Buch lesen: «Лили. Дело 2. Букет смерти»

Schriftart:

* * *

Рэддок поднял бокал и провозгласил тост:

– За плодотворное сотрудничество!

Негромкая приятная музыка, искристое вино, свечи, приглушенный шум голосов… Инспектор был верен своему обещанию: посулил шампанское – шампанское мы и пили. Хотя, по правде говоря, я предпочла бы что-нибудь не столь пафосное.

Интересно, как инспектор танцует? Похоже, хорошего воспитания он не лишен, так что будем надеяться, ноги мне не оттопчет.

Кстати, о сотрудничестве.

– Газеты не врут? – поинтересовалась я, принимаясь за салат. – Финч отделается легким испугом?

– Увы, – развел руками Рэддок, впрочем, он выглядел не очень-то огорченным. – У обманутого мужа имеется целый ворох смягчающих обстоятельств. Разумеется, его очаровательная супруга изо всех сил пытается представить Финча тираном и деспотом…

На мгновение забывшись, я фыркнула.

– Ну конечно! Не давал женушке крутить шашни.

– Именно, – карие глаза инспектора тепло улыбались. – Впрочем, не будь чертежей, роль страдалицы удалась бы ей с блеском. Публика любит страсти…

– Но не любит, когда жена обворовывает мужа, – подхватила я.

Всеобщие симпатии были вовсе не на стороне милой Розалин, которой пришлось безвылазно сидеть на папочкином ранчо, оплакивая свою разбитую жизнь и перспективу скорого замужества. Ходили сплетни, что жених у нее уже есть, дело за малым – дождаться официального расторжения первого брака.

Рэддок отсалютовал мне бокалом.

– К тому же адвокат Финча – ловкий малый. Об оправдательном вердикте не может быть и речи, но присяжные вполне могут проголосовать за убийство в аффекте. Хотя, между нами, это не выдерживает никакой критики, учитывая заблаговременную подготовку алиби и попытку свалить вину на Розалин.

Я округлила глаза в притворном испуге.

– Инспектор, будет вам! Какое «свалить вину»? Случайное совпадение, не более. Телеграммы друзьям отправил сам Стивен, револьвер Майкл Финч позаимствовал у жены в приступе неконтролируемой ярости, ну а запах духов и вовсе к делу не пришьешь.

Убийство детектива-шантажиста осталось нераскрытым, привязать его к Финчу правосудие не сумело. Еще бы! Даже вздумай отставной гангстер дать показания, что он мог сообщить? Что некий мистер представился по телефону частным детективом и посулил продать важную информацию? При чем тут Майкл Финч? Пфе!

Нападение же на меня прокуратура решила замять, обменяв на чистосердечное признание Финча в убийстве Стивена.

– Разумеется, – Рэддок улыбнулся уже открыто и чуть подался вперед. В вечернем костюме он был дивно импозантен, вполне можно принять за кинозвезду. Официант вновь наполнил наши бокалы. – Что это мы все о делах? Давайте выпьем за… нас с вами, Лили.

– Замечательный тост, – одобрила я.

Бокалы столкнулись с негромким звоном – оркестр как раз взял паузу – и тут совсем рядом, в нескольких шагах, раздался страшный хрип.

Позабыв о шампанском, я резко обернулась (кажется, вино плеснуло на скатерть) и оцепенела. За соседним столиком хрипел и задыхался солидный господин, хватаясь за горло и выпучив глаза. По лицу его, багровому, опухшему и жалкому, лился пот.

Господин раззявил рот, как выброшенная на берег рыба, на глазах налился синевой и повалился на стол, лицом прямо в роскошные белоснежные лилии.

Инспектора словно пружиной подбросило.

Девушка, сидевшая рядом с упавшим, вскрикнула и отшатнулась, дама за тем же столиком окликнула резким голосом: «Мистер Далтон?», а похожий на нее джентльмен позвал неуверенно: «Эй, Лайонел, что за шутки? Не пугай дам!»

Я лишь головой покачала. Какие уж тут шутки!

Инспектор приблизился к упавшему и, наклонившись, прижал пальцы к его шее. Троица за столиком замерла. Минута, другая…

– Мертв! – глухо произнес Рэддок, убирая руку.

