Buch lesen: «Мой французский шеф»

Посвящается моему мужу.

Человеку, который сказал мне: «Забей на работу, пиши!»

Введение

Отец всегда хотел сына, маленького наследного принца, который в будущем бы возглавил его империю. Но, к сожалению, родилась я, так что ему пришлось довольствоваться девочкой.

Почему так пафосно? Чуть больше тридцати лет назад родители открыли свое первое «Королевство вкуса» – магазин, который стремительно набрал популярность и постепенно стал главной сетью по продаже сладких лакомств во всей Америке.

С младенчества я слышала всю эту чушь про главное папино сокровище, маленькую принцессу в его королевстве. Вот только быть принцессой – это значит не только одеваться в дорогих магазинах и жить в красивых домах, но и следовать жесткому протоколу жизни моего отца. И совершенно точно не иметь права голоса.

1

Кит

Полчаса назад я приземлилась в аэропорту Барселоны и впервые за несколько дней могу немного расслабиться. Я обожаю Европу в первую очередь потому, что здесь всем абсолютно наплевать, кто я такая. Вездесущая рука папарацци обычно не дотягивается за океан. В конце концов, не такая уж я и знаменитость – всего лишь дочка долларового миллиардера, который неожиданно решил стать политиком. Но местным все равно, кто там пытается пролезть в правящую верхушку другого государства. У них и своих проблем хватает.

Надо отдать отцу должное: долгое время он старался не афишировать свою личность, придерживаясь принципа, что продукция должна говорить сама за себя. Но амбиции политика и новый менеджер по связям с общественностью изменили его мнение на этот счет.

Крепко схватив за ручку свой чемодан, пробираюсь к выходу, лавируя среди сотен прилетающих, улетающих и встречающих не меня людей. Нужно арендовать машину. Переночевать, скорее всего, придется в Тулузе. Да, это небольшой крюк, но я ведь все равно хотела немного попутешествовать. А завтра уже рвану в Лион, где встречусь с Николь. Бреду по залу аэропорта, настолько глубоко погрузившись в собственные мысли, что слышу голос Николь, лишь когда она практически налетает на меня.

– Эй, Кит-Кат, не пытайся делать вид, что мы не знакомы. Я точно знаю, где ты будешь жить в ближайшее время, – смеется подруга и крепко обнимает меня своими тощими руками.

– Боже, как же вернуться в то время, когда я рассказала тебе о моем втором имени, и заклеить себе рот навеки? – стону я.

Вообще-то меня зовут Китти Каталина Спенсер, но сама я предпочитаю просто короткое Кит. Поверьте, вы бы тоже выбрали укороченную форму, если бы оба ваших имени означали «чистая», «непорочная», а фамилия еще и отсылала к принцессе Диане. Я – это сбывшаяся мечта фанатика, коим является мой отец. Возвращаясь к прозвищу: когда-то во втором классе я призналась Николь, что мое второе имя Каталина, и с тех пор она называет меня Кит-Кат, определенно пользуясь своим положением.

Я смотрю вокруг, и мне кажется, что весь аэропорт замер и глазеет на мою лучшую подругу. Да и как, скажите, не глазеть? Голубоглазая блондинка ростом под метр семьдесят пять с фигурой и лицом, как у ангелов из Victoria's Secret. Поверьте, я могу понять всех этих людей, потому что сама каждый раз заглядываюсь на нее. Спросите, почему с такой внешностью она не модель? Все просто. Ники, как и я, родилась в семье очень богатых родителей, но тоже никогда не была избалованным ребенком. Любой карьере, где в первую очередь зарабатывают красотой тела, она всегда предпочтет ту, где нужно делать это головой. У нее какая-то совершенно неземная бизнес-хватка, которую она явно унаследовала от своего отца. Два года назад на окончание Гарварда мистер Уорд подарил своей единственной дочери собственный салон красоты в Париже, о котором она грезила со школы. Почему именно там, ведь это так далеко от Америки и Нью-Йорка, в котором жили все ее родные? Дело в том, что Николь свято верила: знаменитый французский шарм родился не из воздуха, и если уж открывать салон, где женщина сможет довести свою красоту до блеска, то только во Франции. За это время один салон превратился в сеть из семи студий красоты Le Charme Fatal¹ по всей стране. И сделала это Ники без дополнительных вложений со стороны отца, чем очень гордилась.

По прошествии двух лет во Франции она обосновалась в Лионе – «ибо где же еще добропорядочной 24-летней женщине с достоинством встретить старость?» – и лишь набегами появлялась в столице. Именно к Николь я направлялась до того, как она перехватила меня в аэропорту.

