Но потом…
Начинаешь понимать, что от рыданий и попыток покончить с собой – толку нет. Особенно, если к тебе, как к самому ценному «объекту» для «расслабления» Повелителя, приставлен постоянный караул. Бдящий. И ты даже в туалет сходить одна не можешь!
И хотя ты понимаешь, что твой мучитель знает всё о твоих тайных помыслах, о том, что ты постоянно думаешь лишь об одном: как бы убить его или себя, равно как ведает и о всех твоих душевных муках и терзаниях, и стремится ещё и всячески усилить твою панику и ощущение беспросветности и обречённости, начинаешь…
Да – вот именно. Повинуясь воле, неизвестно каким чудом сохранившейся где-то там, очень глубоко, – она постучала уже себе по виску, украшенному вполне человеческим завиточком смоляных волос, – приказываешь этому телу и этой душе, – она положила руку себе на верхнюю часть груди, – прекратить терзаться, выть, и рыдать.
И вместо этого начать мечтать, как уже ты поступишь с ним, когда он окажется в твоих руках! Зная, что он прочтёт это, и наверняка обозлится ещё сильней!
Но! Заставить тебя страдать сильнее – уже не сможет.
Потому что уже достигнут предел средств, имеющихся в распоряжении даже такого разносторонне образованного изверга! И на большее его изобретательности и фантазии уже просто не хватает!..
Она замолчала, отвернувшись к стене, чтоб он не видел, как она кусает пухлые губки. Затем повернула лицо снова к нему, и он увидел, что никаких слёз там нет. Ого!
Значит, она – сильнее своих страстей и воспоминаний! Мужественная.
Но вот она и усмехнулась:
– Ничего не скажешь, «раскрутил» ты меня, милый, на сеанс «ностальгических воспоминаний»! А сейчас довольно глупых переживаний о былом, и пафосных речей. Они мне неприятны. Лучше просто – прижми меня как в самый первый раз, к волосатой мускулистой груди моей «надежды и опоры», и я попробую… расслабиться и уснуть.
Ощущать, как по твоей груди разметались пушистые и приятно пахнущие яблоками локоны самой прекрасной женщины Семиречья, а на твоих чреслах покоится самая красивая задница этого самого Семиречья, и даже не пытаться что-либо с ней сделать, лорду Дилени, если честно, было приятно.
И он не считал себя странным извращенцем, или собакой, сидящей на сене. Он и сам не слишком верил в секс, как метод решения всех проблем, и уж тем более – не рассматривал его, как способ расслабиться, или забыться.
Его партнёрша права.
Ей сейчас, похоже, простое, «дружеское», если его так можно назвать, участие, и сочувствие, вот именно – искреннее и товарищеское – куда важней.
А у кого уставший боец может получить хотя бы частичное взаимопонимание и подлинное сочувствие, как не у другого бойца? Пусть даже противоположного пола…
И она отлично понимает, что он сочувствует ей, и не претендует. На гордое звание любовника. И плевать, кто там из его подчинённых чего думает по этому поводу. Он не собирается ни оправдываться, ни отчитываться перед кем бы то ни было в своих поступках. И, зная его характер, никто, даже из ближайшего окружения, не посмеет его расспрашивать. Ни о чём.
А думать о том, что он мог бы стать и королём – разумеется, не запретишь. Как не запретишь и сделать выбор.
Но сейчас ему эта забота – без надобности.
Есть и другие способы найти себе дополнительную головную боль.
Поэтому он, вслушиваясь в успокоившееся и ровное сопение, и ощущая под сильными пальцами гладкую и приятную на ощупь кожу точёной талии, вскоре и сам расслабился. И заснул.
– Сейчас посмотрим, как тебе понравится это!
Ощущать себя нагим и беззащитным было непривычно.
Как он попал сюда?! И когда?!
И почему руки стали словно слабее, и не повинуются, а тело… Словно оказалось чужим?! И поэтому он не может ни двинуться, ни тем более раскидать четверых здоровенных негров, что удерживают его сейчас в чём-то вроде большой бочки?!
А-а, вон оно что: руки и ноги – связаны!
