Buch lesen: «Вера: не Вера»
Глава первая
Едва Вера успела обуться, как над головой послышалось частое потрескивание. Легкий хлопок. Свет мигнул. И все стихло.
Одна лампочка перегорела, но остальные как и прежде услужливо освещали прихожую.
«А это еще что?» – подумала Вера, зацепившись боковым зрением за нечто в верхнем правом углу над дверью.
Стоило медленно перевести взгляд…
Ключи с грохотом выскользнули на пол.
Между потолком и входной дверью притаился паук. Пепельно-коричневое тельце, укрывалось за забором тоненьких конечностей, и походило на небольшое тусклое пятнышко.
Вера не сомневалась ни секунды: паук готовился к прыжку.
Сдавленный воздух с шумом вырвался из груди, она часто задышала, ощущая биение сердца где-то в горле. Привычные квартирные шумы – холодильник, настенные часы, гул в трубах – с каждой секундой усиливались – уже казались чужими – и пугали не меньше, чем существо на стене.
«Сейчас ты сделаешь шаг…» – приказывал строгий внутренний голос, но тело не слушалось.
В добавок в тошнотворном хороводе закружились стены.
Только и думала: восемь цепких лап, восемь глаз – против нее одной.
Вера несколько раз мысленно представила, как подняла ключи и выбежала из квартиры, но тщетно. Ноги и руки предательски отяжелели. Совладать с собой не получалось.
Кое-как удалось сделать шаг, правда, только назад. Едва дыша, Вера отступала, направляя на паука камеру телефона. Первым же делом, как только доберется до безопасного места, отправит фото в семейный чат и объявит, что ноги ее дома не будет, пока монстр не будет изгнан.
Кольнуло язык. Вера удивленно огляделась, и быстро поняв, в чем дело, сплюнула кусочек отколовшегося лака. Обшарпанный маникюр и без того напоминал античную, едва уцелевшую до наших дней фреску.
Стараясь сделать снимок побыстрее, Вера ткнула непослушным, трясущимся пальцем в нижнюю часть телефона. Раздался нехарактерный звук…
Скорее он напоминал хруст перемалываемых костей, чем щелчок, который она привыкла слышать, когда звук был включен. Экран вспыхнул. От неожиданности Вера уронила телефон на пол, а сама отскочила в дальний угол коридора.
Укрощая сбивчивое дыхание, она таращилась по сторонам. Наконец вспомнила, что не вышла из нового приложения. Не успела толком разобраться: скачала и едва успела открыть.
Припомнила описание: приложение улучшало качество фотографии, активируя «чудо-вспышку».
«Должно быть, идиотский звук – находка горе-разработчиков», – рассудила она.
Вера затаила дыхание, обнаружив, что паук, в отличие от нее, не терял времени и хорошенько спрятался:
«Где он?»
С минуту она не знала, что делать дальше, и сама не ведая зачем, прислушивалась к звукам, как будто паук мог выдать себя неловкими движениями.
Вера набралась смелости, осторожно на цыпочках подкралась к телефону, подцепила его носиком кроссовка и придвинула к себе.
Фото паука смазалось. Вера недовольно выругалась вслух и, испугавшись собственного голоса, прикрыла рот рукой.
«Четыре пары ног», – твердила она про себя, бегая взглядом по стенам.
«Четыре» звучало безопаснее, чем восемь по отдельности. Будто магия слов и впрямь была способна замедлить паука. Вера пыталась остановить мысленный вихрь, раскручивающий паучьи конечности, готовые ринуться в ее сторону. И передние – ядовитые когтистые «хелицеры», и идущие следом «педипальпы» или ногощупальца и, конечно же, гадкие ходильные ноги. Ее передернуло от злости на саму себя и чуть не вывернуло.
Однажды Веру стошнило прям во время урока биологии, сразу после того как она узнала, что с самого рождения паутина вен, артерий и капилляров была вплетена в ее собственное тело – если сейчас произойдет что-то подобное, она точно опоздает на встречу.
