Buch lesen: «Сон наяву»

Глава 1.

– И что мне теперь делать? Если вы, профессор, отказываетесь помочь мне? – слова срывались с ее губ, словно последние капли из опустошенного сосуда – медленно и безнадежно.

– Я не отказываюсь, – седовласый мужчина в белом халате досадливо поморщился, – я вам предлагаю обратиться сначала к неврологу. Ваша проблема гораздо глубже, чем вам представляется. Я могу выписать вам направление к своему коллеге…

– Спасибо, обойдусь! – девушка резко развернулась к двери, отчего ее тонкое истощенное тело пошатнулось, не успев за дерзкой душой.

Аркадий откинулся на спинку стула и довольно погладил свой округлый живот после сытного обеда. Форменный халат скоро станет ему не по размеру, но это не повод для диеты и расстройств. Он прикрыл веки и с ленцой стал разглядывать перед собой суетливо передвигающихся людей.

Куда они все торопятся? Удивительно. Почему не могут, как он, остановиться на мгновение и насладиться им. Зачем они пытаются ускорить свое время, нагружают его страхами, опасениями и тревогами? Когда временем можно просто наслаждаться, не стараясь контролировать его поток. Ведь это все равно бесполезно. От времени объективно ничего не зависит.

Он медленно повернул голову на круглые часы, висевшие над входом в столовую – пора переместиться на рабочее место и продолжить медитировать там. Солнце заливало все помещение ярким, стерильным светом. Замечательная гармония! Так и должно быть в авторитетном медучреждении. Аркадий широко позевал, потянулся и включился в активную деятельность.

Однако размеренность его существования закончилась сразу за порогом столовой. Все та же суета вокруг него замкнулась на неподвижной худенькой фигурке, примкнувшей к противоположной стене.

Вид девушки был нездоровый. Одежда на ней – длинная серая юбка и голубая блуза навыпуск – на два размера больше, отчего тонкие кисти рук вились из–под широких рукавов унижающе нелепо. Контуры ее лица были едва различимы, сливаясь с таким же блеклым оттенком стены. Но, несмотря на все преображение, он узнал ее – свою первую безумную страсть и невинную любовь – свою Оленьку.

Аркадий быстро пересек поток снующих коллег, дабы приблизиться к ней.

– Ольга! Здравствуй, – сердце замерло от неожиданной встречи, – Я Аркадий. Помнишь меня? – секунды начали сбиваться с такта, время заметалось линией кардиограммы от восторга до глубокого отчаянья, – Я был влюблен в тебя в школе…

Девушка перевела взгляд из своего внутреннего мира на Аркадия. В глазах ее не было ни вопроса, ни вспышки воспоминания и, что удивительно, даже не читалась попытка выудить из клубка памяти хотя бы одну нить… Абсолютное безразличие.

Аркадий сконфузился и моментально вернулся в забытое состояние неудачника–школяра, гормоны которого разбушевались из-за весны, предстоящего выпускного и белокурой нимфы. Он тогда пел песни под ее балконом, ходил за нею по пятам и под конец объявил на последнем звонке в микрофон, на все школьное собрание, что выбросится с балкона, если Ольга не выйдет за него замуж.

В итоге выпускной он пропустил под беспринципным домашним арестом, а Оля с родителями оперативно переехала в неизвестном направлении и не оставила ни следа своего прекрасного существования рядом с Аркадием.

Он растерянно переступил с ноги на ногу, хотел было уйти, но помедлил, насупился, сунув руки в карманы. Не сводя с девушки глаз, начал сомневаться в подлинности видения из прошлого. Но она ожила, вздрогнула, и ее губы напряглись в полуулыбке:

– Извините, у меня очень плохо с памятью, – на этих словах ресницы ее сомкнулись, и девушка скатилась по стене. Аркадий успел подхватить ее у самого пола. Виски бешено запульсировали, рубашка прилипла к телу, а невесомое тело на его руках не подавало признаков жизни. Он крепко прижал ее к себе и понес в первую открытую дверь.

