Каждые сто лет. Роман с дневником

Обстоятельства не имеют большого значения, вся суть – в характере; тщетно порываем мы с предметами и существами внешнего мира, порвать сами с собой мы не можем. Мы меняем своё положение, но в каждое из них мы переносим те муки, от которых надеялись избавиться, а так как перемена места не исправляет человека, то оказывается, что мы только присовокупляем к сожалениям угрызения совести, а к страданиям – ошибки.

Мы не можем сменить родину. Давайтека сменим тему. Джеймс Джойс. «Улисс» (перевод В.  Хинкиса, С. Хоружего)

Тот год был яблочным – дома чуть ли не каждый день появлялся новый пакет. Жёлтые, красные, шафрановые, кислые, сладкие, душистые. Ешьте скорее, они не хранятся. В варенье можно добавить черноплодную рябину, а в шарлотку – грецкие орехи и корицу. Спасибо, что помогаете справиться с урожаем!

Обстоятельства не имеют большого значения, вся суть – в характере; тщетно порываем мы с предметами и существами внешнего мира, порвать сами с собой мы не можем. Мы меняем своё положение, но в каждое из них мы переносим те муки, от которых надеялись избавиться, а так как перемена места не исправляет человека, то оказывается, что мы только присовокупляем к сожалениям угрызения совести, а к страданиям – ошибки. Бенжамен Констан. «Адольф» (перевод А. Кулишер)

Обстоятельства не имеют большого значения, вся суть – в характере; тщетно порываем мы с предметами и существами внешнего мира, порвать сами с собой мы не можем. Мы меняем своё положение, но в каждое из них мы переносим те муки, от которых надеялись избавиться, а так как перемена места не исправляет человека, то оказывается, что мы только присовокупляем к сожалениям угрызения совести, а к страданиям – ошибки. Бенжамен Констан. «Адольф» (перевод А.  Кулишер)

Дневники ведут для того, чтобы их кто-то прочёл.

Когда мать умирает, взрослые дети плачут о своей молодости. О том, что им больше некому жаловаться.

А вот да, пожалела, потому что не бывает универсальных весов, где можно взвесить свою и чужую боль…

Мы живём в Орске уже вторую неделю. Димка с утра на рыбалке, а у нас с бабушкой «тихий час», и я прячусь в сарае, где есть небольшой диванчик и целые залежи журналов «Крокодил» и «Здоровье». Это несколько примиряет меня с действительностью, как сказала бы героиня библиотечной книги, которую я сейчас читаю. И ещё я тут пишу дневник. Когда ждали поезд, мама вдруг начала гладить меня по голове, что было странно, потому что обычно она никогда так не делает. Мама зашла с нами в купе, и мне в какой-то

что за каждым освещённым окном Парадного квартала скрывается отдельный мини-ад. И не только здесь, но повсюду, где живут люди, в шкафах белеют спрятанные скелеты, улыбаясь фарфоровыми зубами.