Девушка всхлипнула и прижала ладони ко рту, будто удерживая рвущийся крик. Глаза ее – огромные, ярко-голубые, умело подкрашенные – сейчас казались фарфоровыми шариками. Сходства с куклой добавляли золотистые кудри и бело-розовая кожа плеч, обрамленная сливочной пеной кружев.

– Не может быть! – истерично взвизгнул господин лет сорока, обрюзгший и лысый, попятившись вместе со стулом. Громкий скрип ножек по паркету наждаком прошелся по нервам. – Не верю!

– Джордж, – прошипела сидящая рядом дама в бриллиантах. Дама была вызывающе, прямо-таки вопиюще некрасива (куда там мне!) Фигурой похожа на сушеную селедку, а лицом… Ох уж этот крючковатый нос и щель губ! – Не позорься.

Сработало не хуже пощечины.

Господин дернулся, сглотнул – и распрямился, мигом сделавшись осанистым и солидным. Только землистость лица да лихорадочный блеск глаз выдавали его состояние.

Дама одобрительно кивнула и повернулась к инспектору.

– Отчего умер бедняга Далтон? Так неловко вышло…

Бросив взгляд на «беднягу Далтона», она скривила губы. То ли ей не нравилась сервировка мертвеца лилиями, то ли публичность его смерти. Как же, позволил себе умереть прилюдно, напугав посетителей ресторана! Фу.

Я поймала себя на подспудном ожидании, что покойник сейчас встанет и извинится. Рэддок и ухом не повел, лишь встал так, чтобы заслонить труп от посторонних взглядов.

– Причину смерти установят врачи, – пообещал он обтекаемо. – А вы были хорошо знакомы с покойным, миссис?..

– Мисс! – поправила она почему-то оскорбленно. Или ей попросту не нравилось в этом сознаваться? – Мисс Джорджина Брукс. А это мой брат, Джордж Брукс.

Тот поспешил вмешаться, упреждая вопросы:

– Родители так пошутили. Мы ведь двойняшки.

Он неожиданно тонко хихикнул. Одного лишь острого взгляда сестры ему хватило, чтоб побледнеть (куда уж дальше?) и заткнуться.

Плюнув на позицию стороннего наблюдателя, я подошла ближе, стараясь ступать бесшумно. Сделать это в туфлях на высоких тоненьких каблуках было не так-то просто, но я справилась.

– Да, мы были хорошо знакомы с Далтоном, – сообщил мистер Брукс смиренно. Как образцовый ученик перед ликом строгого учителя. – Даже подумывали стать партнерами, хотя не всем это нравилось.

Взгляд Рэддока сделался острым.

– Партнерами? – переспросил он, прищурившись. – Чем же, позвольте узнать, вы занимаетесь?

Джордж Брукс открыл было рот, но тут же его захлопнул, повинуясь жесту сестры.

– А по какому праву, позвольте узнать, – спародировала инспектора мисс Брукс, – вы этим интересуетесь?

Рэддок покосился на меня и вздохнул. Я в ответ на мгновение смежила веки. Действуйте, инспектор! Что поделать, если трупы нам подают в ресторанах вместо закуски?

Он извлек из внутреннего кармана удостоверение (надо же, таскает его даже на свидания!) и представился скучным голосом:

– Старший инспектор Рэддок, городской отдел по расследованию убийств. Отвечайте на вопрос, пожалуйста.

На удивление, голос подал оклемавшийся мистер Брукс, а не его шустрая сестрица.

– Адвокат Джордж Брукс, контора «Брукс, Брукс и Ланкастер», – отрекомендовался он с тихой гордостью.

Мисс Брукс поджала и почти бесцветные губы, которые не спасала даже помада:

– Я партнер брата. Кроме того, работаю секретарем в ассоциации адвокатов.

Ах, какое неописуемое выражение лица сделалось у бедного инспектора! Заиметь в качестве подозреваемых адвокатов – это ли не кошмар всякого полицейского?

Правда, оклемался он быстро.

– А вы, мисс?.. – повернулся инспектор к потрясенной юной куколке.

Та даже не моргнула. Так и таращилась с ужасом на покойника.

– Мисс! – повысил голос Рэддок.

Никакого эффекта.

Мисс Брукс как-то странно дернула головой и сообщила сухо:

– Это Джулия Кавендиш. Единственная дочь Уилфреда Кавендиша.

– Прокурора? – осведомился инспектор тоном «сгорела машина – гори и гараж».