Через пять минут Ольга уже очнулась на удобном диванчике с капельницей раствора глюкозы в локтевом сгибе. На нее смотрели двое в белых халатах – упитанный молодой человек со взъерошенными волосами и седой бородатый профессор, сурово нахмуривший брови. Первый был трогательно взволнован, второй – неприязненно строг. Именно этот кабинет Ольга покинула несколько минут назад. Ей было унизительно оказаться здесь вновь, и только участливое внимание молодого медика сглаживало ее конфуз.

– Милая дама! Вам срочно нужно обратиться в невралгию! Так нельзя. Вы себя доводите, поймите это. Вы сами! – настоятельно прозудел над ухом старший из специалистов.

На бледном лице вспыхнул гневный румянец. Ольга попыталась встать, но она была слишком слаба. Аркадий тут же подбежал к ней, и бережно уложил обратно на упругую диванную подушку. Ком в горле не дал Ольге выкрикнуть, и она только сдавленно с придыханием проговорила:

– Я не сумасшедшая. К вам я обратилась, как к последней инстанции. Удивительно, как же вы стали профессором, если так легко умываете руки?

Аркадий вопросительно посмотрел на профессора, тот многозначительно крякнул в свои густые усы, сложил руки за спину и вышел из кабинета. Аркадий повернулся снова к Ольге, она спряталась от расспросов, устремив взгляд на аквариум у стены.

– Я сейчас приду, – он дотронулся до ледяной ручки и последовал за профессором.

– Дмитрий Анатольевич, что с этой девушкой? – Аркадий оббежал профессора, который степенно прогуливался по коридору, не желая присутствовать в своем кабинете.

– Ничего особенного. Обычное нервное истощение, на этой почве хроническая бессонница. Пациентка, однако, утверждает, что с нервами у нее все в порядке, но вы ведь согласитесь со мной, что это не так?

Аркадий неуверенно кивнул и задумался. Профессор остановился и объяснил до конца всю ситуацию:

– Она сообщила, что проблемы со сном у нее возникли спонтанно, без всякого внешнего основания. И именно бессонница в дальнейшем разрушила всю ее жизнь.

– А вы ей не поверили, – закончил мысль за коллегу Аркадий.

– Конечно! Это же полнейший бред! Я работаю в области сомнологии уже третий десяток и убежден, что любое нарушение мозговой деятельности человека имеет какое-то физически ощутимое основание. Не бывает так: спал, спал или все прекрасно запоминал, а тут вдруг раз – и спать не может, и помнить – ничего не помнит.

В анамнезе обязательно должно быть какое–то происшествие или хотя бы подобная патология у родственника. В таком случае можно говорить о генном происхождении недуга. Ваша же знакомая – я верно понял? – отрицает все: не падала, не испытывала физических и умственных перегрузок, все родственники имеют отменное здоровье. Быть такого не может!

Профессор незаметно повысил голос так, что теперь на всем этаже было слышно его учение. Аркадий интуитивно дотронулся до локтя коллеги, чтобы снять напряжение. Дмитрий Анатольевич Хворостов действительно был самым авторитетным доктором в области физиологии сна. И его возмущение можно было понять, ведь более двадцати лет он помогал людям обрести здоровый сон, и никто никогда не смел ему перечить в вопросах лечения.

– Я просто в негодовании от этой молодой особы! Вы же видели, Аркадий, в каком она состоянии. Не ест, не пьет, а зациклилась только на сне. Как будто не понимает, что все взаимосвязано!

Аркадий молчал. Он уважал мнение Дмитрия Анатольевича и никогда даже в мыслях не спорил с профессором. Конечно, он был молод, его мировоззрение включало и небылицы «Секретных материалов», и фантасмагорию «Матрицы». Он всерьез думал, что в мире еще много непознанного, и даже любил строить различные теории о происхождении полтергейстов или истоках телекинеза. Но все это было его забавой.

Ценил Аркадий больше всего сытую, спокойную жизнь. Ему нравилась исследовательская деятельность в Институте Физиологии сна, ему было интересно лечить от бессонницы бизнесменов и людей творческих профессий (именно эти личности чаще всего встречались среди пациентов).

