Ангелы не всегда успевают

Еще несколько секунд – и он уже на берегу.

– Держи своего Масика, – сказал он Даше, вручая ей котенка, и принялся обуваться. – А где твоя мама?

Они выбрались на лужайку, где дети продолжали играть, корзинка для пикника стояла на траве, мама Наташа только что появилась со стороны стоянки, неся свою сумочку.

– Мама! Мама, дядя спас Масика! – радостно закричала Даша, протягивая навстречу маме котенка. – Смотри, смотри!

– Большое вам спасибо, – смущенно сказала Наташа, – вы замечательный человек.

– Ну что вы, – застеснялся хозяин Графа, – хорошо, что Граф учуял котенка. Все хорошо, что хорошо кончается. Рад был помочь. Не теряй своего Масика больше, детка. – Он погладил Дашу по голове и пошел дальше с Графом на поводке.

– Очень хорошо, – серьезно резюмировал Васильич, – девочка с воображением. Смотри, Гриня, как бы она тебя не обскакала! – поддразнил он Григория.

– Да пусть себе скачет, – улыбнулся Гриша, – она – редкость. Вот скажи, не зря я ее заметил?

– Не зря, Гриня, не зря, – согласился Васильич.

– Ты прошла первый тест, – сказал Гриша Лере, когда они сидели в маленьком кафе на улице, уходящей в дымку с обоих концов, – и прошла его блестяще. Теперь Даша с мамой закреплены за тобой. Справишься? Как ты думаешь?

– Думаю, справлюсь, – ответила Лера, отпивая кофе из тонкостенной чашки. – Думаю, справлюсь, – подтвердила она, ложкой выбирая молочную пену.

– Хорошо, – сказал Григорий, – ты знаешь, что у тебя уже есть крылья? Хочешь посмотреть?

Лера ахнула.

– Смотри, – сказал Гриша и погладил ее по спине, – нравится?

Лера почувствовала щекотание между лопаток. Потом она ощутила удивительное чувство, когда позади нее что-то начало вырастать, увеличиваться, расправляться. Крылья цвета аквамарина. Шелковые, огромные, как паруса.

– Такого цвета души у твоих подопечных, – сказал Гриша, – отличный цвет.

Эпизод 2

* * *

Понемногу Лера привыкала к новому образу жизни. Совсем новому, непохожему на прежний.

Она полюбила стоять у панорамного окна, наблюдая за жизнью внизу. Постепенно научилась приближать к себе точку, вызвавшую интерес, это было как стремительное, головокружительное падение: не сходя с места, она могла заглянуть в мягко светящееся окно или пролететь над улицей города, проверить размеренное течение жизни.

Понемногу начинала разбираться в иерархии ангелов.

Выше всех были Архангелы, далекие и почти легендарные, доступные только избранным и только в бесплотии, были ангелы-хранители, присматривающие за живыми; были ангелы-привратники, смотрящие за душами; ангелы-воители, сдерживающие темные силы; ангелы, ангелы, ангелы…

– Да у вас тут целое государство, – уважительно сказала она Григорию, – даже армия своя.

– Конечно, – серьезно ответил Гриша, – как же иначе? Зло не дремлет. И к ним тоже приходят ангелы тьмы, точно так же, как ты пришла к нам. Отмеченные мраком добровольно пополняют их армию, мы стараемся соблюдать баланс, но не всегда это получается. Войны, катастрофы, убийства, несчастные случаи – это все они. Когда мы успеваем, мы можем помешать. Для этого существует неопределенное будущее. Иногда мы не успеваем. Мы ангелы, но мы не умеем творить чудеса и делать мертвое живым, я тебе уже говорил. Иначе люди не умирали бы совсем. Но так не бывает, Лера. Это тоже часть нашей работы.

– Мы тоже не всегда можем успеть? – спросила Лера, прижавшись к Григорию. Он обнял ее за плечи.

– Люди должны умирать, иначе жизнь прекратится, – сказал Григорий, – нам не дано остановить старость или болезни, но наша задача – помочь нашим подопечным прожить их определенный срок и уйти спокойно и мирно.

– А у каждого из нас много подопечных?

– Довольно много. Но это как в школе: основная часть просто живет день за днем, только некоторые требуют особого внимания. Ты со временем разберешься.

Лера разбиралась. Привыкала к своим коллегам по «скорой».