Как же она обрадовалась, когда сегодня отменили два последних урока. Дура! А ведь Маша и Алиса уговаривали не расходиться. Но так хотелось побыть дома одной… У девчонок не было ни братьев, ни сестер, откуда им знать, что это такое!
В голове суматошно метались мысли. На что она потратила время: фотосессия в родительской спальне, примерка маминых черных чулок и туфель на высоком каблуке – зачем?! Все равно ни одной удачной фотографии не вышло…
Что теперь? Как выйти из квартиры?
Тот факт, что Вера не ладит со временем, не было ни для кого секретом. «Аллергия на пунктуальность» – так они это называли.
На сей раз Вера опаздывала минут на пять. Запросто бы их наверстала, если бы вместо неспешного шага, чтобы не взмокнуть в теплой весенней куртке – слегка пробежалась. Не такая уж большая потеря. Надоели язвительные шуточки и злые прозвища.
Надеяться, что в этот обычный вторник родители вернутся с работы пораньше и спасут ее – было глупо. Вера все бы отдала, окажись дома старший брат с его суперспособностью не бояться пауков.
Лучше бы осталась в школе и вместе с девчонками закончила многострадальный марафон «Брось себе вызов». Оставалось-то одно задание. Может, тогда ее жизнь изменилась бы к лучшему?
В какой-то момент Вере показалось, что паук мог незаметно свалиться на нее. Слезы уже стояли в глазах, когда она, стремительно возвращаясь в дальний угол, принялась ощупывать себя. Где же он может быть? В папином ботинке? На дверной ручке? А если ночью в кровать? В ухо?
Она успела бы выбежать из квартиры, останься паук на стене. А теперь… Он был где-то рядом и следил за ней из засады.
Сейчас же вспомнились мамины слова: «Людей надо бояться». И хотя Вере с трудом в это верилось, особенно сейчас, все-таки выйти из квартиры, не заглянув в глазок и не убедившись, что на площадке нет подозрительных незнакомцев – она тоже не могла.
Паук не высовывался.
Не мог же он раствориться в воздухе? Ну конечно, забрался в дверной глазок и поджидает ее там.
Вера вспомнила, как два часа назад, вернувшись домой после школы, сама сдвинула вверх металлическую крышечку глазка. Она всегда так делала всякий раз, когда кто-то подозрительно шуршал за дверью, это позволяло подкрадываться и заглядывать в «рыбий глаз» почти бесшумно.
«Скажу, Кирилл ключи забрал, а я узнала об этом перед самым выходом, – думала она. – Нет! Лучше мама!»
Подруги были влюблены в брата и, хотя утверждали, что все давно осталось в прошлом, обе всякий раз искали повод заговорить с ним. Вера видела, как они ловили каждое его слово. Даже если в этот момент он заспанный и помятый, шмыгал носом и сообщал гриппозным голосом, что закончилась туалетная бумага. Расспрашивать маму они точно не станут.
Теперь Вера не сомневалась: паук скрылся в темном тоннеле, ведущем к линзе. Туда с легкостью помещался мизинец. Вера убеждалась в этом не раз, но и подумать не могла…
Резко бросило в жар. А если бы он был там, в то время как она…
Вера, не разувшись, бросилась в комнату. С оглушительным хлопком закрыла дверь. Решительно сорвала покрывало с постели и заткнула им узкую щель между полом и дверью.
Затем запрыгнула на стул и для полной безопасности поджала под себя ноги. Спасена.
***
Примерно через три часа в комнату Веры ворвалась мама:
– Ты совсем совесть потеряла?
Застигнутая врасплох, Вера замерла посреди небрежно скомканной, вывороченной шиворот-навыворот и хаотично разбросанной по полу одежды.
Недовольное мамино лицо отражалось в огромных зеркалах шкафа-купе, перед которыми Вера незадолго до этого окончательно убедилась, что ей совершенно нечего носить. Она тотчас же кинулась к ноутбуку, из динамиков которого орала музыка, и метким рывком захлопнула крышку.
