Buch lesen: «Чистое сердце»

Когда–то каждому из нас давался в жизни шанс.

Но не дано использовать его всем одинаково успешно.

Одним – любовь, здоровье, слава.

Другим – страданья без прикрас.

На что пошли бы вы сейчас,

Чтоб жизнь свою начать сначала?

Пролог

***

– Да! – закричала женщина.

Здесь можно было позволить себе это. Помещение, где она временно обосновалась, достаточно изолировано, чтобы звук не разлетался по окрестностям. Обыкновенный подвал двухэтажного семейного домика, в котором помещались стиральная машинка, велосипеды и старые ненужные вещи. Еще месяц назад здесь играл в американский бильярд глава семейства, старшая дочь целовалась на потрепанном диване с парнем, а младшая – делала запас конфет в нише за вывалившимся кирпичом. Теперь семейство перебралось поближе к океану, и дом передан в аренду следующему жильцу. Им оказалась одинокая женщина в годах.

Эта обыденная обстановка придавала еще большую странность нынешнему зрелищу. В центре на самодельной кирпичной печи стоял котел с бурлящим варевом цвета спелой сливы. Пар от него, больше похожий на дымку, распространялся по всему помещению. Сначала он поднимался резко вверх, потом заворачивался причудливыми спиралями и расходился в стороны, не добираясь до потолка. И этот пар, и температура создавали впечатление, будто находишься в сауне. Если бы чужой человек сейчас зашел сюда, его наверняка вывернуло бы наизнанку от запаха, кислого, терпкого и невыносимо насыщенного.

– Получилось! – ликовала женщина, кружась вокруг котла.

***

В предзакатных лучах двое подростков прятались от чужих глаз в излюбленном месте – в высоких и густых зарослях кукурузы. Девушка подогнула под себя ноги и села, запачкав в пыли ситцевое платье, и без того потрепанное. Слезы уже не текли по скрытому в изящных ладонях лицу, но плечи все еще время от времени сотрясались.

– Мы пойдем вместе к твоей маме, и я попрошу у нее твоей руки, – нежно сказал Калеб, оторвал ее ладони от лица и заглянул в глаза.

Натали от радости не смогла вымолвить ни слова, снова заплакала и опустила голову.

– Если будет девочка, мы назовем ее Эстер, – продолжал он, устраиваясь рядом на пыльную потрескавшуюся землю, сквозь которую с трудом пробирались даже сорняки. Редко где можно было увидеть одинокие кустики молочая или канатника. Калеб больше любил это место после затяжных дождей – когда земля покрывалась зеленью. Сидеть на мягких зарослях вьюна было гораздо приятнее. Хотя дядя Томас определённо с ним не согласился бы, отсутствие сорняков для его кукурузы предпочтительнее своевременного полива. Хуже сорняков только вороны, но с ними успешно боролись пугала и, как любил шутить отец Калеба, «молодежь, принимающая кукурузные поля за мотель».

Плечи Натали наконец перестали дергаться. Она глубоко вздохнула и выдавила сквозь слезы:

– А мальчика в честь моего отца.

– Как ты захочешь!

Она только что призналась Калебу, что ждет ребенка. Девушка боялась, он закричит или даже ударит, будто это ее вина, завопит, что ему не нужен ребенок от такой, как она… от ведьмы. Произнесет это слово как ругательство. В речах ее матери оно таковым и было. Мать произносила его, стиснув зубы, выплевывая, как грязь, как кусок вчерашнего ужина, застрявшего между зубами.

Но вопреки ожиданиям Калеб подхватил ее на руки и закружил. Она летела, задевая босыми ногами за шелестящую кукурузу. Натали расплакалась, не веря в происходящее, и долго не могла прийти в себя. Так глупо! А теперь он планировал, как назвать их малыша. Впервые в жизни после смерти отца Натали была счастлива.

Когда они уже подходили к дому, в свое время добротному, а теперь запущенному, Калеб крепче сжал ее руку, заметив, как она дрожит.

– Чего ты боишься, милая?

– Она убьет меня.

Калеб остановил Натали, развернул к себе и взял ее лицо в руки:

– Я не позволю!

Она благодарно улыбнулась и зашагала дальше.