Пока что ее еще считали стажером, с удовольствием помогали советами, но самым близким все равно оставался Григорий.

Они так и продолжали жить в одной квартире, и свою комнату Лера каждую неделю переделывала ради забавы.

Это было как волшебное путешествие – она могла окружить себя горами или построить бунгало на тропическом острове, могла создать вокруг себя джунгли или осенний лес, все, что она могла вообразить, все появлялось. Лера не уставала от этой игры.

Иногда она с интересом прислушивалась к себе, удивляясь, что в ее ощущении себя что-то изменилось: она не потеряла реальности собственного тела, ее кожа чувствовала гладкость, шероховатость, прохладу, тепло; вода струилась по ее телу, когда она шла в душ или хотела поплавать; волосы намокали, потом высыхали; она с удовольствием ела, наслаждаясь вкусом, вдыхала ароматы цветов и кофе, слушала музыку и птичье пение, – все, как раньше, как при той, прежней жизни. Что же исчезло? Чего не хватало?

Потом она поняла.

Ее больше не волновали объятия. Полностью пропало телесное томление и интерес к сексу.

Она спросила у Григория про это.

– Помнишь, я тебе сказал, что все имеет свою цену? – ответил он. – Это часть твоей цены.

Больше они об этом не говорили.

* * *

– Всем внимание! Срочный вызов! Очень срочный! Весь персонал! – раздался призыв Васильича.

Все хранители, которых вызов застал в разных местах, повернулись к экранам.

На экране Лера увидела вечернюю улицу, поток машин, автобусную остановку, полную народа. Школьники с яркими рюкзаками, в наушниках, трое подростков, уткнувшихся в свои телефоны, женщины с полными покупок сумками, сидящий на лавочке старичок в шляпе и с палочкой, двое молодых мужчин, увлеченно обсуждающих футбол, две спортивного вида девицы, щебечущие чепуху и постреливающие глазками на парней.

Окончание дня, конец работы, школы, тренировок, люди ждут автобуса, предвкушая скорее попасть домой к семьям, к вкусному ужину, спокойному или, наоборот, романтическому вечеру.

Девицы щебечут, парни горячатся, споря, кто из нападающих лучше, подростки увлечены виртуальным миром, школьники слушают музыку, женщины с сумками заняты мыслями о семье, о детях, старичок дремлет.

Далеко от остановки – Лера видит внутренним зрением, – показался автобус. Ему еще добираться добрых пять минут.

Перед остановкой, немного не доезжая, тормозит такси. Из такси выходит молодая женщина, придерживая дверь, достает из салона ребенка лет трех, ставит его на тротуар, пока таксист открывает багажник, извлекает сложенную детскую коляску. Тем временем из машины выбирается девочка-первоклашка со школьным ранцем в руке.

Женщина благодарит таксиста и начинает рыться в кошельке, собираясь расплачиваться…

Вдруг появляется летящий на огромной скорости джип.

Из открытых настежь окон гремит музыка. Джип опасно виляет по дороге, обгоняя попутные машины. На одном из обгонов водитель не справляется с управлением, и инерция несет джип в сторону остановки.

Тяжелая машина буквально сносит такси, такси переворачивается, накрывая женщину, детей и таксиста, дальше смертельная сцепка, кувыркаясь и крутясь, врезается в людей на остановке, кроша, разрывая в клочья, перемалывая в чудовищной мясорубке.

В разные стороны летят телефоны, сумки с продуктами, школьные рюкзаки. Потоки крови.

Разметав людей, джип, смятый с такси в единое целое, останавливается возле деревьев бульвара.

– Восемнадцать человек на остановке убиты, из них девять детей и подростков, – говорит Васильич, – у нас три минуты сорок пять секунд. Все на общей связи. Ребята, делаем все возможное, вплоть до личного контакта. Погнали. Всем оставаться в общем чате. Ни секунды без связи.

В следующий момент Лера оказалась на остановке.

Она видела женщин, подростков, школьников, футбольных болельщиков и спортивных девочек.

Она слышала товарищей по команде, напряженными голосами сообщающих:

– Пытаюсь достучаться до водителя джипа… бесполезно. Обдолбанный, ничего не соображает.

– Кто-то может поторопить водителя автобуса?

– Не успевает. У нас критические сорок секунд.

– Как с водителем такси и его пассажирами?