– Прокурора, – согласилась мисс Брукс фальшиво сочувственным тоном.

М-да, несладко придется Рэддоку.

В этот момент подоспел врач, которого притащил бледный управляющий. Надо же, какие шустрые! Впрочем, городской морг отсюда буквально в двух шагах.

Не обращая внимания на ошеломленную публику, белокурый здоровяк-доктор присел рядом с телом.

Инспектор подошел ближе и проговорил негромко:

– Осторожнее, не сдвиньте тело. Он ведь мертв?

– Мертвее не бывает, – флегматично ответствовал врач, бросив на него острый взгляд. Потом его хмурое чело прояснилось: – А, Рэддок. Шустро ты. Полагаешь, его убили?

– Это ты мне скажи, – Рэддок протянул ему руку. – Приветствую, Олаф.

Тот, не глядя, стиснул его пальцы. Инспектор даже не поморщился, хотя доктор был выше его на голову и шире в плечах почти вдвое. Настоящий богатырь, такому ничего не стоило взвалить труп на плечо и отволочь в морг.

Доктор не спешил с ответом. Разглядывал тело так и эдак, благоразумно не пытаясь нарушить картину преступления. Любопытно, «Мертвец в лилиях» – это натюрморт или портрет?

Сопровождавший его медбрат, убедившись, что мертвецу уже ничем не помочь, суетился вокруг находившейся в шоке девушки. Остальных посетителей пытался разогнать по местам управляющий, что-то рассказывая о десерте за счет заведения. Впрочем, публика поддавалась неохотно, не желая менять зрелища на хлеб.

В глазах управляющего стыл ужас, официанты тряслись мелкой дрожью. Еще бы, такой удар по репутации! Вдруг бедняга Далтон отравился здешними устрицами? Представляю, как будут плескать языками репортеры.

– На первый взгляд – ангионевротический ограниченный отек, – заключил наконец доктор, отведя Рэддока в сторонку. Мне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать их негромкий разговор. – Проще говоря, отек горла, вызванный аллергией… быть может, вот на эти самые цветы.

Он кивком указал на роскошные белые лилии.

Ну и ну! Букет смерти?

Доктор цапнул инспектора за рукав и полюбопытствовал совсем тихо:

– Так что заставило тебя сюда примчаться?

– Да ничего, – Рэддок пожал плечами. Кхм, сдается мне, в тоне его слышалось некоторое сомнение. – Я был здесь с девушкой, мы как раз сидели за соседним столиком.

– С девушкой?! – заинтересовался доктор и ткнул приятеля в бок кулаком. – Слушай, какие новости! Познакомишь?

– Олаф! – прозвучало это не то с укором, не то с угрозой.

– Все-все, молчу! – доктор шутливо задрал ручищи.

Рэддок только вздохнул и, не глядя, подтянул к себе стул.

– А если серьезно? Какова вероятность, что этот Далтон умер не своей смертью? Навскидку, разумеется.

– Навскидку – невелика, – доктор поскреб щеку. – Выглядит типично. А что, зудит, да? Опять твое чутье проснулось?

Рэддок лишь дернул плечом.

– Проверь все хорошенько, ладно? От трупа до этих проклятых лилий.

Доктор насупился.

– Будем считать, что я этого не слышал. К твоему сведению, я всегда работаю на совесть!

Инспектор примирительно хлопнул его по плечу:

– Не обижайся, Олаф. Просто что-то… – он неопределенно повел рукой. – Не нравится мне эта история, друг мой. Дурно от нее пахнет.

Пахло и впрямь нехорошо: от удушливого аромата лилий уже першило в горле.

На этой весьма драматической ноте в ресторан ввалились полицейские. Ведущий их сержант диковато посмотрел на инспектора в вечернем костюме и с гвоздикой в петлице, однако быстро опомнился и сделал каменное лицо.

– Сэр? – произнес он тем почтительно-вопросительным тоном, которым обращаются к по-настоящему уважаемому начальству.

– Организуйте допрос свидетелей, Тобинс, – велел Рэддок спокойно. – Только поделикатнее, вы меня поняли? И проследите, чтобы все улики были изъяты как следует. Фотограф с вами?

– Да, сэр! – Тобинс зыркнул по сторонам из-под кустистых бровей и молодцевато подкрутил пышные усы. В противовес густой растительности на лице лысина на макушке, казалось, сверкала еще ярче. – Разрешите выполнять, сэр?