Низенький деревянный дом с прохудившейся и покрытой плесенью шиферной крышей выделялся на фоне других. При жизни отец мечтал провести электричество и поднять потолки, но не успел. Лишь голый столб напоминал о его стараниях сделать жизнь «любимых девочек» комфортнее. Много лет деревня сплошь состояла из таких избушек. Но теперь одни соседи оббили ее деревянным сайдингом, а другие и вовсе снесли дом и построили двухэтажный коттедж из красного кирпича. Только дом Натали зиял гнилым зубом и заставлял ее сердце сжиматься от отвращения и страха.

– Говорить буду я, – Калеб подмигнул Натали, постучал в покосившуюся дубовую дверь и вошел, ведя девушку за собой. Петли неприятно скрипнули. Дверь отрезала уличный свет, погрузив их в сумрак и духоту дома.

Ее мать, Элизабет, копошилась возле печи. В сорок она выглядела на все шестьдесят. Лицо давно прорезали глубокие морщины, а волосы поседели в один миг, когда она потеряла мужа. Давным–давно ее улыбка была прекрасной, особенно если супруг, приходя с работы, называл ее «моя Лиззи». Но теперь самые последние крохи радости были стерты из мира Элизабет.

– Добрый вечер, мисс Скаймолд.

Мать поставила горячий котелок на стол и медленно развернулась

– Ах вот ты где шлялась, паршивка! – вскрикнула мать, не обратив внимания на парня. Натали смиренно опустила глаза, чтобы мать не упрекнула ее еще и за «надменный взгляд».

– Эм… – Калеб на секунду потерял дар речи. – Мисс… Мы с Натали любим друг друга. Прошу вас позволить взять ее в жены.

Тут пришла очередь Элизабет не найти слов. Она впервые посмотрела на него, и Натали показалось, что в глазах матери сверкнул настоящий огонь.

– У нас будет ребенок. Я позабочусь и о нем, и о Натали.

Нет! Калеб слишком внезапно выложил всю информацию. Теперь им точно конец!

Лицо матери покраснело, казалось, она кипела как котелок, только что вытащенный из печки.

– Ни за что! – тихо, но яростно проговорила она. – Убирайся! – бросила она в сторону Калеба, тыча в него раскаленной кочергой.

Он попятился и неуверенно пролепетал:

– Но… я… люблю… и ребенок…

Натали вздохнула. Вот и все. Нечего было и думать, что все получится. Мать никогда не позволит ей быть счастливой.

Раскаленная кочерга коснулась живота Калеба, он вскрикнул и отступил за дверь, бросив на Натали испуганный взгляд. Мать вышла следом за ним на улицу. Дверь снова скрипнула, будто насмехаясь над глупыми мечтами девушки. Натали слышала, как мать кричала грязные слова о нем и о дочери. Как теперь показываться на глаза соседям? Они и так не жаловали Натали, а после такой сцены вообще будут тыкать пальцами. Девушка прижалась к стене, пытаясь унять дрожь – нервничать ей больше нельзя, теперь она ответственна за двоих. Несмотря ни на что при этой мысли Натали улыбнулась.

Мать вернулась, тяжело дыша. Куда ей догнать Калеба?! Она вздохнула, оглядев дом, сжала зубы и неожиданно влепила Натали пощечину.

– Потаскуха! – прошипела она, не глядя на дочь. – Как смеешь ты со своей паршивой болезнью? – она сплюнула на пол. – Тебе нельзя иметь детей! Никакой ребенок не захочет, чтобы у него была такая мать! Грязная, нечестивая ведьма! – последнее слово, как всегда, получилось гадким, ядовитым.

Натали молчала, опустив голову. В тот день Элизабет заперла девушку дома.

От Калеба не было вестей. Через несколько недель мать с гнусной ухмылкой сказала, что он сбежал.

– Конечно, кто захочет ребенка от ведьмы? – посмеивалась она. – Любит он, как же…

«Он не мог так поступить!» – Натали тихо плакала, обнимая уже слегка округлившийся живот.