– С ними порядок. Таксист проедет на двести метров дальше. – Слава нам. – Кто-то может поработать с сознанием тех, что на остановке? Лера? Можешь?

– Могу, – непослушными губами сказала Лера, – сколько у меня времени?

– Минута и десять секунд.

Лера метнулась к остановке. Она попыталась войти в сознание подростков. Безуспешно. Увлеченные тик-током, они не обратили внимания.

Младшие школьники были отзывчивее, но игнорировали ее призывы.

Футбольные болельщики просто не заметили.

Спортивные девушки даже не поняли, в чем дело. Женщины с сумками начали удивленно оглядываться, но времени понять, что происходит, у них уже не оставалось.

– Сорок секунд! – воскликнул Васильич. – Все спасают, кого могут, в прямом контакте. Всем воплотиться, начать эвакуацию! Детей первых! Хоть кого-то спасем. Приготовились!

Лера, закусив губу, вошла в сознание старичка, дремлющего на скамеечке.

За секунду она прожила его жизнь, полную военных действий, спецопераций, мгновенных решений.

Лера сосредоточилась, показала бывшему майору спецназа чью-то сумку в углу остановки и после взрыв, разносящий в клочья полгорода.

– Бомба! – закричал внезапно проснувшийся старичок. – Бомба! Всем в укрытие! Немедленно! Все на дистанцию!

От слова «бомба» обитатели остановки на мгновение замерли, а потом рванули во все стороны, как зайцы. Подростки перескочили через живую изгородь, школьники помладше с визгом бежали за ними. Женщины, прижав к себе сумки, неслись вперевалку, но с удивительной прытью, а спортивные девушки мчались, вскидывая колени, как на пробежке.

Старик замешкался со своей палочкой.

Один из парней-болельщиков с криком:

– Отец, уходим! – подхватил под руку старичка и утащил его в безопасное место.

Через восемь секунд в опустевшую остановку врезался обдолбанный джип, переворачиваясь и снося все на своем пути.

Водитель джипа и два пассажира погибли на месте. Больше никто не пострадал.

Стала собираться толпа. Чудом избежавшие смерти люди возбужденно делились впечатлениями. Подъехали полиция, «скорая», пожарная. Место происшествия оцепили лентами.

* * *

– Молодец, Лера, – сказал Васильич на летучке. – Молодец. В твоем активе уже двадцать спасенных жизней. Отлично, девочка! Так и держи.

Лера с дрожью в голосе спросила:

– А как же те, что джипе? Они же умерли?

– Умерли, – согласился Васильич.

– Разве они не были под нашей защитой?

– Нет, – сказал Васильич, – они были на другой стороне. Мы не отвечаем за них.

– Или мы, или они? – спросила Лера.

Васильич посмотрел внимательно.

– Да, или мы, или они. Каждый выбирает свой путь. Как только он определяется с выбором, он становится на свой путь. Если не изменит решение, то проходит его до конца. Те, в джипе, сделали свой выбор. Они выбрали силы тьмы.

****

После всех треволнений Лере захотелось взглянуть на своих подопечных.

Она невидимо появилась в квартире, где пахло ужином, маленькая Даша смотрела мультфильмы по телевизору, Масик играл своим хвостом.

Лера присела в углу.

– Шуня, – позвала Наташа, – убери игрушки, скоро папа придет.

– Сейчас! – откликнулась Даша, продолжая смотреть мультфильмы.

– Дашуня, – сказала Наташа, появляясь на пороге кухни, – убери игрушки, зайка, ты же знаешь, папа не любит беспорядок.

– Ну мамочка, я досмотрю и уберу, мне немного осталось! – заныла Даша.

Наташа вздохнула.

Ей не хотелось, чтобы муж опять сделал недовольное лицо, увидав разбросанные по полу игрушки. Она собрала несколько кукол, мишку, кролика и понесла в детскую комнату.

В детской рассадила кукол, стараясь, чтобы был порядок, поменяла местами кролика и мишку, стала собирать с пола лего.

Прибежала Даша, принесла еще игрушек, стала усаживать.

– Давай я тебе помогу, – сказала Наташа, – вот Барби посадим сюда, а пони будет здесь. Папа придет, увидит, какой у нас порядок и скажет: «Какая у нас дочка умница! И порядок у нее, и чистота». И настроение у папы будет хорошее-хорошее, правда? Вот давай все сделаем, порадуем папу.