Вера не собиралась оборачиваться, пока того от нее не потребуют. Она терялась в догадках. Наверное, все-таки что-то упустила, когда заметала следы присутствия в родительской спальне.
Не найдя подходящего ответа, Вера решила не играть с огнем, и смиренно спросила:
– В чем проблема?
– Думаешь, если мы не знаем английский, ты можешь слушать все что вздумается? Мы тут весь дом из-за твоего паука перевернули. А мы, между прочим, устали! Мало того что ты не выходишь, так еще и не думаешь, что у кого-то может болеть голова!
Вера с деланным недовольством закатила глаза:
– Ты сердишься из-за слова? Всего лишь одного слова?
– Это слово на букву «f» знают все. И смысл у него, знаешь ли…
– Мам, – снисходительно выдавила Вера и наклонилась, чтобы поднять с пола футболку, – ну мы же договаривались.
Надо было опередить маму, пока та не переключилась на беспорядок. Вера принялась создавать видимость, якобы все барахло будет аккуратно возвращено в шкаф, а не скомкано как попало и хитро скрыто за закрытыми раздвижными дверцами.
– Эти ваши современные песни…
– Да она уже старая! Услышала ее в одном видосике, да неважно в общем…
– Ты взрослая, я понимаю, – выдохнула мама, будто это ей только исполнилось шестнадцать, – я на твоей стороне, но… – Вера буквально спиной чувствовала, как мама бегала глазами по комнате и растирала вспотевшие ладошки. – А если ты завтра…
–…начнешь курить? Мам, ну чему вас учат? – Вера обернулась и одарила ее шкодливой улыбкой.
Мама едва заметно раздула ноздри и, судя по сцепленным крест-накрест рукам – пальцы впились в предплечья, – приготовилась защищаться:
– Еще на прошлой неделе ты была в восторге. Я стараюсь изо всех сил, знаешь ли.
Очередным маминым увлечением была психология. Она старательно проходила курс по видеоурокам и, разузнав что-нибудь новенькое, немедленно спешила поделиться знаниями (непременно с важным видом, будто всю жизнь знала, просто забывала рассказать). После первого же онлайн-урока, который состоялся чуть больше двух месяцев назад, мама вошла в комнату Веры и с загадочным лицом прикрыла за собой дверь.
Вера деликатно вслушивалась, точнее делала вид, лишь бы мама не догадалась, что вместо домашки, она переписывалась с подругами. Мама тогда рассказала, как взглянуть на себя со стороны. По ее словам, нужно было сесть перед зеркалом и внимательно себя рассмотреть: не спеша, желательно, чтобы в запасе было достаточно свободного времени (еще лучше, быть дома одной, чтобы никто не смущал). Она тщательно описывала процесс, будто не раз так делала. Но Вера сомневалась, успела ли мама после первого же урока, опробовать чудо-практику на себе?
Мама настаивала – совладать со своим отражением не так-то просто. Посмотреть ему прямо в глаза, а потом резко и во весь голос обвинительно бросить: «Врунья», «Обманщица», «Болтушка», «Ничего не знаешь».
Вера тогда с наигранной заинтересованностью спросила можно ли сказать себе что-то другое, на что мама всполошилась и, натянув улыбку, заверила, что всего лишь привела пример из урока. Как оказалось, суть метода – сказать себе слова, которые больше всего не хотелось бы услышать от посторонних.
Вера кивала, а сама никак не могла понять, ну зачем маме нужна вся эта психология? У нее же есть: муж, дети, работа – с ее жизнью все понятно. Веру больше заботила стоимость психологического курса, и хватило бы этих денег на новые кроссовки, которые она так выпрашивала.
В представлении Веры, это ей и ее подругам нужно как можно скорее определиться, кем они хотят стать в будущем, что нужно делать, чтобы нравиться парням и как быть популярными, – но не маме.
