Buch lesen: «Мост»

1.1

Началом своего дня я считаю утро. Это нелогично. Никто не счел бы это логичным, поэтому я никому не рассказываю об этом.

Если ты живешь во вторую смену и просыпаешься вечером, то будь любезен именно эту часть суток брать за точку отсчета. Впереди у тебя активная рабочая фаза, полная позитива и положительной мотивации. Просыпайся и встречай свой день!.. вставить нужный номер из списка недели, месяца, года, учесть положенные выходные и праздничные даты…

Я никому не рассказываю о нелепой причуде, но начинаю свой день ранним утром, когда ровно в 6:00 возвращаюсь со смены домой – уставший и измотанный.

Сначала я прикасаюсь на полторы секунды к анализатору двери. Тот срабатывает и открывается, выдав «Приятного отдыха», или «Доброй ночи», или другое – одно из двадцати пожеланий для вернувшихся ночников.

Иногда на улице меня застает первый солнечный луч, и тогда на серой панели подъезда, под зеленым табло «Вход», отпечатывается моя головастая тень, обрамленная красными отсветами. Такой день я считаю особенно удачным.

Я выстаиваю очередь перед лифтом, поднимаюсь и открываю свою дверь.

Квартира, личная резиденция и крепость, все 29 кубических метров рационального пространства, встречают меня ветром из кондиционера с привкусом озона и знакомым легким шумом – это в назначенное время завершается дезинфекция домашней одежды. Удобная система отложенной обработки. Она сохраняет экологический фон планеты, спасает каких-то медведей в далеких джунглях и помогает мне экономить целых три минуты сорок пять секунд в сутки. А за месяц – сто двенадцать с половиной минут, а за год… очень много. К черту расчеты, сегодня у меня был тяжелый день.

Первым делом я всегда снимаю верхнюю одежду и бросаю уличную маску в контейнер для опасных отходов, затем сую ноги в эргономичные домашние туфли успокаивающего темно-серо-синего цвета, с массажным эффектом, которые должны предупредить развитие артрита моих нижних конечностей, и ровно двадцать четыре секунды тру руки с моющим средством номер девять, которое гарантированно убивает все болезнетворное на коже, но трепетно заботится об уровне ее влажности. Потом я открываю холодильник и смотрю в его светящееся нутро.

Вот где-то здесь мой предыдущий день тихо и спокойно умирает. Я представляю его себе длинным и разноцветным. Бежевым вначале, темным посередине – это мой сон – и светлым, как слепящие офисные лампы, далее. Работа иногда вклинивает в него разноцветные кольца. Рабочие задачи. Стандартные ситуации. За последнюю смену мне достались номера два, одиннадцать и сорок восемь.

Да, я замотался. День сегодня вышел пестрым. Он только что умер, поэтому конец у него получился того же цвета, что и начало – цвета моего холодильника. Темно-бежевый. Немаркий и удобный в эксплуатации. Отличный цвет для конца дня, который в положенный срок отправился в загадочное небытие, в компанию примерно к тринадцати тысячам таких же, ранее прожитых. А в недрах моего холодильника родились новые сутки.

Я некоторое время понаблюдал прохладный идеальный порядок на прозрачных полках, пытаясь сообразить, что из этого мне надо. Холодильник, учитывая мои пожелания, сам заказывает продукты и сам же получает их от курьера-автомата. Он знает, какое мне необходимо количество белков, жиров, аминокислот, витаминов, углеводов и всего остального. Сам я не смог бы рассчитать и правильно распределить их по дням недели, исходя из моего возраста, состояния здоровья, физических и нервных нагрузок.

Выстроенные, как солдаты на параде, все эти баночки-пакетики-бутылки сейчас поглядывали на меня немного вызывающе. Холодильник душевным мужским голосом номер три пожелал мне «приятного аппетита».

Я ответил ему «Пошел к дьяволу» и хлопнул дверцей чуть сильнее, чем требовалось.