– Что ты здесь делаешь, дурында? Разве мы не договорились, что я приеду к тебе сама? – спросила я, улыбаясь той улыбкой, которую берегу всего для пары человек в мире.

– Конечно договорились, но ты звонишь посреди ночи с незнакомого номера и говоришь, что летишь в Барселону инкогнито, чтобы потом доехать до меня.

Я хмурю лоб, вспоминая свои вчерашние метания. Да, мой путь сюда явно не был легким, но точно тщательно спланированным. Пока я обдумываю свой ответ Ники продолжает: – Нет, ты, наверное, не расслышала. В Барселону, дорогая! А я, между прочим, живу в Лионе – и это даже не Испания! – округляет глаза Николь, и я позволяю себе рассмеяться.

– Да, знаю, это странно. Но, может, мы сначала сядем в машину? Обещаю, что все расскажу тебе.

Николь обреченно вздыхает, снова обнимает меня и говорит:

– Все стало еще хуже, Китти?

У меня наворачиваются слезы, но усилием воли я сдерживаю их и говорю:

– Правило номер три, дорогая.

И Николь отступает.

Еще в детстве мы придумали три правила, которые неукоснительно соблюдаем. Что бы ни происходило между нами, в мире или еще бог знает где, мы, во-первых, всегда, в любое время дня и ночи, отвечаем на телефон. И это касается даже незнакомых номеров. Во-вторых, ничего не рассказываем друг о друге посторонним людям. Даже если спрашивает полиция, друзья и особенно родители. И в-третьих, не задаем вопросов, когда друг не готов отвечать. И вот уже больше пятнадцати лет эти правила не просто работают – они делают наши отношения крепче любой, даже самой крепкой дружбы.

Николь подводит меня к своему оранжевому Peugeot, и тут я начинаю смеяться.

– Что? – спрашивает она.

– Удивлена, что это не Porsche или Mercedes на худой конец, – отвечаю я, помогая подруге загрузить мой чемодан в багажник. С деньгами Николь и ее статусом хозяйки целой сети салонов по всей Франции я ждала машину подороже. В США она водила Tesla. Как же поменялись ее вкусы за те два года, что мы не виделись.

– Надо поддерживать местного производителя, – пожимает плечом Николь, и я сажусь в машину, предпочитая разобраться со всем позднее.

– Сначала мы поужинаем в Vinitus. Прости, не смогла забронировать место в том ресторане восемнадцатого века. «Эль..» – как его там? – спрашивает Ники.

– El Chigre, – отвечаю я не задумываясь. Если честно, я бы предпочла оказаться во Франции как можно скорее. Но, может быть, за такой короткий срок ничего не произойдет, и мне удастся выскользнуть из страны незамеченной.

– Да-да, он. В общем, там все занято, а ты ведь знаешь, как мало там места. Все заведения с «Мишленом», как обычно, под завязку, поэтому Vinitus нас спас. И то только потому, что меня до сих пор помнит их бармен, Мануэль, – улыбаясь, говорит Николь.

– Еще бы ему не помнить тебя, Ники. Ты переспала с ним, а потом, когда он захотел сбежать посреди ночи, решила сделать то же самое, забыв, что это твой отельный номер. И, дай-ка вспомнить, – хмурюсь я, постукивая указательным пальцем по щеке, – столкнулась с ним в дверях.

– Я никогда раньше не пробовала абсент, – краснея, оправдывается Николь, и мы обе смеемся. – В общем, как бы то ни было, с тех пор мы с ним дружим. И иногда он выручает меня и бронирует стол в последний момент, когда моя подруга решает ни с того ни с сего приехать в Барселону.

Знаю, что она снова пробует закинуть удочку и раскрутить меня на разговор. Я отрываю глаза от дороги, встречаюсь взглядом с Николь и произношу лишь: «Давай сначала выпьем».

Подруга молча кивает в ответ.

2

Кит

Мы сидим в ресторане, и я не знаю, с чего начать. Во мне уже два бокала шардоне, и не думаю, что они последние на сегодня.

– Просто начни говорить хоть что-то, а дальше слова придут, – говорит Николь, читая мои мысли, и мне сразу становится легче. Она единственный человек на всем свете, кому я действительно могу доверять, поэтому – какого черта?

