Buch lesen: «Панацея стратегическая»
ПАНАЦЕЯ
СТРАТЕГИЧЕСКАЯ
Все совпадения случайны, все случайности – совпадение.
Глава 1
Будь проклято это ржавое ведро! Будь прокляты все ведра на свете! Я ведь сам положил его за порог, что бы оно бросалось в глаза, и забыл! Слишком увлекся думами о том, куда потрачу деньги с этой халтуры. Халтура денежная, знакомый пригласил, у которого напарник сломал палец. Большой. И потому не мог держать ни мастерок, ни лопату. А деньги предлагали хорошие, всего за неделю работы и я польстился.
Все равно в отпуске валялся на диване и перечитывал давно прочитанные книги. Почему бы не подзаработать? Оставалась отделка помещения, дня два работы и я уже мысленно представлял себе свежекупленный планшет, закачал книг с пару сотен, и всю вахту можно читать, не выходя из балка. Кайф! Смену отработал и опять в балок (жилище вахтенного человека).
Инструмент мы прятали в трансформаторной будке, причем эта Обязанность была возложена на меня. Забирать его перед рабочим днем, тоже должен был я. Я не возражал. Невелик труд, положить в трансформатор две лопаты, и ведро с двумя мастерками. Только в этой будке ворочаться надо было поосторожнее, кругом торчат рубильники и предохранители под напряжением. Зашел, аккуратно положил и вышел.
Зашел, аккуратно взял и снова вышел. Зато пряталка получилась отличная, никто, кроме нас в будку не совался и боятся, что инструмент уведут, не стоило. На этой стройке постоянно все пропадало.
А сегодня утром зашел, задумавшись, споткнулся об это трижды проклятое ведро и полетел вперед, инстинктивно выставив руки вперед.
И, разумеется, также инстинктивно схватился за оголенные провода под неслабым напряжением. Триста восемьдесят вольт, как одна копеечка! Не помню, где я слышал это выражение, но оно пришлось в точку. Правой рукой – за правый провод, левой – за левый. Парализовало меня сразу. Кз! Так электрики называют короткое замыкание.
По-моему, просто казнь. Очень неприятная.
Если бы я схватился после предохранителей, возможно, они бы сработали и отрубили электричество. Но я цапнул провода перед ними!
И теперь меня "колбасило", как выражается современная молодежь.
И кто в этом виноват? На судьбу свалить?
Ведро я лично ставил на порог. Да и какая теперь хрен-разница!
Казнь шла уже сорок четвертую минуту. Я это знал абсолютно точно, потому что прямо перед глазами на вытянутой руке тикали часы, чудовищным грохотом отдаваясь в мозгу. Сколько они будут еще тикать? И сколько тикать осталось мне? Странно, а ведь раньше я их просто не слышал, даже когда подносил их к уху. Какое то смутное шелестенье, похожее на эхо работающего механизма. Немудрено, часы кварцевые, механизма как такового, нет. Боже, до чего больно! Скорей бы сдохнуть! Чудовищно больно! И противно-сладковатый запах горелого мяса. Моего мяса. Пока еще живого, отлично понимающего, что оно должно вот-вот стать мясом мертвым. И жаждущего этого мгновения как никогда в жизни. Никогда не понимал стариков, желающих умереть. Мнилось, что старики это для красного словца говорят. Теперь понимаю. От жизни можно устать. Устать так, что бы захотелось умереть. Руки, намертво схватившие контакты выше предохранителей, бьет крупной дрожью. Дрожат и дымятся пальцы, парализованные током. Тело выгнулось и вытянулось звенящей проволокой под предельной нагрузкой. Мышцы свело в твердый камень. Мне кажется, я слышу, как они рвутся.
Не то, что закричать, замычать не могу. Стиснутые зубы крошатся. Больно. Очень больно. Сознание, будь оно проклято, не думает отключаться, а совсем наоборот, тысячекратно увеличило чувствительность и невероятную четкость понимания. Словно к слабенькому компьютеру подключили мощный процессор.
Я вижу, как течет электричество по медным контактам и входит в меня. Я вижу свои нервы, и как их рвет ослепляющей болью. Хоть и не смотрю на них. Вижу чем-то другим, не глазами, готовыми лопнуть.