Много раз потом я спрашивал себя – зачем это сделал? И не мог найти ответа. В тот момент я лишь с удивлением рассматривал собственную руку, прекрасно осознавая, что нарвался на неприятности. Еще и дьявола помянул, хотя обещал сам себе этого не делать.

Техника придирчиво заморгала на меня красным глазком. В электронных холодильных мозгах в таких случаях происходит тысяча одновременных операций: сканировать фигуру пользователя, сравнить с образцами, распознать признаки возможной агрессии, отправить отчет. Я постарался выпрямиться перед камерой, расслабил плечи и улыбнулся.

Приятель, погоди! Это ошибка. Просто случайность. Мы же с тобой всегда прекрасно ладили. Ну, предположим, я был не прав. Давай все забудем! Такая ситуация имеет номер в твоем штатном распорядке?

Холодильник сердито продолжал моргать, рассылая свои отчеты.

Да, денек у меня выдался заморочный, и домой я добирался на шесть минут дольше положенного… С моей, человеческой точки зрения, я имел право хлопнуть дверцей. Но холодильник этого не знал.

Я устало бухнулся на стул. Ну вот, угодил в свою же ловушку! Встроенная в холодильник система слежения зафиксировала уровень агрессии, отличный от нулевого.

Изнутри чуть не вырвался смех. Я запихал его, как мог, назад. Датчики по всей квартире теперь настороже, а веселость сразу после эмоционального срыва – еще пара баллов доверия минус.

– Ну что, накатил мне гармонизацию второго уровня? – спросил я у холодильника, хотя прекрасно знал, что он не ответит.

На интерактивную модель тратиться не стал, теперь даже поговорить не с кем.

– Накатил, знаю, – ответил я за него, открывая банку с полезным и питательным ужином, вариант номер десять.

Завтра холодильник закажет мне продукты с повышенным содержанием углеводов. Программа гармонизации, поддержка второго уровня, основа безопасности. Когда делишь мир с миллиардами таких же, как ты, предупреждение возможной агрессии становится необходимостью.

Пару дней спустя холодильник проведет серию тестов, проверяющих мое состояние, зафиксирует результат и отправит в общую базу данных. Главное теперь – не облажаться при повторной проверке, чтобы не нарваться на поддержку третьего уровня.

Я знаю, как функционируют электронные мозги домашней техники, потому что сам работаю в Центре Гармонизации. Моя работа – одна из важнейших. В слишком многонаселенном XXIIвеке системы круглосуточного слежения и анализа поведения – опора безопасности человека и сохранения его личного пространства. Та, что установлена в моей квартире, относится к средне-статистической, уровня «С». Потому что принадлежит средне-статистическому жителю мегаполиса. Мне.

С высоты своего средне-популярного для среднего класса пятнадцатого этажа я смотрел на восход солнца над городом, чуть затянутым сероватым смогом. Панорамная стена могла изобразить уютную домашнюю обстановку, цветущий сад или берег моря, но я сделал ее просто прозрачной и сидел за столом, вплотную к обрывающейся бездне, смотрел вниз. Сжимал, до боли в ладони, горячую чашку. Темно-бежевую. Мою. Безопасную и функциональную. Выполненную из высокотехнологичного пластика, который не подвергнет меня риску порезаться при случайном разбивании предмета.

Там, внизу, я видел людей. Они шли рекой, еще пока не освещенные молодым солнцем, в тенистом каньоне меж двух бетонно-стеклянных стен, разделяясь на рукава в зависимости от выбранных целей. Они были похожи на ручейки. Живые и рябящие немного разноцветными головами. Кто-то на работу, а кто-то в обратную сторону, домой. Второй поток ночной смены возвращался. Я относился к первому потоку и поэтому уже сидел дома, смотрел на них.