Рэддок чуть заметно поморщился (по-видимому, бесконечные «сэры» его раздражали), однако замечания чересчур почтительному сержанту делать не стал. Жестом отпустил подчиненного и направился ко мне.

Взглянув на бутылку с выдохшимся шампанским и уже подвядший салат, я подавила досаду. Накрылось свидание медным тазом… точнее, хрустальной вазой с проклятым букетом.

Рэддок присел напротив меня и посмотрел так виновато, что мне вдруг захотелось ласково взъерошить ему челку.

– Лили, – выдавил он. – Простите меня. Я скажу патрульным, чтобы вас отвезли домой.

– Не стоит беспокоиться… Эндрю, – я в последний момент сумела проглотить формальное «инспектор». Быть может, при нынешних обстоятельствах это и было бы уместнее, но Рэддок еще, чего доброго, расстроится. А расстраивать его в мои планы не входило. – Мне вызовут такси.

Рэддок взял мою руку в свои.

– Вы сердитесь на меня? – спросил он очень тихо.

Я не удержалась от улыбки.

– Глупости! Будем считать, что вы задолжали мне свидание.

Он улыбнулся в ответ – чуть заметно, лишь уголками губ – тепло и нежно.

– Тогда, надеюсь, вы не станете возражать, если завтра я заеду к вам в офис? Скажем, к трем?

– Разумеется, нет, – пожала плечами я. – Обещаю даже угостить чаем. Вам ведь нужно взять у меня показания?

Рэддок вздохнул и сказал грустно:

– Именно. Не везет нам с вами, Лили.

– Почему же? – возразила я быстро. – По-моему, напротив. Только обещайте, что расскажете мне, что к чему. Совместно распутывать загадки куда интереснее, чем…

Я осеклась, запоздало сообразив, какую бестактность допустила.

– Чем пить шампанское? – закончил Рэддок догадливо.

Поколебавшись, я кивнула. К чему притворство? Вот такая я – жестокосердная и любопытная.

– Обещаю, – сказал он серьезно, легко сжимая мои пальцы. – До встречи, Лили!

Быстро поднес мою руку к губам и поднялся.

– Инспектор! – окликнула я, когда он шагнул прочь. Вслух звать его по имени мне было неловко.

Рядом крутился фотограф, без конца щелкая вспышкой, да и сержант, думается, держал ушки на макушке.

От неожиданности едва не налетев на стул, Рэддок обернулся и вопросительно вздернул брови.

– Да?

– Почему вы решили, что это убийство? – я смотрела прямо в его внимательные карие глаза. – Смерть похожа на естественную.

– Похожа, – повторил он странным тоном. Дернул уголком губ и сознался: – Чутье. Простите, мне пора!

И скрылся на втором этаже, куда его повел трясущийся управляющий. Рядом со мной остановился официант.

– Вызвать вам такси, мисс Корбетт?

– Да, пожалуйста, – рассеянно кивнула я, продолжая обдумывать только что услышанное.

Чутью инспектора я верила. Значит, убийство…

* * *

Рабочий день для меня начался ближе к полудню. Я с досадой оглядела пустой офис и вздохнула. Стоило сюда тащиться! Эйприл все еще грелась на пляже, Дэнни опять носило невесть где, так что мне предстояло до вечера куковать в пустом кабинете, почитывая газеты и отчаянно скучая. Сказывалось летнее затишье в делах.

Впрочем, даже лучше, что Дэнни сегодня нет. Рэддок ведь обещал заглянуть, а меня нисколько не грела перспектива выслушивать потом колкие комментарии Дэнни. По правде говоря, о свидании с инспектором я напарнику не сказала. Не то, чтоб это было такой уж тайной – мы ведь не прятались по углам, а чинно ужинали в ресторане! – однако говорить о зарождающемся романе отчего-то было неловко.

Я проверила запас чая, удостоверившись заодно, что конфеты из буфета Дэнни не слопал втихомолку (с него бы сталось!), заварила себе кофе и, наконец, устроилась в своем кабинетике с чашкой в руке и кипой свежих газет. Так-так, что в городе делается?

Раскрыв «Фри-пост», все еще пахнущую свежей краской, я пробежалась по заголовкам…

Полчаса спустя я отшвырнула прочитанную от корки до корки прессу и нервно вскочила на ноги. Выругалась, обнаружив, что впопыхах плеснула себе на колени остывшим кофе, и полезла за салфетками.