– В общем, я записалась на трехмесячные кулинарные курсы к Полю Моро. Ты же знаешь, как я о них грезила. А с тем учетом, сколько Полю лет, эти мечты в любой момент могли превратиться в несбыточные. Поэтому я решила, что пора действовать. Курсы начинаются через две недели и будут проходить в его ресторане в Марселе. Буду готовить десерты, торты. Ты же знаешь, как я все это люблю, – говорю я все тише.

– Боже, Кит-Кат, это же волшебно!

Глаза Николь искрятся неподдельной радостью, но тут же свет в них как будто меркнет. Уже знаю, какими будут ее следующие слова.

– Но как отреагировали твой отец и… Эрик?

Я вожу вилкой по тарелке, пытаясь зеленым горошком забить гол в ворота из тюиля², который украшает мое блюдо. Наверное, в какой-то момент я молчу уже слишком долго, потому что Николь догадывается сама.

– Ох, только не говори, что ты им не сказала, – она обхватывает лицо ладонями и округляет свои прекрасные глаза.

– Я не могла, – практически шепотом произношу я. – Ты же знаешь: меня бы не отпустили.

– Наверное, бессмысленно в очередной раз читать тебе лекцию о том, что рабство давно уже отменили и за твое неповиновение тебя не подвергнут линчеванию. Но раз ты все решила, расскажи мне план. Мы же обе знаем, чем может обернуться твой побег…

– Хочешь сказать: поднятыми на уши посольством и Интерполом, а также запретом на выход из дома до конца моих дней? – горько усмехаюсь я. – Да, я прекрасно знаю, на что способен мой отец. И мой муж. Но я устала жить так, как мне говорят другие. Я не могу забеременеть уже почти год, и это сводит с ума моих «любимых» родственников. Эрик и без того никогда не интересовался мной. Ему обещали наследника и полкоролевства в придачу. И пока я не исполню своего предназначения, – показываю пальцами в воздухе кавычки и закатываю глаза, – от меня не отстанут.

– Еще бы! Получить почти полмиллиарда долларов всего лишь за то, что обрюхатил дочку карамельного магната, – чем не мечта идиота? – с сарказмом говорит подруга.

Я на мгновение замираю и думаю о том, как же получилось, что моя жизнь превратилась лишь в некое подобие чего-то нормального. Пока все мои друзья после окончания колледжа путешествовали, строили карьеры и влюблялись, я готовилась стать идеальной женой мужчине, которого никогда не любила и которого выбрал мне отец.

«Он идеальная партия для такой целомудренной и правильной девушки, как ты, Китти Каталина. Из приличной семьи, окончил Йель, и с такой-то родословной! Он будет отличным мужем для моей принцессы», – ежедневно повторял отец.

Вот только никто не предупредил меня, что умный и приличный парень может оказаться настоящим извращенцем, который будет упиваться тем, что делает мне больно. Я не помню ни единого раза, когда наш с ним секс был бы для меня безболезненным. Казалось, он еще больше возбуждался от того, что я кричала, плакала и просила его перестать.

Я возвращаюсь из своих воспоминаний и продолжаю рассказ:

– Знаешь, месяц назад его мать повела меня к гинекологу, – от этих воспоминаний я непроизвольно вздрагиваю. – Своему гинекологу. Потому что моему «явно заплатил мой папаша, чтобы тот не рассказал, что им подсунули порченный товар. А вдруг я не смогу родить им внука?» И это, между прочим, прямая цитата.

Николь набирает в рот воздух, готовясь разразиться тирадой в сторону мужниной родни, но я останавливаю ее жестом.

– Она хотела зайти со мной в смотровую… – сухо говорю я. – Заглянуть, правильно ли я устроена. Как будто ее сын не рассказал ей во всех подробностях, как и что творится у нас в постели.

Я начинаю смеяться, и мне кажется, что мое состояние очень близко к истерике. Николь встает со своего стула и подсаживается ко мне на диван, крепко обнимает меня одной рукой, а второй делает знак официанту, чтобы повторил напитки.

Она не спрашивает, почему я не расскажу своему отцу. Еще в школьные времена подруга поняла, что он никогда не встанет на мою защиту. Конечно, ведь даже при ней он так часто внушал мне: «Мужчины всегда знают лучше, что нужно женщине. Тебе остается всего лишь подчиняться». А сейчас, когда я сама наконец поняла, что титул моего мужа был крайне выгоден политической карьере папочки, я и вовсе перестала надеяться на какую-то помощь и защиту с его стороны.