Зачем природа дала людям волосы разного цвета? Вернее, не так. Почему бы не пометить людей сразу, в зависимости от смены, цветом волос. Это было бы удобно. Я посмотрел еще раз вниз и представил другую картину. В одну сторону – ручеек темных волос. Ночники. Спешат сейчас домой. Уставшие, отдавшие обществу долг в виде усилий и талантов, сбросившие капельку полезного груза в общую копилку человеческого благосостояния.

В другую сторону, навстречу, – дневники. Светловолосые. Бодрые и полные сил. Те, что отдохнули и готовы теперь работать на благо общества, решать задачи и достигать новых успехов.

Это выглядело упорядоченно, но слишком однообразно.

Вид разноцветных волос внизу, в пестрой толпе, вдруг вызвал беспричинную радость. Стоило скрыть ее от домашней техники. Не хватало мне еще заполучить диагноз «эмоциональные качели», я и так слишком долго пью свой утренний чай. И надо привыкать говорить «вечерний», потому что сейчас конец моей рабочей фазы. Пора заканчивать с фантазиями, пока окончательно не запутался.

Я переключил стену на обычный информационный канал, но пестрота и звуки вдруг ударили по голове молотом, забарабанили по внутренности черепа. Словно открылись ворота в бушующий и ревущий океан. Слишком громко, слишком ярко и слишком много для меня одного. Быстро выключив цветной хаос, я сделал стену средне-серой и пару минут просто смотрел на нее, пока не вздрогнул от резкого звонка-оповещения. Трезвонила кровать. Мое вечернее утро закончилось.

Перед сном я всегда проверяю чистоту квартиры и отсутствие нарушений. Сегодня, как и всегда, все отлично. Никаких следов сменщика. Возвращаясь домой, я нахожу свое пространство неизменным и продезинфицированным. Со своей стороны я тоже, разумеется, не доставляю ему хлопот.

Мы – идеальная пара соседей. Ни одной забытой или неубранной вещи за три года совместного проживания, ни одного замечания. Этика человеческого общежития. Когда делишь с человеком одну комнату и постель, приходится о нем думать, даже если ты его в глаза не видел и никогда не увидишь. На самом деле, я и не могу доставить ему хлопот, не вызвав на себя штрафы, однако приятно осознавать, что поступаю так из чисто человеческих и культурных побуждений.

Я застелил свое белье и вытянулся, наконец, на кровати.

На самом деле, я частенько думаю об этом парне. Дневнике, который никогда толком не видел ночь. Бедняга! Городская иллюминация, которую я могу наблюдать в окно первой линии метро, когда она на 30 секунд выходит на поверхность – вот что стоит увидеть в этом мире. Мне несказанно повезло. А сменщику – нет.

Думаю, он нормальный парень. Почему-то я всегда представляю его молодым и похожим на меня. Возможно, мы могли бы отлично общаться. Но этика совместного проживания – штука суровая. Хуже, чем правила поведения на улице. Не стоит ее нарушать.

Постель у меня – капсула немного устаревшей модели. Крышка у нее массивная, она чуть поскрипывает при закрытии, но я никак не соберусь вызвать мастера.

Уже засыпая, я заметил на поверхности крышки, прямо около лица, маленькое пятнышко. Наверное, дезинфекция сюда не добралась. Нужно протереть вручную, но уже завтра.

Кровать выпустила мне в лицо дозу успокоительного. Холодильник все-таки передал ей информацию о нестабильном состоянии хозяина. В целом он прав, конечно. Отлично работает наша система. Не надо было хлопать дверцей…

Мой новорожденный день быстро окрашивался темным. Я успел заметить на нем колечко чуть более светлого оттенка – как всегда на этом месте – мои мысли о сменщике. Думаю, он все-таки отличный парень…

1.2

Человеческий поток в метро сегодня тянул на 58 баллов из ста. Табло на входе обычно немного привирает, занижая показатели. Все знают, если люди увидят цифру на пару баллов ниже, станут вести себя спокойнее, и дискомфорт от человеко-потока будет снижен. Психология гармонизации критически-высоких людских масс!