Лера внимательно наблюдала.

Во входной двери заворочался ключ. Наташа поспешно огляделась – все ли убрано, ничего не забыла, – поспешила встречать мужа. Лера пошла за ней.

– Здравствуй, – сказала Наташа, принимая снятое летнее пальто, – как дела?

– Нормально, – ответил муж, приглаживая перед зеркалом волосы. – Дарья где?

Даша вприскочку вбежала в прихожую, следом за ней котенок Масик.

– Папа пришел! – закричала Даша, обнимая папину ногу. На мгновение лицо мужа смягчилось. Он наклонился и подхватил дочь на руки.

– Скучала по папе? – спросил он. Даша энергично закивала.

– Ужин готов, – сказала Наташа, – где тебе накрыть? В кухне или в комнате?

В этот момент котенок, играя, вцепился в брюки мужа. Муж раздраженно дернул ногой.

– Убери это! – сказал он сердито. – Завели тварь, одна шерсть от него и беспорядок. Летом отвезу на дачу.

– Но это же Даше подарили, – робко сказала Наташа, – как же так? Она расстроится.

– Сказал, летом отправится на дачу, значит, все, – отрезал муж и с Дашей на руках прошел в комнату.

Наташа принесла ужин, поставила на стол, положила салфетку. Муж включил телевизор, стал смотреть новости.

– Вкусно? – спросила Наташа.

– Ничего, – буркнул муж.

Лера тихо удалилась, вспоминая расстроенное лицо Наташи.

Эпизод 3

* * *

Лера училась летать. Оказалось, что иметь крылья и уметь летать – две большие разницы. Все равно, что купить машину и научиться ее водить.

Первая попытка закончилась катастрофой. Лера попыталась воспарить, но непослушные крылья завертели ее штопором, и Лера рухнула, набив себе порядочные синяки.

Хорошо, что Григорий успел подхватить ее, а то могло бы кончиться более серьезными травмами.

– Что я делаю не так? – расстроенно спросила Лера.

– Торопишься, – отвечал Гриша, – торопиться не надо. Почувствуй их. Училась водить машину?

– Папа учил.

– Вот и вспомни, как это было. Сцепление. Трогание с места. Прибавляешь газу. Переключаешь скорости. Вспоминай, как это. С крыльями все то же самое. Сначала надо почувствовать. Потом будет уверенность. Пробуй, Лера, пробуй. Только осторожно, помни, крыльями ты пользуешься во плоти. Если упадешь, расшибешься.

И Лера пробовала.

Постепенно искусство управления крыльями стало не искусством, а навыком. Лера научилась не просто летать. Она научилась парить на восходящих потоках, научилась стремительно скользить, оседлав ветер, научилась лавировать против ветра.

Дальше – больше.

Она начала осваивать технику высшего пилотажа.

Иногда они с Гришей устраивали гонки. Неслись сквозь облака, круто заворачивая на виражах.

В перьях свистел ветер, они выписывали замысловатые фигуры, хохоча и перекликаясь, вдруг приземлялись, переводя дыхание и глядя друг другу в глаза.

– Ну как? – спрашивала Лера.

– Неплохо, неплохо, – отвечал Григорий, – даже очень хорошо. Есть чем гордиться! Ты молодец.

* * *

Больше пока таких авралов, как с джипом, не случалось.

Два раза Лера помогла найтись потерявшимся малышам, один раз отыскала старушке кошелек с пенсией (бабушка по рассеянности засунула кошелек в морозилку), один раз удержала малолетних хулиганов, собиравшихся сбросить полный воды пакет с двенадцатого этажа прямо на голову прохожего.

Регулярно навещала Наташу с дочкой. Не нравилась ей ситуация с Наташиной жизнью.

* * *

Наташа сидела, опять и опять прокручивая в голове разговор с мужем.

– Гена, я тут свое резюме отправила. Хочу на работу выйти. Даша уже большая, можно в садик устроить. Как ты думаешь? – спросила она, подавая мужу завтрак.

Гена поднял голову от тарелки с яичницей (два яйца, томаты, свежая зелень, кусочек цельнозернового хлеба без масла) и посмотрел на нее.

– Зачем? – спросил он. – Тебе денег не хватает? Я мало зарабатываю? Ты хочешь нашу дочь сдать в детский сад, полный инфекций и непонятно кого, чтобы получать копейки в бухгалтерии? Или у тебя другой интерес? Ну, говори, говори, я слушаю.

