ВРЕМЯ СТАЙ

– ..Сколько там всего было самолетов у НАТО? Около тысячи? Значит, полторы сотни ракет хватило бы за глаза. Я вполне серьезно! Полторы сотни – и никакой угрозы с небес!…

Запрокинув голову, Дмитрий проследил за сдвоенным высотным взрывом. Вторя словам разработчика, по воздушным целям произвели удар новейшие комплексы С-400 – штучка, которой еще только предстояло всколыхнуть мировую общественность. Если верить слухам, потому и отреклись в свое время от С-300, разрешив продавать комплексы направо и налево. Просто-напросто объявился старший собрат – более жуткий и кулакастый. Одним-единственным залпом новый комплекс в состоянии был сбивать целые эскадрилии. Ракеты сами делили между собой цели, атаковали осмысленной стаей. Главный эффект достигался за счет того, что уже на подлете, подобно кассетным бомбам, ракеты дробились на десять-пятнадцать микроракет, атаку которых, не могло уже ничто остановить.

– А почему не спасает активная защита?

– Почему? – Разработчик довольно улыбнулся. – Есть два обстоятельства, сводящие эффективность противоракет к минимуму. Во-первых, радиолокационные системы самолетов слишком поздно обнаруживают приближение подобного гостинца. Есть такая категория, как время реагирования. Бортовой компьютер должен определить, что действительно происходит атака, суммировать данные о новых целях, выдать команду на запуск противоракет. На все это требуется не столь уж много времени – от двух до семи секунд. Но наши ракеты – это не тихоходы «Томагавки», и потому на практике что-либо предпринять противник просто не успевает. Кроме того, количество противоракет небезгранично, как небезгранично число каналов одновременного управления. Таким образом, даже опознав летящую в него ракету, любой истребитель-бомбардировщик западных ВВС будет сбит со стопроцентной гарантией. Взгляните! – Разработчик ладонью изобразил летящий самолет. – Это вы, а вот камень, который в вас бросили. Вы видите его и можете, по идее, уклониться или прикрыть голову рукой. Но за пять шагов вместо одного камня вы вдруг замечаете уже два десятка. И летят они не беспорядочной кучей, – каждый выбирает свою заковыристую траекторию. Один в ухо, другой – в висок, третий – в колено и так далее. Понимаете, к чему я клоню?

– Примерно.

Разработчик довольно улыбнулся.

– Это и есть принцип действия С-400. Можно с уверенностью утверждать, что на сегодняшний день из всех тактических комплексов наш С-400 – бесспорно лучший. Кстати, в кулуарах уже поговаривают о создании качественно нового проекта – комплекса С-500.

– А это еще что за зверь такой?

– Понимаю ваш скепсис. Когда-то мы засекречивали все на свете, а тут вдруг такая утечка. По счастью, времена меняются. Мы без того немало пострадали из-за своей скрытности. Вон как американцы разрекламировали свои «Томагавки» и «Стелс». А вникнуть в тактико-технические данные – ничего особенного! И то, и другое наши системы сбивают самым распрекрасным образом. Но о нас нигде ни полсловечка, а с участием тех же «Стелс» одних художественных фильмов снято более сотни. Так что просветление в умах произошло, и мы тоже наконец-то решились похвалить себя. Та же Нижнетагильская выставка – лишь первая ласточка. Так сказать, пробный камушек. Там, если слышали, и аэродром уже отлаживают. Комплексно будем технику показывать! Комплексно и ежегодно! Танки, ракеты, самолеты – все разом и в одном месте…

Словоохотливый разработчик тут же шепотом поведал об уникальных данных новой российской ракеты «Триумф», о том, что знаменитый «Москит» пора списывать в лом, поскольку на замену гиганту прошлого явился «Аркан» – крылатый титановый дракон, работающей по той же схеме, что и С-400. Ракету, собственно, нельзя было уже именовать ракетой. Наделенная компьютерным устройством, она самостоятельно разрабатывала нюансы атаки, меняла траекторию, уклонялась от встречных ракет, отстреливала ложные цели, создавала радиопомехи, а непосредственно над «объектом» подобно С-400 делилась на десяток смертоносных близнецов. При этом каждому «близнецу» указывалась своя определенная точка. При атаке того же авианосца один-единственный «Аркан» мог одновременно ударить в нос, в корму, в надводную и подводную части судна. Скорость «Аркана» была такова, что на контрмеры у вражеских кораблей практически не оставалось времени. Атакуя подлодки, «Аркан» способен был нырять на глубины до трехсот метров, к целям же подбирался на сверхнизких высотах, практически задевая гребни волн. Таким образом при благоприятном стечении обстоятельств даже одиночный «Аркан», выпущенный по флотилии противника, в состоянии был вывести из строя не менее полудюжины кораблей.