А с рассыпавшихся газет били в глаза заголовки: «Убит известный адвокат!», «Отравленные цветы!», «Смерть в лилиях!».

Любопытно, кто же «слил» информацию прессе? Фактов у газетчиков было не так много. Во-первых, во время ужина в ресторане скончался известный адвокат, Лайонел Далтон. Во-вторых, яд был обнаружен в букете лилий. В-третьих, к цветам прилагалась карточка партнера Далтона. И, наконец, в-четвертых. Означенный партнер, адвокат Дариан Корбетт, вызван в прокуратуру для дачи показаний.

Самой расторопной оказалась «Газетт», которая поместила интервью с инспектором Рэддоком, который был весьма сдержан, однако признал, что на сегодняшний момент главным фигурантом в деле числится адвокат Корбетт.

Удивительно еще, что ни один газетчик не высказался в том плане, что за короткий срок это уже второй член семьи Корбетт, подозреваемый в убийстве. Может, это станет семейной традицией? Мол, тот пороха не нюхал, кто под следствием не ходил.

Хохотнув, я взъерошила короткие пряди на затылке и прошлась от окна до двери. Потом обратно. И снова. Паркет недовольно поскрипывал, из приоткрытой форточки тянуло влажным теплом.

Это не мое дело. Дариан справится сам, на то он и адвокат по уголовным делам. Почему же я не нахожу себе места?

Тихий звон колокольчика в первый миг показался мне набатом. Я вздрогнула всем телом и обернулась. Тьфу, нервы совсем ни к черту!

Я рывком распахнула дверь и уперлась взглядом в гладко выбритый квадратный подбородок.

Постойте, разве уже пробило три? Брошенный на часы взгляд подтвердил, что я слишком увлеклась размышлениями и не заметила, как пролетело время.

– Проходите, – я посторонилась и предложила: – Хотите чаю?

– Не откажусь, – он смотрел напряженно, словно вот-вот ожидая взрыва.

Не оправдав его ожиданий (кто бы знал, какой ценой давалась мне эта сдержанность!) я направилась в свой тесный и неуютный кабинет. Вручив инспектору чашку и пододвинув к нему поближе конфеты, я сочла долг гостеприимства выполненным.

Рэддок пил чай, изредка на меня поглядывая. Он устроился напротив, так что нас разделял письменный стол.

– Понимаю, вы расстроены, – наконец проговорил он ровным тоном. – Ваш… кузен под подозрением.

Заминка перед «кузен» была очевидно намеренной.

Взгляды наши скрестились, чуть слышно звякнула чашка и в наступившей тишине громко зажужжала муха.

Я сделала вид, что не поверила своим ушам:

– Вы в самом деле полагаете, что Дариан его убил?

– Кто знает? – пожал плечами инспектор. – У него имелся мотив.

Вскинув брови, я бросила сухо:

– Какой же?

– Самый, что ни на есть, весомый. Лайонел Далтон собирался расторгнуть партнерское соглашение с Дарианом Корбеттом, в результате чего тот лишился бы почти всех клиентов и вынужден был бы подыскивать новый офис. Благосостоянию адвоката Корбетта был бы нанесен значительный удар.

– Не дурите! – рассердилась я, вытирая липкие от конфет пальцы. – Послушайте, это ведь глупо. Можно подумать, теперь, после убийства компаньона, дела Дариана пойдут в гору. Подумать только, адвокат, подозреваемый в убийстве! Да клиенты побегут от него, как от чумного.

– Возможно, – не стал спорить Рэддок. Лицо его вдруг сделалось ужасно усталым, а морщинки вокруг темных глаз обозначились резче. – Лили, поймите, я расследую дело об убийстве. Я никак не могу сбросить Дариана Корбетта со счетов, даже ради ваших прекрасных глаз.

И с таким чувством он это сказал, что я несколько смутилась.

– Кхм, – я прочистила горло, попутно собирая разбежавшиеся мысли. – Я вообще ничего не понимаю. Если верить газетчикам, убийца отравил цветы. Но как? Лилии стояли почти в центре стола, за которым ужинали четверо. Если остальные живы и здоровы…

– Я понимаю, что вы хотите сказать, – не дослушал Рэддок. – Дело в том, что это не совсем яд. По словам эксперта, на упаковке букета обнаружены следы сильнодействующего почечного препарата с магической компонентой. Только не просите его назвать, химия никогда мне не давалась.

