Миссис Коулби кусала нижнюю губу и театрально заламывала руки, всем видом пытаясь вызвать у преподобного отца Лайонелла жалость и сострадание. Но от его проницательных ясных глаз не могли укрыться её лицемерие и расчётливость.

– Какой конкретно помощи вы ждёте от меня, миссис Коулби?

– Ну я же уже говорила вам… Помогите перевоспитать её! Сделайте послушной, порядочной девочкой, и…

– И удобной для вас, полагаю?

Щеки миссис Коулби вспыхнули: « На что вы намекаете? Я – хорошая мать!»

– Не сомневаюсь. Позвольте уточнить, она дочь от первого брака? – преподобный надел очки, изучая документы на столе.

– Да, а при чём здесь это?

– Могу я узнать, кем был её родной отец, каким человеком?

– Негодяем! Мне хотелось бы вычеркнуть этот кусок жизни из памяти! Сколько себя помню, у нас никогда не было денег, а те крохи, что он приносил, сам же и проматывал. Играл в азартные игры, выпивал, мог не приходить домой по несколько дней. Все русские мужчины таковы. А однажды он ушёл и не вернулся. Наверняка загнулся где-нибудь по-пьянке! Простите, конечно, я знаю, нужно прощать ближнего своего… Но он принес мне много горя! И характер был отвратительный – вспыльчивый, непримиримый, не желал слушать никаких замечаний в свой адрес. Если бы ни Кэти, я бы никогда не вышла за него замуж! Я случайно узнала, что беременна, и мне пришлось…

Преподобный протестующе поднял руку, не желая слушать и без того очевидное продолжение: «Достаточно, благодарю вас! Думаю, не ошибусь, если предположу, что девочка пошла в отца, верно?».

Миссис Коулби обрадовалась, что её наконец-то поняли и горячо закивала: «Да, абсолютно! Те же рыжие волосы, тот же скверный характер! Вы не представляете, чего мне стоило уговорить её уехать из России в Америку! Она дралась, грубила, убегала из дома. Я думала, Джон станет ей хорошим отчимом, сможет её урезонить, но она неуправляема!».

Миссис Коулби сделала эффектную паузу, затем громко разрыдалась. Преподобный встал, чтобы налить ей стакан воды: «Прошу вас, успокойтесь. Давайте перейдём к тому, почему вы решили, что наш пансион сможет вам помочь?».

Женщина пару раз всхлипнула и продолжила: «В свои 13 лет Кэти сменила три школы. Из последней её отчислили за хулиганство, она побила мальчика. Тот неудачно пошутил в её адрес. Директор той школы, мисс Трэвис, посоветовала мне отдать дочь не просто в школу, а в исправительное учреждение, вроде вашего. Так я оказалась здесь. Я очень хочу помочь своей дочери!»

Отец Лайонелл ни разу не поверил ей, более того, прилагал массу усилий, чтобы не показать или не высказать этой даме своего мнения о ней, насколько она эгоистична и как ему жаль её дочь. Вместо этого он спокойно и вежливо произнёс: «У нас вовсе не исправительное учреждение. У нас пансион для девочек, образовательное учреждение с религиозной направленностью. Но мы готовы принять вашу дочь. Более того, я готов это сделать уже завтра с утра. Дабы облегчить ваши страдания, связанные с её воспитанием.»

– О, как чудесно! Спасибо! Я приеду в какой-нибудь из выходных, чтобы навестить её. Чек за первый триместр я уже оплатила. Я знала, что вы не откажете! Завтра утром привезу её.

– Хорошо. Комната будет готова. Она располагается в этом же крыле, где и мой кабинет. Зайдите ко мне, как приедете. Хочу лично побеседовать с Катериной, познакомиться ближе.

Утром следующего дня отец Лайонелл сидел в своём кабинете за письменным столом и смотрел на девочку, сидящую напротив него. Молча, мягко улыбаясь, смотрел на колючего ёжика, выпустившего все свои иголочки в попытке защититься, уколов оппонента побольнее. Её скрещенные руки, поза нога на ногу, вызывающий, прямой взгляд – всё кричало о готовности сражаться! Или защищаться?