– Все еще наладится, – шептала она маленькому созданию внутри нее. Так думала она сама, пока в один день Элизабет не привела с собой повитуху. Натали завизжала, когда поняла, зачем она здесь…

Через месяц после того, как опустошили ее чрево, Натали вернулась в школу. У нее не было там подруг, но Мари Камстер, соседка Калеба, поведала, как его отец силой затащил сына в телегу и увез. «Говорят, в город. Но он сопротивлялся», – добавила Мари и попыталась погладить Натали по руке.

Но ей уже было все равно.

***

В этом году весна обошла Динвуд¹ стороной. Обычно тепло приходило уже в середине марта, а настоящая жара наступала в мае. Этот год единогласно назван синоптиками аномальным. Еще вчера никто не хотел расставаться с зимними куртками, кутаясь в них от пронизывающего ветра. А сегодня, четвертого апреля, жители Динвуда встречали лето: наполняли бассейны и вынимали из гаражей шезлонги.

Вернувшись из школы, Джудит переоделась в простую белую майку и коротенькие по–детски разрисованные маркерами джинсовые шорты. Они туго обтягивали ее формы, между прочим, далеко не детские. Джудит полюбовалась собой перед зеркалом и усмехнулась. Это несоответствие показалось ей весьма забавным и даже привлекательным, будто порно звезда в костюме школьницы.

Туго зашнуровав беговые кроссовки, Джудит направилась к Шейле, обитавшей на другом конце города – на южной окраине. Чуть больше семи километров девушка с радостью преодолела трусцой.

Подруги расстелили на газоне возле небольшого квадратного бассейна покрывало и, пока дома не было родителей, улеглись на солнце прямо в нижнем белье. Смеялись, пили колу из винных бокалов, воображая себя на курорте и мечтая, что через пару лет так и сделают: уедут к океану, загорать и клеить столичных парней.

– Как у тебя с Сандором?

– Не очень, – Джудит поджала губы. – Больше он не хочет видеться, вчера даже отказался меня до дома отвезти.

– Боится не сдержаться, – засмеялась Шейла.

– Если бы! – девушка понизила голос. – Я отправила ему те фотки, – она многозначительно подняла брови. – А он мне вот что ответил, – Джудит протянула подруге телефон.

– Дааа, не очень прикольно.

До вечера они томились на солнце, брызгались, сидели на краю бассейна и болтали ногами. Как только начало темнеть, Джудит засобиралась домой. Шейла проводила ее до порога и, посмеиваясь над глупыми девичьими шутками, закрыла дверь.

Джудит направилась домой, путь предстоял не близкий. Бежать после солнечных ванн не хотелось. Проезжающая сзади машина посигналила. В другое время девушка даже помахала бы водителю, но не в сумерках и не рядом со стоянкой дальнобойщиков. Она перешла дорогу, чтобы машины видели ее лицо, а не едва прикрытый шортами зад. Работающие в Гринхилле горожане вернулись несколькими часами раньше, так что звуки моторов слышны были не чаще, чем раз в десять минут. В остальное время тишина нарушалась лишь перелаиванием собак и скрипом сосновых стволов. Ветер шептал в свежей листве других деревьев и кустарников: дубов и лещины, жимолости и чубушника, будто посаженных здесь специально, чтобы заполнить просветы между высоченными соснами.

С этой стороны лес подступал совсем близко к маленьким двухэтажным домикам. Все жители «шумного леса»², давно привыкли к густой зелени, со всех сторон окружавшей город. Но сейчас Джудит стало жутко. Ей вдруг вспомнились недавние газетные статьи о жестоких убийствах в соседних городах. Тогда никто не принял их всерьез, включая Джудит. В школе одноклассники мимолетно, чуть ли не с иронией обсудили случившееся и благополучно забыли, перейдя на более насущные темы – надоевшее однообразное меню в школьной столовой и предстоящие соревнования по мини–футболу. Теперь она шла мимо живой зеленой стены и представляла, как из зарослей вырывается маньяк с огромным ножом в руке, почему–то обязательно лысый и со шрамом на все лицо – видимо образ из какого–то давно забытого фильма.

В доме на другой стороне дороги завыла собака. Девушка так резко повернула голову, что хрустнула шея.

