Далина. Том первый. Жертва коня

Глава 7

2.100M20, джумамози 11 хэй текуильхитль

(Суббота, 11 июля 200 020)

Сюрприз! Я только что получила подарок. Это книга, датируемая периодом до «Возвращения». «Искусство войны» Сунь-Цзы. Она очень хорошо сохранилась, несмотря на следы времени. Я могу без страха перелистывать страницы. Спасибо защитным заклинаниям.

Книга состоит из тринадцати глав:

Глава I: Планирование

Глава II: Цена вовлечения

Глава III: Государство стратегии: политика завоеваний

Глава IV: Меры и силы непобедимости

Глава V: Формы сил

Глава VI: Использование нематериального

Глава VII: Манёвры: фундаментальные факторы

Глава VIII: Девять переменных изменений

Глава IX: Правила оккупации

Глава X: Тактические пространства

Глава XI: Девять ситуаций

Глава XII: Пепел победы

Глава XIII: Об информации: прорицатели и шпионы

Вот что составляет основу любой стратегии, используемой руководителями крупнейших компаний даже по сей день. Но я не знаю, от кого эта книга. Я нашла её в своей комнате в шкафу, где хранятся мои швейные принадлежности. На первой странице осталось только рукописное сообщение: «Можешь ли ты действовать хладнокровно и мудро? Призрак». Кто этот призрак? Если только он не настоящий призрак? Трудно понять, что происходит в этом мире, полном тайн. Но после бурной симуляции предыдущего дня этот подарок и странное послание доставляют мне удовольствие.

Вторая половина дня прошла хорошо. С Эммой и Сайто мы провели часть утра в танцевальном зале. Я воспользовалась возможностью и подарила своим друзьям вышитую розу, а также небольшое личное послание в придачу.

– О, это так мило, – хором сказали они.

О, это они были слишком милыми!

– Знаете, мне очень повезло, что я встретила вас, поэтому я хотела подарить вам это. А также поблагодарить вас за вашу дружбу и доброту.

Это безумие. Я поняла, как сильно я их действительно люблю.

– Нет, это нормально.

– Нет, я говорю абсолютно искренне! Возможно, это нормально для вас, но всё-таки редко можно найти таких друзей, как вы: всегда добрых, готовых помочь. С вами я чувствую себя как в доме, полном плюшевых мишек.

Они рассмеялись над моим сравнением. Я признаюсь: впервые в жизни я использовала такое сравнение. Не пойму, откуда я его взяла…

После коллективного объятия Сайто взял на себя инициативу, чтобы поднять нам настроение:

– Хорошо, Айзада. Это ещё не всё, но если ты ограничила нас заточением в этом зале, то для того, чтобы отработать как следует движения. Что ж, продолжим!

Я разразилась смехом, и мы снова начали танцевать.

Затем я посетила урок метания ножей. Я очарована этим курсом! Или, скорее, удивлена способностями, которые я проявляю на нём. Я проявила необычайную предрасположенность к метанию ножей, а вот в рукопашном бою крав-мага мне мешает, очевидно, моя диспраксия. Но я считаю, что этот успех обусловлен моим новым зрением. Впервые я очень хорошо вижу то, что в высшей степени меняет мою жизнь. Помимо моей встречи с реборнами, эта операция на глазах – лучшее, что когда-либо случалось со мной здесь.

Находясь в душе, я с удивлением отмечаю свою физическую форму. После того, как я занималась спортом весь день, не глотая ничего, кроме воды и укрепляющих средств, усталость почти не ощущается. Правда, всё это отнимает очень мало сил по сравнению с моей тайной деятельностью. И день ещё не закончился! Некоторые реборны регулярно устраивают вечеринки, и это произойдёт сегодня. Они всегда проходят в нашем крыле, в нашей большой общей зоне, откуда открывается вид на большой и красивый сад.