Между тем, девочка была прекрасна, и даже горящие презрением зелёные глаза не портили её очарования; через несколько лет она станет настоящей красавицей, и его задача – сделать так, чтобы она использовала это во благо, а не во вред себе.

Необычные, яркого оттенка рыжие волосы беспорядочными волнами ниспадали на худые плечи, идеально отражая бунтарский нрав. Бледная кожа в купе с зелёными глазами и дерзко вздёрнутым носиком завершали образ. «Слава Господу, что мы живём не во времена Великой Инквизиции» – невольно подумалось ему. Преподобный встал, подошел к девочке и сел рядом с ней на соседний стул.

– Можешь звать меня Лайонелл. По сути, у тебя два варианта: продолжать разыгрывать из себя вонючку, или попытаться договориться со мной. Облегчишь себе жизнь на ближайшие годы пребывания здесь. Судя по общению с твоей матерью – ты здесь надолго. Выбор за тобой.

Девочка на миг задумалась, озадаченно глядя на странного священника. Кажется, он не собирался читать ей нотации о её безнравственном поведении, чем безусловно заслуживал её снисхождения и некоторого внимания…

– Меня зовут Катя. Друзья зовут Кэти. Только не «мисс Коулби»! Вообще-то, если честно, я не люблю попов!

– Я тоже не люблю «попов». В том смысле, который ты вкладываешь в это слово.

Девочка улыбнулась очаровательной белозубой улыбкой, настолько искренне, что преподобный сам невольно заулыбался. Это был первый знак доверия, который непременно перерастёт в понимание, а затем и в крепкую дружбу.

Глава 1

Прошло 10 лет

Дик Дэвидсон развел руки в стороны, будто подтверждая этим жестом масштаб своей идеи.

– Это будет сенсация, новости из первых рук! Мы будем одни из немногих, кто решится на это. Помимо баснословных рейтингов это обеспечит солидный гонорар! Подумайте!

Дик сделал паузу, окинув взглядом своих подчинённых. Разносортные журналисты старательно рассматривали бумагу на столе и вертели шариковые ручки в руках. Никто не проникся идеей босса. У всех были семьи, да и специализация совсем иная.

– Конечно, это риск. – Озвучил очевидную истину Дик – Риск высокий. Но это наша работа. Это наш заработок! Разве не для этого вы здесь?

Один из сидящих за столом подал голос: «Мы же не корреспонденты горячих точек, босс! Для этого требуется подготовка.»

– Я предвидел этот момент. Разумеется, экспресс-подготовка будет обеспечена. Полковник Лостнер, мой давний приятель, любезно согласился предоставить нам военную базу для этой цели. Вводный курс по самообороне и медицинской первой помощи, а также тренинг с психологом – всё это я могу вам гарантировать.

– Здорово! А девушек туда берут? – раздался звонкий голос.

Дик повернул голову в сторону двери и нахмурился, недовольно скрестив руки на груди. Девушка с рыжими волосами, слегка вьющимися от природы, наделёнными огненным оттенком, бодро прошествовала к ближайшему свободному креслу.

Её наряд вносил сумятицу в чопорный сухой стиль одежды окружающих. Дик придирчиво оглядел неприлично короткую джинсовую юбку и синюю футболку с надписью «mistress of destiny», в результате нахмурился ещё больше:

– Кетрин Коулби! Я выпишу тебе очередной штраф за опоздание! И ещё один, за несоблюдение дресс-кода компании!

– Что же, если такова цена моего самовыражения – так тому и быть. – Растянуто произнесла девушка. По залу пронеслись смешки. Дик хотел было что-то сказать, но передумал, – предыдущая тема была слишком важна, необходимо вернуться к ней. А с этой девицей он разберётся позже.

Маленькая провокаторша! Давно бы её уволил, если бы не её статьи, приносящие хорошую прибыль.

– Итак, продолжим. После инструктажа на военной базе наш журналист и корреспонденты от конкурентов отправляются в Ирак на борту военного самолёта, совместно с солдатами армии США. Высадка планируется в пригороде Багдада, на территории нашего штаба. Там же будет проживание в течении 14 дней. За это время вы должны совершить три пресс-тура, взять интервью у местных жителей, фото, видео. По истечению срока командировки военным самолётом вас доставят домой. Подумайте, за несколько дней вы можете заработать столько, сколько и за год не заработаете! Ну, кто хочет изменить свою жизнь?!