На протяжении нескольких дней после этого странного разговора Вера продолжала размышлять: зачем же мама все это рассказывала? Зачем ей, в ее почти пятьдесят лет, такие развлечения? Вера даже задумалась, а не сговорились ли ее родители? Может, они хотели узнать, что творится в голове дочери, и придумали всю эту ерунду? А сами незаметно поставили прослушку и коварно поджидали, когда Вера вывернет душу перед зеркалом? Она перерыла всю комнату, но ничего не нашла.
Как и сказала мама, на прошлой неделе Вера, действительно, ляпнула, что эти наставления дают плоды. Она случайно подслушала, как мама жаловалась подруге по телефону. Мама казалась раздавленной, говорила, что дети не хотят впускать ее в свою жизнь, а ведь она только ради этого и занялась психологией. Вере стало стыдно. Поэтому-то она и брякнула, что советы идут на пользу.
Сегодня, когда Вера осталась дома одна, и еще не подозревала, что паук был где-то рядом, она присела напротив зеркала и уставилась в собственные глаза. Сразу же почувствовала себя неподготовленной к уроку ученицей. Хотела по-быстренькому испробовать мамин метод и вечером поделится с ней впечатлениями, но рот отказывался произносить мысли вслух. Язык не слушался, губы слиплись – все было как-то глупо. Реагировали только щеки. Разгораясь ярким пламенем по бледной коже, они оттеняли ненавистную синеву под глазами.
Наконец до Веры дошло. Мама не говорила раздеваться догола!
Вера тут же бросила затею, оправдываясь тем, что процесс был нарушен с самого начала. Немного посрамила себя за безнадежность, и какая же она дура, перепутать такое: надо было оголить душу, а она опять о своих складках.
Сейчас, разгребая разбросанную по полу одежду, преимущественно темных, стройнящих фигуру тонов, Вера вспомнила недавний провал, и щеки вновь обдало жаром.
– Это классная песня, мам. Она может заменить сто друзей, неудобный разговор с родителями и всеми наставниками вместе взятыми. Голос у «Pink» прекрасный. И, блин, одно слово? Не могу поверить. «На букву «f»? Ну ты даешь!»
– Это не просто слово, – настаивала мама, вздернув подбородок; но, кажется, она и в самом деле, как никогда была готова выслушать дочь. – Слово – это оружие, оно ранит.
– Ма-а-а-м, – оборвала ее Вера. – Давай без банальностей. Эти фразочки я слышу отовсюду. Это хорошо, то плохо. Все знают, как жить. А вот эта самая песня на букву «f» помогает мне почувствовать, что я не одна такая убогая в этом мире, и что с этим можно справиться!
Жалость к себе разрывала Веру изнутри. Немного успокаивало, что хотя бы три человека сумели разглядеть в ней харизму: лучшие подруги и самый прыщавый одноклассник, преданно влюбленный в нее с седьмого класса.
Мама собиралась что-то сказать, но Вера опередила и остановила жестом:
– И только не начинай про то, что я – самая лучшая.
Мама вновь растерялась и бессознательно направилась в сторону дочери.
Уже через мгновение Вера навзрыд плакала у мамы на плече. Тепло маминых объятий лишь усиливало поток вырывающихся слез, но Вера и не думала их останавливать.
– Если бы я только знала, как тебе помочь, – вздыхала мама.
– Ты уже, – едва различимо выдавила Вера и, жалобно всхлипывая, крепче прижалась к маме. – И еще кое-что…
– Да, говори, – мама взглянула ей в глаза. – Погоди, а почему помада, которую я ищу уже три дня, у тебя на губах? Ты же говорила, что не трогала.
«Блин», – подумала Вера и поспешила вновь вернуться на влажное мамино плечо.
– Не покупай этот дурацкий торт. Я вчера опять не смогла остановиться.
Мама ласково погладила Веру по голове.