– Красивый вариант, верно? Только представьте себе: один-единственный кораблик, вроде того же «Лимана», выйдя из Петербурга, приближается к группе вражеских авианосцев. Из всего вооружения – парочка символических пулеметов и ракетная батарея «Аркан» с заранее введенной программой. Причем атака может производится с немыслимой для американских систем дальности. Если «Триумф» способен накрывать цели с дистанции в двести двадцать километров, то «Аркан» достанет противника уже с трехсот. Кстати, это вдвое больше американских показателей. Поэтому наш кораблик останавливается на безопасном удалении и скромно производит один-единственный залп. Все! Любой натовский флот автоматически оказывается на дне.

– По-моему, попахивает фантастикой.

– Ничуть! Вспомните, какие фокусы американцы проделывали в Югославии. Ракеты с лазерным наведением, графитовые и кассетные бомбы, полное господство в воздухе! Только одних космических спутников, обеспечивающих налеты, задействовали более семи десятков! Разумеется, сербы скрежетали зубами от ярости. Поливать небеса из устаревших зениток – вчерашний день. Это, собственно, и не война была, а демонстрация технической мощи.

– Пожалуй, вы правы.

– Еще бы!.. Представьте себе такую картину: наш «Су» заходит в атаку на тот же «Куб». Какого вы ждете результата? Разумеется, ни о какой равноценной дуэли и речи не идет. «Сухой» обнаружит и разнесет «Куб» раньше, чем тот вообще что-либо засечет своим допотопным локатором. Или другая такая же аналогия: расположите на пути наполеоновской армии батальон вооруженного до зубов спецназа, и без сомнения французов разнесли бы в клочья. Им бы даже не позволили форсировать Неман. Да еще пустились бы в преследование. То же самое и здесь. Наши комплексы – это качественно новое поколение. И случись сербам владеть некоторыми из российских новинок, они били бы натовцев с той же легкостью, с какой лупцевали их самих.

Дмитрий скептически улыбался, однако слушал внимательно, стараясь не пропустить ни слова, тем более, что про ракету «Триумф» он знал до обидного мало, а про «Арканы» вообще слышал впервые. Впрочем, на этих крылатых исполинов не стоило даже облизываться. На полигон Дмитрий заявился ради иных испытаний.

Если итальянским и германским журналистам на астраханском полигоне демонстрировали запуск бывшей баллистической ракеты «Полет» с немецким спутником «Абриксас» и итальянским «Мегсат» на борту, то для «своих» показывали игрушки более агрессивные: артиллерийские кумулятивные снаряды, с дистанции прожигающие броневые пятидесятисантиметровые листы, двухканальные комплексы «Тор» и «Искандер», с пугающей легкостью сшибающие пущенные в них ракеты. А рядом безостановочно вращали локаторами знаменитые «Тунгуски», которым и пострелять толком не позволили. Едва дождавшись своей очереди, жутковатые машины на пределе дальности первым же залпом в щепки разнесли последние из полигонных макетов. И почти незаметно на общем громыхающем фоне прошел отстрел по высотным зондам скромных ракетных снарядов «Стратос-1» и «Стратос-2» – близких родственников ПЗРК «Стрела», способных поражать мишени на высотах до пятнадцати километров. На них-то и прицелился Павел Викторович, ради этих стальных красавцев послал Дмитрия на астраханский полигон.

– Стреляли вы когда-нибудь из лука по летящим в небе птицам?

– Был грех, – признался Дмитрий. – Только не из лука, а из катушки.

– Из катушки?

– Ну да. К обычной деревянной катушке приматывается докторская резина, отверстие чуть рассверливается, – и готова стрелялка.