Иногда мне кажется, что отец ненавидит меня просто за факт моего рождения. Из-за меня при родах умерла моя мать, и, как часто говорила мне наша домоправительница: «В тот день мистер Спенсер потерял себя». Да, он нашел утешение в своей фанатичной идее сделать из меня принцессу, и долгие годы я с успехом потакала ему в этом. Но всему приходит конец. Нельзя бесконечно играть на чувстве вины собственного ребенка. Поэтому для меня настало время вырвать для себя хотя бы немного свободы.

– Как все-таки тебя отпустили, милая? – мягко говорит Ники.

– Эрик уехал в командировку в Гонконг на четыре месяца, не забыв прихватить с собой свою секретаршу – тире любовницу. Не говори сейчас ничего, он не скрывает от меня таких деталей. Благодаря мужу я прекрасно знаю, как хорошо делает минет его талантливая во всех смыслах Аманда и как плоха в этом я. Поэтому я сказала, что уезжаю в Барселону на это же время, чтобы поправить здоровье и… попрактиковаться в живописи.

В этот момент мы обе прыскаем от смеха. Николь как никто знает, насколько плоха я в рисовании, но муж – да что уж, даже мой отец не подозревает об этом.

– Еще со школы, ну, ты знаешь, я начала копить наличные. Снимала по чуть-чуть со счетов, так, чтобы отец не заметил. Из этих денег я заплатила за кулинарную школу. Пришлось оплатить индивидуальные занятия на этот срок и, честно сказать, это съело бо́льшую часть моего бюджета.

– Сколько тебе нужно? Скажи, я прямо сейчас выпишу тебе чек, – перебивает меня Ники.

– Нет, я не буду брать у тебя деньги. Ты знаешь, я не изменю своего решения. Хватит и того, что тебе придется терпеть мое общество ближайшие две недели, – на моем лице расцветает улыбка. – Еще я заплатила одной художнице из Барселоны, знакомой знакомой, чтобы она тратила за меня деньги по моей кредитке. Представляешь, сегодня можно найти работника буквально на все что угодно.

– Еще бы. Ты предложила ей тратить твои деньги, при этом еще и приплатила за это. Ты работодатель мечты, Кит-Кат, – подыгрывает Николь.

– В общем, она будет ходить по магазинам, каждый день наведываться в спа, периодически покупать краски и холсты, а в конце отдаст мне несколько самых неудачных работ, которые я смогу предоставить семье в доказательство своего неземного талант.

– А что ты будешь делать с телефоном? Неужели ты думаешь, что они не заметят, что все твои звонки идут из Прованса, а не из Каталонии?

– А вот тут мне понадобилась вторая бо́льшая часть моих накоплений. Помнишь нашего друга Диего с факультета информационных технологий?

– Ты хочешь сказать, гения-шизофреника? С которым мы познакомились на одной из вечеринок в Гарварде и после этого несколько лет только здоровались?

– Не придирайся к словам, – напираю я. – В общем, Диего что-то сделал с моим телефоном. И теперь, откуда бы я ни звонила и кто бы ни пытался позвонить мне или определить мое местоположение – это всегда будет Барселона.

Николь явно не верит своим ушам, потому что вид у нее, мягко говоря, удивленный.

– А ты неплохо подготовилась, Кит-Кат. Где же раньше была эта находчивая девчонка?

– Ох, Ники, моя находчивость – это всего лишь результат отвратительной жизни, не более того.

Я допиваю залпом очередной бокал вина и чувствую, как по телу разливается приятное тепло.

– А теперь, раз уж мы явно никуда уже больше не поедем сегодня, отвези меня в какой-нибудь крутой клуб. Мне просто необходимо потанцевать.

– Мне кажется, или ты решила сделать эти четыре месяца лучшими в этом году, дорогая? – весело спрашивает Николь.

– Нет, лучшими в жизни!

3

Кит

Расплатившись по счету, мы вызываем такси, потому что вести машину с учетом всего выпитого за ужином не представляется возможным. Николь звонит кому-то и просит увезти ее оранжевую крошку на определенную парковку. Как всегда, у моей подруги все схвачено. Мы же в это время отправляемся в престижный район Барселоны Эйшампле, где у Николь, оказывается, есть квартира.

– Не знала, что ты купила недвижимость в Испании, Ники, – с удивлением произношу я.

– После того случая с Мануэлем я решила, что с отелями в этом городе мне лучше не связываться, – смеется она. – Но на самом деле это не я – папуля расстарался.