Нас двадцать реборнов. Последние из поколения импортированных людей. В ЦРБ, центре Реборн, никто не имеет права входить в специально отведённое для нас крыло, за исключением случаев крайней необходимости. Безопасность превыше всего, и именно поэтому удивительно, что призрак мог проникнуть сюда. Я уверена, что он не является кем-то из нас. И надеюсь, что не первый враг Империи, получивший доступ к ЦРБ. Это крыло – место, где мы спим, проводим свободное время, пируем, пьём, танцуем. Крыло состоит из двух этажей, в которых размещаются наши апартаменты. Десять на каждом этаже, сорок квадратных метров, отдельная ванная комната. Мы выбираем декор, а ещё решаем, чем будет обставлена наша комната – от кровати с балдахином до домашнего кинотеатра (хотя на первом этаже он уже есть). Для меня были необходимы пианино и кларнет.

Некоторые предметы были предоставлены нам далеко не по нашей инициативе. Например, диффузор, который вызвал у меня недоумение, когда я узнала, о чём идёт речь – ещё один пример магико-технологического сплава. Устройство работает по автоматическому перезаряжаемому заклинанию. В нём представлена вся известная человеческая музыка, а также песни сегодняшнего дня. То же самое относится и к видео. Люди до Возвращения увидели бы это как YouTube 2.0. Вещатель, управляемый голосом, может, как следует из названия, транслировать изображения в дополнение к звукам. Лучше всего проецировать его на стену, но в центре комнаты изображение будет таким же чётким, тем более что мы можем активировать как опцию 3D, так и 4D. Обновление происходит автоматически, и нет необходимости подключать его к какому-либо устройству, чтобы послушать музыку.

У возрождённых также есть компьютер, примерно такой же, как и в человеческий период. Но связь с остальным миром ограничена. Как это удивительно… По крайней мере, у нас есть доступ к целому ряду фильмов: как нашей эпохи, так и современных, с участием эльфов, нимф, оборотней и чародеев. Реборны появляются время от времени, но ещё мало представлены. Я бы посмотрела, как хорошо играет Эмма. Она такая красивая… Она бы непременно преуспела в этом. Мне очень нравится смотреть комедии, в которых показаны стереотипы каждого вида, а также интересно наблюдать за романами между двумя разными расами. Интересно, с каких это пор я стала такой простушкой?

Изначально нас заверили, что ограничения в подключении компьютера носят временный характер и продлятся всего несколько месяцев. Это своего рода защитная мера. Я никогда не разбиралась в компьютерах… Вот почему я веду себя старомодно, роясь в библиотеке. Я предполагаю, что врачи или кто-либо из руководства ЦРБ, скорее всего, следят за нашими компьютерами. Поэтому я решила не привлекать к себе внимания, избегать ввода в строку поиска слов, которые выдали бы меня… Например, слово «Сопротивление».

С каждым днём мы формируем из возрождённых всё более сплочённую группу. Надев новое платье на вечер, я направляюсь в комнату Эммы, которая меня уже ждёт. Моей подруге нравится делать мне причёски и печь пироги, которыми мы потом делимся. Иногда она говорит, что могла бы открыть парикмахерскую. Однажды, когда мы едва были знакомы, я проникла в её комнату. Я шла в свою, и меня привлёк компьютерный голос. Эмма сидела за компьютером, отрабатывая свой голландский с помощью языкового программного обеспечения. Это один из основных языков, на котором говорят как во Фрее, так и в Гайсте. Не в силах противостоять своему любопытству, я напрягла слух и постучала в дверь. Этот язык напомнил мне Лилль, потому что у нас было много туристов из Бельгии и Нидерландов. С тех пор Эмма стала одной из моих самых близких подруг.

Весь ЦРБ оснащён базовыми средствами перевода, а это значит, что, вне зависимости от того, на каком языке говорит каждый человек, всё автоматически переводится и понимается собеседником по умолчанию. Кроме того, эти языковые программы очень специфичны: они тоже заколдованы. Они позволяют мгновенно изучать языки.

Поскольку доктора являются референтами реборнов, я не лишила себя возможности практически обругать своего:

– Могу я узнать, почему ты запрещаешь мне доступ к такого рода программному обеспечению? – спросила я тоном, который не смог скрыть моего раздражения. – Ты прекрасно знаешь, что я хочу улучшить свой русский и арабский. И у меня много работы, если я хочу говорить на этих языках правильно.