Инженер кивнул.

– И как? Попадали?

– Слава Богу, нет.

– Я тоже не попадал, но когда мы занялись «Стратосом», тут же припомнил детские шалости. Если бы стрела, добравшись до нужной высоты, могла корректировать курс и «самостоятельно» поворачивала к птице, то и не летать бы стрижам над нашим садом. – Разработчик кивнул в сторону сверкающих стеклом стеллажей. – «Стратос» именно так и действует. Кстати, первый проект предлагал еще Курчевский. Да, да! Тот самый, что создал безоткатные орудия реактивно-динамического принципа. Как знать, не было бы этой светлой головушки, возможно, не появилось бы и нашей знаменитой «Катюши». Сергею Королеву пришлось бы начинать с нуля…

Дмитрий приблизился к стенду, демонстрирующему высотного убийцу, с любопытством прищурился. От обычных артиллерийских снарядов «Стратос» отличался разве что более удлиненной формой и замысловатой конструкцией наконечника. Собственно, основная хитрость в том и заключалась, что «Стратос» выстреливали в небо из стандартных орудий и минометов. Если те же «Иглы» и «Стрелы» не пробивали высоты более четырех километров, то «Стратосы» благодаря артиллерийскому посылу разом взмывали на высоту восьми-двенадцати километров. Далее срабатывал реактивный движок, и снаряд, превращаясь в ракету, входил в систему поиска, штопором вворачиваясь в небо, с легкостью настигая самые скоростные самолеты. При этом посылать снаряды можно было практически вслепую – из любого замаскированного убежища, – лазерную наводку осуществляли совсем из иных мест. Двухканальная головка самонаведения обеспечивала достаточно высокую точность поражения, малые размеры не позволяли расстрелять ее на подлете. Если ракета ПЗРК «Игла» весила чуть более десяти килограммов, масса отдельных разновидностей «Стратоса» колебалась от восьми до двадцати килограммов. Мелочь, если припомнить, что тот же «Москит» переваливал за четыре тонны. Иными словами, подобные снаряды легко перевозились на всех видах транспорта. В крайнем случае их можно было даже навьючить на лошадь или мула. Не требовалось ни специального грузоподъемника, ни других премудрых устройств. В отличие от старенького «Квадрата», система не была привязана к дорогостоящим стартовым установкам и радиолокационным пультам управления. Ствольный миномет нужного калибра, лазерный прицел – и все! При этом стоимостью реактивные снаряды обладали в тысячи раз меньшей, нежели тот же С-300, и, уступая в эффективности, выигрывали в мобильности и скрытности.

Так или иначе, но были люди и были обстоятельства, способствующие приобретению небольших партий воздушных хищников. По словам того же разработчика, который успел получить первый гонорар и в сущности работал уже на Павла Викторовича, проект «Стратоса» по сию пору пребывал в стадии заморозки. Комплектующие, наштампованные в изрядном количестве, лежали на складах без дела. И причиной тому было не только бедственное положение России. Просто-напросто в один прекрасный день достаточно авторитетные люди рассудили, что реактивные снаряды морально устарели, и оборонный комплекс страны в них не нуждается. Вероятно, в чем-то эти ученые мужи были правы. Идеальные в партизанских условиях, на территориях Колумбии, Гватемалы и Афганистана, – в реалиях Российской державы снаряды «Стратос» действительно не играли главенствующей роли. Будущее принадлежало всемогущим монстрам вроде С-400 и того же «Аркана»…

Утро полоснуло по глазам косой бритвой. Словно некто большой и сильный одним движением сделал кесарево сечение, помогая Дмитрию выпростаться на свет. На секунду он снова прикрыл глаза, но полигон, грохочущие выстрелы – все осталось уже по ту сторону реалий.

Стараясь, не разбудить спящую рядом Диану, Дмитрий сел на кровати, торопливо стал одеваться.

Глава 8

– Сорт яблок? Не помню. —

– Ну, ты скажешь, Никитична! – Рыжий торговец натужно рассмеялся.

– Ладно, пойдут и грузинские, – Дмитрий кивнул. – Все лучше, чем Францию с Венгрией спонсировать.