Хлопнула входная дверь. Вскоре после этого раздался звонкий и довольный голос брата:
– Поймал!
Вера утерла слезы и, покинув комнату, с недоверием выглянула из-за угла. Голос звучал так радостно, будто брат превратился в пятиклассника. Кирилл держал стеклянную трехлитровую банку, на дне которой, действительно, кто-то был.
– И где он прятался?
– Да здесь, в углу засел, – ответил он привычным низким голосом. – В самом верху, где обои отходят. – Вот ты его и не заметила.
Вере показалось, брат ответил как-то скомкано и неуверенно, но предпочла отбросить посторонние мысли. Этот паук больше не заберет ни секунды ее жизни.
Глава вторая
На следующее утро Вера проснулась раньше будильника, потому что жутко чесался левый глаз. Кажется, она бессознательно терла его всю ночь. По дороге в школу приходилось проявлять чудеса ловкости, чтобы, не размазав тушь, унять мучительный зуд. Хотелось как следует поскрести, почесать, впиться ногтями! Но одно неловкое движение и слипшиеся ресницы начнут напоминать паучьи лапки.
«Пусть этот чертов глаз хоть вывалится – хватит с меня членистоногих», – думала она.
Об «арахнофобии» или проще говоря – о боязни пауков – Вера узнала из энциклопедии еще в раннем возрасте. Тогда же ее словарный запас пополнился понятиями: «ареал», «камуфляж», «спаривание» и «экзоскелет», – до сих пор трясло от одной только мысли.
Дико хотелось спать. Всю неделю стояла пасмурная погода, будто тучи навсегда захватили солнце в заложники.
Вера появилась на школьном дворе неизменно за пять минут до первого звонка. Именно в это время из-за угла показывался старшеклассник Лева Зенитов. Сегодня он, как назло, задерживался. Опоздания повышали шанс быть вызванной к доске, но Вера замедлила шаг и не спеша обернулась через плечо.
Пять ступенек школьного крыльца остались позади. Она ощущала подступающее волнение. Где же он? Лишь бы не заболел.
Пока не прозвенит звонок на урок, она не сдвинется с места и будет верно ждать.
Признавая полную беспомощность перед одержимостью по имени Лева, она утешала себя тем, что уже апрель, значит, скоро она обретет свободу – уже в следующем школьном году. Зенитов же выпускник. Хочешь не хочешь, а некого будет высматривать. Возможно, он уедет в другой город. Так было бы лучше. Она сможет сосредоточиться на учебе, сдаст выпускные экзамены и поступит куда-нибудь где-нибудь подальше отсюда. Лишь бы подальше.
Школьное крыльцо видело все ее уловки. Как она пыталась что-нибудь обронить, в надежде, что, проходя мимо, Лев взглянет на нее или поможет, как в этих дурацких фильмах о любви. Однажды даже стащила у брата пачку презервативов, но так и не решилась на шоу с подобным реквизитом. И о чем она думала? Шокировать? Показать, что взрослая? А потом что?
Она топталась в углу крыльца и имитировала разговор по телефону. А когда он проходил мимо, принималась говорить громче, чтобы он хотя бы взглянул на нее. Или словно случайно, из-за неловкого движения ее руки, провод наушников вырывался из смартфона, и начинала играть песня, которую Лев за день до этого добавил на стену в социальной сети. Но все без толку. Это крыльцо стало настоящим кладбищем ее жалких попыток.
Не хватало помощи подруг: вместе они точно придумали бы идеальную ловушку. Маша и Алиса знали, что Вера уже год, как была влюблена в Зенитова, но про ежедневные попытки что-то изменить она не распространялась.
А ведь именно вчера Вера хотела признаться подругам и спросить совета. Эх, не судьба. На встречу она не явилась.
Вот бы они удивились, узнав, что противоядие ее опозданиям существует. Чтоб увидеть Леву, Вера уже год приходила в школу в одно и то же время.
Остановившись на крыльце и озираясь по сторонам, в поисках Левы, Вера мысленно готовилась к встрече с подругами.