– Ой, ну и дурочка! Это просто собака! – тихо сказала она сама себе. Вой резко оборвался, собака жалобно заскулила и затихла. У Джудит по спине побежали мурашки. Она ускорила шаг. Хорошо, что на ней кроссовки, мягко ступающие по асфальту. Сейчас ее довел бы до ужаса даже звук собственных шагов.

Через несколько десятков метров девушка почувствовала внезапную дурноту, в глазах потемнело, будто сумерки в одно мгновение уступили место ночи. Джудит присела на асфальт, боясь упасть в обморок.

– Да что же это… – язык не слушался, она даже не смогла закончить фразу. Веки тяжело опустились.

Она очнулась и почувствовала, что лежит не на асфальте, а на мягкой подстилке из сосновых иголок и прелой листвы. Открыв глаза, Джудит хотела вскрикнуть, но не смогла. Ее рот будто был заморожен сильным обезболивающим, как в кабинете стоматолога. Над ней склонялся человек в капюшоне, скрывающем лицо. Боже! Тот самый маньяк! Сейчас он снимет с лысины накидку и покажет свой отвратительный шрам… А руки! Ужасные, кривые, покрытые пигментными пятнами руки, с длинными корявыми пальцами, тянулись к ее груди. Джудит не смогла пошевелить даже пальцем, конечности не слушались. Что он хочет с ней сделать?! Ответ пришел в следующую секунду – он хочет ее убить! Джудит увидела у него в руках свое сердце. Оно слабо трепыхалось. Нет! Уже убил…

Девушка не почувствовала боли, только сонливость и где–то на задворках сознания смутный интерес «как такое может быть?!» Она вытаращила глаза, мысленно умоляя монстра вернуть сердце на место, и свет погас.

Задание

***

Молодой детектив сидел на удобном офисном стуле с мягкой спинкой и рассеянно перебирал документы, размышляя о чем–то совершенно постороннем. А надо бы о краже. Кто мог вытащить деньги из сейфа? Хозяин уверяет, что кроме него никто не знал пароль. Может он сам их и потратил? Детектив провел рукой по коротко стриженым колючим волосам.

В дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, вошла хорошенькая стажерка с туго затянутым высоким хвостом:

– Мистер Брокс! Вас вызывает начальник.

– Хорошо, буду через минуту, – парень кивнул и добавил: – Сара, давай только без «мистеров» в следующий раз, хорошо? Ты меня еще офицером назови! Я – Джерри!

Девушка кокетливо улыбнулась и вышла.

Он захлопнул ноутбук, сгреб бумаги в верхний ящик стола и прошел через холл к кабинету начальника. Сам Джерри только недавно обзавелся собственным кабинетом после удачно раскрытого дела. Раньше он теснился в общем зале за столом с перегородкой и древним стационарным компьютером. То было не единственное серьезное задание, но одно из первых, в которых он выступал равноправным напарником. Детектив Маркус Рэндл сам выбрал его.

Дверь в кабинет начальника была открыта нараспашку, поэтому Джерри постучал по воздуху, произнес «тук–тук–тук» и вошел. Просторный светлый кабинет с двумя стеклянными стенами, жалюзи как всегда раздвинуты. Всю дальнюю стену позади массивного стола закрывали стеллажи с бесконечными цветными папками.

– О, Джерри, это ты! Заходи, садись! – капитан полиции Мэт Рубенс суетливо раскладывал гору документов на широком столе. Торопился или нервничал? Он то исчезал за столом, тогда стучали выдвижные ящики, то отворачивался к стенному шкафу и заглядывал на верхние полки.

– Что–то потеряли?

– Да–а, – протянул Рубенс. – А! Вот! Слава Богу! – он с силой стукнул себя по лбу и схватил серую папку, преспокойно лежавшую прямо в центре стола. – У меня к тебе дело! Да сядь ты уже, чего стоишь?!

Джерри сел на простой деревянный стул, подозревая, что это задание, судя по странному поведению начальника, ему не понравится.

– Джерри, я понимаю, ты еще не отошел от того дела, но больше мне послать некого.