– Свои-то они свои, а в НАТО намылились. – Немедленно отозвалась все та же бойкая на язык «наседка».

– Это не надолго, – успокоил Дмитрий. – По сути и крови они все равно наши. И выпить любят, и побездельничать.

– Это точно! И шахматисты у них сильные…

В торговых рядах тут же вспыхнула дискуссия по поводу грузинского менталитета. Опасаясь быть втянутым в жаркий спор, Дмитрий загрузил пакет фруктами и поспешил расплатиться с продавцом. Отойти далеко, впрочем, не удалось. Сморщенный старик, сидящий чуть в стороне от продуктовых лотков, потянул его за рукав.

– Купи, дорогой! Отдам совсем дешево.

Сморщенный, как жухлый осенний лист, старый настолько, что нельзя было понять, какой он национальности, торговец темным нечистым пальцем тыкал в выставленный товар. Дмитрий задержался. На простеньком брезенте старикашка разложил вырезанные из дерева фигурки. Здесь были танцующие балерины, выныривающие из волн русалки, писающие мальчики и кукольные чукчи на оленях. Своего рода нецке – только в русском исполнении. Собственно, Дмитрию только казалось, что он выбирает, – на самом деле он уже выбрал. Потому, может, и остановился возле старичка. Глаза сразу выхватили то, чего желала душа.

– Если сынишке, то вот хороший подарок. – Старик поднял на ладони осанистый многопушечный парусник. – Копия «Святой Девы Марии». С фотографий работал! А если хозяйке, то можно олешков. Хорошее животное, доброе, – мир в дом принесет.

– Из березы?

– Почему из березы? Не только. – Старичок стушевался. – Из корней строгаю. Разное есть…

– Вот эту диковинку, пожалуй, возьму. – Дмитрий взял то, что с первой секунды привлекло его внимание. Колокольчик с парой крохотных листиков, с человеческим, выглядывающим из сердцевины лепестков лицом.

Старик, казалось, был удивлен. Взглянув на собственное изделие, близоруко прищурился.

– Вообще-то змею хотел сделать, – признался он, – не получилась.

– Вот и хорошо, что не получилась.

– Пятнадцать рублей, – предупредил старик.

– Беру, отец.

Оставив обескураженного торговца за спиной, Дмитрий пересек улицу, в тени крытого стеклом киоска задержался. Справа и слева на него отечески и ласково глядели глаза Павла Викторовича. Предвыборными листовками успели оклеить весь город, – их вешали на заборах и стенах, пестрым ворохом кидали в почтовые ящики. Красавцев-кандидатов можно было узреть даже на мусорных баках, не говоря уже о вездесущих урнах. И все, как один, обещали спасти мир, гарантировали заботу и процветание. Разумеется, малолетние юмористы резвились вовсю – подрисовывая кандидатам усы и рожки, лишая зубов, расцвечивая синяками. Однако Дмитрий любовался сейчас не изысками уличных художников, он смотрел на поделку старика. Цветок был действительно хорош! Выныривающий из звездного купола лик казался маленьким улыбчивым солнцем и чем-то неуловимо напоминал Киру. Старик и сам не понял, какое чудо он сотворил. Змея у него зубастая, небось, была, с драконьим гребнем и акульими плавниками. Такую, верно, взяли бы за полтинник. А цветок – что за него возьмешь? Разве что чудачок какой клюнет. Вот и клюнул.

Дмитрий бережно завернул поделку в платок, спрятал в карман. И поневоле представил, как улыбнется Кира, увидев в глубине деревянного колокольчика собственное крохотное отражение.

***

В больницу его не пустили. Александр, старый знакомый из врачебного персонала, сожалеюще указал на огромный, прикрывающий трещины в стене плакат.

– Извини, старик. Сам видишь, какие тут у нас правила. Посетители только после обеда. А сам он пока выйти не может.

– Прямо беспредел какой-то. Точно в ЮАР, – пробормотал Дмитрий.

– Что ты там бормочешь?

– Да ничего… Как у него вообще дела?

– Вполне прилично. Температура в норме, аппетит возвращается. Словом, все как положено. Пульки-то не дядька чужой, а я выковыривал. Своими собственными золотыми ручками. Так что все путем.