– Это ты осмеливаешься задавать такие вопросы? – усмехнулся он, заставив меня вскипеть ещё больше.

Я стреляла в него взглядом, пока он терпеливо ждал, кода меня наконец осенит. Что ж, всё в порядке, я прекрасно понимала, почему этот вопрос показался неуместным. Частично я изучала языки под воздействием алкоголя с иностранными студентами. Кроме того, в свободное от работы время я давала кыргызам уроки французского языка.

– Прощай, межкультурное измерение. Но… ладно, без носителей я могу долго её искать, эту межкультурность!

– Ты, которая так любит тусоваться в библиотеке, можешь изучать язык и его цивилизацию по книгам, – усмехнулся он, когда я, вздохнув, бросила на него измученный взгляд.

Это действительно несправедливо. Этот метод используется всеми. Почему я должна быть лишена этого? Если весь мир может говорить на всех языках, а я нет, то я практически начинаю выглядеть как инвалид. Но Лиам оставался непреклонным, как и Эмили, которая стала ещё более строгой, утверждая, что я пойму причину этого позже. Этот разговор напомнил мне о взрослых, которые говорят детям: «Ты поймёшь, когда вырастешь». Это всегда меня раздражало! Ты же можешь объяснить всё сейчас, и сегодня я буду ложиться спать менее глупой. Но поскольку я уважаю Эмили, я решила подчиниться решениям врача.

В своей комнате Эмма с удовольствием делает мне причёску. Для нашего вечера хорошенькая француженка решила заплести мне корону. Иногда мы ночуем вместе – как по будням, так и по выходным. Это утешает и успокаивает нас. То же самое обстоит с Сайто. Хотя у меня бывают моменты, когда я чувствую настоящую потребность побыть одной, мне нравится спать рядом со своими друзьями.

Мы спускаемся вместе с Эммой, и я приветствую первых реборнов, которых мы встречаем объятиями, сохранив склонность обнимать всех остальных. Весь вечер я разговариваю, смеюсь, танцую… Я скучала по алкоголю и его эффекту. Я наслаждаюсь настоящим моментом, позволяю себе двигаться в ритме музыки и разговоров. В такие минуты я забываю обо всём. Я вернулась к своей прежней жизни: я всего лишь простая студентка, которая любит всё самое обыденное.

Я замечаю, что перешла стадию «очень навеселе, но ещё не пьяна», когда я начинаю танцевать вокруг стойки для танцев на пилоне; прыгаю, чтобы приземлиться с большим трудом. Это моя жизнь. Настоящая я.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты сумасшедшая? – спрашивает меня один из моих товарищей, поднимаясь на ноги.

– Я была француженкой, влюблённой в Кыргызстан. Как ты думаешь?

На мою реплику он разразился смехом. Тем не менее, я не виновата, что никто, кроме любителей трекинга, похоже, не слышал об этой проклятой стране! Похоже, я только что сама дала ответ на вопрос.

– Хочешь, я принесу тебе ещё напиток?

– Всегда!

Вечеринка в самом разгаре, и я выхожу подышать свежим воздухом в саду. У меня кружится голова от алкоголя, мне нужно подышать. Я смотрю на звёздное небо и прислушиваюсь к звукам природы с бокалом в руке, слегка покачиваясь на ногах. На этот раз усталость даёт о себе знать, особенно когда я понимаю, что забыла поесть. Но в еде вроде недостатка нет. В распоряжении реборнов сегодня шведский стол, где можно заказать абсолютно всё. Но, как обычно, я об этом только подумала… А на деле сразу же набросилась на выпивку! К счастью для меня, приём у доктора, назначенный на следующий день, проводится с Эмили, а не с Лиамом. Так я получу менее суровую проповедь. Я хихикаю, наблюдая за тем, как два реборна уединяются в тёмном углу сада. Я бы ни за что на свете не променяла свою независимость на это, но я всегда рада за людей, которые веселятся и идут к тому, чтобы стать парой.