Я никогда не страдал агорафобией, социофобией или антропофобией. Мой папа говорил, что такие болячки себе могут позволить только те, кто забрался выше тридцатых этажей. А если уж ты относишься к среднему классу, то будь любезен жить с себе подобными, сколько бы их вокруг ни толпилось. Я, в целом, никогда не подвергал его слова сомнению. Ведь средний класс – главная опора нашего общества и дарит множество привилегий. Индивидуально-сдвоенное жилье, общественный транспорт, медицина, образование, трудоустройство. И, главное, право на личное пространство. Незыблемое и непоколебимое. То, на чем держится наше общество. То, что обретает все большую цену, чем больше нас становится.

Зеленые направляющие линии на полу миролюбиво пульсировали, показывая менее загруженные сектора. Я выбрал одну и вступил на нее. Теперь путь до работы был определен с точностью до сантиметра и нескольких минут. С учетом плотности загрузки транспорта – семьдесят две, плюс-минут тридцать секунд, показывает коммуникатор – нормально. Большую часть этого времени я проведу, продвигаться медленными шажками к поезду. Я вступил на скоростной эскалатор и начал погружение под землю. Метро – это спасение человечества.

Раньше люди строили станции как храмы. Украшали их, чтобы задобрить подземных богов. Сейчас здесь не осталось ни богов, ни украшений – ни для того, ни для другого не хватает места, а стены и потолки прекрасно подходят для размещения рекламы.

Эскалатор выплюнул меня на подземную станцию, точно на нужную направляющую, и я начал медленное, по шагу в сорок секунд, движение к поезду. Впереди, сзади и с боков – люди, а над нашими головами – бушующее светом и красками море информации. Весь изогнутый в напряженной гармонии, потолок подземной станции – это непрекращающийся экран. Реклама плещется на нем, перетекает от одного края к другому, некоторые фигуры статичны и медленно совершают плавные движения, другие носятся от края до края, не соблюдая никаких норм. Красный, желтый, черно-белый и снова все оттенки красного моргают в такт и без такта. Тут главное – не зацепиться взглядом, хотя это почти невозможно.

Первая, сразу у входа, конечно, крутится бесконечная информационная лента о том, как правильно подбирать уличные маски, от каких видов бактерий и вирусов они защищают и как правильно их носить. Прямо надо мной гигантский человеческий глаз, как круглое Око Бога. Рекламирует, наверное, линзы или пирсинг роговицы, вживление камеры в зрачок, а может, и новые ароматы – рекламу духов никогда не угадаешь. Рядом с глазом девушка медленно раздевается догола, а потом снова одевается и так – весь день, и так – бесконечно. Дальше важная социальная информация: «Работодатель не имеет права знать твои личные данные – имя, пол, возраст. Сообщать их опасно! Защити себя!» и рядом – мужчина, рекламирующий женскую губную помаду, привязан к стулу прозрачной пленкой. Его медленно душит такая красивая женщина, каких я, наверное, вживую никогда не увижу. А может, таких вживую и не существует. Надпись ниже, под его ногами: «Построим мир полной гармонии и свободы!», и я не могу понять, относится ли она к этому мужчине или это часть другого объявления, но с надписью я согласен. Человек XXII века свободен так, как не был еще за всю историю человечества.

Одна девушка, нависая над путями, отлично демонстрирует эту свободу. Она шевелит настоящим кошачьим хвостом и в картинках показывает историю, как экстремальная модификация тела помогла ей обрести счастье.

Мне всегда казалось, что если уж ты несчастен, то лишние части тела и имплантированные чипы для приема телепередач вряд ли тебе помогут. Но девушки с кошачьими хвостами умеют быть убедительными. На самом деле, вокруг меня сейчас стояло немало людей с вживленными гаджетами и украшениями, и я, разумеется, уважал их выбор.