– А, ну конечно. Как я могла забыть про правило мистера Уорда: если после первого посещения города тебе хочется в него вернуться, значит, необходимо купить в нем жилье, а не бродяжничать по отелям, – улыбаюсь я, вспоминая доброго, вечно радушного отца Николь, на все готового ради своей дочки. Как же он не похож на моего…

Конечно, я обеспечена всем: шикарные дома во всех частях света, частный самолет, автопарк из двенадцати машин – выбирал их, конечно же, папа. Вот только свободы никакой и любви тоже. Если верить прислуге, раньше он не был таким черствым и жестоким. Со мной же слово «любовь» приобрело для него значение «честь», «достоинство» и «ты будешь делать так, как я сказал». И я смирилась, ведь другого отношения попросту не знала. Благо частная школа с постоянным проживанием и колледж давали возможность вновь дышать. Даже находясь под постоянным наблюдением в пансионе, мне было спокойнее, чем дома. Каждые каникулы же были временем задержки дыхания, как я их называла: нужно было ходить тихо, разговаривать, только если спросят, и ждать, когда же эти дни подойдут к концу и вновь начнется учебный год.

Машина останавливается возле дома, окна которого выходят на собор Саграда Фамилия, и это мгновенно вырывает меня из печальных воспоминаний. Николь улыбается мне, берет за руку и ведет к себе домой.

У нее просторная светлая трехкомнатная квартира с достаточно лаконичным ремонтом. Уютная мебель цвета топленого молока приятно контрастирует с аквамариновыми деталями в виде картин на стенах, подушек и торшеров. Но главная особенность этого места, конечно же, вид. У меня захватывает дух от величия собора. И пару минут я просто стою и наслаждаюсь увиденным.

– Мне кажется, чтобы идти в клуб, тебе просто необходимо принарядиться, – весело покачивает бедрами Ники.

Я смотрю на свои удобные серые джинсы от Tom Ford и нежно-розовую блузку с коротким рукавом от Givenchy, после чего мысленно соглашаюсь с подругой. Я слишком скучная, даже серая в этом наряде, а сегодня я готова зажигать.

– Николь, скажи, в этой квартире ведь есть твои вещи? – с улыбкой спрашиваю я.

– Конечно! Ты думаешь, я оставлю столицу Каталонии без своего уникального чувства стиля?

– Тогда на этот вечер мне просто необходимы твои лучшие друзья Dolce и Gabbana!

Подруга просто обожает этот дизайнерский дуэт, и ее гардеробные по всему миру обычно ломятся от всевозможных сексуальных и немного вычурных вещичек бренда.

Через полчаса я стою перед огромным зеркалом и вижу скорее роковую Монику Беллуччи, чем обычную скучную Китти Спенсер, к которой привыкла. На мне черное облегающее платье-бюстье с самым глубоким декольте в моей жизни, при том, что грудь у меня значительно больше, чем у Николь, – эффект, надо признать, ошеломительный. Длина платья не оставляет никаких шансов воображению. Надо взять на заметку не нагибаться в нем сегодня. Дополняют образ высокие красные шпильки от Miu Miu, тон в тон сочетающиеся с цветом моей помады. С учетом того, сколько в нас алкоголя, Николь удается нарисовать мне стрелки с мастерством заправского архитектора. И вот мы уже готовы пуститься во все тяжкие.

– Впервые за долгое время я снова чувствую себя красивой, – тихо говорю я.

– Милая, знаю, что говнюк муж окончательно уничтожил твою самооценку, но скажу тебе: ты богиня! Только посмотри на свои длинные ноги, аппетитную попку, тонкую талию. А грудь! Мама дорогая, да я убить готова ради такой груди.

Что правда, то правда. Природа щедро одарила меня женскими прелестями, которые, если верить глянцевым журналам, нравятся абсолютно всем мужчинам. Спойлер: не верьте, они ошибаются! С самого первого дня знакомства муж мою фигуру возненавидел.

Я кручусь перед зеркалом и решаю, что сегодня не буду думать ни о чем. Сегодня я не Китти Спенсер, наследница многомиллионного состояния, замужняя женщина, которая ненавидит собственного мужа, а просто Кит. Молодая двадцатичетырехлетняя девушка, которая гуляет в чужом городе с подругой. У меня нет прошлого, нет будущего. Есть только настоящее, и я сделаю все, чтобы оно было ярким и запоминающимся.

Мы выходим из такси и идем вдоль длинной очереди к клубу. Нас пропускают сразу и без вопросов. Разумеется, у Николь и тут все заранее решено. Как она умудряется быть своей буквально в любом городе мира? Но я уже привыкла, поэтому не задаю вопросов.