Но тут закралась в мысли к Аркадию какая–то внешняя суета, та самая, которую он так презирал. Это Ольга – полуживой призрак юности – взбередила его душу. Аркадия подмывало устроить спор с учителем. Он желал доказать, что Ольга права – она не может врать! Ее случай уникальный, но помочь ей можно. Как? Он еще не знал. Только перестал он идти рядом с профессором и слушать краткую лекцию из начального курса института, и вернулся в кабинет к бывшей однокласснице.

Ольга уже привстала на подушке, спустила ноги на пол и вся собралась, ожидая лишь, когда капельница закончится. Ее фигурка занимала самый краешек дивана, большого и массивного по сравнению с ней. Она старалась держать осанку, но хрупкие плечики непослушно клонились вниз.

«Она уйдет снова и навсегда», – печально проговорил Аркадий сам себе. И тут же волна жалостливой нежности накрыла его. Нет! Он не даст ей уйти и пропасть. Он будет с ней рядом. Он поможет ей. Они вместе справятся и вылечат ее. Во имя… Аркадий задумался. Во имя чего? Что им движет? Он посмотрел на Ольгу и вспомнил – он поможет ей снова стать той златовласой принцессой, какой она была, той полной жизни красавицей, улыбка которой пленяла сердца и дарила свет.

– Я довезу тебя до дома, – Аркадий отсоединил капельницу и помог Оле встать.

– Мы с вами, кажется, знакомы, – Ольга внимательно посмотрела ему в глаза, теперь явно стараясь припомнить заботливого доктора.

– Я ваш школьный знакомый, – он поддержал официальный тон Ольги. Все-таки о его решении быть теперь рядом с ней знал пока только он.

– Десять лет назад? И вы меня узнали? Я ведь очень сильно изменилась, – Ольга послушно обвила руку Аркадия, и они вышли из кабинета.

«Тебя невозможно забыть» – ответил про себя Аркадий, а для нее, молча, улыбнулся и погладил по руке.

Ольга жила близко – родители девушки сняли квартиру в одном районе с институтом, планируя провести здесь не меньше месяца. Ольга была разочарована разговором с профессором Хворостовым и ни один раз с исступленным вздохом повторяла, что он «черствый теоретик».

Аркадий хотел по началу заступиться за профессора, но Ольга тут же отстранилась, хмуро сдвинув брови. Поэтому Аркадий решился на пассивное предательство учителя и больше не защищал профессора. Встреча с Ольгой сейчас была для него важнее карьерного роста и положения среди коллег.

Родители были удивлены появлению дочери в компании молодого представительного человека. Удивление их возросло, когда Аркадий напомнил предысторию их знакомства. Все дружно посмеялись над школьной влюбленностью Аркаши. Мать Ольги вспомнила, как всерьез испугалась сумасшедших домогательств молодого человека и вынудила всю семью переехать к родственникам в Сочи, о чем никто, собственно, не пожалел.

Затем отвлеченные разговоры плавно перешли к животрепещущей теме. Отец Ольги, Андрей Борисович, откашлялся и осторожно начал:

– Аркадий, вы, как сотрудник Института Физиологии Сна, что скажете о случае Ольги? Почему ваш именитый профессор Хворостов отказался от нее?

– Он не отказался, – Аркадий стал аккуратно подбирать слова, чтобы не обидеть никого из присутствующих и в первую очередь Олю, пальцы его правой руки затеребили вискозу на брючине, – Дмитрий Анатольевич на самом деле очень опытный специалист, просто у него таких случаев на практике никогда не было. Человек, у которого наблюдается нарушение сна, всегда предполагает объективные истоки своей болезни. Так как Ольга отрицала все возможные причины своей бессонницы, Дмитрий Анатольевич посчитал, что у Ольги наблюдается временная амнезия, и поэтому предложил обратиться к невропатологу, чтобы восстановить в памяти тот момент, когда возникло нарушение.

Повисло неловкое молчание, Андрей Борисович устремил взгляд на чайную ложку, которой он размешивал давно растворенный в чашке сахар. Ольга вышла из-за стола и ушла в комнату. Через минуту она вернулась и бросила толстую папку на стол. При этом сама пошатнулась вперед, вызвав тревожный всхлип матери.

