. Такая ответственность…

– Я же рядом и научу вас всему. Ну, а потом вы сами освоитесь и поймете, что делать. Группа у вас будет маленькая – семеро детей от двух до четырех лет. Это самый милый возраст! Они такие благодарные в это время, вы даже не представляете!

Мы еще немного поболтали: Мишель рассказала о своей маме Руте и я, наконец, вспомнила, что мельком видела ее около пяти лет назад на дне рождении моего отца. Потом я поблагодарила Мишель и, пообещав позвонить ей вечером и сообщить о решении, покинула садик. Однако идти домой мне не хотелось. В небольшом магазине возле садика я купила мороженое и пошла в парк, находившийся неподалеку. Сев на одну из многочисленных скамеек, я откинулась назад и, наслаждаясь сладким ванильным лакомством, еще раз обдумала предложение Мишель.

Я пыталась взвесить все плюсы и минусы работы, но почему-то витала в облаках и не могла сосредоточиться ни на чем. Было около двух часов дня, но солнце грело так сильно,  что я сняла кофту и осталась в одной тонкой футболке. Доев мороженое, я распустила волосы, надела очки от солнца и откинулась на скамейке, решив немного передохнуть перед дорогой домой.

Не знаю, что точно случилось потом. То ли я задремала, то ли все приключилось на самом деле. Мне вдруг показалось, что на меня кто-то смотрит. Я выпрямилась на скамейке, сняла очки и огляделась по сторонам. Парк был безлюден! Еще пару минут назад неподалеку от места, где я сидела, я видела молодую пару, выбравшуюся на пикник, вдалеке играли дети, а на других скамейках сидели такие же отдыхающие, как и я. Сейчас же в парке находилась я одна. Мне стало не по себе, и я поежилась. Вдруг резко похолодало и, подняв голову к небу, я увидела, что солнце скрылось за темными мрачными тучами, и вот-вот начнется гроза.

«Сколько же времени я тут просидела?» – пронеслось у меня в голове.

Мне захотелось встать и уйти, но чувство неимоверной усталости и тяжести вдруг наполнило каждую клеточку моего тела. У меня не хватило сил надеть кофту, и мне стало еще прохладнее , а мои руки покрылись мурашками.

В какой-то момент я поняла, что парк не просто пуст, но еще и безмолвен. Я не слышала ни птиц, ни машин, ни людей. Вокруг царила тишина. Я сидела парализованная, неспособная пошевелить ни рукой, ни ногой. Мне хотелось закричать, но в горле словно застрял ком. Не смотря на то, что меня начинало трясти от холода, мое тело покрылось липкой испариной. Я еще раз огляделась по сторонам и краем глаза заметила какое-то движение слева: чей-то темный силуэт проскочил в нескольких ярдах от меня и скрылся в кустах акации.

Меня окутал страх, природу которого я не могла понять, но я чувствовала, что мне нужно как можно быстрее бежать оттуда. Я зажмурилась и попыталась напрячь ноги и руки, но у меня ничего не получилось. Я все также продолжала сидеть, как истукан.

Мои глаза были прикрыты, когда я услышала шорох уже справа от себя – судя по звуку, что-то приближалось ко мне. Подчиняясь животному страху, я не решилась открыть глаза, а лишь зажмурилась и, набрав воздуха в легкие, затаила дыхание. Внутренний голос твердил мне «Очнись! Очнись! Очнись!», но тело не слушалось меня. Кульминация наступила, когда я почувствовала на своем плече чье-то холодное прикосновение. Тут меня наконец-то прорвало: я закричала, что есть сил и через секунду открыла глаза.

Как же я удивилась, когда поняла, что парк по-прежнему залит солнечным светом и полон щебета птиц. Оглядевшись по сторонам, я увидела только перепуганные лица людей, с недоумением смотревших на меня, ведь еще секунду назад я издала такой вопль, который бы и мертвого поднял из могилы. Торопливо собрав свои вещи, я вскочила со скамейки и поспешила поскорее покинуть это место. Обернулась я только один раз, когда уже оказалась возле главного входа в парк. К этому времени я немного успокоилась и поняла, что мне только что приснился кошмар. Вздохнув с облегчением и вытерев взмокший то ли от страха, то ли от быстрой ходьбы лоб, я решила надеть кофту и отправиться домой, но тут заметила на плече, до которого в моем недавнем кошмаре кто-то или что-то дотронулось, красное пятно, по очертаниям похожее на след от пальцев.