– Пули, надеюсь, выкинул?

– Да нет, Стас выпросил. Теперь носит на шее.

– Так я и знал! – Дмитрий улыбнулся. – У него без того этих железок целое ожерелье. Три пули плюс четыре осколка. Сейчас, значит, еще парочка добавится.

Александр удивленно присвистнул.

– Да-а… Везучий он на эти подарки человек. Там же, где и ты воевал?

– Ну да, пески таджикские вместе топтали. Там и нашпиговали красавца. – Дмитрий покачал головой. – А пульки нужно было все-таки выбросить. Нечего ему этот лом собирать. Примета есть такая – что копим, то и находим. А ему вроде уже хватит.

Александр хмыкнул.

– Это ваши дела, Дим. Сам попробуй на него повлиять. Для меня желание клиента – закон.

– Если на шею повесил, теперь уже не уговорить… Слушай, может, забрать его отсюда пораньше? Как-нибудь выходим в домашних условиях.

– Сейчас точно не скажу, но дня через два-три станет ясно. Хотя… Я бы лучше не рисковал. Тут все-таки надежнее, всегда под присмотром.

– А тебе за это не перепадет?

– Да нет. Скажу тебе по секрету: больных от главного не так уж сложно и прятать. У старика коксортроз, так что обход делает по укороченной программе. Кого показываем, тех и смотрит.

– Сестрички не выдадут?

– Обижаешь, старик. Мои сестрички – бой-бабы. С такими хоть в разведку, хоть в загс.

– Дай-то Бог! – Дмитрий протянул пакет с фруктами. – Тогда передай Стасику. Это ему «грев» от меня. Пусть жует и не плачет.

– Такой расплачется! Вчера Настюху мою ущипнул. Практикантку. А пигалице всего семнадцать.

– Если ущипнул, значит, влюбится девка, – серьезно сказал Дмитрий. – В Стасика все влюбляются. Он шебутной, и язык хорошо подвешен.

– Ну и что в этом хорошего?

– А что плохого? Любовь – она, Сань, как песня, – и строить, и жить помогает. А без нее все давно, как мухи бы передохли.

– Ну, если рассматривать щипок…

– Пошляк ты, Саня! И ничего в жизни не понимаешь.

– Кто бы мне, семьянину, это говорил! Лопух без детей и постоянной подруги!

– Все, Сань, критики не приемлю. Бывай. Я побежал.

***

Шутка Александра все же скребнула по сердцу, и само собой получилось так, что Дмитрий приехал к Кире. Не было времени, зато был повод и было желание.

То, что его не ждали, он понял сразу. Вера Андреевна, мать Киры, с руками выпачканными мукой встретила его в прихожей, приветливо кивнула и тут же убежала обратно на кухню. В квартире царила предпоходная суета, прямо на полу незнакомый бородатый студент в стройотрядовской разукрашенной униформе умело сворачивал брезентовую палатку. На кухне гремели кастрюльки и алюминиевая посуда, в углу уже стояли туго набитые рюкзаки – два «Ермака» и один явно самопальной выкройки, гигантских размеров, с множеством карманов и карманчиков.

– Помочь? – предложил Дмитрий.

– Тут и одному – дел на пару минут, – студент втиснул в мешок скатанную в рулон палатку. – Опля! Вот и все. Меня, кстати, Сергей зовут. А вас, наверное, Дмитрий?

– В яблочко! – Дмитрий пожал крепкую ладонь, глазами скользнул по лицу собеседника. Невольно подумал, что это, верно, и есть его первый конкурент. Вполне симпатичный, крепкий, и даже аккуратная бородка паренька ничуть не портит. Скорее делает похожим на матерого полярника.

– Идете с нами?

– Увы, не получается.

– Жаль. Экипировка славная, а вот носильщиков не хватает.

– В больших походах всегда так. – Дмитрий понимающе кивнул. Чувствовалось, что Сергей ничуть не кокетничает. С таким, как он, действительно можно дружить. И не только в походах.

Кира, забежавшая в комнату, одарила Дмитрия странным взглядом, тут же зашушукалась о чем-то с Сергеем.

– Какие бутерброды, мы же рыбу бить будем! Не надо нам никаких бутербродов!