«Скажу, будто по дороге какой-то парень…намного старше меня, высокий и стильный, сказал: «Привет, красавица». А я испугалась и убежала от него. Нет, черт… ерунда какая-то. Слишком долго топчусь на крыльце. Еще и глаз чешется. Нужно что-то такое… отвлечь Машу и Алису, иначе расспросов про вчерашний день не избежать. Может, что-нибудь про Кирилла? Или сказать, что встретила Алискиного бывшего? Ведь именно она будет доставать меня. Может, рассказать им про глаз? Типа ни с того ни с сего и на тебе – чешется».
Не раз приходилось немного приукрасить причину задержки. Намекнуть, что она – жертва вселенского заговора, и жизнь в ее шкуре еще то приключение. Но вчера она вообще не пришла.
В последнее время Маша и Алиса даже не дослушивали тщательно заготовленные оправдания. Теперь они подозрительно переглядывались и обязательно поджимали надменные губы. «Мерзкие губехи, будто прятали хищный оскал», – а сами готовы были вцепиться в Веру, стоит только ей зазеваться.
Лев выбежал из-за угла. Его девушку Вера предпочитала не замечать. Сделав глубокий вдох, после того как убедилась, что сладкая парочка была прямо за спиной, она вошла в школу без всяких уловок. Хватит того, что сегодня на ней были мамины белоснежные кроссовки, взятые без спроса.
Лишь бы не пошел дождь.
***
Перепрыгивая через две ступеньки, Вера взмыла на третий этаж и успела влететь в класс до прихода учителя. Вот так удача!
В запасе имелся целый урок: уж за это время придумает, как отбиться от подруг. На перемене она под каким-нибудь предлогом отведет их в сторону кабинета на первом этаже, где у Льва будет урок истории (его расписание она знала не хуже собственного), и там поговорит с ними. На случай, если Лев не успел разглядеть кроссовки, она любезно предоставит ему еще один шанс. А когда он будет проходить мимо, она собиралась громко сказать что-нибудь, как та блогерша, на которую наткнулась вчера в интернете. Оставалось лишь вспомнить что же такое та сказанула, что Вера покрылась испариной от ее дерзости. Жаль, не успела отрепетировать перед зеркалом.
Вера старалась успокоить дыхание и дышать носом, но получалось лишь шумно затягивать воздух ртом. Она уселась за свой стол и пока поправляла съехавший после внезапной пробежки бюстгальтер, не заметила, как весь класс собрался вокруг. Все наперебой спрашивали про паука: как его зовут, где она его взяла и принесла ли его в школу? Хорошо, что вошла учительница и призвала к порядку. Пронесло. Вера склонилась над столом и затаила дыхание.
Все одноклассники пялились на нее. От этого глаз чесался еще сильнее. Да нет же, они смотрели с каким-то непонятным восхищением! И дело, совершенно точно, было не в кроссовках.
Вера не была изгоем, на которого вдруг свалилось всеобщее внимание, но и цену повышенному интересу она хорошо знала. На эту «ярмарку тщеславия» она никогда не приходила с пустыми руками. Она добросовестно работала над репутацией и была нормальным членом сообщества. Ей уже приходилось купаться в лучах славы, если удавалось приукрасить какую-нибудь историю или прикупить модную вещичку, но такого, как сегодня не случалось никогда.
Соседка по парте ткнула в фото на Вериной странице в соцсети.
Вера изумленно разглядывала собственное изображение. И не верила глазам: на снимке она – ужасно красивая – подмигивала и улыбалась в то время, как по ее лицу полз гигантский мохнатый паук!
Вера почувствовала, как резко пересохло в горле, как будто она проглотила колючку. Синий птицеед занимал одну четвертую ее лица.
Пятьдесят семь лайков! Девять новых подписчиков!
Фото появилось ночью.