Часто скатываются слезы, сначала простые, прозрачные, потом красные, тягучие как кисель. Никогда не плакал кровью. Из ноздрей, десен, из пол ногтей кровь сочится черная, как запечённая в духовке. Больно.
Я отчетливо вижу, как по закопанному на метр в землю кабелю струится поток электронов, несущих отрицательный заряд. Они фиолетового цвета. И положительные, они цвета спелого апельсина. И понимаю это.
Внутри меня они уничтожают друг друга. И меня.
Это бред. Предсмертный бред.
Тело решило невыносимо-выедающей болью отключить тягу к жизни. И включить стремление к смерти. Противоестественное. У него получилось. Я не хочу жить! Я хочу умереть! Быстрей! Сколько можно растягивать эту казнь? Убейте меня! Пожалуйста!! Я не могу больше!!! Прошу…
Щелчок! Темнота. Благословенная темнота. И гаснущее сознание. Спасибо, жизнь! Мне было хорошо с тобой. Простите!
Сергей, ждущий меня на объекте, забеспокоился, когда я, ушедший взять инструмент, не появился через двадцать минут. Как он потом признался, идти было лениво, но он пошел.
Пересилил себя и пошел. Больше всего он опасался, что зарулил в будку к монтажникам, и начал отмечать получение их зарплаты. Они с утра за водкой сбегали. Ну, а если я начну отмечать вместе с ними, то работать не смогу. Вот он и пошел меня вытаскивать, так как в деле употребления сорокоградусной, тормоза у меня отсутствовали напрочь. А с кем прикажете объект завершать?
Пока он методом исключения вычислил мое местонахождение, я уже хорошо подрумянился. Слава богу, он быстро сообразил и мощным пинком по рукам, оторвал меня от проводов, оставив на них клочья сгоревшей кожи. Моей кожи.
Скорая, больница и на удивление всего две недели реанимации.
Зав отделением только руками развел, когда я очнулся. И пошутил, сволочь, мол, если человек хочет жить, то медицина бессильна. Ему стало немного интересно, почему я все еще не окочурился, хотя по всем ГОСТам меня давно должны были зарыть под невысокий курганчик. Хорошо, что не из старых, настоящих врачей, которых это не рядовое событие наверняка бы как минимум озадачило. Но он был из тех молодых дарований, которых высокопоставленные мамы пристраивали на теплые места после купленного института и вряд ли отличил пипетку от клизмы.
Гораздо больше его интересовали деньги и молоденькие медсестры. Дома я оказался через месяц. С глюками в голове. На медкомиссии я о них предусмотрительно умолчал, поэтому на работу меня допустили.
Жена, поплакав от огорчения, что я всё-таки не сдох, быстренько наточила свою циркулярку, спасаясь от которой, я сдернул на внеочередную вахту. Все вернулось на круги своя. Почти. Но стал замечать, что вижу кабеля под землей, провода в стене, по которым течет электричество.
Даже в человеке видел нервы под перегрузкой – в тех местах, где болело. Видел, когда человек врет. У него нервная сетка в районе головы и шеи темнеет. В покер со мной перестали играть. Приятелям обидно, мне не интересно. Временами кажется, что земля под ногами светится лазерной сеткой. Крупная такая сеть, ячейки по пять метров.
А то и небо вдруг становится лазерным неводом, огромным, от горизонта до горизонта. Лазурным, при солнце почти незаметным.
Крепко меня "токнуло ". Даже крыша поехала. Сначала меня это пугало, потом привык. Слюни на подбородок я не пускал, ложкой исправно попадал в рот, значит, жить можно. Мне шестой десяток, так что до могильного ящика я и с глюками доживу. Не сильно мешают, а и недолго осталось. Главное, успеть младшего поставить на ноги.
Вечером, когда после возращения с очередной вахты я валялся на диване с книжкой и слушал циркулярку супруги, производившей очередной продольно-поперечный распил мозга, запиликал сотовый телефон. Он у меня старый, как я сам.
– Привет Андрюха, хрен те в ухо! – жизнерадостно приветствовал меня Алексей.
–Привет Леха, давно не слышались, случилось что?
–Случилось, тебе не кажется, что надо чаще встречаться?