– Это миллион обследований головного мозга, нервной системы и сердца. Можете просмотреть, перепроверить. Эту «коллекцию» анализов я собираю уже полтора года, – Ольга скривила губы в саркастической ухмылке, отчего кожа вокруг ее рта старчески сморщилась, – Кстати, заключение невропатолога там тоже есть, и не одно. И не одним специалистом подписанное. Я перестала спать вообще без всяких видимых причин. У меня словно украли сон. Я человек здравомыслящий, но раз светило науки не может мне помочь, видимо, придется обратиться к шаманам. Я в отчаянье, – на глазах ее блеснули слезы, но Оля тут же взяла себя в руки.

– Я понимаю, – Аркадий с трудом сглотнул комок замешательства, – но я вам верю, и постараюсь найти какое–то объяснение вашему недугу. Я очень хочу вам помочь, Ольга.

Родители посмотрели на Аркадия с уважением, Ольга же совершенно безразлично села за стол и налила себе еще одну чашку зеленого чая.

– Что вы можете предложить? – ее деловой напористый тон не вязался с тщедушным телом, – Все известные медикаменты не помогают. Мой организм перепробовал множество снотворных и антидепрессантов. Йога не расслабила, массаж не усыпил, я плавала, бегала, специально устраивала марш – броски, чтобы вырубиться от усталости – не помогло. Я использовала все возможные системы вхождения в сон, начиная от счета баранов и заканчивая профессиональным гипнозом. На мне ставили опыты и эксперименты. Я не могу уснуть уже полтора года. 2 августа 2010 года я перестала спать, – Ольга многозначительно замолчала.

– А какой вид гипноза вы пробовали? – осторожно спросил Аркадий, он рассчитывал начать именно с этого метода, но, кажется, его планы стремительно рушились.

– Классический……

– А Эриксоновский? – спешно перебил молодой человек, хотя еще не знал, как можно с помощью неглубокого транса усыпить человека.

– Я же сказала – все виды гипноза. Эриксоновский тоже.

– Можно попробовать повторить – просипел Аркадий, блуждая рассеянным взглядом по страницам медицинской карты.

– Да, можно, – неожиданно согласилась Ольга, так, что Аркадий поднял на нее удивленный взгляд, – Только последнее исследование показало, что организм мой истощен практически до предела. Вы и сами видите, что в двадцать сем лет я выгляжу, как усохшая старуха. У меня появились проблемы со всеми органами. Сейчас мне требуется помощь многих специалистов, а причина моего истощения в отсутствии сна. Откуда же взялся этот недуг – загадка, – Ольга пожала плечами и меланхолично улыбнулась, – Так что, доктор, у вас не так много времени помочь мне. Я скоро умру.

– Оля! Не надо так! – Мать схватила Олину ручку, поглотила ее в своей широкой ладони и залилась слезами. Отец нервно отвернулся к окну. Аркадию инстинктивно захотелось вскочить с места и уйти прочь от этой семейной драмы. Стыд – от того, что он стал невольным очевидцем интимной сцены, боль – от того, что страдал дорогой ему человек, страх – от того, что он не знал выхода из ситуации: все чувства нахлынули на него одновременно обжигающей волной. Но он сидел на месте, не смея пошевелиться и запрещая себе бегство от проблем. Он дал себе зарок остаться и помочь.

Глава 2.

Весь вечер Аркадий был взбудоражен событиями дня. Его мир перевернулся, он выпал из своей спокойной сытной реальности. Только в час ночи, ворочаясь сбоку на бок, он вспомнил, что ни разу сегодня не побывал в своей уютной кухне и не заглянул в холодильник. Мысли Аркадия переключились с Оли на воображаемую ревизию припасов.

Оказалось, он еще не доел бефстроганов с горошницей, которые готовил вчера. Еще его ожидал крабовый рулет, моцарелла, йогурт, кстати, открытый. И тут Аркадий подпрыгнул с кровати, вспомнив о палтусе, который он достал из заморозки, рассчитывая сегодня сделать рыбные котлеты.