– Я! – подняла руку Кетрин.

Дик проигнорировал её и продолжил выжидающе смотреть на своих подчинённых.

Не дождавшись ответа, он решил взять тайм-аут: «Даю вам время подумать до пятницы! Не хотел бы связываться с фрилансерами, когда у меня есть целый штат профессионалов». Дик отъехал на офисном стуле от стола, давая понять, что совещание окончено.

Поднялся гул голосов, зашуршали бумажки, коллеги Кетрин один за одним покидали кабинет. Она же упорно сидела в кресле. Дику даже не требовалась смотреть в её сторону, он и так знал, что она осталась: «Катя, не начинай этот разговор. Мой ответ – нет».

– Могу я узнать причины? Ты сам говорил, что я отличный журналист, у меня талант!

– Нет, я сказал.

– Но почему??

– Ты хочешь услышать причины? Ладно! Потому что ты – молодая взбалмошная девчонка! Потому что вечно лезешь, куда не надо! Потому что никого не слушаешь! Я уверен, что ты попадёшь в беду в первый же день! Достаточно аргументов?

С его словами трудно поспорить, Катя всё про себя знала. Однако именно ей нужны были эти деньги, этот гонорар. Если она их получит, её мечта наконец осуществится. Она копила несколько лет, усердно работала, осталось совсем немного до реализации её цели! И сейчас у неё нет права отступать!

– А если я дам слово соблюдать все правила безопасности, слушаться вашего полковника Лостнера и быть умницей? И при этом привезу вам такой репортаж, что главный редактор The New York Times съест собственный галстук от зависти! Подумайте до пятницы.

Дик на секунду задумался, отвернувшись, затем замотал головой: «Нет, это абсурд. Я не пойду на такой риск. Даже не поднимай больше этот вопрос. Понятно тебе?».

Он замолчал, увидев, что кабинет пуст, чертовка ушла, оставив его размышлять над заманчивой перспективой, которую нарисовала.

У лифта Кэтрин поджидал Дэвид Нолтон, высокий худощавый парень, который всегда ходил в одном и том же сером костюме. Костюм был явно великоват и висел на нём, как мешок. Несуразные очки портили в целом симпатичное лицо. Кетрин считала его своим другом, он был эрудирован, писал неплохие статьи, но имел серьёзный недостаток для журналиста – не был нагл. Из-за этого получал лишь мизерный оклад. Дэвид был влюблен в Кетрин, давно и самозабвенно, она это знала, но сразу расставила границы. Они – друзья.

– Ты уговорила его, да? Ты это сделала? – спросил он её, когда она приблизилась.

– Ещё нет, но сделаю это. Мне нужны эти деньги, и я их добуду, даже если для этого придется неделю спать в вонючей казарме с клопами.

– Клопы – это меньшее из зол. Там война, Катя, ты понимаешь это? Если тебя захватят боевики – тебе конец, и повезёт, если просто убьют!

– Не пугай меня пытками, Дэйв, забыл – я прошла через монастырь! – Катя пыталась отшутиться, но её друг был всерьёз озабочен. Они вошли в лифт, после молча спустились в холл, и там Дэвид произнёс: «Я понимаю, тебя не переубедить. Но обещай мне хотя бы то, что изучишь статьи в интернете по этой теме, чтобы ты точно осознавала, куда едешь!»

– Обещаю! Пойдём выпьем по чашке кофе, а то у меня встреча через час.

Вечером, уютно устроившись в кресле в съёмной квартире, Катя выполняла своё обещание, просматривая материалы про войну в Ираке. Она изучала причины начала конфликта, особенности политики Хуссейна, традиции и обычаи страны. В завершении исследования она набрала в поисковой строке «пытки пленных в Ираке».

Дэвид был прав, зрелище не для слабонервных.

Однако, сидя в мягком кресле с бокалом вина, окутанная домашним теплом и мягким светом торшера, сложно осознать весь ужас того, что запечатлено на картинках в интернете. Тем более невероятной казалась возможность, что это может случится с тобой.