– Кто бы говорил, это тебя из дома не вытащить, постоянно то с внучкой, то с халтурой. Если так и дальше пойдет, то встретимся на кладбище, не иначе! Сколько уже ровесников туда переехало.
–Не исключено – помолчав секунду, ответил старый друг – Надо срочно рвать это нехорошую тенденцию.
– Ваши предложения?
– Кузьма предлагает на рыбалку выбраться, у него выходные и у меня, да и ты на межвахте, такое совпадение – редкость!
– Наконец-то соберемся, не прошло и года с последнего раза, мы частить не начали? – не удержался я от подколки.
–Нормально! – заверил меня Алексей – вспомни отрочество, практически каждый день вместе были, пока не переженились?
– Жены – это зло – сделал я логичный вывод вслух.
Супруга возмущенно хлопнула меня по лысине.
– Что за звук? – поинтересовался Алексей.
– Зло пытается заглушить голос правды – сообщил я и едва увернулся от второй затрещины, потирая плешь.
– Передавай своему злу привет от моего и скажи, что от чугунной сковородки звук не в пример лучше!
– Спасибо за совет – ехидно пропела жена, прекрасно слышавшая наш разговор – Вале ответный привет и пусть заходит, когда вы на свою рыбалку умететесь! Посидим, поболтаем.
– Скажу непременно – согласился друг – Андрюха, ты тогда завтра на берег подгребай, часов в восемь, Кузьма нас там, на лодке будет ждать, добро?
– Добро – согласился я – Буду, как трехгранный штык!
– Посмотрим, сколько в тебе граней осталось, Электроник – засмеялся Алексей и отключился. После памятного распятия в трансформаторной будке, меня так называла даже жена.
На Архангельской земле белые ночи начинаются с мая, и они на самом деле "белые". Светло так же, как и днем – если облака не слишком темные и густые. Тогда сумрачно. Приезжие не могут заснуть, мучаясь от практически дневного света, пока не привыкнут.
Темнота оказывается, нужна не меньше света.
Ночью, после тряски сетей, заварили уху. Вкуснее, чем её варил Юрка Кузьмин, для своих просто Кузьма, я не пробовал.
Потомственный рыбак, он и сейчас принялся за готовку, заставив нас с Алексеем натаскать дров.
– Чего уселись – рявкнул на нас Кузьма, помешивая уху – Наливать я должен? И Юрка и Алексей похожи на заматеревших медведей, только я в нашей компании выглядел задохликом. При весе в девяносто!
Вздрогнули по маленькой, закусили.
Через пять вздрагиваний поспела уха, и мы задрожали по-хорошему.
– Красссота! – раскинув руки, Юрка повалился в траву и погладил живот – Хороша уха!
Леха лег рядом, а мне что-то не лежалось. Разувшись, я побродил по поляне, на которой мы расположились, с удовольствием ощущая, щекочущие прикосновения травы. Скоро солнце взойдет, в это время оно часа в три восходит, уже восток розовый.
Земля опять пошла лазерной сеткой, смутно просвечивающейся свозь дерн. Я к этому привык, и не особо обращал внимание. Уже заметил, что она светит не везде, и стоит отойти метров на двадцать в сторону, как она пропадала, плавно уходя в недра планеты. Когда наступал босыми ногами на сплетение сети, ступни чуть пощипывало. Странный глюк. Такие места меня и притягивали и напрягали одновременно. Побродив по поляне еще немного, я плюнул на сетку, все равно её кроме меня никто не видит и плюхнулся рядом с друзьями. Лежа на боку, я бездумно шевелил рукой лазерные лучи. Прижав ладонь к земле, я представил, как схватил струну подземного луча и потянул её. И она потянулась!
Поиграв ей, как резиновым жгутом, я перехватил свой глюк второй рукой и потащил вверх. С востока брызнули первые лучи солнца, ударились о лазерный канат, и тот заструился живой радугой.
– Ты чего творишь? – вдруг завопил Кузьма, вскакивая на ноги.
Алексей тоже подскочил и оба уставились на меня.
– Положи кабель на место, бестолочь электронная – потребовал Кузьма, пятясь от меня.