Но вот ухмыляющаяся рожа его мучителя-тюремщика-любовника-убийцы приблизилась вплотную, и горящие безумием вытаращенные буркалы уставились прямо ему в глаза, словно пытаясь прожечь взглядом дыру:
– Вот! Видишь, какой я заботливый? Зная, что спустя сто лет тебя мало чем можно удивить, я поднапрягся, и извлёк из своей памяти хоть что-то новенькое! Этот способ применяли плантаторы в северной Америке в период, когда рабство ещё было в порядке вещей. Применяли против негров, которые провинились особенно сильно. Или против строптивых рабынь, которые имели наглость отказать Хозяину в… Интимной близости!
Ты не умрёшь, разумеется, так просто! Потому что кончики торчат внутрь бочки всего-то на дюйм! Зато их много – хе-хе-хе! Ладно, заталкивайте и заколачивайте!
Он почувствовал, как его голову пригибают вниз, и сверху надвигают крышку. Пучащуюся многочисленными остриями. Затем эту крышку забили, похоже, кувалдой, и даже вколотили в кромку бочки пару длинных гвоздей – чтоб он не выбил её головой!
С другой стороны, как он выбьет её – головой, если в крышку, как, впрочем, и по всей внутренности толстостенной деревянной бочки, набиты снаружи, так, что заострённые концы действительно торчат вовнутрь примерно двухсотлитровой ёмкости на дюйм, сотни, если не тысячи, толстых и прочных – не согнуть! – гвоздей?!
И сейчас он ощутил, что, оказывается, и его ступни, да и спина, упирается в сотни отточенных кончиков, раздирающих и колющих его почему-то нежную плоть!
Но вот бочку уронили на бок, и сотни игл и словно кинжальных кончиков впились уже в бок! А-а-а! Проклятье!!! Да что же это за!..
Он закричал, но это не помогло: бочку вдруг ещё и покатили!
Мучения от всё новых и новых игл-острий, впивающихся во всё новые и новые участки тела, были воистину непередаваемы! Словами не описать!!! У-у-у!!! О-о-о!!!
А сами гвозди, судя по-всему, ещё были и чуть сплющены, и топорщились обратными зубьями – словно на гарпунах, или рыболовных крючьях, делая так, что при выходе из тела, когда оно под действием силы тяжести опускалось вниз, ещё и рвали на безобразные ошмётки его тонкую почему-то кожу! Кровь, наверное, так и текла по телу, потому что единственное, что он смог сделать связанными окровавленными руками, фактически пожертвовав ими, так это – прикрыть голову, чтоб никакая игла или остриё не пробила череп, или не выбила глаза! И теперь тёплые и липкие потоки заливали ему иногда эти самые глаза, и рот, мешая орать и выть во весь голос!
Хотя через несколько не то минут, не то – часов, что его перекатывали по уровням замка, иногда ещё и спуская с лестниц, на которых бочка ещё и подпрыгивала, как живая, удесятеряя его муки, ему стало безразлично: пусть пробьёт и череп!
Только бы прекратились наконец эти воистину адовы мучения!!!
А что самое страшное – он понимал, каким-то образом знал, что стоит ему действительно умереть, или потерять сознание, как его мучитель, идущий следом за катимой рабами бочкой, сразу узнает об этом! И ещё он ощущал присутствие этого самого мучителя-наблюдателя у себя в мозгу: тот настолько откровенно наслаждался его страданиями, что даже позволял себе иногда похохатывать, и подвывать в тон!
И это, казалось, не кончится никогда – его тело оказалось на редкость стойким и живучим! Да что же это… И почему оно происходит с ним… Боль от отдельных уколов и ран словно слилась в один огромный, непрекращающий гореть и раздирать нервы, нарыв. Ожог. Парез. Язву!..
И вот, когда его терзания, кажется, достигли апогея, и в ушах словно звонили гигантские колокола, он наконец почуял, что сознание меркнет, и провалился в пучину спасительного забытья!
Однако судя по-всему, недолго он там пробыл. Потому что когда очнулся, ощущал дикую слабость во всём теле, а боль и вялое кровотечение из сотен дырочек и рваных ран на теле не прекратились!
Чуть повернув голову на негнущейся шее, он обнаружил, что вроде как распят: руки прикованы к поперечине, как, впрочем, и ноги. Причём ноги – раздвинуты так, словно его кто-то собрался… Насиловать!
Глянув вниз, он вдруг понял, что так оно и будет!!!
Потому что он – в женском теле!!!
Вон – его не ставшая некрасивой даже после всех экзекуций, большая и упругая (Из такой вырывать клочья мяса, наверное, особенно приятно!) грудь, а вон там, внизу, находится и…
Кошечка!!!