«Я справлюсь. Я же буду не одна, а с целой армией! И с оружием. Всё будет хорошо».

Резкий звук мобильного заставил Кетрин вздрогнуть – чуть не выронила бокал из рук. Взяла телефон и скептически посмотрела на имя звонившего. Тихонько выругалась.

– Алло, да, мам.

– Катя, ты спятила?! Решила вогнать меня в гроб раньше времени?

– Что опять случилось?

– Это я у тебя хочу спросить! Что это ты задумала?? Какой ещё Ирак? Там людей режут, как свиней!

– И кто же тебе раскрыл мои грандиозные планы? В моих кругах есть предатель!

– Неважно! Я подам в суд на твою контору!

– Во-первых, меня никто никуда не отправляет. Это моя инициатива. Правда, пока она не встретила одобрения. Во-вторых, я совершеннолетняя, потому разрешения не спрашиваю. Вопросы?

– Ты и раньше не спрашивала! Но должен же в тебе присутствовать здравый смысл.

– Эта функция давно отключена. Всё, давай, мам, мне некогда. В следующий раз придумай более весомый повод изобразить заботу.

– Катерина! Подожди, я не договорила!

– Зато я договорила, конец связи!

Завершив вызов, Кетрин отключила телефон.

Это по-любому Дэвид! Мама его обожает и давно прочит мне в мужья, а он в свою очередь любит читать мне лекции на тему «понять и простить родную мать». Засранец!

Завтра получит своё!

Если он хочет сблизиться со мной через мать – это в корне не верный путь! Так он только наживёт себе врага в моём лице, разрушит даже то, что у нас есть сейчас – дружбу.

Катя вспомнила о своей заветной мечте, о том, ради чего она копит деньги, и это придало ей решимости. Она вернётся домой, в Россию, чего бы это ни стоило. Отыщет родственников. Купит дом, откроет своё агенство. Всё, как она мечтала. Всё сбудется.

Пятница.

Дик положил на стол копию договора и проворчал: «Подпиши на 3 и 4 страницах. Оригинал останется у меня».

Катя послушно поставила автограф, пряча победоносную улыбку. Сегодня она пришла на работу в белой блузке и коричневой юбке-карандаш, будто желая сказать боссу: «Смотри, я могу быть паинькой!». Дик недоверчиво покачал головой: «Поверить не могу, что я это делаю!».

«Не стоить скорбить обо мне раньше времени,» – пошутила Катя, однако увидев скептическое выражение лица начальника, поспешила добавить: «Я обещаю вести себя хорошо. Быть осторожной, слушаться полковника и носить всю эту хрень для самозащиты!».

– Эта, как ты выразилась, хрень может спасти тебе жизнь! – рявкнул Дик.

Когда они закончили с формальностями, Катя поторопилась ретироваться. Ей всё-время казалось, что босс сейчас передумает. Но он ничего такого не сказал, лишь пожелал удачи и попросил быть осторожнее.

Глава 2

Катя ослабила ворот своей рубашки, пытаясь хоть немного облегчить собственные страдания. Они летели уже более 6 часов, пересекая Атлантический океан, и Катя ощущала дикую боль в висках и тошноту. Самолёт явно не приспособлен для комфортной перевозки пассажиров. Это был военный самолёт Боинг С-17А Глоубмастер, в котором, помимо неё, на жестких сидениях распологались около 150 доблестных солдат армии США, а также груз военного назначения.

Кетрин упорно терпела муки укачивания, дабы не привлечь к себе излишнего внимания. Но это было невозможно; огненные волосы и симпатичное личико ярким пятном выделялись на фоне остальных участников полёта. Солдаты косо на неё смотрели, явно озадаченные её присутствием. Остальные журналисты все без исключения были мужского пола, и обращались с ней более миролюбиво, с долей флирта и юмора. Полковник Лостнер был вежлив, но не более. Он тоже считал её поездку абсурдной идеей, о чём не постеснялся сообщить Кате до полёта. Сейчас он взглянул на неё практически с жалостью: «Вам дать ещё воды, мисс Коулби?».

– Просто Катя, или хотя бы Кетрин, пожалуйста. Нет, благодарю.