Я моргнул. Над травой висела маленькая радуга, с полметра высотой, которую я только что вытащил из земли. Я был уверен, что это глюк и его кроме меня никто не видит.
Я уставился на друзей – Вы тоже это видите?
– Конечно, видим! – завопил Кузьма, отскакивая еще дальше – Мало тебя в трансформаторе трясло, так ты еще и кабель достал, придурок!
– Это не кабель – заявил Алексей, присмотревшись к зародышу радуги.
Он единственный из нас имел инженерное образование и потому разбавлял русский матерный высшей математикой.
– Это вообще не пойми что – заметил Алексей, опустившийся на колено и внимательно рассматривающий непонятное явление – Ты чего такое учудил?
С меня слетел весь хмель – Нн-е знаю! Я думал, это глюк – признался я, немного помолчав.
– Ты даже не удивился, когда вытащил его, значит, тебе это явление знакомое?
– Ну да – промямлил я.
– Давно?
– Как тряхнуло, так и познакомился!
– А чего раньше молчал?
– Раньше ничего наружу не вытаскивал.
–Подошел Кузьма, внимательно слушавший наш разговор, положил бревно подобную руку мне на плечо – Ты ни чего рассказать не хочешь?
– Нет! – чересчур поспешно ответил я, стараясь вывернутся.
–А ведь придется – рыкнул Кузьма и, подняв меня за шиворот, потряс, как детскую погремушку – Колись, сволочь!
Вырвавшаяся из рук мини арка, переливающаяся радужными цветами, стала медленно уходить в землю.
– Держи свой кабель – Кузьма выпустил меня из руки, и я шлепнулся прямо на радугу. Подхватил её обеими руками и с натугой потянул.
– Тебя током не бьет? – Алексей широко открытыми глазами следил за моими действиями.
–Н-еа! – я вытянул радужную арку на уровень груди. Больше всего это явление напоминало плазму. Только вот плазму нельзя трогать руками и изгибать дугой. И руками её из земли не достают.
И цвет как у радуги после грозы.
Я поднял арку над головой, и отпустил. Чем выше вытаскивал, тем тяжелей было поднимать. Словно магнит пытаешься оторвать от железа.
Арка заструилась потоком света справа налево, ясно видным Невооружённым взглядом. Алексей виртуозно выругался.
Кузьма, растерянно разведя руки в стороны, сделал рот буквой " О".
Арка – радуга струилась, образовав световую конструкцию в виде ворот.
Меня просто потянуло пройти под ней. Она меня манила, как непокоренная вершина альпиниста. Я сделал шаг. Как теперь понимаю – исторический, разделивший время на " до " и "после".
Ощущение, словно окатили кипятком и сразу жидким азотом!
Бешеный жар сменился чудовищным холодом в доли секунды несколько раз подряд. Можно сравнить с нырянием в сугроб из парилки, если усилить ощущения от этой процедуры раз в двести!
И пришло ПОНИМАНИЕ!!! Я стал понимать, почему арка-радуга, почему перестали ныть зубы с раскрошенной эмалью, почему сегодня хорошая погода, почему я вытащил жгут света из тела земли и что это такое! Понимание на уровне чувств! Чувствуешь что это горячо, а это холодно – точно также чувствуешь, что понимаешь, это так, а это так!
Понимаешь, что это не плазма и не радуга – это НЕРВЫ планеты
И много чего другого. Совсем как с какой ни будь задачей, морщишь мозг, пытаешься сообразить, что собственно, это такое и с чем его едят, как вдруг осенило, и ты удивляешься, почему раньше этого не понимал, ведь все так просто! Только это понимание было глобальным, если можно так выразится! Понял, что такое арка и как с ней говорить!
С ней можно говорить, это и мои нервы тоже! Мы все созданы этими нервами земли! И меняемся вместе с ними. Собственно говоря, мы и являемся автономными брызгами этих нервов. Мы находились в постоянной связи с нервной системой земли, именно она, земля-матушка вдыхает в нас душу при рождении и принимает после смерти тела, обновленную, закаленную, изменённую душу обратно в себя и меняется с каждой одухотворенной каплей! Мы, люди – внешние нервы планеты, чувствуем то, что чувствуем и отдаем наши чувства пакетами информации в тело планеты из своих тел. Мы кожный покров земли! Когда то эта связь была утрачена и обезличена.