Мы заходим, и от мигающих огней, громкой музыки и общей атмосферы веселья мне сразу становится легче. Здесь никому нет до меня дела, каждый ловит лишь свою волну удовольствия.

Нам на встречу спешит приятная девушка, которая целует в обе щеки Николь, после чего машет мне рукой – и вот нас уже ведут к отдельной кабинке с мягкими диванами в глубине зала. Она находится на некотором возвышении над танцполом, поэтому танцующим практически не видно нас, а вот мы, наоборот, можем наслаждаться видом во всей красе. Единственные, у кого расположение еще лучше, – это кабинка через танцпол напротив нас. Немного скрытая стеной, она превращается в идеальное уединенное место: клуб оттуда видно целиком, но при этом оно закрыто для посторонних глаз.

– Кто это был? – пытаясь перекричать музыку спрашиваю я Николь.

– Моя давняя знакомая Даниэла, она управляющая в этом заведении, – отвечает подруга. – Кстати, я заказала нам по две доски текилы.

Я в недоумении хмурюсь.

– Ну, по пять шотов на каждую, их принесут на специальных деревянных досках, – объясняет Николь для тех, кто до сих пор живет в средневековье. – Здесь сегодня аншлаг, не хочется толкаться возле бара и бесконечно ждать коктейли, поэтому будем действовать по старинке.

Мы обе весело смеемся, сразу вспоминая наши вечеринки в колледже, когда «по старинке» означало быстро накачаться в начале вечера крепким алкоголем и танцевать до упаду, не отвлекаясь уже ни на что. Что ж, мне нравится этот план.

Мы рассматриваем танцующих внизу и сами пританцовываем, сидя на диванах. В какой-то момент мне кажется, что в кабинке напротив кто-то есть, и за нами наблюдают, но сколько бы я ни старалась разглядеть, темнота слишком хорошо скрадывает все происходящее там. В конце концов я отпускаю ситуацию и решаю просто наслаждаться вечером.

– И все-таки расскажи мне свой план, – вновь возвращает меня с небес на землю Николь. – Где ты планируешь жить в Марселе? Не будешь же ты каждый день тратить на дорогу три часа в одну сторону, чтобы добраться из Лиона?

– Конечно нет. А что, ты уже переживаешь, что я задержусь у тебя на три месяца? – посмеиваюсь я.

– О мадонна, как ты могла такое сказать! – Николь вскидывает руки, и в этот момент я думаю, что ей нужно было поселиться в Италии, а не во Франции. С ее активной мимикой и артикуляцией удивительно, что она родилась и выросла в Америке. – Живи у меня хоть до конца жизни. Да я готова уступить тебе мою квартиру насовсем, если будет нужно, ты же знаешь…

– Знаю, дорогая. Но пока обойдемся без таких радикальных мер. В общем, я уже забронировала себе квартирку в десятом округе. Она маленькая, но зато с мебелью, и духовка есть. Будет где попрактиковаться в приготовлении десертов.

– После твоих смен в ресторане ты собираешься еще и дома готовить, сумасшедшая? Хотя готовь на здоровье, вот только не забывай меня приглашать в выходные на званые ужины – для меня одной. Давно я хотела разъесться до размеров бегемота, – смеется Николь и тычет мне в бок своим острым локотком.

–Тебе это не грозит. Ты всегда грациозна, как лань, – отмахиваюсь от нее.

– Послушай, я только сейчас поняла… Разве ресторан Поля находится не на набережной Рив Нев? – вдруг перебивает меня Николь. – Это же в седьмом округе! Почему ты не сняла себе жилье там?

– Да, но это самый центр, а я сейчас не очень-то готова переплачивать за туристическое размещение и вид из окна. Да и к тому же это совсем близко. Буду ездить на метро…

– В Марселе? О-ля-ля… – тянет Николь. – Так, хватит, не расстраивай меня. Завтра мы возьмем одну из машин моего отца, навечно запаркованных в Барселоне, и она станет твоим прекрасным конем для подвигов на ближайшие три месяца. Даже не пытайся открывать свой прекрасный ротик, Кит-Кат, – строго говорит подруга. – Ты не берешь моих денег, так хоть порадуй машину, которая стоит без дела годами.

– Ох, уговорила, но это только ради счастливой судьбы автомобиля, подружка. – улыбаюсь я. – А теперь пошли танцевать. Мне кажется, мы уже достаточно пьяные, чтобы взорвать этот танцпол нашим присутствием.