– Вам лучше попить, пока есть возможность.

– В смысле, «пока»?

– На базе в Ираке питьевая вода – роскошь. Там сухой, знойный климат, в середине лета дождей почти нет. При прошлом моём визите термометр не опускался ниже 40*С.

– Ясно. – Катя благоразумно приняла флягу и сделала несколько глотков. Желудок моментально запротестовал, издавая не слишком приятные звуки, но, благо, при шуме двигателей никто ничего не услышал.

Когда организм девушки совсем отказался внятно функционировать в подобных условиях, пилот объявил о скорой посадке. Самолёт пошёл на снижение.

Посадка, как и полёт, была не самой мягкой и Катя всерьёз приготовилась к рвоте. Желудок был пуст и дело закончилось парой-тройкой непонятных звуков, похожих на срыгивание. Она решила, что хуже уже не будет. Поняла, что ошиблась, едва ступив на землю…

Воздух. Его просто нет! Вместо него горячий песок, который взвился в небо при посадке самолёта, осел на волосах, одежде, попал в нос и глаза. Вокруг однообразный пейзаж, похожий на пустыню, – все оттенки жёлтого, кругом песок, камни, и лишь несколько серо-зелёных пятен, – наших солдат.

Вдалеке виднелись горные хребты, покрытые зарослями. Запахи чужие, плотные, тягучие. Идентифицировать их она не смогла, нагретая солнцем пыль мешала сделать полноценный вдох. Катя достала платок и приложила к носу, надеясь, что так дышать будет легче. Её рубашка мгновенно промокла от пота. Сказать, что здесь жарко – не сказать ничего. «В адском пекле – и то прохладнее!» – пробубнила Кетрин.

– Вам видней. За мной. – Раздался над ухом голос полковника. Девушка пропустила шутку мимо ушей, последовала за Лостнером. Они погрузились в мощный Виллис (военный джип – прим. автора) и двинулись в путь. Дорога длилась не более 15 минут, но Катя была еле жива. Голова раскалывалась, глаза чесались от песка, желудок крутило. Больше всего ей хотелось упасть на постель и умереть часов на десять!

Минуя КПП, колонна военных машин въехала на территорию базы. Вместо казарм я увидела шатры, обтянутые чем-то вроде брезента. Удобства и столовая – на улице. Сотни военных в форме цвета хаки, бронированные джипы, четыре танка, крупнокалиберные пулемёты и миномёты. Я словно попала на съёмки военного кинофильма.

Моя внутренняя я, советчица и подруга, подала голос: «Что с тобой? Неужели тебе страшно? Может передумаем, пока не поздно?». Я тряхнула головой, чтобы избавиться от неё, и обратилась к полковнику: «Могу я отдохнуть немного с дороги?».

– Конечно. Только сперва вам следует пройти инструктаж и получить военную амуницию. Затем зарегистрироваться в журнале учёта, где вам выдадут пропуск для прессы, и после этого вас проводят в вашу палатку. Джеймс будет сопровождать вас. – На этих словах полковник откланялся, оставив меня рассматривать робкого юношу. Джеймс был юным, светловолосым парнем, с чистыми голубыми глазами, смотревшими на меня с заинтересованностью и дружелюбием. Ну хоть кому-то я здесь не мешаю…

– Привет, Джеймс. Я Катя.

– Доброго дня, мисс! Пойдёмте, я провожу в штаб. Вы, видать, очень храбрая, раз не побоялись приехать сюда?

Я широко улыбнулась той улыбкой, из-за которой мальчишки в школе забивали друг другу стрелку: «Ну что ты, вовсе нет. Просто мне, как и всем, нужны деньги. Я должна сделать репортаж для своего агентства.»

– Вы ещё и честная. Редкость для таких профессий.

– Верно подмечено! Ты мне нравишься, Джеймс.

Парень покраснел от смущения и предпочёл промолчать. Пока они шли к штабу, Кетрин ловила на себе мужские взгляды. Не удивительно, девушки здесь редкие гости, не считая пленниц. А стройная, рыжеволосая Кетрин ярким пятном выделялась среди местного контингента. В этот момент советчица вновь подала голос: «А теперь представь, что будет, если тебя разглядят восточные мужчины, для которых ты словно диковинный товар?». По коже пробежали мурашки. В душу закрались первые червячки сомнений, прогрызая основу моей уверенности.