Вот теперь я растерялась окончательно. Потерла виски пальцами и чуть поерзала на стуле. Любопытно, газеты намеренно исказили факты – для пущей трагичности – или полиция попридержала сведения?

– Не яд? Почему тогда речь идет об убийстве?

Рэддок повел шеей, разминая мышцы.

– Лили, я в весьма щекотливом положении. Если станет известно, что я поделился с вами сведениями, мне несдобровать.

Я нетерпеливо отмахнулась.

– Эндрю, будет вам. Неужели вы еще не убедились, что мне можно доверять? Клянусь, я ни слова не пророню Дариану. И обещаю сообщать вам обо всем, что станет вам известно. Считайте меня, скажем, осведомителем. Такой вариант вас устроит?

Рэддок смерил меня задумчивым взглядом.

– Хорошо. Дело в том, что покойный страдал сильной аллергией и всегда носил в кармане лекарство от этой напасти. По инструкции его категорически запрещено принимать одновременно с тем самым почечным препаратом, которым полили букет. Как думаете, какова вероятность, что это сделано случайно?

– И много вылили?

– Порядочно. С полфлакона.

Тупоумием я никогда не отличалась.

– Значит, убийца, – произнесла я медленно, – надеялся, что смерть спишут на болезнь. Если бы там случайно не оказались вы, Эндрю, с вашим феноменальным чутьем…

– То убийца легко ускользнул бы от ответственности, – резко кивнул инспектор. – Недурная задумка. Как вы понимаете, для такого плана убийца должен был неплохо знать жертву, ее привычки и уязвимые места.

Намек был предельно прозрачен.

– Это не обязательно дело рук Дариана. Сколько знакомых было у этого его компаньона?

Рэддок вздохнул и потер переносицу.

– Визитка, – напомнил он терпеливо. – На ней его отпечатки.

Я лишь отмахнулась.

– Дариан не такой дурак, чтобы оставлять за собой столь явные следы. Мало ли визиток он раздает?

Инспектор кривовато улыбнулся.

– Вы защищаете его с таким пылом, – произнес он тихо, – что мне хочется тотчас отправить его за решетку.

Я не сразу нашлась, что на это ответить.

– Знаете, я была не права касательно загадок, – призналась я со вздохом. – Мне разонравилось впутываться в расследования.

– Жаль, – Рэддок принялся вертеть в пальцах ложечку. – Я как раз хотел предложил вам поучаствовать в этом деле. Негласно, разумеется.

– Разумеется… – повторила я задумчиво. – Инспектор, давайте начистоту. Зачем я вам?

Он дернул уголком губ.

– Вообще или в этом деле?

– В этом деле, – уточнила я поспешно. Пожалуй, даже слишком поспешно – вон как потемнели его карие глаза.

– Я расследую убийство Лайонела Далтона, но не могу всецело полагаться на свое чутье.

Рэддок умолк и наконец оставил в покое ложку.

– Почему же? – спросила я почти мимо воли.

Он поднял на меня взгляд. На его губах играла странная полуулыбка.

– А вы не догадываетесь? – он взял меня за руку. – Сказывается моя, кхм, личная заинтересованность. Лили, я…

Я не могла оторвать взгляда от его лица. Последним в любви мне изъяснялся Стивен, но это было не в счет. Букет алых роз, в котором пряталась коробочка с кольцом, пылкие фразы, которые лились так легко, что только полная идиотка не заподозрила бы в них фальшь. Весь мой житейский опыт неопровержимо свидетельствовал, что чем сильнее чувства, тем труднее признаться в них.

Рэддок молчал, не в силах справиться с внезапной немотой.

Поцеловать его, что ли? Надеюсь, мой бравый инспектор не хлопнется от этого в обморок. Я уже почти решилась, но нам помешали.

Хлопнула входная дверь (забыла запереть!), раздались шаги… и на пороге объявился Дариан, собственной великолепной персоной.

– Что здесь происходит? – поинтересовался он подозрительно.

Радости мне его появление, прямо скажем, не доставило.

– Ничего особенного, – буркнула я, осторожно высвободив свою ладонь из руки инспектора. – Ты что-то хотел?