– А я говорю – надо!..

– Кира, нам бы на пару слов. – Дмитрий кашлянул в кулак, напоминая о своем присутствии.

Не отвечая, девушка вновь скрылась на кухне, через минуту вернулась с маленьким пакетом.

– Что ж, давай выйдем.

Решимость, сквозившая в ее голосе, Дмитрию сразу не понравилась. Предчувствуя неладное, он двинулся за ней следом.

Все так и вышло. В прихожей, стоило ему раскрыть рот, как Кира резким движением вытряхнула из пакета стопку фотографий.

– Не хочешь полюбопытствовать?

Дмитрий бросил взор на глянцевые свежеотпечатанные карточки и тут же почувствовал, как морозом охватывает грудь. Не узнать себя было невозможно. Приглушенные розовые тона, и пара сплетенных тел на огромной постели. Он и Диана, снятые с одной и той же точки, в самых различных сочетаниях.

Лицо охватило пламенем, сердце же напротив замороженно остановилось. Ситуация была абсолютно патовой. «Полная рыба» – как выразился бы Тимофей. Во всяком случае сказать ему было совершенно нечего. Впрочем, Кира и не ждала от него оправданий. Тем же решительным движением сложила фотографий обратно в пакет, щедро протянула.

– Можешь забрать.

Дмитрий с трудом разлепил губы.

– Зачем?

– А зачем люди себя фотографируют? Наверное, на память. Во всяком случае мне эти шедевры ни к чему. А тебе и поделиться найдется с кем. Качество оцените, художественный замысел.

Голос у нее чуть дрожал, в глазах светилась обида и ярость.

– Откуда они у тебя?

– Тебе действительно интересно?

– Какой-нибудь неизвестный доброжелатель?

– Считай, что так. А теперь, извини, мне некогда. – Кира повернулась, чтобы уходить, но Дмитрий поймал ее за локоть.

– Кира, выслушай!

Чуть повернув голову, она молчаливо ждала.

– Я… – Дмитрий мучительно искал слова и не находил. В голове царил хаос. Он ничего не понимал. Чертов доброжелатель оказался удивительно проворен. Успел проявить, напечатать и передать лично в руки. А главное – он достиг того, чего хотел. Кира выставила незадачливого ухажера за порог. Иного от нее ждать и не следовало.

В прихожую вновь заглянула Вера Андреевна.

– Что же ты на пороге его держишь? Проходите же, Дима! Я пироги поставила. Сейчас закончим с этой суетой, чаевничать сядем.

– Да нет, спасибо, я, пожалуй, пойду… – Выпустив руку девушки, Дмитрий неловко повернулся, без звука покинул квартиру.

***

Возле пивного ларька Дмитрий, сам не зная почему, задержался. Что-то, вдруг, нахлынуло из давних воспоминаний. Мутное дежавю…

– Никак денег нет?

Дмитрий поднял глаза. Перед ним стоял серенький невзрачный любитель пива. Возможно, из учителей, а может, сторож детского сада. Человек в футляре, сработанном по жестким советским канонам. Ноздреватая кожа, вислые уши, участливые глаза.

– Могу угостить, – мужичок подвинул к нему одну из кружек.

– Спасибо, я так. Постоять немного.

– Компания нужна? Понимаю. – Мужичок, жмурясь, отхлебнул из посудины, с видимым удовольствием слизнул с губ пену. – У меня тоже, когда теща в гостях, непродых начинается. Либо сюда, либо к дружкам. Но чаще все же сюда. Как писал Гриша Вайнер, место встречи изменить нельзя.

– Гриша?

– Ну да. Такая нынче новость пошла. Брата Аркашу – по боку, а все детективы, оказывается, исключительно Гришей писаны.

– Интересно…

– А я что говорю! Гриша – парень умный, вот и рассудил: чего, мол, лаврами делиться? А сам «брент» вместо «брэнд» пишет и цветомузыку называет светомузыкой.

– Крепко ты его.