Я допиваю остаток своего бокала одним глотком, прежде чем отпустить его. Различные бытовые заклинания предназначены для уборки или для того, чтобы собрать все вещи и вернуть каждую на своё место. Мой бокал был отправлен прямо на кухню для мытья. В обычное время я бы с удовольствием танцевала весь вечер, но сегодня я не чувствую, что нахожусь в отличной форме, поэтому предпочитаю лечь спать. Сегодня я усвоила один из первых уроков, который преподают иностранным студентам: всегда есть перед вечеринкой с алкоголем. Я потеряла эту привычку. Мне очень жаль… Я больна, и это на моей ответственности. И в данный момент мысль о том, чтобы проглотить что-нибудь твёрдое, меня действительно не прельщает. Что подумает призрак? Возможно, он был бы разочарован.

Я приветствую реборнов, с которыми ещё не здоровалась, а затем поднимаюсь в свою комнату. По пути я качаюсь и натыкаюсь на стены слева и справа. Вау! Возможно, я дошла до стадии «пьяна». Это заставляет меня осознать, что ходить прямо не так-то просто! Особенно когда я начинаю чувствовать покалывание по обе стороны моего тела. Возможно, проблема не в алкоголе, а во мне… У меня, должно быть, есть несколько недостатков. В противном случае, почему у меня сейчас такое ощущение, будто я получаю электрический разряд изнутри? Как только я достигла своей комнаты и едва закрыла дверь, у меня закружилась голова.

Я с трудом волочусь до кровати. Я ложусь на спину, я закрываю глаза, надеясь прийти в себя. Но у меня не получается этого сделать… Я чувствую себя очень плохо, и моё состояние продолжает ухудшаться. Моё тело бьётся в конвульсиях, как будто всё начинается от сердца и распространяется по рукам и ногам, вплоть до пальцев… Ну, это может быть серьёзно. Или нет… Посмотрим, насколько хорошо хирурги поработали с моим генетически модифицированным телом.

Мои глаза остаются закрытыми, так что я чувствую, что моя голова горит. Только моя гордость мешает мне кричать от боли. Мои руки яростно жестикулируют, рисуя фигуры, похожие на круги. Мои глаза открываются в тот момент, когда голова машинально поднимается к потолку. Я вижу там форму, представляющую собой шар, состоящий… из энергии? Прежде чем я успеваю понять, что со мной происходит, я инстинктивно выворачиваю руки, направляя этот концентрат энергии наружу. Всё становится чёрным после звука разбитого окна.

Глава 8

2.100M20, джумапили 12 хэй текуильхитль

(Воскресенье 12 июля 200 020)

Несмотря на обморок, мне удаётся слышать обрывки фраз среди очень резкого шума в ушах. Есть ли звук хуже этого? Взрыв в окне насторожил всех. Мне удаётся различить слишком знакомый голос: голос моего доктора, который просит всех выйти, чтобы осмотреть меня. Через несколько мгновений Лиам находит время, чтобы проинформировать моих товарищей. Ничего серьёзного. Я буду на ногах через несколько часов, но он должен отнести меня в клинику. Он берёт меня на руки и направляется туда со сверхчеловеческой скоростью. Это довольно беспрецедентный и очень интересный опыт – так смотреть на мир. Я будто сторонний наблюдатель. С закрытыми глазами, заключённый в инертное тело.

Несмотря на то, что мои глаза закрыты, я не слепа. Совсем наоборот: я вижу намного лучше, чем когда-либо прежде. Вижу всё своё окружение вопреки всем физическим законам. Несмотря на то, что доктор очень быстро передвигается, ни одна деталь – от нескольких волосков в бороде Лиама до различных комнат, скрытых за непрозрачными дверями коридоров – не ускользает от моего внимания. Мне кажется, что я наблюдала за всем около двадцати минут. Тем не менее, с такой скоростью, как у доктора, время в пути исчисляется секундами.

Когда мы оказались в клинике, Лиам осторожно уложил меня на мягкую медицинскую кровать и вытер мой нос, который всё ещё кровоточил. Он начинает подготовку к оказанию первой помощи.