– Всё, пришли. – Прервал мои беспокойные мысли Джеймс.

Штаб по сути тоже был палаткой, только более комфортабельной. Около часа меня продержали в нём, и когда я наконец дошла до своего скромного жилища, то буквально упала замертво. Джеймс оставил мне рацию, на случай если мне понадобится помощь – я могу вызвать его. Ещё предупредил, что за территорию базы выходить запрещено, только с разрешения Лостнера. Были ещё какие-то предупреждения про пауков, змей и москитов, но я их уже не различала. Моему организму требовался срочный отдых и перезагрузка!

Спустя несколько часов отдыха, мне удалось принять душ. Божественнее ощущений я не испытывала за всю свою жизнь! Во-истину, чтобы ценить простые вещи, нужно их сначала лишиться. Облачившись в худи зелёного цвета с капюшоном, под которым удобно прятать волосы, и льняные брюки свободного кроя, я решила немного поработать и заснять «будни американских солдат». Ребята охотно отвечали на вопросы, просили передать привет родным. Удалось даже взять интервью у одного контактного земляка. Однако, спиной я постоянно чувствовала плотоядные взгляды на себе. Взгляды мужчин, изголодавшихся по женской ласке и вниманию. И при общении мужчины пытались кидать недвусмысленные намёки. Приходилось мило отшучиваться и сворачивать беседу вовремя, пока не последовало более конкретных предложений. Остаток дня ушёл на то, чтобы обработать материал. Коррекция, редактура, вёрстка, обработка фотоснимков – всё это я всегда делала сама, в результате получая живой и нетривиальный продукт! За это Дик и ценил меня, спуская мне мои выходки с рук.

Когда я оторвала глаза от ноутбука, было далеко за полночь. Я с удовлетворением откинулась на подушку в надежде сладко проспать до утра. Однако поспать не удалось. Стояла такая духота, что даже без одеяла я была вся взмокшая от пота, глаза покраснели и чесались, кроме того, москиты набросились на нежную белую кожу, будто хищники на свежее мясо!

Наутро Кетрин была уставшей, разбитой и раздражительной.

В столовой, после скудного завтрака, она попросила ещё сока или воды, но ей вежливо отказали, попросив дождаться обеда.

Полдня она провела в своём шатре, проклиная Дика, Ирак с его ужасным по её мнению климатом, президента – за то, что выбрал такую неудобную страну для воплощения своих наполеоновских идей, и вообще всех, кто к этому хоть каким-то образом причастен!

Вскоре зашёл Джеймс и сообщил, что через час выдвигаемся в Багдад и можно принять участие в рейде. Настроение заметно улучшилось, руки затряслись от возбуждения, в зелёных глазах вспыхнул огонь азарта.

Кетрин собралась за 10 минут -убрала волосы под шлем, одела бронежилет, нацепила крупный бейдж «Пресса», вооружилась камерой и диктофоном. Колонна представляла собой два военных грузовика, спереди и сзади сопровождаемых танками Челленджер третьего поколения. Кетрин сидела на низких скамьях во втором грузовике от начала колонны и слушала свой бешеный пульс. От волнения ладони вспотели еще больше и в ушах гудело так, что Катя еле расслышала голос Джеймса: «Не волнуйтесь, на окраинах Багдада сейчас тихо, мы контролируем эту территорию. Это просто очередной проверочный рейд».

Въехав в город, мне позволили приоткрыть брезент и сделать снимки. То, что я увидела, повергло меня в шок. Это вовсе не освобождённый от тирана и ликующий по этому поводу город, как нам вещали из новостей. Это обломки былой жизни, грязь, нищета и безысходность.

Окна заколочены картоном, большая часть домов основательно разрушена, повсюду осколки, тряпьё, камни и кирпичи от бывших строений. Несколько худеньких ребятишек, играющих на руинах. Несколько фигур женщин, мешковатая одежда полностью скрывала их тело и голову, а также часть лица. Открыты были только глаза. Никогда не забуду выражение этих глаз. В них горел огонь ненависти и презрения. Они смотрели на меня с укором, и мне захотелось оправдаться, спросить в ответ: «Что я вам сделала? За что вы меня ненавидите?».