Очень давно.
Разбудил меня, (другого слова не подберешь) Кузьма.
– Уснул, что ли? – проворчал он, треснув меня по затылку – Чего застыл, как памятник бесхозяйственности?
Алексей осторожно потрогал световую дугу согнутым пальцем. Действительно не бьёт, только теплая!
Он оценивающе посмотрел на меня – Тебя как будто закоротило в этой арке, просветило насквозь, как рентгеном!
– Ты чего как пыльным мешком ударенный? – Кузьма толкнул меня в бок. Я с трудом собрал мысли в кучу
– Тебе тоже надо пройти!
– Иди ты в баню! – попятился от меня Кузьма.
– Да не бойся, больно не будет – уговаривал я его, пытаясь за руку втащить в световые врата.
– Пошел к черту, закоротыш! – громко завопил Кузьма, выкручивая свою руку – Уламываешь, как девочку на сеновале!
Я понял, что тащить медведя против его желания, чревато последствиями. Неприятными. И совсем не для медведя.
Отпущенный Кузьма отлетел назад, и остановился. Совсем с ума съехал – констатировал он, морщась, и растирая руку. Ну и силы накопил! Зарядился что ли? Токнутый на всю голову!
–Леш – обратился я к Алексею, не обращая внимания на возмущенного Кузьму – Иди ты, сам все поймешь, поверь!
Алексей, испытывающе посмотрел на меня и, кивнув, шагнул во врата.
Мощная фигура друга шагнула в светящие врата и замерла на долю секунды. Ничего! Вообще ничего, будто через дворовую калитку прошел. Пожав плечами, Алексей прошел врата насквозь, и повернулся ко мне – Ну и нахрена?
Кузьма разочарованно выдохнул свежим перегаром.
До меня стало доходить. Врата вытащил я и настроены они на меня!
Разница ментальная между нами ничтожная! Только вес, привычки и
темперамент разные, а так мы одинаково русские! По духу.
–Сейчас поправим! – я подошел к радуге. Она как будто подалась ко мне на встречу, еле заметно качнувшись навстречу, словно доверчивый маленький ребенок.
Взявшись за дугу двумя руками – надо было именно двумя, я мысленно погладил раду-радунюшку по цветной голове, прося пропустить друзей.
Дуга солнца весело кивнула. Погладив её еще раз, я отошел в сторону и поманил Алексея, напряженно смотревшего на мои заигрывания
– Заходи!
Пожав плечами, он молча вошел во врата. Радуга словно раздалась перед ним и, Алексей на миг вспыхнул изнутри, оказавшись под ней.
Еще шаг и он растерянно завертел головой по сторонам. Еще несколько шагов и он тяжело опустился на траву.
– Вот ЭТО ДА!!! – Леха помотал головой и вытянул перед собой руку, задумчиво разглядывая обручальное кольцо.
Повернулся ко мне – Все так просто?!
Я кивнул. Теперь он знал то же, что и я. Наверно.
Негромко свистнув, привлекая внимание друга, я показал на Кузьму. Алексей плотоядно улыбнулся и пружиной встал на ноги. Такую стремительность движений я последний раз наблюдал лет тридцать назад, когда он был не последним боксером.
– Вы чего это задумали – возмутился Кузьма и предусмотрительно попятился к кустам. Я метнулся ему под ноги. Вдвоем мы все-таки сумели сбить его с ног.
– Сам пойдешь или тащить? – вопрос Алексей задал, когда мы сообща придавили его к земле.
Кузьма пожелал нам провалиться в болото. Кверху каком.
– Потащили – скомандовал Алексей, хватая Юрку за руки.
Я уцепился за сапоги. Несчастный десяток метров, мы тащили его десять минут. Юрка извивался червяком, попавшим под колесо.
Меня швыряло как мятую бумажную салфетку ветром.
Алексей спиной впятился во врата без всяких эффектов. Врата сработали только на зажмурившегося Кузьму. Он вспыхнул, выгнулся и обвис.
Мы вынесли его и положили на землю.
Секунд через десять он бурно задышал, и заводил головой по сторонам.
–Странные ощущения – мирно заметил он, уставившись на нас быстро светлеющими глазами – Чего сразу все не объяснили?