Он напряг память и волю, стремясь вспомнить, кто же он, и как оказался вдруг в теле женщины, но тут ему стало не до воспоминаний.
Потому что стоявший между его раздвинутых до упора ног мучитель, теперь представший в виде массивной чёрной фигуры с огромным фаллосом, вдруг вошёл в него. Вошёл нагло и намеренно грубо! У Дилени появилось ощущение, что его плоть просто лопнет от того напряжения, что раздирало в эту секунду его женскую штучку, оказавшуюся как назло очень, очень чувствительной!..
А вскоре, после того, как его мучитель сделал несколько движений, он понял: да, это так! И его женский орган специально сделан таким, чтоб чувствовать всё то, что полагалось чувствовать, намного, намного сильнее! И теперь он просто выл, ощущая безнадёжность и бессмысленность этого воя, и сопротивления, и попыток униженно вымолить себе отрадную смерть – единственную спасительницу, что могла бы сейчас прекратить его мучения! И уже не старался сдержаться – пусть проклятый нечеловек, наслаждающийся его муками, завершит чёртов акт поскорее, поскольку отчаянный вой, крики и стоны, говорящие о сломленной гордости и воле, всегда приближают этот момент!
Над головой вдруг нависла тень: открыв глаза, он понял, что это – туловище его врага, его насильника! Но почему он предстаёт в виде… Кентавра?! Или это – не кентавр, а просто – конь? Или…
Но тут поганый рот, искажённый судорогой не то экстаза, не то – издёвки, оскалился и произнёс:
– Не правда ли, хоть какое-то разнообразие после сотен тысяч, и, как говорится, «обычных», и экзотических, половых актов?
Собрав всю волю и остатки сил он нашёл немного слюны в пересохшем, словно Сахара, рту, и плюнул прямо в наглую рожу.
У мерзавца наступил оргазм. Только знать бы: от его плевка, или от того, что мышцы его куночки при этом рефлекторно сжались?!
Дилени почувствовал, как семя сволоча проникает ему в тело, в глубину вагины, и далее – вниз живота, а затем – и ещё дальше, раздвигая и разрывая кишки и мышцы!..
И вот уже из вспучившегося у пупка безобразным пузырём живота брызнул, заливая всё вокруг кроваво-белёсой смесью спермы и крови, огромный фонтан!
Вот теперь он и сам ощутил что-то вроде оргазма-удовлетворения: всё!
Раз сволочь натешил свою плоть, и кончил, значит, теперь дадут умереть и ему!..
Ну, или хотя бы разрешат сознанию отключиться: проклятая машина, стократ продлевающая его жизнь и мучения, должна работать именно в таком «режиме»!
Он закричал.
Тотчас маленькая ладошка легла ему на губы:
– Чш-ш… Всё-всё! Уже всё! Спокойно, спокойно… Это был лишь сон!
Он ощутил себя снова в своём, привычном, теле. Покрытом липким холодным потом, и сотрясаемом дикой дрожью.
Гос-споди!
Так это было…
– Ты… – он не сразу совладал с голосом, и тот предательски дрожал и хрипел.
– Да, милый, да. Это была я. Ты побывал в моём теле. И испытал крохотный кусочек того, что я испытывала на протяжении долгих ста девяти лет и семи с половиной месяцев. И можешь теперь понять, почему ни один из этих «наполненных смыслом и интересными моментами» дней я не забуду никогда.
– Значит…
– Прости. Мне пришлось показать тебе это. Дать почувствовать. Потому что сам знаешь пословицу: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!». Ну а в нашем случае – почувствовать.
Лорд Дилени, ощущая, как из-под мышек текут буквально ручьи, да и спина стала настолько мокрой, будто только что вылез из ванны, снова закрыл глаза: их разъедал солёный и жутко вонючий пот. Глаза ему тут же промокнули: мягкие губки и бархатистый язычок вылизали его органы зрения, а прелестный маленький ротик проглотил влагу.
– Ну вот. Теперь мы – совсем как кровные братья. Вернее – брат и сестра. Ты ощущаешь мою боль. И знаешь моё единственное и самое заветное желание. И понимаешь, что ради его осуществления я пойду на… Всё!
– Я… – ему пришлось сглотнуть, и голос дрожал, так как его всё ещё колотило ознобом, – Понимаю. Теперь. Но как же ты…
– Терпела? И не сбрендила? С трудом.