Я содрогнулась под взглядами этих женщин и машинально опустила камеру, почему-то почувствовав себя виноватой и вторгшейся в чужой мир.

Это не наша страна, не наша земля, а мы ходим и свободно передвигаемся по ней, устанавливая свои порядки. Какое мы имеем на это право? Конечно, я мало что смыслю в политике, но я верю своим глазам. Здесь повсюду витает дух смерти, я ощущаю его на своей коже! Эта адская смесь запахов дыма, пыли, пота, крови… Становится очевидным, насколько мы, люди, хрупкие и беззащитные перед ликом войны. Нет здесь романтики, нет победителей. Страдают все.

Мы вернулись в штаб, когда уже начало темнеть. Солнце плавно опускалось за горные хребты, окрашивая небо в сочный багровый и оранжевый тона. Здесь совсем другое небо, нежели в Штатах. За счёт большого свободного пространства, оно казалось бесконечным! Отсутствие небоскрёбов позволяло увидеть всю красоту и величие восточного заката. Потрясающая картина!

Но впечатление омрачало горькое послевкусие от сегодняшней поездки. Я не могла уснуть, несмотря на усталость. Перед глазами вновь и вновь мелькали картины раненого города. И глаза этих женщин. Чьих-то жен, матерей, дочерей или сестёр. Мне даже сейчас кажется, что я слышу их крики…

Крики. Нет, это не галлюцинация. Я правда слышу чей-то приглушенный крик, полный отчаяния. И это женский голос. Кому-то необходима помощь!

Не раздумывая, Кетрин набросила на плечи лёгкую куртку с капюшоном, спрятала волосы, которые как огонь маячили в темноте, намереваясь привлечь к себе внимание. Она двинулась на звук, выйдя из палатки и направившись по дороге мимо других временных жилищ. На шее на шнурке болталась камера, которую Кетрин попросту забыла снять. Она медленно приближалась к источнику звука, – мычащие стоны женской боли стали громче. К ним примешивались выкрики и смешки мужчин. Постепенно в сознании Кетрин нарисовалась картина того, что ей предстоит увидеть. По спине пробежал холодок, желудок сжался от нехорошего предчувствия.

В темноте, на расстоянии метров 10, глаза различили кучку солдат. Кетрин бесшумно подошла ближе, и тут увидела всё. Она судорожно закрыла рот рукой, чтобы не закричать от ужаса. В центре круга из солдат на четвереньках стояла голая женщина арабской внешности, явно местная. Её пытались насиловать сразу трое: один в рот, другой традиционным способом, третий – рукой в задний проход. Остальные солдаты весело улюлюкали и выкрикивали непристойности, подбадривая насильников. В воздухе витал крепкий запах спиртного. Ничего более омерзительного и жестокого Кетрин не видела за всю свою жизнь… Женщина уже не могла активно сопротивляться, лишь глухо рычала, как зверь, угодивший в капкан и потерявший надежду на спасение.

Кетрин потеряла дар речи от вопиющей картины. К горлу подступило содержимое желудка, отбежав на пару шагов, её вырвало. Она наспех вытерла рот рукавом и бросилась на помощь несчастной, готовая разорвать этих ублюдков на куски! Внезапно кто-то зажал ей рот, сгрёб её в охапку и оттащил в сторону: «Нет, мисс Коулби, пожалуйста, не встревайте!»

Кетрин отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырваться: «Нет, отпусти, Джеймс! Я убью этих пьяных выродков!».

Джеймс оттащил её довольно далеко, и встряхнул за плечи, неожиданно став взрослым и серьёзным.

– Это пленница, её поймали сегодня на шпионаже. Она перерезала горло нашему дежурному! Вы ей уже ничем не поможете. Поймите же это. А пьяные солдаты могут и вас… обидеть. Успокойтесь. Прошу!

– Но как они могут?! Они же люди, а не звери!!

Кетрин перестала вырываться и только лишь беззвучно плакала. Её сердце разрывалось от жалости к пленнице и от собственной беспомощности. Она ничего не может сделать против стада обезумевших от похоти мужчин. Хотя, кое-что она может.