Алексей безнадежно махнул рукой – Тебе хоть кол на голове теши, упертый, как вокзальный тупик!
Кузьма виновато вздохнул, поднялся, и побрел по поляне, скинув сапоги. Я зашагал в другую сторону – так лучше думалось.
Через несколько кругов столкнулся с Лехой, ушедшим в себя.
–Итак, что мы имеем – задал я вопрос вслух всем, когда Кузьма задумчиво остановился рядом с нами – Не похоже, что у меня начались такие глюки, что и вас от них глюкнуло?
–Совершенно не похоже – Кузьма весело посмотрел на меня и добавил – У меня печень ныть перестала, и лысина начала чесаться!
– И меня – в один голос добавили мы с Лешкой. Переглянулись.
Мы все трое были лысые, как стертые пятки.
– У меня зубы перестали болеть, и десны припухли – я осторожно потрогал языком ямки, где много лет назад были зубы – Да и спина саднить перестала!
Кузьма молча показал нам обрубок мизинца, отрезанного бензопилой еще в отрочестве под основание. Теперь основание зримо розовело и выпирало, как свежеполученный синяк.
–Я видеть лучше стал – Алексей задумчиво вертел в руках очки – такое чувство, будто много лет смотрел в испорченный бинокль, а теперь резкость отрегулировали! И ощущения странные появились, сам пока понять не могу, какие именно.
Мы все замолчали. Факты требовали осмысления.
Поддатый Кузьма внес трезвое предложение – Давайте через неделю соберемся и все переболтаем! Мы согласились.
– Твоя радуга останется или уйдет в землю? – Алексей задал мне вопрос, который интересовал и меня.
– Понятия не имею, но думаю, что уйдет, что ей здесь одной делать?
– Кстати, а вы видите в земле сетку? – мне было интересно, какие у корешей возможности.
– Какую еще сетку? – вяло удивился Юрка. Устал от впечатлений.
– С тобой все ясно, а ты? – я повернулся к Лешке.
– Ты сначала объясни, что надо увидеть!
– Ну как сказать, это выглядит как сеть из перекрещенных, похожих на лазер лучей, с ячейкой примерно метров в пять!
– Это на кого такая сеть? – завистливо пробормотал Юрка.
– И находится примерно на глубине в метр, просвечивает, как солнце сквозь занавеску! – закончил я описание.
Кореша переглянулись и заходили по поляне сложным противолодочным зигзагом, сосредоточенно буравя траву взглядом.
Словно последний трешник потеряли, ей-богу!
Через полчаса хождения по траве, Кузьма пожелал нам обоим пойти в ту точку негритянского организма, которая интересует только проктолога. Вместе с сеткой. Решительно развернувшись, он дошел до кострища и плюхнулся рядом с котелком.
Налив всем по пол кружки, он поднял на нас глаза – Хватит вдвоем толпиться, займитесь делом – он поднял налитую кружку вверх.
Мы поддержали его, звякнув кружками в знак здоровья.
– Ты уверен, что тебе не показалось? – спросил он, пережевывая хлеб с салом.
– Я показал на переливающуюся арку – Это мне тоже показалось?
– Хрен тебя знает – буркнул он и отхлебнул остывшей ухи прямо из котелка – Радуга видна всем, а ты говоришь, что она и под землей просвечивает! Сплюнув рыбной костью, Юрка разлил остатки.
Выпили. Занюхав черняшкой, я задумался. Как так? Радугу видят, а сеть нет! Похоже, что у меня после электрической казни что-то произошло в мозгу такое, что дает мне возможность видеть. Кз!
Больше вариантов нет! Может, их тоже надо того, через трансформаторную будку пропустить? А выдержат? А если нет?
Ну его к лешему, пусть лучше не видят, но живут!
– Подождите – осенило меня, попробуйте радугу потянуть!
Юрка бросил на меня угрюмый взгляд. Алексей вздохнул.
Я пожал плечами – Как хотите!
Алексей встал, неуверенно подошел к радуге и осторожно потрогал её ладонью.
– Двумя руками – подсказал я, и показал повернувшемуся другу открытые ладони. Алексей кивнул и напружинившись, как перед ударом, подсунул руки под переливающуюся струю света. Ни-че-го!