– Сэр, я… – начал Джерри. Но начальник не дал ему сказать:

– Не надо! Я прекрасно понимаю, что такое без следа не проходит. И более старшие сотрудники, прошедшие и огонь, и воду, просто так не смогли бы пережить смерть напарника при исполнении. А ты совсем мальчик еще. И не закатывай глаза! Мальчик, что нет что ли? Сколько тебе? Двадцать шесть?

Джерри кивнул.

– То–то же! Так что не стыдись того, что тебе плохо. Все чувствовали бы то же самое в такой ситуации! А у тебя еще и в первом же собственном деле такое произошло. Я вообще не понимаю, как ты умудрился довести его до конца.

– Да это Маркус все успел сделать, – тихо сказал Джерри.

– Ой, давай только не начинай! И вообще: я не об этом! Я не могу вечно тебя держать на мелких кражах. Ты – парень смышленый. Так что вот – новый случай! – он потряс серой папкой. – Руководство округа настаивает, чтобы мы присоединились к расследованию. Шерифы на местах сами не справятся. Я не могу поручить его Сэму – он занят. Молли – не обсуждается. Остальные – не справятся.

Джерри насторожился. Молли была на хорошем счету, почему не она?

– Слышал, в Широне и Броненбурге что творится?

Джерри кивнул. Кто ж не слышал?!

– Есть основания предполагать, что то же самое теперь происходит в Динвуде.

Джерри открыл рот, сам не зная, что собирался сказать. Но Рубенс продолжил:

– Вчера убита девушка, ученица старшей школы Динвуда, найдена в лесу возле автострады, – он протянул серую папку и со вздохом кивнул на молчаливый вопрос Джерри. – Почерк тот же.

Джерри пролистал папку, содержащую фото всех жертв, протоколы и отчеты местной полиции.

– Тебе нужно отправится в Динвуд и посодействовать местному шерифу. Говорят, он толковый, но помощь никому не помешает. Если не поймаем убийцу там, то он отправится дальше – в тур по всему округу. А тогда вмешаются федеральные власти. Этого допустить нельзя! Иначе нам тут всем влетит, – Рубенс крутанул пальцем у себя над головой. – Выбирай любого помощника, я дам распоряжения.

Джерри сунул папку под мышку, в очередной раз кивнул и направился к выходу.

– Джерри, только девушек не бери от греха подальше!

Часом позже детектив передал Молли свои текущие дела. Ничего интересного: кража из сейфа, пара уличных грабежей и угон автомобиля. Сказал Сэту Шерману – исполнительному и приятному в общении стажеру, чтоб тот был готов сегодня вечером отправиться в командировку. Парень появился в отделе два месяца назад, но быстро влился в коллектив во многом благодаря ненавязчивому чувству юмора. Им предстояло неприятное путешествие по местам убийств и сложное расследование насильственной смерти последней жертвы в Динвуде.

В семь часов вечера, как и договаривались, Джерри заехал за Сэтом по указанному адресу. Он удивился, увидев богатый дом в спальном районе. Здесь обычно очень заботятся о высоте стрижки газона, детей отправляют учиться в какой–нибудь Гарвард, а не в полицейскую академию. Чаще всего мальчики из таких семей выбирают финансовую сферу, носят идеально сидящие дорогие костюмы, да и выглядят совсем по–другому, чего уж там. Сэт, худощавый и нескладный, больше был похож на барда–путешественника, особенно если вернуть ему длинные волосы, с которыми тот впервые появился на работе. Рубенс приказал немедленно избавиться от хвоста. Сэту пришлось спуститься в парикмахерскую ниже по улице, и через полчаса он явился с широкой улыбкой и полностью лысой головой, чем удивил даже начальника.

Сам Джерри сейчас жил в крошечной квартирке–студии недалеко от места работы – отдела полиции округа Лим. Тетя умерла от инфаркта несколько лет назад, и теперь у Джерри не было ни единой родной души. Тетина двухкомнатная квартира по наследству перешла к нему. Но ездить на работу из пригорода то еще удовольствие. Его нынешняя съемная квартира была не домом, а ночлежкой. Он не приложил ни малейшего усилия, чтобы сделать ее уютнее. Кровать, полупустой шкаф и разномастная хозяйская посуда.