Кетрин включила камеру и трясущимися руками стала снимать: «Я покажу это всем, и их матерям в первую очередь!». Джеймс печально передёрнул плечами: «Вы ничего не в силах изменить, мисс». Он ушёл, а Кетрин снимала. Вскоре она почувствовала, что силы её на исходе, она не может более выносить это, и направилась в свою палатку.

Этой ночью она поняла, куда попала. Война – это катализатор, который высвобождает все самые худшие человеческие пороки. Какой бы ни была цель, она не оправдывает подобные средства. После поездки сюда что-то изменится внутри неё. Меняется прямо сейчас. Многие вещи придётся переосмыслить…

Утром полковник Лостнер приветливо кивнул Кетрин за завтраком. Та едва заметно кивнула в ответ, но улыбаться, как бывало раньше, не стала. Он наверняка знал о случившемся ночью. И предпочитал делать вид, что ничего не произошло.

Она навострила уши, весь завтрак солдаты обсуждали предстоящую вылазку в город Эль-Фаллуджа, что западнее Багдада. Решение поехать туда даже не обсуждалось в голове Кетрин с её советчицей, которая была категорически против. Кетрин сосредоточилась на беседе Лостнера с каким-то военным:

– Армия Махди уничтожила весь наш отряд, отправленный патрулировать окрестности. Возьми лучших, выступаем сегодня как стемнеет.

– Есть. Но они не единственные, кто борется за землю. Я слышал, люди Джехана так же заинтересованы в противостоянии.

– Их внутренние группировки меня не волнуют. Основная задача – зачистка территории от боевиков. Огонь открывать по всем «несогласным», поддерживающим их, без колебаний. Ясно?

– Так точно.

– Мы должны продержаться до прибытия морпехов и отряда снайперов, тогда уже мы сможем организовать полноценную блокаду города и атаковать повстанцев. А пока наша цель – сократить численность врага.

Кетрин внутренне оскалилась. Интересно, а женщины и дети, по мнению полковника, тоже «несогласные»? Ей необходимо поехать. Но полковник никогда в жизни не разрешит ей присоединится. Значит, придётся поиграть в переодевания!

На протяжении дня Кетрин то и дело общалась с Джеймсом, выясняя у него обстоятельства предстоящей поездки. К концу дня она была полностью готова совершить то, что задумала. Она предложила Джеймсу выпить холодного чаю перед дорогой, предварительно подмешав туда лошадиную дозу снотворного. Затем, когда тот отключился, уложила его на свою постель и накрыла покрывалом. Выкрав у него жетон и ключи от шкафчика, Кетрин прокралась в мужскую раздевалку, пока там никого не было, и взяла всю амуницию Джеймса, выданную для предстоящей операции.

В своей палатке она переоделась, не забыв натолкать ваты в жесткие ботинки, перетянуть грудь бинтами, натянуть на голову специальную маску, через которую видны были только глаза. Теперь вроде порядок! Нужно спрятать камеру и не забыть молчать, голос её сразу выдаст. И походка, конечно! «Просто представь, что у тебя есть яйца!».

Кетрин улыбнулась, мысленно представив, что бы сказал её друг, преподобный отец Лайонелл, увидев свою подопечную в подобном виде! «Ты всю жизнь будешь попадать во всякие передряги. Такова уж твоя сущность. Так постарайся хотя бы извлечь из этих ситуаций уроки». – Сказал как-то ей священник. Как в воду глядел!

Небо темнеет. Этот факт сыграл в её пользу. Перед отъездом – построение и перекличка. Затем погрузка в фургоны. Кетрин запрыгнула внутрь одной из последних. Внутри темно, жарко и тесно. Бинты на груди мешают дышать. К счастью, в основном все молчат. Едем долго, сильно качает, сквозь прорези в брезенте ничего не разглядеть – кромешная тьма. Кетрин начало клонить в сон. Она стала кусать губу, чтобы не уснуть.

12 Weiter

Weitere Bücher von diesem Autor

Text

Андриана Светланова

Азар. Огонь в Сирии

Азар. Огонь в Ираке. Книга 1