– А я такие вещи принципиально осуждаю. Когда, значит, брательник брательника кидает. Ладно Тополь с Незнанским, – те хоть чужие. Так и то слушать тошно, как они грязью друг дружку поливают. А это ведь братья. Еще роднее, чем Михалков с Кончаловским. – Мужичок осуждающе покачал головой. – Вон Стругацкие, – все чинно, достойно, и никаких дрязг. Потому что короли. А эти – точно дворняги, родства не помнящие. Ей-бо, обидно.

– Ничего не поделаешь, деньги портят людей.

– То-то и оно, что портят. У меня, к примеру, денег нехватка, так мне и одолжить легче. А у соседа, куркуля, пара дач построено. Я раз из любопытства пробовал стрельнуть у него полтинник. Знаешь, что он мне сказал? Нету, сказал. То есть, даже придумать ничего не сумел, ляпнул первое, что пришло на ум. Нету… – Мужичок презрительно сплюнул. – У этих тоже, верно, ничего не выпросишь – ни хлеба, ни снега. И компаний им никаких не надо. Сами себе компания.

Дмитрий повернул голову. Неподалеку от ларька, расстелив на капоте бежевого «Лексуса» газетку, бражничала троица. Тугие наливные ряшки, слоеные загривки. Глазки маленькие, как у бультерьеров, одежонка из первостатейных магазинов. Эти пили «Баварское» из крохотных бутылочек, закусывая красной, ровно порезанной рыбой из фирменных пакетов. То ли праздновали что-то свое, то ли еще кого поджидали.

– На улице жара, а они, гляди, в плащах. Это для форсу. Туфли на каблуках, брючки тоже от какого-нибудь версаче-мерсаче. – Мужичок снова сплюнул. – Я вот читал, даже царь наш, Александр Третий, ходил в старом сюртуке и старых сапогах. Те же панталоны камердинер ему через день штопал. Вот и думай-гадай! Казалось бы властитель державы, а форсить не любил. Загадка!

– Да уж, загадка…

– Но! – мужчок усмешливо поднял указательный палец. – С другой стороны – что с них взять? Пацаны и есть пацаны. Дорвались до баксиков, а куда девать – понятия не имеют. Вот и соревнуются, у кого цепь толще, да тачка круче.

Двигаясь изящными галсами, к ним приблизился худосочный бомж.

– Бутылочку позволите взять? – Робко поинтересовался он. Сосед Дмитрия, на секунду превратившись в коронованного принца, величаво кивнул. Бомжик цопнул пустую посудину и скоренько удалился.

– Куда бредем, зачем? Может, и правда, что все у нас по спирали да по кругу? Сходили раз в Чечню – опозорились, снова поперлись. Политика такая, что скоро со всем Кавказом перессоримся. Что, с Дудаевым мы не могли договориться? Пальцы гнули! Вот и остались без пальцев… А у меня еще на Целине бригада была – сплошной интернационал. Русские, украинцы, белорусы, два армянина, ингуш, ребята из Казахстана и Татарстана – и жили душу в душу. До сих пор со многими переписываюсь. Или взять грузинские фильмы – смерть, как любил их смотреть. И прибалты кинуху классную снимали. А что теперь? Все врозь? – Мужичок сокрушенно махнул рукой.

Заслышав за спиной смех, Дмитрий вновь повернул голову. Гоготала троица новорусов. Бомж, что недавно клянчил у всех бутылки, лежал на земле.

– Я же ничего такого… – лепетал он. – Только спросить.

Неловко поднявшись с четверенек, он потянулся за выроненной авоськой и получил ногой по сопатке. Несильно, но вполне достаточно, чтобы брызнула крвушка. Стоящие у столиков захмыкали. Да и почему не похмыкать? Ничего жуткого, по их меркам, не творилось, – вполне невинное шоу. Без криков и костоломства. Хозяева жизни, будучи в добром здравии и настроении, демонстрировали людской второсортице кое-что из своих возможностей.

Дмитрий толкнулся от столика, ровно зашагал к троице.

– Эй, ты куда? – неуверенно позвал сосед, но Дмитрий не откликнулся.

– Тебе чего? – глазки ближайшего бультерьера лениво прошлись по фигуре незванного гостя.

– Бутылочки я собираю, – въедливо объяснил Дмитрий. – Вы сейчас свою «баварию» допьете, уедете, а я приберу.

