Остранение

Анна Кочарян

Остранение

сборник стихотворений

Мой добрый хозяин, в доме твоем смешалось…

Мой добрый хозяин, в доме твоем смешалось

все, и мне одному не справиться с этим домом,

приходи и владей, не нужно дарить чужому

то малое, что еще у тебя осталось.

Мой добрый хозяин, до нас долетают вести,

что ты одолел Аякса и греки разбили Трою,

для меня ты всегда был героем,

самым большим героем,

и я тебя жду, мой хозяин,

на том же месте.

Твоя Пенелопа стала опять невестой,

вышивает полотна из шерсти и тонкого хлопка.

Я не знаю, хозяин, ждет ли тебя Пенелопа,

но я тебя жду, мой хозяин,

на том же месте.

Телемах твой подрос, вымахал, стал мужчиной

(солнце греет мне шкуру, но холод пробрался

в кости),

я уже не рычу, когда ночью приходят гости

распивать в твоем доме мед, молоко и вина.

Во мне не осталось гнева для верной мести:

пока ты пропадал, я ослеп и оглох,

обезумел.

Мой добрый хозяин, но я еще жив, я не умер

и я тебя жду, мой хозяин,

на том же месте.

Мне мерещится, что не двадцать прошло,

а двести

лет, от тоски и сна у меня тяжелеют веки.

За все это время я, кажется, стал человеком,

пока ждал тебя, мой хозяин,

на том же месте.

Ты мне снишься, хозяин, лихие заводишь

песни,

теребишь за холку – я молод, готов к охоте.

Возвращайся, хозяин, домой, если жив,

если хочешь,

я тебя буду ждать, мой хозяин,

на том же месте.

19.05.2021

Время – река, – говорит Фетида и держит дитя за пятку…

– Время – река, – говорит Фетида и держит

дитя за пятку, —

вопреки всем пророчествам и богам,

пусть будет легко и сладко

тебе, ну а время – река: как нельзя войти

в ее мертвые воды дважды,

так и время, Ахилл, ни поймать нельзя,

ни назад обернуть; как каждый

ледяной поток на кистях твоих оставляет

большие капли

(я знаю, Ахилл, что ручки твои и ножки

твои озябли),

так и время течет золотой рекой, оставляя

на них морщины

(не кричи, сынок, не реви, Ахилл, ты же воин,

Ахилл, мужчина);

у тебя в глазах от меня – вода и застывшая

синь морская,

пусть целебные волны плечи твои и пясти

твои ласкают,

пусть крепнут в них кости и ширится плоть,

тугими пусть станут жилы,

пусть будет в тебе мало злости, Ахилл, но много

пусть будет силы.

– Время – река, – говорит Фетида, —

и мне говорят, что поздно:

смертен сын твой, Фетида, так надо богам,

так на небе сложились звезды,

жребий брошен, и тонкая нить сплетена,

и путь твой уже отмерен —

все давно решено, говорят мне, Ахилл,

но я никому не верю.

20.04.2021

Чернеют тучи…

Чернеют тучи,

редеют волны,

и я надеюсь,

что это к буре,

что твой корабль

утонет в море,

и сонным детям

целуя руки,

скажу я утром,

что папа умер.

Ты говорил:

моя Медея,

ты – мед и мирро,

святое пламя;

и в этом мире

нет слаще

меда, огня горячей,

очей темнее;

вот нить жемчужин

тебе на шею,

моя надежда,

моя Медея.

А я ведь знала

про ваше племя,

собачье племя,

дурные нравы.

Скажи на милость

своей Медее,

зачем же время,

где я осталась,

остановилось?

Моя тоска

чернее тучи.

Чего ты ищешь,

чего ты хочешь,

беда Колхиды,

герой Иолка,

моя надежда,

мой смелый сокол?

Да будь ты проклят.

Чернеют тучи,

и я надеюсь,

что это море

твоей Медее

несет на волнах,

в шипящей пене,

благие вести

о верной смерти,

твое пустое

и злое сердце,

а может, ветер,

соленый ветер,

что дует с юга

над Черным морем,

несет с собою

твое дыханье,

чтоб я смогла

обнять хотя бы

твое дыханье.

18.03.2022

Занимается день…

Занимается день,

и в лиловой тени

миндаля

я обрел невесомость:

я только что умер

на мраморных плитах

задворок Фаонова дома.

Голубой кипарис,

руки, крики людей —

я растерзан, я предан, я умер.

Я поэт и художник,

халдей, иудей,

я дурак,

сероглазый безумец.

Я немного устал,

я заметил, как кровь

затекает за белый ворот.

Из всех меня ненавидевших

можно новый

составить город.

Мое имя еще обжигает уста,

слух тревожит последнее «Ave».

Занимается день,

я убит, я устал,

я ос