– Если ты меня слышишь, знай, что я собираюсь перелить тебе кровь.

Если бы я проснулась, я бы притворилась удивлённой. Но при мысли о том, что на самом деле происходит, часть моего бодрствующего разума теряет сознание. Потому что кровь, которую он мне переливает – его собственная.

Я просыпаюсь через двенадцать часов, я всё ещё в клинике. Я только что пожертвовала своим конём, надеясь, что это был тонкий стратегический ход. В следующий раз, когда я буду пить – выпью за твоё здоровье, призрак. Неважно, кем он может быть. Сунь-Цзы объяснял: «Всё военное искусство основано на обмане». Я прекрасно смоделировала свой «несчастный случай» с окном. Как я и ожидала, Лиам обманулся до такой степени, что воспользовался возможностью перелить мне свою кровь. Конь – это просто метафора, обозначающая мою свободную волю. В моих жилах течёт кровь Лиама, и он думает, что сможет так лучше контролировать меня. Он прав, допуская это. Поскольку его кровь течёт в моих жилах, он может повлиять на меня, чтобы я придерживалась его идеалов. Но Сопротивление подготовило меня к этому. Теперь мы ещё посмотрим, кто победит: его кровь или моя воля, мой конь.

Из меня вытащили иглу для переливания крови. Эмили находится у моей постели. Она, кажется, испытывает облегчение, видя, как я оживилась, но не произносит ни слова. С другой стороны, она очень много думает: «Переходи с 3 на 1. Стань янтарём из красного золота». Я ничего не понимаю. Пока я перебираю этот бред в голове, прибегает доктор, которого вызвала Эмили. Медсестра уходит. Я рассказываю Лиаму о событиях предыдущего дня. Что касается еды – он в ярости, однако я прочитываю некоторое удовлетворение в его взгляде. Если бы не нехватка еды, я бы никогда не попала в это «происшествие». Это не мешает ему поздравить меня со второй частью истории – взрывом окна.

– Ой, значит, это был не сон. Лиам, мне очень жаль… Я не должна была ничего этого делать.

У меня даже глаза увлажнились. Серьёзно, я заслуживаю «Оскара»!

– Видишь ли, Айзада, – уклончиво отвечает темноволосый молодой человек, садясь рядом со мной и поглаживая меня по щеке, – эмоции сильны.

Я смотрю ему в глаза. Мне трудно анализировать его взгляд. Кажется, это облегчение в сочетании с удовлетворением.

– Спасибо, что позаботился обо мне. И не надо меня упрекать. Мне очень жаль. Я полагаю, тебе было лучше провести ночь в постели. Надеюсь, ты не слишком устал.

Но Лиам успокаивает меня. Он даже предлагает помочь мне справиться с моими эмоциями. Таким образом, я научусь создавать энергетические шары и контролировать их. Станет ли это моей особенностью – материализовать эмоции? Да! Это одна из моих способностей после Пробуждения. Я могу материализовать мысли, манипулировать эмоциями других людей, а также «играть» с любой формой энергии. Проще говоря, это включает в себя такие способности, как телекинез и эмпатия. Теоретически телепортация и астральная проекция также возможны, но мне нужно много тренироваться. На данный момент, что бы это ни значило, я должна притворяться, что всё это игнорирую.

– А как насчёт того, что ты чувствуешь чужие эмоции? Что у тебя на уме?

– По правде говоря, я не слишком много знаю. Это случайность. Никакого контроля.

Ах, какая актриса!

С улыбкой Лиам приносит мне поесть с помощью ПЗ. Сырое мясо. Я смотрю на него с сомнением:

– Ты понимаешь, что я не могу есть это у тебя на глазах?