Мне стало не по себе. Если все произошедшее только сон, то почему на мне осталась эта отметина? Могла ли я сама ненароком сжать свое плечо во время сна? Или это просто солнечный ожог, принявший такую странную форму? Я не знала ответов на эти вопросы и, решив не искушать судьбу, поехала домой на автобусе.

Глава 2.

Мишель я перезвонила через день после нашей с ней встречи и с радостью согласилась принять ее предложение. Работа, вначале казавшаяся непростой, на деле оказалась очень интересной, а дети мне попались просто замечательные: ласковые и очень смышленые. Первые недели в детском саду моя голова была так занята работой, что я забывала про все остальное, и это привело к не самым приятным для меня последствиям.

В один из вечеров, когда я на велосипеде уже подъезжала к своему дому, я заметила припаркованный возле тротуара старенький Шевроле моего бывшего ухажера. Приблизившись, я убедилась в том, что это его автомобиль: на зеркале дальнего вида все также висели подаренные мною красные плюшевые сердечки с надписью «Кэтти + Том».

«Вот так сюрприз!», – подумала я и, оставив велосипед во дворе, зашла в дом.

Том, как ни в чем не бывало, сидел на кухне и пил с моими родителями чай. Увидев меня, он вскочил из-за стола и сжал меня в объятиях.

– Кэтти, я так рад, что с тобой ничего не случилось! – сказал он довольно громко, видимо, рассчитывая на то, что сможет таким образом завоевать доверие моих родителей.

Холодно отстранив его, я спросила, в чем дело, и что он тут вообще делает. Выяснилось, что он несколько раз звонил мне домой, но не заставал меня, а также отправил мне открытку в конверте, который я даже не удосужилась открыть, а сразу выкинула в мусорное ведро. По его словам, он испугался моего молчания, и решил сам проверить, все ли у меня в порядке. Мне это показалось не слишком правдоподобным, поскольку раньше Том особой заботливостью не отличался, а расстались мы из-за его интриги на стороне.

Выслушав Тома, я предложила ему сходить в ресторан. Мне не хотелось видеть его в своем доме и, не смотря на уговоры моей матери поужинать у нас, мы с Томом поехали в город. Во время ужина говорил в основном он. Мне не слишком нравилось посвящать его в подробности своей жизни, и на те немногие вопросы, что он мне задавал, я старалась отвечать, как можно более кратко и пространно. Я сама удивлялась своему спокойствию и полному отсутствию эмоций. Я думала, что ненавижу Тома за его измену, но самом деле, он был мне абсолютно безразличен. Те несколько месяцев, что мы провели вместе, остались для меня в далеком прошлом.

После ужина Том хотел подвести меня до дома, но я отказалась и, позвонив папе, попросила забрать меня. Я подсказала Тому неплохую гостиницу недалеко от ресторана, тем самым отказав ему в ночлеге у нас, а также посоветовала больше не приезжать и не беспокоить меня. Думаю, он отлично понял, что все кончено, потому как после того вечера я его больше не видела.

За исключением этого неожиданного момента, моя жизнь вошла в спокойную и стабильную колею: дом – работа – дом. Иногда ко мне приезжали подруги, с которым я училась в колледже, и тогда мы ехали в центр, чтобы сходить в кино, бар или клуб. Про тот странный случай в парке я пыталась не думать. Несколько раз он всплывал у меня в памяти, но я сталась убедить себя, что это был всего лишь дурной сон. Пятно на моем плече исчезло через пару дней после появления, и все произошедшее я списала на свою чувствительность к ультрафиолету, и возможный солнечный удар.

Я бы могла вовсе позабыть все, если бы не еще одно странное происшествие. Утром в воскресенье я все еще нежилась в постели, после очередного субботнего похода в клуб с подругами. Окончательный сон с меня согнал телефонный звонок. Я нехотя подняла трубку и сказала привычное «Алло». Пару секунд я ничего не могла расслышать кроме странного механического щелканья. Я уже хотела повесить трубку, решив, что кто-то ошибся номером или это чья-то шутка, как вдруг услышала встревоженный женский голос:

– Кэтти, Кэтти, – кто-то звал меня по имени.

– Кто это?

– Кэтти, это …., – странные неполадки на линии снова перекрыли голос, и еще пару секунд я ничего не могла расслышать.

– Да, что случилось? Кто это? – уже полностью проснувшись, спросила я.

– Это Клэр. Нам нужно увидеться, – наконец расслышала я.