Дальше я нашел полезную для себя информацию и быстро отсканировал ее коммуникатором, дав задание купить эту вещь по максимально выгодной цене с оптимальными параметрами, учитывая мои обычные предпочтения и размер. Специальная кепка для метро! «Увеличенный полупрозрачный козырек будет надежной защитой ваших глаз от потолочной рекламы».

Девушка на потолке, пока я проходил под ней, успела подробно рассказать знаками, что благодаря этой новинке она снизила суточную инфо-перегрузку почти на тридцать процентов и достигла гармонии с окружающим миром. Отличная новинка! Интересно только одно: если все посетители метро закупят такие козырьки и перестанут смотреть рекламу, как эта фирма будет дальше продавать свои кепки? Продукт, который уничтожает собственные продажи, мне еще не попадался.

Платформа приближалась ко мне со скоростью один шаг в сорок секунд.

Интересно, а под экранами стены все еще отделаны полированными камнем, как на старинных фотографиях? Наверное, тогда, двести лет назад, в этих подземных дворцах с колоннами было безумно скучно.

Спины впереди и живая, колышущаяся масса сзади. Человекопоток вокруг густел и уплотнялся. Я поднял глаза на табло. 69 баллов. Цифры стали желтыми, как и управляющие линии. Чуть громче загудела вентиляция, переключаясь на более интенсивный режим.

Мой папа говорил, что метро – самый безопасный вид транспорта. Беспокоиться не о чем, однако в пробку попадать не хотелось бы.

На три минуты сорок секунд, пройдя половину пути к платформе, я застрял под потолочным плакатом: «Третья смена – выгоды и льготы для человечества. Прими участие в общественных обсуждениях. Твой голос нужен твоему городу!».

Я не знал, как будет лучше моему городу. И не очень понимал, как вообще возможна третья смена. Жизнь в двух – это понятно, отработано уже многими десятилетиями и показало свою эффективность. День-ночь. Работа-отдых. Незачем пространству пустовать. Пока я работаю, в моей постели спит другой человек. Пока я сплю, на моем рабочем месте в офисе сидят другие. Все понятно. Время работы и отдыха синхронизировано.

Нас и так поделили на несколько потоков, чтобы снизить нагрузку на транспорт. Мы вот со сменщиком – первый поток, меняемся ровно в шесть утра и шесть вечера. И так же с другим сменщиком, на работе. А куда вклинить третьих? Нужно будет делить нашу жизнь на три части… Третий временной сектор можно занять, скажем, саморазвитием. Интересно, у кого-то есть еще силы на дополнительную учебу?

Коммуникатор на руке тревожно пискнул. Зафиксировал задержку в пути и забеспокоился, вдруг я потерял сознание или похищен? Полезнейшая система. Я поднял руку на уровень лица, почти невесомый прозрачный браслет тут же высветил мне голограмму-меню с вариантами причины задержки. Я ткнул: «Повышенный уровень человекопотока». Система ласково зажужжала, проверяя данные, и продолжила диалог: «Согласно нашим данным, в районе вашего нахождения человекопоток находится на среднем уровне. Укажите причину задержки еще раз. В случае, если вас задерживают силой третьи лица, зажмите во время ответа на боковой панели вашего устройства кнопку «Тревога» и вызовите помощь. В случае, если злоумышленники лишили вас возможности прикасаться к устройству…»

Я, как можно спокойнее, выбрал вариант «все в порядке» и приложил палец к зоне сканирования. Если сейчас вместе с отпечатком система распознает в моей крови повышенный уровень адреналина, задержка гарантирована. У них данные!..

Человекопоток наконец-то двинулся, и меня чуть-чуть толкнули в спину. Не сильно, но вполне ощутимо. Раздражение окатило неожиданно и резко. Захотелось посмотреть на этого хама, разъяснить ему, что именно такие мелочи чаще всего и приводят к личной дисгармонии, зафиксировать нарушение по всем правилам… и потерять четыре минуты. Я не стал оборачиваться. И так уже задерживаюсь.