Я не в том психическом состоянии, чтобы есть, и тем более перед кем-то. Особенно сырое мясо, хоть и в небольшом количестве! Мне отвратителен один только запах. Не помогает даже осознание того, что этого требует моё тело. Окажись я в подобной ситуации до Пробуждения, я была бы с другом, который помог бы принять мне пищу, дав мне столовый прибор. Но я делюсь с Лиамом. Кусая по очереди и разделяя этот момент, мы непременно должны стать ближе. Это часть плана! Но я боюсь привязаться к нему ещё больше, чем сейчас. Я уже догадываюсь о том, кто он такой… Он из тех людей, к которым я, естественно, испытываю привязанность. Заметьте, после наших объятий, последовавших за симуляцией, мне уже не до этого.

И снова мне приходится притворяться. Я боюсь сойти с ума из-за этой ситуации. То есть – сойти с ума ещё больше. Поэтому я позволяю Лиаму кормить меня. Судя по поведению доктора, мой план, похоже, работает. Он относится ко мне как к хрупкой маленькой вещи, о которой нужно заботиться. Кажется, его забавляет то, что я целую его. Он спрашивает, нравится ли мне это блюдо, на что я отвечаю, что оно очень вкусное. К счастью для меня, это происходит не каждый день, иначе это не доставляло бы мне удовольствия. Закончив трапезу, я на мгновение поднимаю свой взор, замираю и произношу:

– Похоже, твои глаза сверкают.

Не отвечая, он улыбается и помогает мне подняться. От прикосновения его рук, которые держат меня несколько мгновений, моё сердце начинает биться быстрее. Какой предатель – этот орган! Мне интересно, можно ли как-то избавиться от него? А может, отделить его, как в сериале «Однажды в сказке»? Это существенно облегчило бы работу над собой… Вопрос для дальнейшего изучения!

Врач объясняет мне первое, что нужно сделать для направления эмоций в нужное русло: истощить себя физически. Как говорится, «mens sana in corpore sano» – в здоровом теле здоровый дух. Он приглашает Сашу и бросает на пол ПЗ, заменяя моё испачканное накануне платье на спортивную одежду. О, вот оно. Хорошо, что мой новый организм очень быстро избавляется от пищи. По правде говоря, это мясо всё равно показалось мне странным. Но учитывая моё состояние после переливания крови, у меня не должно быть очень ясных идей.

Я восхищаюсь Сашей, учителем крав-мага. Он может находиться в трёх разных формах: в мужской, в женской и вне гендера, то есть в исходной форме. Когда Саша тренирует реборнов, он использует своё негендерное тело. Я всегда в замешательстве в такие моменты. Как обращаться к нему? Говорить «он» или «она»? Когда он появляется в своей третьей форме, я просто называю его по имени. А когда он появляется в мужском или женском теле, я, конечно же, использую правильное личное местоимение.

Он очень строгий и динамичный учитель с острым языком, потому что стремится к совершенству. Саша здесь, чтобы напугать возрождённых и дать им понять, что речь идёт о выживании. Но в то же время инструктор также является первым человеком, который подбадривает нас. Такой учитель мне подходит, потому что руководить – значит не просто быть авторитетом из-за желания командовать. Мне было бы хорошо, если бы Саша относился ко мне так же, как и к другим. У нашего инструктора, похоже, серьёзные проблемы со мной. Поэтому в его присутствии я стараюсь вести себя как можно более сдержанно.

Мы выходим на уединённую равнину. Местность обманчиво плоская, везде есть деревья, а также землистые участки. Учитывая то, что сейчас мы находимся в режиме особого занятия, я не могу жульничать. А чтобы всё прошло быстрее, надо притвориться, что это всего лишь плохой сон…

После интенсивной тренировки в полтора часа я иду в душ. Точнее, не иду… Я бегу! Как же я была права, опасаясь худшего. Саша вёл себя совершенно подло, не переставая унижать меня, заставив повторить подходы тридцать шесть раз! Переходя к менее напряжённой теме, пользуясь тем, что вода обжигает мою кожу, я задаюсь вопросом об отсутствии синяков и боли в теле. Тренировка была очень интенсивной. Но у меня совсем небольшая боль и нет никаких следов на теле! Я всегда считала синяки и болезненные ощущения в теле доказательством хорошей физической нагрузки. Сегодня я воспринимаю это отсутствие как иллюстрацию моих физиологических изменений.