– Клэр? – переспросила я

– Клэр Виллетс. Кэтти, мы должны встретиться.

Я все еще не понимала, с кем говорила, но решила продолжить беседу.

– Хорошо… Где ты живешь? Я могу подъехать сегодня или приходи ко мне.

– Я не могу, я … , – треск снова временно заглушил голос Клэр, – приходи в кафе на Бэлл роуд, я буду там в восемь вечера.

– Постараюсь, но что все-таки случилось?

– Я расскажу при встрече.

После этой фразы раздались длинные гудки – Клэр повесила трубку. К сожалению, на моем телефоне не стоял определитель номера, и я не могла перезвонить ей.

Весь этот короткий разговор показался мне довольно странным. Во-первых, я не могла вспомнить никакой Клэр, во-вторых, я не понимала, зачем я кому-то понадобилась, в-третьих, насколько я знала, никакого кафе на Бэлл роуд не было. Я вкратце рассказала родителям о телефонном звонке, и они сразу начали отговаривать меня идти на встречу. Мама думала, что это может оказаться опасным: возможно, какой-то маньяк, зазывал таким образом жертву в свои сети. Отец отнесся к звонку более спокойно, предположив, что кто-то ошибся номером, а так как имя Кэтти довольно распространенное, произошло всего-навсего досадное совпадение.

Мне же стало не по себе. Судя по голосу, Клэр нуждалась в помощи. Первым делом я решила достать школьный альбом и посмотреть, нет ли там снимков Клэр Виллетс. Возможно, я могла с ней учиться. Сходив на чердак за альбомом, я внимательно просмотрела его. Со мной действительно училась Клэр, чья фамилия была Баркер, но, возможно, девушка вышла замуж и сменила ее на Виллетс. Клэр Баркер училась в другом классе, и я пересекалась с ней несколько раз на дополнительных занятиях по плаванью. За все годы средней школы я, наверное, обмолвилась с ней десятком слов, не больше. С чего вдруг Клэр позвонила мне?

Я не любила нерешенных головоломок и, превозмогая страх, решила, что все же съезжу на встречу, но возьму с собой кого-то из знакомых, желательно мужского пола. Родителям я сказала, что не стану встречаться с Клэр, но попросила взять на вечер машину, под предлогом съездить в центр повидаться с друзьями. Около половины седьмого я на папином Форде выехала со двора. Через пару миль я остановилась возле дома моего знакомого Майкла – отца одного из детей, за которыми я присматривала в детском саду. Не смотря на то, что он не жил с матерью ребенка и не слишком ее жаловал, сына он очень любил и довольно часто забирал его из садика. Ему было двадцать пять лет, он отличался довольно крупным телосложениям, и в случае опасности мог прийти мне на выручку. Я сразу ему понравилась, и он несколько раз приглашал меня на свидание, но я всегда отказывалась. Майкл казался неплохим парнем, но мне не хотелось новых отношений, однако, в тот вечер я решила воспользоваться его слабостью и попросить сопровождать меня.

– Кэтрин… Вот так сюрприз! – удивился Майкл, увидев меня на пороге своего дома. Выглядел он немного помято: вероятно, холостятская жизнь не шла ему на пользу.

– Привет! У тебя найдется минутка? – поинтересовалась я.

– Конечно! Проходи, – с радостью ответил он.

В доме явно никто давно не убирал: одежда валялась повсюду, а по углам виднелись залежи пустых бутылок из-под пива. Майкл искренне извинился за беспорядок и провел меня в наиболее чистую из комнат – гостиную. Я вежливо отказалась от чая и, решив сразу перейти к делу,  вкратце рассказала ему о звонке.

Я думала, что Майкл поднимает меня на смех, но он, внимательно выслушав меня, сразу же согласился помочь, попросив подождать его несколько минут, пока он переоденется.

– Странная история. Ты, молодец, что обратилась ко мне, я ведь как-никак коп, – с гордостью сказал Майкл.

– Ты работаешь в полиции? – удивилась я, ведь мне ни разу не приходилось видеть его в форме, да и он никогда не упоминал об этом.

– Да. А что тут такого? Ты же никогда не спрашивала, где я работаю.

– И чем именно ты занимаешься?

– Патруль. Следим за порядком в Мэнсфилде. Мне в основном выпадают ночные смены, поэтому ты и не видела меня в форме, днем-то я хожу в штатском.