Занявшись разделкой рыбы и одновременно поглощая маленькие порции всего, что попадалось под руку, Аркадий постепенно пришел в свое обычное, удовлетворенное жизнью, состояние. Готовить он любил. Не зря же его детство прошло на кухне ресторана, где работал его отец. И хотя мама работала там же официанткой, ресторанный бизнес мальчика не увлек. Постоянные скандалы на почве ревности между родителями прибавили к юности Аркадия привкус прогорклого масла. Поэтому смышленый мальчик, поглощая различные деликатесы, предпочитал проводить время за книгами по медицинской тематике. Такая литература в достаточном количестве имелась в библиотеке дедушки– кардиолога.

А вот интерес к мистике у Аркадия появился с легкой руки бабушки по отцу, которая знала множество небылиц о всякой фольклорной нечисти, и вместо сказок о принцах и рыцарях убаюкивала внучка в компании кикимор и русалок. И сейчас Аркадий живо вспомнил один бабушкин рассказ о злой ведьме, которой не угодила молодая девица– красавица. И наслала старуха на девицу порчу, и стала сохнуть молодка изо дня в день как деревце подрубленное. Так и иссохла вся за год с небольшим. А старушонка – ведьма, наоборот, будто скинула пару годков, стан ее выпрямился, глаза заблестели.

Вспомнил Аркадий эту историю в красках, словно сама бабушка вновь шептала в темноте ему на ухо. Подумал Аркадий и об Оле, но тут же отогнал от себя эти мысли. Да не бывает такого! Раньше, может, и было, но сейчас время другое. В конце концов, ведьм таких престарелых нет. А все-таки спросить надо у Оли, вдруг пересекалась с какой-нибудь старой каргой?

Он поставил первый пункт в плане действий и двинулся дальше в своих размышлениях. Теперь он решил быть более современным и стал выстраивать теории а–ля – научная фантастика. Почему человек не спит?

Однажды он читал про такой нонсенс, но в том случае была объективная причина – мужчина попал в автокатастрофу и потерял сон. Однако его организм не испытывал при этом каких–либо неудобств. Странно ему было не спать просто по привычке. Через пару лет выяснилось, что этот уникум не стареет. То есть каким-то образом его организм законсервировался.

Противоположные аномалии сна более распространены – это летаргические сны. Тело живое, кровь выступает, однако пульс не прощупывается, мозговая деятельность напрочь отсутствует. На протяжении всего летаргического сна, который может продолжаться десятилетиями, человек никак не изменяется внешне, не растет и не стареет.

Но это все не то. Оля–то умирает. Ее мучает бессонница, точит, как червь. Значит, сон нужен ее организму. Но по какой причине его нет? Аркадий долепил котлеты из палтуса, вымыл руки, посуду, стол и почувствовал, что сейчас уснет, стоя прямо у плиты. Поэтому он оставил жарку на утро, полуфабрикаты сунул в холодильник и отправился спать.

Ольга не спала, она лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок, который светился крошечными фосфоресцирующими звездами. Из открытого окна веяло ночной прохладой, дыхание родителей на соседней кровати было размеренным. В трубах тоже кто–то угрюмо сопел. Где-то далеко лаяла собака, и кряхтел мотор автомобиля. А Оля не спала. Она повернулась на бок к стенке и стала разглядывать рельеф обоев.

Если бы ей поспать хотя бы часок, она бы испытала давно забытое чувство бодрости, и голова бы стала легкой, а мысли свежими. И может быть, она бы придумала, как вернуть себе сон, а за ним и радость жизни, и работу, и любовь.

У нее ведь была такая интересная работа – дизайнер одежды. Она конструировала новые модели платьев и блузок, наряжала женщин и маленьких девочек, делала из простых девушек настоящих королев стиля. Ей так это нравилось – делать мир совершеннее! Но судьба распорядилась с ней очень жестоко, а самое страшное – неожиданно жестоко.

– Где-то пусто, где-то густо, – проворчал Дмитрий Анатольевич, смотря ЭЭГ очередного тяжелого больного, он взял в руки снимок головного мозга и тут же снял трубку внутреннего телефона, – Галина Викторовна, передайте Сергею Николаевичу – я к нему пациента пришлю через пять минут, его нужно прооперировать уже сегодня и как можно скорее. Субарахноидальное кровоизлияние второй степени тяжести.