Конечно же, я не могла не заметить тесную близость между Лиамом и Сашей. Последний, кажется, почти поклоняется ему. На мой взгляд, в их близости что-то скрывается. Саша кажется полностью преданным Лиаму, как будто обязан ему жизнью. Так что мне было бы не лишним при случае раскрыть тайну, связывающую их обоих.

Как только я приведу себя в порядок и расслаблюсь, я вернусь в клинику. За всё это время я не встретила ни одного реборна. Они проходят медицинскую консультацию или находятся на обучении. В своём кабинете Лиам протягивает мне мой ежедневный усилитель. Я разражаюсь смехом.

– Ты получила удар по голове, – забеспокоился Лиам, увидев, как я смеюсь без видимой причины.

– Нет, извини. У меня в голове просто крутилась какая-то глупая шутка. Когда ты дал мне укрепляющее, я подумала: «А! Мой укрепитель. Как хлеб для меня». И вдруг я подумала о хлебе насущном… Вот и всё. Насущный смузи. Мой юмор школьницы.

Я встречаюсь с разочарованным взглядом Лиама, когда улыбаюсь ему во все зубы. Ах, это так забавно! У него точно такой же взгляд, какой я обращала к своим кыргызским студентам, когда они меня утомляли. Иногда я спрашивала их: «Почему вы мне нравитесь? Вы утомительны!» – а они в ответ всегда смеялись. От воспоминаний о моих учениках, которых я так любила, я теряю улыбку и сдерживаюсь, чтобы не заплакать.

Внезапно я спешу выпить свой укрепляющий напиток и снова сосредотачиваюсь на настоящем. Мне действительно нужно заставить себя не думать ни о Лилле, ни о Бишкеке. Это слишком сложно. В Кыргызстане я, как и многие иностранцы, занималась преподавательской деятельностью: это было то официальное трудоустройство, то импровизированная волонтёрская работа для приезжих туристов. Но я поняла о себе кое-что важное: я не могу не любить своих учеников. Наверное, кто-то сказал бы мне, что это плохо, а кто-то отстаивал бы обратное. Это данность! Я не выбирала учеников, но они мне правда нравились.

Девушке в моём возрасте, согласно кыргызским обычаям, считается, что пора выходить замуж. Поэтому, когда мужчины спрашивали меня, не хочу ли я найти мужа или завести детей, я всегда отвечала: «Зачем заводить детей? У меня уже есть мои ученики». Я не исключала факта замужества, но это случится гораздо позже, когда я стану старше и буду готова к этому, разумеется. Даже если мои ученики не всегда догадывались об этом, я хочу заявить, что они были как раз теми, кто вернул мне способность любить. Видеть их всегда было приятно вне зависимости от моего морального состояния.

Поэтому я быстро переориентируюсь на реальность и фокусируюсь на своём коктейле. Я была права: я слаба. Я проявила слабость, позволив себе погрузиться в свои воспоминания. Внезапно я слишком поздно замечаю другой вкус смузи, и у меня начинается сильная головная боль. Моё зрение затуманивается. Я делаю вдох – и мне становится гораздо лучше. Напротив стоит Лиам, но уже с другим взглядом. Даже энергия, которую он излучает – изменилась; она уже не кажется прежней. Может быть, это часть его самого, его подсознания? Одно можно сказать наверняка: меня больше нет в реальности.

– Догони меня, если сможешь, – бросает Лиам, прежде чем выбежать из кабинета.

У меня галлюцинации. Что это за сверхчеловеческая скорость? У меня нет выбора – я бегу за ним. Я не так быстро бегаю, но мне удаётся держать его в поле зрения. Съеденное мясо улучшает мои способности.

Я не знаю, как долго мы бежим. Мы оказываемся в незнакомом крыле центра. Запыхавшаяся, погружённая в темноту, я понимаю, что потеряла Лиама. Оказывается, он спрятался за столбом, и он спешит выйти из тени.

– Тебе нечего мне сказать? – спрашивает он сухим тоном, не демонстрируя никаких эмоций.