Спрятав смартфон между листами тетради, Вера обновляла и обновляла страницу. Утром она не брала телефон в руки. Надо было постараться, чтобы мама ушла на работу вовремя и ни в коем случае не задержалась. Ведь только при таком стечении обстоятельств, она смогла бы тайком уйти в ее кроссовках. Вот Вера и караулила ее. После завтрака убрала посуду со стола – это чаще всего задерживало маму. Не занимала зеркало в коридоре, хотя краситься там было намного удобнее. Еще и глаз покоя не давал.
Лайки и комментарии увеличивались на глазах и действовали подобно успокоительному. Еще бы! Даже на фото паук вызывал оцепенение от ужаса.
О том, что ее фобия касается не только живых паучьих особей, она узнала, когда однажды вернулась домой и обнаружила на окне новый тюль – паутинку. Сияние солнечных лучей, переливающихся в серебристых и перламутровых нитях занавески, пригвоздило Веру к самому порогу. Даже в комнату войти не успела, так и застыла. Взгляд бешено заметался по стенам. На мгновение показалась, она ошиблась дверью, квартирой, семьей.
«Что ты сделала?» – спросила Вера предсмертным голосом.
Казалось, мама и в самом деле не ожидала такой враждебной реакции и растерянно пролепетала: «Добавила изюминку».
Тогда Вера долго не могла прийти в себя, кричала, что «поседеет с таким изюмом» (наивно полагая отстоять права на свою территорию). Мама стойко не принимала возражения. Она уже купила цветочный горшок для кактуса и новое покрывало в тон. Ведь старое Вера испортила фломастерами и маминой же косметикой, которую, кстати сказать, брала без спроса.
Что могло быть хуже, чем не находить места в собственной комнате? До самого вечера Вера не смотрела в сторону окна. Но с наступлением ночи ясно осознала – «хуже» только начиналось. Свет фар, от проезжающих во дворе машин, врывался в комнату на третьем этаже и озарял огромную, нависшую над окном «паутину». Увиденное прогоняло сон все дальше и разгоняло фантазию. Не смотреть Вера уже не могла: приходилось следить, чтобы паучья сеть оставалась на безопасном расстоянии от ее кровати. Туда наверняка держали путь все пауки города.
Зловещий хруст, неожиданно раздавшийся посреди ночи, разбудил всех членов семьи. К тому моменту, как взволнованная переполохом мама, первой выбежала в коридор и вскрикнула от боли – в темноте наступила на что-то впившееся в стопу, – Вера сладко спала. Папа включил свет и обнаружил разбросанные по полу сломанные пластмассовые крючки. Следы вели к выставленной за дверь перламутровой материи, которая еще недавно украшала окно в комнате дочери.
К теме больше не возвращались, по крайней мере, в Верином присутствии. Мама делала вид, будто ничего не произошло. Но сама Вера не могла примириться с мыслью, что родная мать так легко отдала ее в лапы фобии, не понимая, как это работает.
Учительница сделала уже не первое замечание, потом вызвала к доске и, потеряв терпение, влепила двойку. Вера была так занята размышлениями, что не замечала ничего. Она пыталась разбираться, когда именно начала сходить с ума?
«Откуда фотография? Кирилл отомстил? – версии сменялись одна другой нелепее. – Потому что из-за капризной сестрички пришлось тратить время на поиски обычного домового паука? Совсем на него непохоже! Кто бы это ни сделал – видимо, хотел напугать? Да вот получилось наоборот – я бы даже сказала спасибо».
Под поисковым запросом «синий мохнатый паук» высветилось множество картинок с изображениями похожего. Без сомнения, это был он – «ультрамариновый птицеед». Вера тотчас закрыла страницу.
Идиотская улыбка не сходила с ее лица. Серое небо за окном теперь казалось намного светлее, чем виделось со школьного крыльца.
Что происходит?
«Вот бы и в самом деле заполучить такую помаду, как на снимке», – думала она. Оставалось лишь выяснить, с кем же придется хранить тайну о несуществующем пауке.