Как только он потянул, руки свободно прошли сквозь радугу, как свозь луч фонарика!
–Ну ка, ну ка, – заинтересовался Юрка, заинтересованно приподнимаясь.
Алексей попробовал еще раз. Пусто! Руки свободно проходят, не цепляя радугу. С таким же успехом, можно тянуть луч прожектора.
Подошел Юрка.
– Отойди! Он медленно, подсунул согнутые ковшиком ладони под свет, словно собираясь поймать пену на воде, и поднял их.
То же самое. Сплюнув, он разочарованно отошёл к костру.
Больше мы не экспериментировали. Выпили остатки, доели уху и поехали домой.
Через неделю позвонил Кузьма. В полдвенадцатого ночи.
– Нет твоей радуги – мрачно сказал он вместо приветствия – Я ходил, смотрел! Ушла в землю.
– Ну нет и нет! – легкомысленно сказал я – Тебе то чего переживать?
– А то! – оборвал меня Кузьма – Я в больницу ходил, на ежегодное обследование.
– Ну и?
– Ту и! – взорвался Кузьма – у меня диабет прошел, печень, и волосы с зубами расти начали!
– Ну и что? Боишься, есть больше начнешь, или на расческу тратиться не хочешь? Юрка рыбак – крестьянин, был, мягко говоря, скуповат, правда, его скупость сильно зависела от его настроения. Под него мог и последнюю рубашку отдать. Если найдет, с кого снять…
– Да иди ты к черту, расческа – окончательно психанул Юрка – лечит твоя радуга от всего, понимаешь?
– Прямо так и от всего? – наигранно усомнился я.
Поразмыслив неделю, я понял, что радуга не лечит, она просто пробуждает в человеке потерянные свойства. Как у ящерицы, потерявшей хвост. Она не задумываясь, очень быстро отращивает его заново. Почему? А ведь ящерица, по сравнению с человеком, существо гораздо более примитивное. А это значит, что человек может (или мог) гораздо больше, чем ящерица! Поэтому не было, в древности парализованных, неизлечимых калек. Кто ни будь, может вспомнить описания инвалидов древности? В каком папирусе они описаны? Не считая наказанных, которым что-то отсекли в наказание. Те и не восстанавливались, совесть не позволяла. Тогда она еще была даже у преступников. Это сейчас у нашей элиты, где была совесть, там мандат вырос. Раньше элитой были лучшие, сейчас – шустрые.
Они самовостанавливались, если сразу не умирали.
Эти механизмы перестали работать. А ведь до всемирного потопа, люди жили в среднем, по ДЕВЯТСОТ лет!!! И не болели! А после него стали жить крайне редко по сто, непрерывно борясь с различными болезнями и травмами, зачастую приводившими к смерти. Вывод, который я сделал за неделю раздумий, был таков – причина всемирного потопа, астероид, ударивший в землю, разорвал радужную сеть, охватывавшую всю планету. Её остатки ушли в глубь земли. Люди, которые до этого были в ПОСТОЯННОМ контакте с ней, потеряли этот контакт на столь долгое время, что забыли, что это такое.
Стали как телефонные батарейки без подзарядки. Надолго ли хватит?
Потому и стали жить, как живем. И умирать, как умираем.
Просто без контакта с сетью, забытые теперь свойства человеческого организма перестали работать.
Отсюда и срок жизни и непреходящие травмы с все новыми болезнями. У меня у самого прошли все недомогания, исчезла лысина, удивив и напугав супругу. И зубы полезли новые.
Сила возросла как бы не втрое. И взгляды чужие стал чувствовать!
Я собирался провести под аркой всех родных и знакомых в ближайшее время. Жить теперь буду долго, поэтому надо спешить! Наверно.
– Ты там задрых? Яростный Юркин вопль, оторвал меня от размышлений.
– Слушаю – торопливо успокоил я его. А то как бы прямо из телефона не засветил мне в ухо. Он может… Ходи потом с малиновым лопухом.
– Говорю тебе, от всего! У меня мизинец вырос, только ногтя пока нет! И розовый!
– Это же хорошо – осторожно сказал я. Черт его знает, чем он недоволен!