Обрадовавшись, что со мной будет настоящий страж порядка и, сказав, что подожду  в машине, я вышла из дома. Майкл подошел через пару минут. Сев на пассажирское сиденье, он тут же сказал:

– Ты забыла упомянуть, где вы договорились встретиться.

– В каком-то кафе на Бэлл роуд, – ответила я.

– На Бэлл роуд? Но там нет никакого кафе или бара. Последняя закусочная на Белл роуд закрылась лет пятнадцать назад.

– Вот и я не помню никакого кафе на этой улице, – сказала я, заводя автомобиль.

На нужное место мы приехали к половине восьмого. Бэлл роуд оказалась узкой, малоосвещенной улицей в не самом благополучном районе Мэнсфилда.

– Мне припарковаться? Пойдем пешком? – спросила я.

– Нет. Давай сначала проверим все на машине, – ответил Майкл.

Я проехала вдоль всей улицы до самого перекрестка, где Бэлл роуд переходила в Минт роуд. Ни одного кафе или даже магазина мы не заметили.

– Ты уверен, что это единственная Бэлл роуд в городе? – спросила я.

– Абсолютно! А ты уверена, что эта твоя Клэр сказала именно «Бэлл роуд»?

Я кивнула. Мне не могло послышаться.

– А где находилось то кафе, которое закрыли пятнадцать лет назад? – спросила я.

Майкл попросил меня развернуться, и после того, как я доехала до середины улицы, велел остановиться и указал налево. Там виднелась заколоченная наглухо дверь, ведущая в подвальное помещение. Окна когда-то действующего кафе находились на нулевом уровне, и тоже оказались заколочены досками. Над дверью все еще висела выцветшая вывеска «Кафе у Сэнди».

– Может, она просто хочет встретиться здесь? – спросила я.

– Отличное место для встречи! – съехидничал Майкл, – ты оглянись  – кругом ни души, автомобилей тоже почти нет, освещение плохое, куча темных углов – местечко, что надо для маньяка!

– Ты как моя мама!

– Я полицейский, мне виднее. Припаркуйся на противоположной стороне, заглуши мотор и выключи фары. Посмотрим, что будет.

Я пожала плечами и сделала все, как он сказал.

Мы просидели в машине около сорока минут, но кроме нескольких автомобилей и пары прохожих никого не увидели. Мне начало надоедать это бессмысленное ожидание, и я ругала себя за то, что поддалась собственному любопытству, да еще и втянула во все Майкла.

– Мне кажется, нужно ехать домой, – наконец, сказала я, – наверное, это чья-то шутка или ошибка. Извини, что побеспокоила тебя.

Я уже хотела вставить ключ в зажигание, но Майкл перехватила мою руку.

– Погоди! У меня какое-то странное предчувствие.

– О чем ты говоришь?

Майкл ничего не ответил, а только пожал плечами. Не прошло и минуты после моего вопроса, как я заметила свет, пробивавшийся сквозь заколоченные окна кафе.

– Что это еще такое? – спросила я, указывая на кафе.

– Понятия не имею. Там не должен никто находиться. Я схожу проверю.

– Ты что? А вдруг…

– Скорее всего, несколько бездомных или наркоманов устроили там приют, – перебил меня Майкл, – не стоит беспокоиться.

– Тогда зачем ты хочешь сходить туда?

– Скажу, чтобы убирались оттуда. В городе есть ночлежки, а это помещение, наверняка, принадлежит кому-то. Закрой все двери и заведи мотор. Не выходи из машины и даже не смей открывать окон, пока я не вернусь. Если тебе покажется что-то странным, то езжай вперед. На перекрестке с Минт роуд есть телефонная будка. Позвонишь оттуда в полицию.

Мне не понравились слова Майкла. Он говорил так, словно знал, что должно случиться что-то плохое. Когда он выходил из машины, я заметила пистолет, засунутый за ремень его брюк.

Он перешел улицу и направился к кафе. Подойдя к ступенькам, ведущим вниз к главному входу, Майкл обернулся и посмотрел на меня. К тому времени, я уже завела двигатель и сидела, крепко вцепившись в руль обеими руками. Дверь, наверное, оказалась открытой, поскольку Майкл спокойно зашел в кафе.

Прошла, по-моему, целая вечность, но посмотрев на часы, я с сожалением поняла, что Майкл отсутствовал всего лишь пять минут. Свет все так же пробивался сквозь доски, и я утешала себя мыслью, что сейчас мой знакомый, наверное, читает лекцию о нравственности какому-нибудь забулдыге, решившему переночевать в заброшенном кафе. Тишину прервал странный звук, напоминающий скрежет металла. Я прислушалась, чтобы понять, откуда он доносился, но не смогла ничего расслышать. Через минуту звук повторился, только на этот раз он показался мне громче и противней.