Сэт вышел из дома через минуту, родители по очереди расцеловали его в обе щеки. У Джерри завистливо екнуло сердце. Сэт явно смутился, увидев, что машина детектива уже здесь. Стажер нес с собой маленький рюкзачок, не дотягивающий даже до звания походного, тогда как Джерри десятью минутами ранее засунул в багажник увесистую спортивную сумку.

Сэт уселся на пассажирское сиденье и помахал родителям. Они все еще стояли на крыльце, обнявшись, когда машина свернула с улицы.

– Ты, кажется, собрался только на легкую прогулку? – спросил Джерри.

– А что мне нужно? Пара носков и трусов, да сменная футболка, – он хохотнул и провел рукой по голове, взъерошив отрастающие волосы. – Теперь мне и расческа не нужна. Да и парадная одежда не понадобится, вряд ли мы попадем на увеселительные мероприятия.

– Ну да, – согласился Джерри, припомнив свой костюм, аккуратно сложенный в сумке. Он, конечно же, не рассчитывал попасть на вечеринку, но на похороны – вполне вероятно. И хорошо бы, если только на одни.

***

Темно–синий Форд Гэлакси девяносто девятого года выпуска, оставшийся Джерри от родителей, въехал в Динвуд ранним утром среды. Округ Лим небольшой по площади, однако, тянется вдоль всего скалистого побережья почти тысячу километров. Поэтому дорога из Блэкфилда к месту назначения заняла больше десяти часов. Сэт все время спал, удобно устроившись на задних сиденьях. У Джерри слипались глаза. Но он не мог не подивиться контрасту с природой столицы, он впервые приехал настолько севернее. Здесь настоящая тайга. Хвойные деревья высотой с полсотни метров, стволы, которые не обхватишь руками. Джерри открыл окно и вдохнул воздух, чистый и по–утреннему прохладный.

Дорога шла мимо непроглядного леса, но постепенно то здесь, то там, стали появляться дома, и вот они очутились в Динвуде. Выглядел он так, как и ожидаешь от городка с населением в тридцать тысяч человек. Динвуд, как и сам округ, был вытянут вдоль федеральной трассы, две улицы с одной стороны, две – с другой. Всего пять параллельных улиц и двадцать километров в длину с учетом промышленной зоны на северной окраине. Пустые улицы, тем более в такой ранний час, красивые домики с прошлогодним газоном на лужайках. Наверняка зимой здесь снег задерживается дольше, а не тает в тот же день, как в Блэкфилде.

Джерри сверился с навигатором «Первая Западная улица, дом номер 81», свернул налево на первом же перекрестке и остановился возле небольшого ряда стоящих вплотную разноцветных домов.

– Вставай, Сэт!

– Приехали? – парень тут же открыл глаза.

Джерри кивнул.

– Где мы? – зевнул напарник.

– Я снял таунхаус, не хотелось останавливаться в мотеле для дальнобойщиков.

– Точно. Так себе компания, – Сэт выглядел довольным. Он вылез из машины, подхватив рюкзак. – Пошли?

Джерри, вытащил багаж, поднялся по ступенькам, нашарил под ковриком ключи, вошел и кинул сумку у входа.

– У нас три часа отдохнуть, потом за работу. Хочешь, занимай комнату наверху, я в гостиной. Не люблю спать на втором этаже.

– Можно? Отлично! – Сэт, переступая через две ступеньки, влетел наверх.

– А я в душ, – крикнул Джерри.

Крошечная душевая кабина занимала половину единственного в доме санузла, расположенного между кухней и гостиной. Джерри стоял под горячими струями и строил план действий. В первую очередь к шерифу, потом осмотреть тело, место преступления, свидетели…

Для полицейских все это быстро превращается в обыденность, даже страшно, насколько быстро. Они перестают жалеть жертв, сочувствовать родственникам, ненавидеть преступников. Дело представляется только набором бумаг, доказательств, протоколов. Всего лишь работа, но Джерри сложно было относиться к происходящему с этой точки зрения. Может потому, что почти четыре года он безвылазно провел на работе, забыв о существовании другой жизни.

Выйдя из душа, он почувствовал себя лучше. Достал из сумки свежую футболку и джинсы, упал на диван в гостиной и мгновенно уснул.