Чувствовала я себя преступницей, пойманной на горячем. Прямо скажем, не мое амплуа.

Как же некстати он заявился! Впрочем, приди он пятью минутами позже, застал бы куда более пикантную сцену.

Я красках представила, как вознегодовал бы Дариан, узрев, как его кузина гнусно домогается бедного полицейского, и с трудом удержалась от смеха. Пожалуй, лучше заранее принять меры, дабы оградить бедного кузена от лишних потрясений… например, вовремя заперев дверь. Кстати, это мысль.

Когда я встала, Дариан озадаченно поинтересовался:

– Лилиан, ты куда?

– Закрою офис на ключ, – пообещала я через плечо. – От греха подальше.

Мало ли, кто еще заявится на огонек? Клиенты, гангстеры, пожарная инспекция! Еще вопрос, кстати, кто из двух последних хуже.

Рэддок раздумчиво листал свою записную книжку (что он там искал, хотела бы я знать?), а Дариан молчал, барабаня длинными холеными пальцами по столу. Поскольку стульев в кабинете было только два, я предложила Дариану садиться на освободившийся, а сама примостилась на широком подоконнике – очень уж мне нравилось, как инспектор при этом глазел на мои ноги. Не зря я в кои-то веки надела платье!

Дариан переводил неодобрительный взгляд с меня на Рэддока и хмурился все больше.

– Инспектор, – в голосе кузена звучало недовольство. – Позвольте спросить, с какой стати вы допрашиваете Лилиан в мое отсутствие?

Я открыла рот, чтобы заявить, что это никакой не допрос, но Рэддок жестом меня остановил.

– Позвольте напомнить вам, мистер Корбетт, – проговорил он очень вежливо, вкрадчиво даже, – что в этом деле вы никак не можете представлять интересы Лили, поскольку сами являетесь подозреваемым.

Ах, как же не понравилось Дариану это напоминание! Изящно его Рэддок приложил, не всякий бы так сумел.

– Я порекомендую ей другого адвоката, – пообещал Дариан недовольно. – А до тех пор…

– Не надо! – перебила я. – Мне не нужен никакой адвокат.

На красивом лице кузена отобразилось сомнение.

– Как пожелаешь, – Дариан одернул манжеты рубашки, всем своим видом излучая неодобрение. – Лилиан, я хотел бы с тобой поговорить.

– О чем? – поинтересовалась я безо всякого энтузиазма.

На трезвую голову перспектива пугала. Опять буду маяться и блеять!

Подумав, я спрыгнула с подоконника и вытащила из сейфа пузатую бутылку и рюмки, буквально спиной ощущая сгустившееся молчание.

– Будете, джентльмены? – предложила я, приподняв бутылку. Коньяк эдак внушительно булькнул.

Рэддок покачал головой, глаза его смеялись. Зато Дариан насупился, как сыч.

– Лилиан!

Я лишь поморщилась, зубами вытаскивая пробку. А что мне терять, собственно? В глазах Дариана я все одно невоспитанная девчонка. Значит, можно быть ею в свое удовольствие.

Налив себе рюмочку, я вновь устроилась на подоконнике, болтая ногой.

– Так о чем ты хотел поговорить? – напомнила я, пока кузен не лопнул от злости. – Слушаю тебя.

– Наедине, – процедил тот, кося глазом на невозмутимого полицейского.

– Не получится, – усмехнулась я. – Мы с инспектором еще не все обсудили. Правда ведь, инспектор?

По имени его называть не стала, побоявшись, что Дариана при этом хватит удар. Очень уж не любили они друг друга.

– Правда, – согласился Рэддок, поднимаясь. – Но, с вашего позволения, продолжим чуть позже. У меня еще есть дела.

– Хорошо, – я не без сожаления отставила недопитый коньяк. – Только позже я буду занята. Давайте лучше вы зайдете ко мне домой… скажем, около девяти?

В глазах Рэддока мелькнуло странное выражение и тут же исчезло. Он надел шляпу и пообещал серьезно:

– Непременно буду.

– Пойдемте, я вас провожу, – сказала я, не обращая внимания на недовольное сопение за спиной. Что на сей раз Дариану не по душе?

Я отперла дверь, протянула руку инспектору и произнесла так, чтобы не расслышал кузен:

– Я помню о своем обещании ничего не говорить Дариану. Но вы ведь понимаете, что в его вину я не верю?