Наташа вспыхнула.

– Я просто хочу выйти на работу. Как другие женщины. Я чувствую, что начинаю деградировать, каждый день одно и то же, все время по кругу. Я даже всех подруг растеряла. Дом, Даша, стирка, уборка, готовка… у меня диплом экономиста, я могу работать в финансовой компании. – Наташа попыталась залихватски улыбнуться: – Может быть, даже в «Газпроме»! Буду зарабатывать миллионы, и мы тогда купим дом в Испании, как мечтали, помнишь?

Муж резко оттолкнул тарелку.

– В «Газпроме»? – ядовито спросил он. – А почему не в «Де Бирсе»? Дом в Испании! Ты хоть представляешь себе, сколько он стоит? Диплом экономиста у нее. Да твой уровень – бухгалтерия местного ЖЭКа, и то, если очень повезет! И ради этих копеек ты собираешься отправить Дарью в рассадник болезней? Мать называется. Твое дело – растить дочь здоровой и смотреть за мужем как следует, вот твоя задача. А не хвостом крутить в финансовой компании. Чтобы я больше этого не слышал!

Он широкими шагами вышел в прихожую. Наташа слышала, как муж, ругаясь вполголоса, одевается, потом хлопнула дверь, и наступила тишина.

Тогда Наташа заплакала.

– Почему? Ну почему так все изменилось? – думала она. – Ведь он был такой замечательный, такой внимательный, заботливый. Мы так любили друг друга.

Она вспомнила первую встречу. Большая компания веселых студентов, последний курс финансового, кто-то привел товарища, взрослого, умного, эрудированного, обаятельного.

Все девчонки в компании прямо прилипли к нему, наперебой стараясь привлечь его внимание, а он подошел к ней, Наташе, и сказал, улыбаясь:

– Потанцуем?

И они танцевали весь вечер. А потом он пошел ее провожать, и они целовались в подъезде.

Ей казалось, что она встретила свою половинку, так идеально они совпадали: он любил все то, что любила она, он восторгался теми же фильмами и книгами, что она, он разделял ее взгляды на искусство и литературу, он предугадывал ее желания, баловал то билетами на концерт, то внезапной поездкой в интересное место.

Однажды он пришел к ней и сказал:

– Как твой заграничный паспорт, продлен?

У нее задрожало внутри, она с трудом сказала:

– Продлен. А что?

– Собирай вещи, – сказал он, – наш рейс через два дня. Летим на Канары. Купальник не забудь.

Наташа собирала вещи, все еще не веря, что так бывает. Даже когда он заехал за ней и они сели в такси, она все еще не могла поверить, что это правда. Только в самолете, пошедшем на взлет, она расплакалась от счастья.

Там, на Тенерифе, Наташа часто ловила взгляды других женщин, когда он шел к бассейну, широкоплечий, высокий, загорелый, поджарый, как породистый жеребец.

Он шел, не замечая этих взглядов. Останавливался на краю, помедлив секунду – у Наташи замирало дыхание, так она любила его, – соскальзывал в воду.

Плавал, возвращался к ней, весь в сверкающих капельках, со счастливой улыбкой падал на лежак. Она вытирала полотенцем его спину и ловила теперь уже на себе взгляды откровенной зависти.

Там, после фантастически прекрасной, невероятной недели, он сделал ей предложение прямо в баре отеля, под романтическую музыку, встав на колено и протянув ей бархатную коробочку с кольцом.

А официанты принесли огромный букет цветов.

И все гости аплодировали, поздравляли их и желали счастья и детей.

Оттуда они привезли Дашу.

Что же изменилось?

У Наташи были слегка оттопыренные уши.

Он называл ее «моя Чебурашка».

Он говорил: «Я – твой Крокодил Гена, а ты моя Чебурашка!»

Он говорил: «Японцы считают оттопыренные уши признаком чувственности. Японцы мудры».

Почему же теперь он называет ее «чебурахнутая» и смеется над ее ушами?

Что случилось?

****

Лера расстраивалась, видя и слыша все это.

Последнее время она постоянно прислушивалась к своим подопечным. Для этого ей достаточно было мысленно потянуться к ним, и она слышала не только слова, но и мысли.

– Гриша, – наконец спросила она, – что происходит? Я не понимаю, но вижу, что там точно что-то не так. Скажи мне, что можно сделать?