Будильник прозвонил в восемь тридцать. Джерри протер глаза, встал, накинул на плечи кожаную портупею с кобурой на левом боку и излюбленную заношенную черную джинсовку. Сэт уже натягивал кроссовки у входа.

– Готов, шеф?!

– О, Сэт, блин, – детектив сморщился. – Не называй меня так! Я – Джерри!

***

Шериф Гарри Кросс с недовольной миной восседал за своим столом. Вчера он допоздна сверял отчеты по штрафам за неправильную парковку и превышение скорости. Ерунда, конечно, этот отчет, но районная бухгалтерия придирается к каждой цифре. Не доверяют! А сегодня еще новости. Начальство решило, что он не справится с делом об убийстве девчонки, и пообещало прислать какого–то перца из округа на помощь.

Шериф широко зевнул. Надо бы выпить кофейку!

Пятнадцать лет минуло с тех пор, как он занял это отличное место в таком тихом городке, где не случается ничего серьезнее кражи автомагнитолы или пьяной драки у бара. Случай с Джудит Маршблок нарушил весь текущий порядок вещей! Но ему не мешала встряска. У него намечался (а если быть честным, давно уже наметился) второй подбородок, а вес грозился перевалить за сто двадцать килограмм. Иногда Гарри казалось, что жена, откармливая его домашней выпечкой и жареными свиными ребрышками, пыталась прикрыть свою собственную полноту. Никто не скажет, что свинья толстая, когда рядом пасется слон.

В тот самый момент, когда Гарри встал из–за стола и решил было отправиться в магазин напротив за стаканчиком растворимого кофе, в участок вошли двое молодых людей. Кросс сразу понял, кто это. Незнакомцы в Динвуде – диковинка. Высокий коротко стриженый молодой мужчина в джинсовой куртке (с таким видом, будто его прислали ходить по подиуму, а не расследовать убийство) и за ним совсем юный парень с беспорядочно торчащим «ежиком» на голове и шутовской улыбкой.

– Здравствуйте, шериф Кросс! – первый показал удостоверение и протянул руку. – Меня зовут Джерри Брокс, я – детектив из окружной полиции. А это Сэт, мой помощник.

«И у этого сопляка есть помощник!» – подумал шериф, стараясь при этом не сильно округлять глаза. – «А я тут один работаю, если не считать добровольцев!»

Шериф указал гостям на стулья, а сам вернулся за стол.

– Что скажите, шериф? – спросил Джерри, усаживаясь.

– Я сделал все, что нужно на данный момент.

– Отлично. На каком этапе расследование?

– Какое тут расследование? – махнул рукой Кросс. – Документы есть, но дело – труба, ничего пока не нашли. Ни отпечатков, ни свидетелей нет. Ждем новых сведений. В Широне и Броненбурге же никого не нашли. И у нас будет еще один висяк. Но этот убийца тут проездом. Вы б сразу ехали дальше, детектив Брокс! В Грейхилл, например. И там бы предотвратили следующее убийство. А со своим мы тут сами разберемся.

Помощничек громко хмыкнул.

– Шериф, покажите мне дело об убийстве Джудит Маршблок, – начальственным тоном произнес Брокс. Кросс, качая головой, протянул ему тоненькую папку. Пару минут юнец, хмурившись, всматривался в бумаги (второй встал и заглядывал ему через плечо), а потом поднял взгляд на шерифа.

– Это все? – возвращая папку, спросил детектив.

– Да, все необходимое.

– Необходимое для чего? – детектив приподнял бровь. – Здесь всего три листа. Нет и половины обязательных документов.

– Я работаю здесь уже пятнадцать лет! – задохнувшись от возмущения, выплюнул Кросс. – А до это еще столько же был добровольцем! Ты еще будешь меня учить! Я знаю, что делаю. Мне помощники не нужны! У меня ни одного нераскрытого дела до этого случая не было. Но тут полиция бессильна.

– Это не кража коровы, шериф, и не угон старого форда школьниками, это убийство. Убийство подростка! – детектив встал.

– Да представь себе, я в курсе! Еще раз говорю: мне помощники не нужны, я сам через неделю посажу виновного вот в эту камеру, – он указал на маленький участок кабинета, отрезанный металлической решеткой.