«Что это еще может быть?», – подумала я и напряглась. Мне не терпелось дождаться Майкла и поскорее убраться с этой улицы.

Скрежет начал повторяться снова и снова. Я все никак не могла установить источник звука, как вдруг до меня дошло, что скрежет исходит снизу – что-то скреблось о днище отцовского Форда! Мои руки покрылись мурашками, а живот свело от страха. Я была в нескольких секундах от того, чтобы нажать на газ, как вдруг услышала крик со стороны кафе, а через секунду после этого мою машину тряхануло так, словно что-то попыталось подбросить ее в воздух.

Не заглушив мотор, в панике я выбежала из машины и побежала по улице.

– Майкл! Майкл! – кричала я, что есть сил.

Сзади послышалось, как автомобиль подбросило еще раз, но я не стала оборачиваться и смотреть, кто или что сделал это. До перекрестка с телефонной будкой было около мили. Я бежала, что есть сил, стараясь отбросить страх и сосредоточиться на беге. Пробежав несколько минут, я остановилась в недоумении: расстояние до перекрестка не сокращалось. Я не могла ошибаться, поскольку видела фонарный столб, который должен был приближаться по мере того, как расстояние между ним и мной уменьшалось. Я вся взмокла и выбилась из сил, но перекресток находился все также далеко.

Обернувшись, я увидела, что стою в нескольких шагах от входа в кафе. На противоположной стороне стояла моя машина: дверь открыта, фары горят и мотор ревет.

Я хотела подойти к автомобилю, забраться внутрь и умчаться оттуда, но я не могла бросить Майкла в беде. К тому же страх того, что кто-то уже может поджидать меня в салоне, под машиной или рядом с ней, не дал мне уехать.

– Майкл! – еще раз громко позвала я.

На этот раз мне показалось, что откуда-то из кафе раздался стон.

«Это может оказаться ловушкой», – подумала я, как вдруг услышала уже знакомый по недавнему телефонному разговору женский голос.

– Кэтти… Кэтти…

Голос доносился из кафе, и в тот момент мне показалось, что свет за досками стал ярче.

– Помоги, Кэтти, помоги!

Я стояла и в ужасе раздумывала над тем, как мне поступить. Майкл оказался в кафе исключительно по моей вине. Если бы не мое глупое любопытство ничего бы не случилось, и сейчас он бы сидел дома и смотрел телевизор. Решив, что я просто не имею права оставить Майкла на произвол судьбы, я повернулась к кафе и стала спускаться по лестнице к слегка приоткрытой двери. Когда я уже почти достигла цели, дверь отворилась нараспашку, и на пороге показался Майкл.

– Что ты тут делаешь? Я же велел тебе сидеть в машине, – недовольно сказал он.

– Но, я услышала крик!

Я не стала говорить ему о том, что меня пару раз подкидывало в машине, и я никак не могла добежать по перекрестка с телефонной будкой.

– Крик? Какой еще крик?

– А разве ты не слышал?

Майкл отрицательно покачал головой.

– И потом снова  раздался голос той женщины, – добавила я.

– Той, что говорила с тобой по телефону?

– Ну да, мне так показалось.

– Странно, конечно, но я ничего не слышал, и уж тем более не кричал. В этом кафе нет ничего необычного. Там внутри рабочие, присланные новым хозяином кофе. Я только что с ними говорил. Они зашли с заднего входа, чтобы осмотреть помещение, а заодно и починить проводку. В общем, ничего криминального. Никакой Клэр они не знают. Извини, но мне кажется, что ты ошиблась.

Я не нашла, что ответить Майклу. В мой рассказ о произошедшем он бы все равно не поверил, и счел бы меня сумасшедшей.

– Пойдем в машину, – сказал Майкл.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Подойдя к Форду, я внимательно осмотрела машину, прежде чем садится внутрь, а также заглянула на заднее сиденье и в багажник.

– Что ты делаешь? – недоумевал Майкл.

– Ничего, – коротко ответила я.

Назад мы ехали молча. Подъехав к дому Майкла, я поблагодарила его за помощь и извинилась, что только зря потратила его время.

– Да ладно, с кем не бывает, – спокойно ответил он, – наверное, ты слишком чувствительная. Не принимай все так близко к сердцу.