– Понимаешь – неожиданно просительным тоном сказал он – Тут такое дело, помнишь деда Николая?
– Это который герой советского союза, ветеран Отечественной?
Дед Николай был гордостью Юркиной деревни. И не только. Когда я жил в деревне, (в детстве) к этому деду из центральных газет корреспонденты приезжали, телевидение тоже в стороне не осталось.
Когда он одевал на Девятое мая свой китель с орденами и медалями, казалось, что он одел кольчугу – так их было много. Такие как он, даже в войну редкость. Рожденный для боя! Сейчас ему девяносто два и четыре ранения не прошли даром.
– Да!
– Что с ним?
– Парализовало его, лежит бревном, молчит и плачет! Может, ты достанешь свою радугу, пронесем деда, пока не помер?
– Думаешь, поможет?
Все-таки, червячок сомнения в правильности моих недельных Размышлений у меня был.
–Нам же помогло!
– Давай попробуем. Когда?
– Так ведь прямо сейчас! Деда уже перенесли на ту поляну!
Ни хрена себе! Как Кузьма убедил родных деда это сделать?
Наверно, мизинец показал. Хорошо, что ему не средний палец отрезало!
– Я тебя на берегу жду на трех лодках, попросил мужиков помочь тебя перевести!
– А зачем три лодки?
– Так ведь Леха хочет семью провести, здесь тебя ждет, да и ты свою семью возьмешь, нет?
Вот ведь! Все предусмотрел! Наверняка и его семья на поляне!
– Буду минут через двадцать – сообщил я в телефон и отключился.
–Карина – крикнул я жене, которая зевая, пекла на кухне что духмяное на утро, собирайся и детей бери.
За что я люблю и уважаю свою супругу, несмотря на её "вибропилу", это за то, что она хорошо понимает, когда надо просто делать, что говорят.
Подумав, я не стал оставлять семью дома. Завтра мне на вахту, а там бог знает, что может произойти. Лучше провести их сейчас. Даже здоровых. Хуже точно не будет. Если получится....
Через двадцать минут мы были на берегу Двины. Младший, оторванный от подушки, недовольно хныкал. Дочери теребили вопросами жену.
Старший зло молчал. Не дали доиграть в контакте.
Поздоровавшись, мы без долгих обсуждений, быстро загрузились и помчались на остров с поляной.
Под мощным, импортным мотором, Юркина лодка летела, как на крыльях. Только поговорить с Алексеем не удалось – рев мотора заглушал все.
На поляне собралось человек тридцать. Многих я знал.
Большинству далеко за полтинник. Позади всех суетился Петро – вредный, завистливый мужичонка, по крысиному пакостливый. К нему у меня была стойкая неприязнь. И не только у меня. В центре стояли импровизированные носилки с дедом. И молчание. Все смотрели на меня.
С такой надеждой, от которой у меня защемило в груди.
Разулся, и побрел по траве. Ближе к месту, где была арка, ступни стало пощипывать. Есть! Я вгляделся. Там, где была радуга, четко проступали ясно видимые лучи. Потоптавшись, я остановился в том месте, где щипало сильнее всего и опустился на колени. Потрогав задрожавшие световые нити, ухватил одну из них и тихонько потянул. Она стронулась.
Мягко пошла вверх, но едва я поднял её над землей, тут же нырнула обратно сквозь пальцы. Что за черт? Попробовал еще раз. И еще раз.
Ноль! Радуга упрямо ускользала обратно, словно пугаясь людей.
Червячок сомнения зашевелился и мгновенно превратился в трехголового змея. Спокойно! В прошлый раз тоже были люди. Немного, но тоже люди! В чем дело? Место то же. Люди те же, плюс не те же. Неужели дело в этом? Я встал. Тут же подскочили Леха с Юркой.
– Ты ЧЕ??
– Я развел руками – Не идет почему то!
– Делай, давай, а не руками разводи – бешено рявкнул Кузьма, гневно раздув ноздри – Люди ждут!
Его оттеснил Алексей и прибалтийским спокойствием произнес – Солнце!
– Что солнце? – не понял я.
– В прошлый раз ты достал свою дугу, когда всходило солнце!
– Точно!!! Ведь как только я достал радугу, её солнце тронуло!