– Ну, раз не нужно, я не буду помогать вам в этом деле…

– Вот и славненько! – шериф самодовольно ухмыльнулся.

– Я раскрою его без вас, сам! А вы дальше делайте то, что положено.

– Хах, ты даже города не знаешь. Никто здесь не станет тебе помогать, это мои люди.

– Ну и славненько! – ответил детектив, подчеркнув последнее слово. Он еще смеет передразнивать! – Значит, через неделю кто–нибудь из ВАШИХ людей сам зайдет в эту камеру. – Детектив, смерив шерифа уничижительным взглядом, забрал папку у него из рук. – Дело я заберу, Сэт завтра принесет вам копии, чтобы вы могли и дальше… ничего не делать.

– Ну, попробуй! – крикнул шериф – Сопляк! – добавил он, когда дверь за гостями уже закрылась, и они не могли этого слышать. Как ни крути, а шериф был уже не в том возрасте, чтоб нарываться на физический конфликт с двумя юнцами. Хотя еще лет десять и килограмм двадцать назад он бы не стерпел такого отношения.

***

– Куда теперь? – спросил Сэт.

– В морг. Сядь за руль, – Джерри кинул помощнику ключи и помахал полупустой папкой. – Я пока прочитаю повнимательнее… этот «талмуд». Морг на Главной улице, дом 116.

– А адрес есть? Я б вбил в навигатор

– Что тут вбивать? Поезжай прямо. Это адрес и есть, – сказал Джерри, усаживаясь на пассажирское сиденье. – Главная улица так и называется – Главная.

– Оригинально! – усмехнулся Сэт, пристегнулся и завел мотор.

Сэт вел не торопясь, то ли из–за неопытности, то ли из–за того, что машина не его. Поэтому у Джерри было несколько минут ознакомиться с делом поближе.

На первом листе в углу приклеено фото из школьного альбома. Красивая девушка. Имея такую дочь, нельзя не опасаться, когда она выходит за порог. Ниже следовали анкетные данные погибшей – Джудит Кэрри Маршблок. Семнадцать лет. Старший ребенок. Мать – Дайана Маршблок. С трех лет ходила в детский сад, училась отлично, дружила с Шейлой Отари… Лишь сухая выжимка фактов, без эмоций. Для родных она всегда останется Джудит со своим прошлым, мечтами и страхами, когда в деле будет фигурировать как жертва или еще хуже – труп, безликий объект преступления. Для расследования не важно, какой цвет или запах она любила, кем мечтала стать, какую пижаму носила… Приступив к практике, Джерри часто вспоминал слова старого преподавателя академии: «Никогда не давайте читать уголовное дело любящим жертву людям!»

Дальше лежал протокол осмотра места преступления. Две стандартных фотографии среднего качества: обзорная и узловая фотосъемка. Вместо ориентирующего снимка прилагалась распечатка спутниковой карты. Неровный крестик, обозначающий место убийства, был нацарапан в лесном массиве черной пастой, на полях неразборчиво зафиксированы GPS координаты. Обзорная съемка сделана только с одной точки, вероятно со стороны дороги. Особой информативности она не несет: сосны, кусты – ничего примечательного, вряд ли по ней можно с точностью определить нужное место. Детальную местный криминалист сделать не потрудился, если такой здесь вообще имелся. Но на узловом снимке, фиксирующем позу трупа, также хорошо видны и состояние одежды, и рана на теле. Не исключено, что эти фото – дело рук одного из полицейских–добровольцев, так что можно считать, что он справился.

Третий лист – опрос матери погибшей. Ничего вразумительного она пояснить не могла: «Дочь ушла к подруге и не вернулась вовремя». Ясно – убита горем.

– Он даже результаты судмедэкспертизы не запросил! – вслух произнес Джерри и покачал головой.

Через десять минут мужчины вошли в приземистое здание динвудского морга. В крохотной прихожей их встретил очень худой мужчина лет шестидесяти. Весь в черном бесформенном одеянии, с обвисшей кожей, острым носом и вытянутыми чертами лица, он был похож на ворона. Джерри представил его в молодости с черными волосами – это еще больше усилило бы сходство.