Бескрайние подземные туннели с реками человеческих тел простираются под городом на нескольких уровнях. Они могут домчать тебя до назначенного места как по волшебству, о котором так любили рассуждать наши предки, однако могут превратиться и в ловушку.

Поезда подходили к платформам один за другим, унося счастливые человекоединицы. Направляющие линии регулировали поток, направляя его к нужным точкам посадки. Впереди затылки и спины, сзади – волнующаяся живая масса. Оборачиваться не стоило. Опасности нет. Каждый стоит в своей линии и соблюдает дистанцию в полступни относительно впередистоящего.

Масса за спиной зашевелилась. Вместе с красным сигналом на потолке включилось голосовое оповещение:

«Плотность человекопотока приближена к критическим значениям. Соблюдайте дистанцию и следуйте, согласно установленным маршрутам. Все человекоединицы, находящиеся в красном секторе, оставайтесь на местах и соблюдайте спокойствие. Плотность человекопотока…»

Безбожно красивый женский голос повторял эту фразу так ласково и спокойно, будто объявлял нам о выдаче бесплатного сертификата на отпуск.

Я все-таки чуть обернулся и с ужасом увидел, как по моей направляющей линии катится красная граница. В этот же миг спина впереди чуть двинулась, и я успел сделать спасительный шаг вперед, в гаснущую желтую область, оставляя позади красную светящуюся ловушку и того хама, который не умеет держать дистанцию. Вот тебе! Постоишь лишние десять минут без движения с орущей в ухо сигнализацией и женским голосом, который просит сохранять спокойствие. Подумаешь о том, раздавит ли тебя прямо сейчас взбесившийся человекопоток или ты проведешь ночь в пробке, принимая из рук протискивающихся механических волонтеров воду и галеты.

Раздражение отпустило так же быстро, как и накатило. Наверное, тот человек не виноват. Возможно, его тоже толкнули сзади. Надеюсь, у них тут все закончится минут за десять. Я обернулся перед входом в вагон, но увидеть что-либо в мешанине лиц в масках не смог. Двери закрылись, и спасительный поезд помчал меня на работу.

Эта поездка была главной наградой моего дня. Чуть покачиваясь, я уцепился за поручень и нашел свою линию просмотра между головами и плечами.

Вокруг все одноразовые попутчики уже закрыли глаза очками полувиртуальности и заткнули уши мини-динамиками. Я оглянулся – все замерли, каждый в своем инфо-пространстве. Кто-то развлекается, но многие уже работают. Человек – существо многофункциональное, нет смысла терять время в дороге. Нужно проводить его с пользой или отводить под отдых.

Наверное, я один на весь поезд сейчас без очков. На секунду стало неудобно, но потом я сообразил, что остальные меня даже не видят. Так какая разница? У меня тут свое развлечение, и я не променял бы его ни на какое другое.

Темное пока окно отражало наши лица. Обычные люди. Такие же ночники, как и я. Едут на работу из жилого района в центр. Лица в окне слились в серую мешанину масок и очков.

Сейчас, уже скоро!

Окно взорвалось огнями, а в уши ворвался шум улицы. Поезд с гулким криком вылетел из недр города и понесся над сияющими дорогами, между звездных водопадов бизнес-центров.

А вот и он! На желтоватом предрассветном небе четко прорисовались симметричные резные арки. Мост, соединяющий два берега бывшей реки. Облитый иллюминацией и сверкающий металлическим светом. Я каждый день вижу его в окне поезда и каждый раз решаю для себя – надо будет туда добраться. И перейти – от одного бывшего берега до другого. Реки там давно нет, а мост есть. Когда-нибудь, в выходной, я специально доеду до него…

Поезд с диким свистом всосался под землю и понесся дальше в покачивающейся темноте.