Вау, я чувствую приступ тахикардии. Он разоблачил меня? Я собираюсь разыграть спектакль.

– А как насчёт тебя?

– Мне кажется, я задал вопрос первым, – отвечает он порывистым тоном.

Я вздыхаю. Я бы сказала то же самое. Почему мы так часто должны быть такими одинаковыми? Хотя я бы всё равно не стала использовать такой ледяной тон.

– Хорошо, хорошо. Правда в том, что я убегаю от тебя, потому что не доверяю тебе. Смотри, даже здесь. Что это ещё за импровизированная симуляция без предварительного уведомления? Как так можно поступать? Я не могу тебя понять.

Он разразился откровенным смехом.

– Скорее, это я должен так говорить. Ты окружила меня лучше, чем кто-либо другой. Ты поняла, кто я в глубине души. Но ты продолжаешь притворяться открытой, чтобы лучше защитить себя.

– Осмелюсь сказать, что это плохая стратегия.

– Я это признаю. Но это не решает проблемы между нами.

– И ты смеешь использовать симуляцию без моего ведома, чтобы говорить об этом сейчас? Разве ты не мог сделать это в реальности?! – разозлилась я.

– Ты же понимаешь, почему так произошло.

Конечно, я понимаю. В симуляции он сам делает себя уязвимым. Я могу получить доступ к его подсознанию. Таким образом он доказывает мне, что я могу ему доверять. Но я хотела разозлиться для вида!

– Тогда делай то, что должна, – подхватил он.

Я приближаюсь твёрдым шагом. Оказавшись перед ним, я поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Я никогда не видела его таким непринуждённым, что вызывает у меня улыбку. Красивый! Я хватаюсь за его голову обеими руками и сосредотачиваюсь. Мне не нужно проходить симуляцию. Я могу стать актрисой. Мои способности уже усовершенствовались благодаря тому, что он заставлял меня тогда есть; а благодаря симуляции я лучше подключаюсь к энергии, которую он излучает. По правде говоря, мне не нужно заставлять себя ничего делать, у нас уже есть естественная связь. Я просто должна позволить себе расслабиться… Я не вхожу в его сознание и не могу видеть образы или сцены из его жизни. Не знаю почему, но он защищён от такого рода навязчивой силы. И он не может скрыть излучаемый им магнетизм.

Хотя мне это не нравится, то, что он заставляет меня чувствовать, это является подтверждением того, что я знаю его слишком хорошо. Лиам – очень умный и харизматичный человек, способный использовать эти качества как в лучшую, так и в худшую сторону. Он не особенно гордится некоторыми вещами, которые он делал в прошлом, но он ни о чём не сожалеет. Допустим, он был воспитан в духе Далины: exitus acta probat – «цель оправдывает средства». У него большие амбиции и хорошие планы; некоторые из них я поддерживаю, а вот в некоторых не уверена. Но я вижу, что его действительно любят и уважают большинство людей. Он является очень важной персоной.

Это становится всё труднее и труднее. Даже во время симуляции, когда нет лучшего времени, чтобы распутать эти потенциальные чёртовы чувства, которые меня преследуют, я продолжаю играть в страуса. Я не уверена, что эта стратегия оправдает себя.

Именно тогда Лиам прекращает мои мучения, начиная гладить меня по голове.

– Не нужно пытаться это скрыть. Я тоже не буду скрывать. Знаешь, принятие привязанности от любящих тебя людей сделало бы тебя сильнее, а не слабее. Я не прошу тебя ни о чём другом.

Я проливаю тихую слезу, обнимая его. Не знаю почему, но его слова ложатся на меня огромным грузом. Он отвечает на мои объятия ещё до того, как я это осознаю.

– Мне страшно.

– Я знаю. Я обещаю тебе: что бы ты ни совершила, я никогда не причиню тебе вреда.

– Между нами что-то произошло, не так ли? До Возвращения. И ты заставил меня забыть об этом.

– Я допустил ошибку. Мы никогда не должны были встречаться. Король людей запретил это. Никаких контактов до Пробуждения.