– Ох уж эти спортсмены! – Покачал он головой, положив трубку, – Учат их, учат безопасности, все равно умудряются получить такие серьезные травмы.

Аркадий сидел напротив профессора, опустив голову. Пожарить котлеты он успел, но не выспался.

– Что надумала ваша знакомая? – поинтересовался Дмитрий Анатольевич ради поддержания беседы.

– Оля? Пока ничего. Я хочу ей помочь, но совершенно не знаю, чем, – простодушно признался Аркадий.

– Вразумите ее здраво поесть, – предложил профессор по–отцовски, – Вы же, я знаю, гурман. Накормите ее повкуснее, у нее силы и прибавятся, а там и к выздоровлению приблизитесь. Мне тоже жалко эту девочку. Она ведь ваша ровесница? – Аркадий кивнул,

– На вас посмотреть любо дорого, богатырь настоящий. А она – пичуга. Будто из нее жизнь кто–то высосал.

– Жизнь или сон, – согласно кивнул Аркадий.

Предложение Дмитрия Анатольевича Аркадию показалось дельным, и он пригласил Олю на ужин этим же вечером. Она согласилась, но просила только сопровождать ее в одно незнакомое место. По телефону Ольга отказалась назвать адрес или хотя бы само заведение, но Аркадий, конечно же, пообещал быть рядом.

В половине седьмого они встретились на остановке возле ее дома. Аркадий подъехал на своей уютной шкоде к озябшей Ольге. От промозглой погоды она съежилась в своей тонкой курточке и стала похожа на первоклассницу.

– Сколько вы здесь стояли? – спросил обеспокоенный Аркадий, он никогда не опаздывал на встречи, но по виду Оли нельзя было утверждать, что он приехал вовремя.

– Только что, я просто не из дома, гуляла.

– С ума сошла в такую погоду гулять! И потом – одеваться надо теплее, ты простыть хочешь?! – Аркадий не сдержался и перешел на «ты».

– Простыть, заболеть и умереть, – совершенно спокойно ответила Ольга, – Так хотя бы моя смерть не будет выглядеть нелепо, и родителям не придется долго объяснять, почему же меня не стало. Воспаление легких – это банальность, которая не вызывает лишних вопросов и пересудов.

– Оля, – Аркадий сильно втянул промозглый воздух, надув живот, – давай не будем больше говорить на тему смерти. У нас с тобой другая задача – вернуть тебе сон, – он убедительно сверху вниз посмотрел на Ольгу, усевшуюся на пассажирское место в его автомобиле, – Куда мы едем?

– Улица Алма–Атинская, 45. Знаешь, где это?

– Знаю, – пожал плечами Аркадий и включил навигатор, – а что там находится?

– Мы едем к гадалке Марье Никитичне, специалиста с лицензией, – Ольга строго сложила длинные кисти крестом на коленях и устремила взгляд на дорогу.

Аркадий оценивающе посмотрел на серьезное личико Ольги. Конечно, если наука бессильна, остается уповать только на инфернальные силы. Существуют они или нет, это уже значение не имеет, важен результат.

Машина тронулась, и чтобы настроить Ольгу на жизнерадостный лад, Аркадий стал воодушевленно оглашать весь список меню вечерней трапезы. На середине его вдохновенного крамольного монолога Оля слабо рассмеялась:

– Ты решил меня откормить? И не жалко продукты переводить на меня?

– Не жалко, – отрезал Аркадий, нахмурив брови, он не обиделся, но старался казаться уязвленным, – чтобы появился вкус к жизни, нужно этот вкус всячески питать и развивать. Считай меня закоренелым гедонистом или просто обжорой, но вкусная пища делает жизнь на порядок ярче и привлекательней.

– В вопросах изысканного вкуса я сама профи, только по части одежды. Работала дизайнером – модельером, раньше…, – Ольга осеклась и начала прикусывать нижнюю губу.