– Лажу гонит, – тот, что пинал бомжа, посмотрел с угрозой. – Исчезни, мурло.

– Как скажете. Рыбкой вот только угощусь, – Дмитрий медлительным движением потянулся к пакетам, подцепил ломтик кеты. Челюсти «бультерьеров» изумленно отвисли.

– Во, сука!.. – боец столь лихо, доставший ногой собирателя бутылок, вскинулся, пятерней сцапал Дмитрия за грудь. – Ты же сейчас колеса у нас лизать будешь!..

Рыбий кус смачно и точно заклеил бойцу правый глаз, бровь левого Дмитрий стиснул пальцами точно клещами. Одновременно пыром ноги ударил в голень ближайшего красавца.

– Ты чего кореш! Мы же никого не переехали! – последний из троицы, пятясь, поднял руки. – Кто так делает-то, в натуре?

Подцепив свободной рукой бутылку, Дмитрий неспешно подкинул ее на ладони.

– Веришь в переселение душ?

– Чего?

– Или думаешь, ты вечен?

Выпустив бровь, он мазнул пальцами по глазам бойца, наклонив бутыль поочередно вылил на головы троих обормотов. Нет, никто из них не дернулся – чуйкой просекли, кто перед ними. И правильно сделали, Дмитрий готов был срубить всех троих. Требовался повод. Совсем, совсем молюсенький. Они его не дали…

Дмитрий отбросил пустую бутылку на газон, развернувшись, зашагал прочь. Мельком подумал, что надо было врезать той же бутылью по стеклу «Лексуса». Глупость, конечно, зато какая радость для тех, кто бражничал у ларька. На миг он даже приостановился, соображая, не вернуться ли. И тут же боковым зрением уловил вынырнувший из проулка милицейский патруль. Рассудок победил, стекло «Лексуса» за спиной так и осталось нетронутым.

В одном из сквериков жгли мусор. Пара костров чадила прогорклым дымом, и гарь эта прекрасно гармонировала с нынешним настроением Дмитрия. Подойдя к одному из костров, он вынул из кармана деревянный цветок, порывистым движением бросил в огонь. И почувствовал, как собственными руками что-то окончательно сломал и разрушил. Пламя лизнуло ветвистый стебелек, оценив вкус, охватило колокольчик трепетным ореолом.

***

Дородный мужчина в двубортном пиджаке помог длинноногой диве забраться в джип. Сивый, прищурившись, подался вперед.

– Это и есть твой Станок?

– Он не мой, он – наш. Хотя, наверное, еще не догадывается об этом. – Киса опустил боковое стекло, выплюнул жевыш «Дирола». – Сейчас отправится в «Штайльманн», – там его и нужно брать. Охрана на улице останется, он с бабой внутрь зайдет. Нам к тому времени следует быть в магазине.

– На кой ему в «Штайльманн» заезжать?

– Это у него, типа, маршрут такой. Студенты, к примеру, сирень дешевую дарят, а этот, понимаешь, уважает самолично выбирать шмарам тряпки. В «Штайльманне» цены такие, что любая цыпа не устоит.

– Ты-то откуда знаешь?

– Про цып-то?

– Про магазин, олух!

– Гмм… Пересекались как-то… О! Поехали уже. – Трогая машину, Киса хмыкнул. – Если честно, телочка знакомая у меня там работает. Рассказывала, как закрывают магазин на спецобслуживание. Это, значит, когда мымры депутатские наезжают или супружницы банкиров.

– А он что, депутат?

– Да нет, это я, типа, к примеру. Порядок у них такой. Когда кляча какая-нибудь указывает на прикид в несколько тысяч зеленых, тут же вызывают шмар из моделей, а дверь – на клюшку. Ее – в кресло, шмар – на подиум, и начинается цирк. Примерка, то-се…

Сивый потер морщинистый лоб.

– Ладно, прихватим его, а что дальше? Охрана-то на выходе все равно встрепенется, и ментовка совсем рядом. Враз примчатся. А Шмель насчет шума предупреждал.

– Не будет никакого шума. Там выход запасной есть. Сразу во внутренний двор. Через него и выскользнем. Тихо, мирно, никто и не заметит.

– Что-то не по нутру мне твой план.