– А что ты можешь сделать? – сказал Григорий. – Пока не наступает чрезвычайная ситуация, ты ничего не можешь.

– Но там явно что-то не так! – упиралась Лера. – Я же вижу, что Наташу медленно уничтожает собственный муж. День за днем, минута за минутой.

Григорий внимательно посмотрел ей в лицо.

– Ты не можешь вмешиваться в их жизнь, если нет потенциальной угрозы их жизни. Или же пока не возникнет ситуация, когда ты должна вмешаться. До тех пор ты должна просто наблюдать.

– Просто наблюдать? – переспросила Лера.

Григорий вздохнул.

– Ты можешь действовать опосредованно. Подруги, родня, все такое. Будь осторожна, помни, никаких личных контактов. Хорошо?

– Хорошо! – ответила Лера.

*****

Наташа, подумав и пометавшись, позвонила сестре:

– Привет, ты как?

– Привет, как всегда, – ответила сестра, – мой в комп рубится, как малолетка, а малолетки мне весь мозг вынесли уже. А ты как?

– У меня что-то с Геной не ладится, – пожаловалась Наташа.

Сестра удивилась:

– Пить, что ли, начал?

– Нет, просто мне кажется, что он меня не понимает…

– Загулял, что ли? Да нет! – сказала сестра убежденно. – Твой Генка – и загулял? Не поверю.

Наташа вздохнула:

– Не пьет, не гуляет, зарабатывает, Дашу любит. Вроде все хорошо, а мне плохо, понимаешь?

– Не понимаю, – ответила сестра. – Ты, Натка, похоже, с жиру бесишься. Мужик у тебя красавец, не пьет, не курит, не гуляет, деньги в дом, характер золотой. Чего тебе еще надо? Мой-то все никак на нормальную работу не устроится, перебиваемся на копейки, сил моих нету. Да игры эти его дебильные, да пиво в гаражах. Твой тебя вон на Канары возил, а мой меня только к свекрам на дачу полоть да поливать, глаза бы мои не глядели! Да если б можно было, я бы своего придурка на твоего Гену с закрытыми глазами поменяла. А ты дурью маешься. Не гневи бога, Ната. Привалило счастье, так береги, а то охотники найдутся. Вон их сколько сопливок бегает – только и смотрят, где мужик неприбранный. Глазом моргнуть не успеешь, уведут. Кому ты тогда нужна будешь, разведенка с прицепом?

Наташа отключила телефон и подумала: «Может, и правда, я все себе напридумывала? Права Катя, Гена у меня красавец, и зарабатывает, и Дашу любит. Не хочет, чтобы я работала, значит, обо мне заботится и о ребенке, не хочет, чтобы она в саду болела. Может, я сама виновата? Все говорят, что над отношениями работать надо. Может, я старалась плохо?»

Вечером Гена вернулся с цветами и коробкой шоколада.

– Прости, маленькая, – сказал он, улыбаясь ласково и открыто. Совсем, как раньше. – Моя Чебурашка простит своего глупого, ужасного Крокодила Гену?

Он протянул к ней руки, Наташа всхлипнула, кинулась, прижалась, чувствуя, как теплая волна облегчения и радости смывает накопившиеся страхи и тревоги.

«Конечно, я все придумала! Какая же я дура! Хорошо, что Кате позвонила, она мне мозги на место поставила».

Потом они ужинали, пили чай, Гена смотрел на нее, как тогда, на Тенерифе.

– Если хочешь выйти на работу, – говорил он, – выходи. Только давай подождем немного. Пусть Дашуня в первый класс пойдет, самостоятельнее станет. А летом давайте все вместе поедем куда-нибудь? В Черногорию! Ты же не была в Черногории?

Глаза у Наташи сияли, она уже видела лето и Черногорию, и как замечательно все будет теперь. Это просто кризис, она читала в журнале, после пяти лет брака обязательно наступает кризис. Если постараться и преодолеть, то все журналы обещали, что вернется прежний огонь и счастье и семья станет еще крепче, чем была.

– Давай Дашуню пораньше уложим? – подмигнул ей Гена. – И сами пораньше ляжем.

Наташа радостно кивнула.

Она прижалась к груди мужа, вдыхая такой родной и любимый запах, и не видела, какая довольная и сытая улыбка расплылась на его лице.