– Не переживай, – постарался ободрить собеседницу Аркадий, – Скоро снова приступишь к работе. Вот только отведаешь мой рулет из бараньей ноги…

Ольга повернулась в пол–оборота и уставила свои впалые блеклые глаза прямо на Аркадия. Он ответил коротким взглядом, и вновь вернулся к управлению автомобилем, тревожно ожидая сложного каверзного вопроса. Ольга не заставила долго ждать:

– Зачем ты взялся помогать мне? Между нами ведь никогда ничего не было. Только твоя школьная влюбленность. Мы ведь не дружили. Просто были одноклассниками, – Оля не сводила глаз с Аркадия, и он почувствовал, как начинает краснеть. Крепче взявшись за руль, он собрался с мыслями:

– Увидел тебя. Вспомнил и решил, что не оставлю в беде. Я не герой, Оля. Но и не тряпка. Если я чем–то могу тебе помочь, я это сделаю. Не бойся, я не маньяк и не сумасшедший фанат, который десять лет лелеял надежду встретить свою первую любовь и бросить весь мир к ее ногам. Но…

– Тебе стало жалко меня? – Ольга спросила с такой отвратительной грустью, что Аркадий машинально начал мотать головой, отрицая ее слова, – Тебе жалко меня. Ты будешь носиться со мной, ты привяжешь меня к себе, я доверюсь тебе, а потом ты сдашься. Ведь так?

Они подъехали к светофору, и Аркадий наконец посмотрел в глаза Ольге. Она продолжила:

– Если так, то лучше уйди прямо сейчас. Я не желаю тебя видеть. Я скоро умру. Оставь меня в покое. Той Оли – школьницы уже нет. Меня никакой больше нет.

– Тебя уже кто–то бросал? – Аркадий потянулся к ее руке, но Ольга дернулась в сторону, распахнула дверь и выскочила из машины. Зажегся зеленый, и позади поднялся оглушительный вой серены. Аркадий заметался на месте, потом все-таки включил зажигание и тронулся с места. Припарковался на первом же свободном клочке обочины и выскочил вдогонку Ольге.

Он нашел ее очень быстро, по столпившимся людям. Мужчина мерил пульс на тонком безжизненном запястье. Среди стоявших бабушек началось бурное обсуждение происшествия. Аркадий раздвинул толпу и одним махом подхватил девушку с мокрого асфальта.

– Как она упала? – спросил он у всех, возвышаясь над толпой. Вид его был угрожающий. Пенсионерки попятились и стали быстро ретироваться. Мужчина, который обследовал Ольгу, отряхнул руки, поднял свой портфель и бросил через плечо:

– Бежала, да упала без чувств. Совсем девку замордовал, бугай.

К гадалке они не поехали. Аркадий развернул машину и уже через десять минут стучал ногой в дверь Олиной квартиры, держа ее саму на руках. Мать открыла дверь и тут же всплеснула руками:

– Оленька!

– Все нормально, мама, – еле слышно сказала Ольга. Она пришла в себя еще в машине, но Аркадий не дал ей и шагу ступить – ему было гораздо спокойнее за Олю, когда она была на его руках.

Передав Ольгу родителям, Аркадий позвонил своему старому приятелю, терапевту по специализации. Тот вызвался приехать, чтобы осмотреть Олю. Через час уже был известен диагноз – критическое истощение организма, необходимо стационарное лечение. Ольга, лежа на диване, исступленно замотала головой:

– Я не лягу умирать в больнице! Что толку, что меня напичкают витаминами и антибиотиками? Мне спокойнее с родителями. Мама! Увези меня домой! Мы зря сюда приехали!

– Оля, но может все-таки стоит пройти курс терапии, если состояние уже критическое, – мать постаралась глубоким вздохом заглушить слезы.

– Это уже было, все было! Но ничего не помогло! – Ольга отвернулась от всех к стене и заплакала.

Молодые люди вышли из комнаты в кухню. Олег, друг Аркадия, присел на табурет, сам Аркадий остался стоять, облокотившись на стену.

– Это твоя девушка? – спросил Олег.

– Нет, бывшая одноклассница, встретились случайно. Как тут остаться равнодушным?

– Серьезный случай. Нестандартный. Насколько я помню, при бессоннице люди, наоборот, страдают от лишнего веса, а тут и пол человечка нет.

– Да. Нестандартный случай, – согласился Аркадий и после недолгого молчания все-таки решился спросить, – сколько ей осталось, если ничего не предпринимать?

– В любой момент она может впасть в кому, а учитывая ее истощенность, это будет финал.

– Черт! – Аркадий ударил своим мощным кулаком по стене.

– Ты смотри, или убеди ее лечь в больницу, или уходи прямо сейчас. Не порти себе нервы. Она ведь тебе не безразлична, это видно. С местом в стационаре я помогу, если надо, круглосуточную сиделку организую, – Олег говорил короткими фразами, мысленно отгоняя от себя неуместные параллели этики, родственных связей, чувств и бесконечной боли.

– Спасибо, жди звонка, – принял предложение Аркадий и проводил друга до двери.

В комнате царил все тот же траур. Все молчали, украдкой вытирая слезы. Аркадий не выдержал первым:

– Так, давайте немного отвлечемся. Я сейчас быстро слетаю в магазин и приготовлю вам изысканный ужин. А на сытый желудок уже что-нибудь и придумаем.

– Можно я с вами прогуляюсь, Аркадий? – попросил отец Оли. Он уже не мог держаться стоически.

Аркадий согласился, и они вместе не без тревоги покинули Ольгу с матерью.

На улице моросил отвратительный дождь, ветер дул сильными порывами, пытаясь вырвать у прохожих хлипкие зонтики.

– У вас есть сигареты? – спросил Андрей Борисович, – только вышли они из подъезда.

– Не курю, – покачал головой Аркадий.

– Я тоже, – досадовал Андрей Борисович, – а в пору бы закурить или напиться до беспамятства. Не дай бог вам, Аркадий, испытать такое горе, как смерть собственной дочери.

– Андрей Борисович, Ольга не умрет. Она еще не умерла и не умрет. Еще есть шанс ее спасти.

– Какой? – отец Ольги остановил быстрый шаг и с надеждой посмотрел на Аркадия. Тот замешкался.

– Придумаем, найдем. Я обещаю. Сейчас ее нужно убедить лечь в больницу. Это обязательное условие для дальнейшей работы.

– Хотелось бы мне заиметь хоть толику вашего оптимизма, – грустно прокомментировал Андрей Борисович, – Мы все – Оля, я, Татьяна, – в отчаянье, мы уже не верим в чудо исцеления.

– И зря. Нужно надеяться всегда. Надежду нельзя терять, – Аркадий сжал челюсти, сейчас он убеждал и самого себя.

– Видите как, – Андрей Борисович не поспевал за стремительным шагом молодого человека и уже запыхался, – последняя надежда угасла вчера. Профессор ваш отказался от Ольги.

– Но ведь появился я, и сегодня мы все – я, вы, мать Оли и сама она – мы все живем! И у нас есть время и возможность продлить нашу жизнь и сделать ее лучше!

– Да, – согласился Андрей Борисович, – ваше появление, действительно, знак провиденья. Наверное, вы правы. Мы зациклились на трагическом исходе.

Они как раз зашли в супермаркет, и Аркадий вновь воодушевился идеей превратить семейный ужин в королевский пир. Однако, специально замешкавшись в овощном отделе и отправив отца Ольги на кассу, Аркадий решил действовать наверняка. Он отыскал на своем смартфоне в поисковике номер той самой Марьи Никитичны, до которой они с Ольгой сегодня так и не доехали. Гонорар за выезд на дом бабуля попросила немалый, зато обещала нагадать всю правду и даже проконсультировать всех присутствующих в вопросе притяжения удачи.

– На ужин сегодня будут салат Цезарь, котлеты по–киевски, ризотто и… на десерт фаршированные груши, – артистично объявил все номера программы Аркадий.

– И нам обязательно съесть все? – улыбнулась Ольга, состояние ее немного улучшилось после чашки крепкого сладкого чая с воздушным печеньем из красивой коробки, которое преподнес ей Аркадий.