Если назвать это столь мягким словом. А надежды мне придавало ощущение, быть может, смутное, и неверное, что рано или поздно это случится. И кто-то из соседних королей потеряет терпение. Или устанет ждать и наблюдать, как разоряют его земли и убивают его граждан. И двинется сюда. Чтоб отомстить.
Я своим обострённым чувством видения на расстоянии ощутила, заметила концентрацию на наших южных границах ваших войск. Но лорду Хлодгару я об этом ничего не сказала: за эти годы я научилась блокировать его мысли. Нет, не так: я наконец научилась блокировать, или прятать, свои мысли от него. Чтоб не позволять этому сволочу наслаждаться ещё и моими моральными терзаниями! Он, конечно, тоже телепат – но куда ему до меня! Теперешней.
У него же не было таких стимулов развивать свои способности!
Итоговый совет по кампании проходил в одном из оставшихся целым приграничных вражеских редутов. Поддерживать внутри тепло и почти такой же уют, как дома, в казармах, оказалось нетрудно, и сейчас практически большая часть армии Тарсии жила именно в этих редутах, обогреваясь трофейными дровами, и готовя еду из трофейных же продуктов. Разумеется, дополненных сушёными фруктами и свежими овощами.
– Нам придётся отправить дополнительные интендантские подразделения назад, в тыл: в каждую из наших четырёх приграничных крепостей: в Милдред, Ваннахейм, Гритнер и Шлосберг. Потому что оставшиеся там малочисленные дежурные гарнизоны не справятся с заготовкой льда и снега.
– Хорошо, лорд Говард, мы не возражаем. Отправляйте. Что там у вас дальше?
– Дальше у нас, ваше Величество, такой момент. Как я уже имел честь докладывать, риск дробления наших частей на так называемые оккупационные отряды – опасен и недопустим. Поэтому нужно немедленно начинать планомерную поголовную зачистку захваченных ферм противника от скота. То есть – проще говоря, убивать животных, и заготовлять свинину, говядину и баранину. Сегодня же. Предлагаю немедленно, сразу после этого совещания, выслать три батальона первого пехотного полка и первую интендантскую роту на это заготовление. Специалисты по забою животных и разделке туш там имеются. В достаточном для быстрой работы количестве. Мы укомплектовали спецвзводы мясниками и охотниками из гражданских.
А второй батальон второго полка лучников будет их прикрывать.
– Тэ-э-кс… – король побарабанил пальцами по грубой поверхности столешницы, почерневшей за долгие годы, – Почему – второй? А что же – с первым батальоном?
– А первый батальон второго полка останется пока здесь. Когда сегодня к вечеру заготовщики с обозом вернутся, то завтра наш уже отогревшийся и отдохнувший за сегодняшний день контингент двинется на заготовку мяса: три батальона второго пехотного, вторая интендантская рота, и первый батальон второго полка лучников. А послезавтра – на заготовку двинутся снова те, кто пойдут сегодня.
– Мысль понятна. – король покивал, – Ну а за какое примерно время вы, лорд Главнокомандующий, планируете закончить… э-э… фуражирование?
– Подводы с быками для перевозки туш как раз вчера прибыли. Надеюсь, ваше Величество, если всё пойдёт без осложнений, и на «обработку» одной фермы одной ротой будет уходить не больше двух-трёх часов, то получится, в день мы сможем обрабатывать до десяти-двенадцати ферм. В зависимости от того, какое там содержится поголовье. А среднее составляет от трёхсот до пятисот голов – это по коровам, восемьсот – по свиньям, и тысячу – бараны и овцы. То есть – две-три недели минимум. Или, если к тому времени придётся захватить новые фермы – до месяца.
– Хм-м… Стало быть, вы уже не предлагаете двигаться внутрь страны, и оккупировать территорию врага, как мы предполагали изначально?
– Ну почему же, сир! Как раз – наоборот: предлагаю! Только «оккупация» здесь – не совсем уместный термин. Правильнее было бы сказать – всё же – зачистка и санирование. Дело ведь было в том, что нам пришлось некоторую часть боеспособных войск вынуждено оставить там, на этих самых фермах, что мы сдуру (Простите!) так рьяно захватили, перебив весь обслуживающий персонал из ящеров. А вот если у нас в тылу не останется ферм с живностью, и мы не будем трогать те фермы, что имеются в глубине вражеской территории, и сейчас обслуживаются теми ящерами, что остались невостребованы на защите замка лорда Хлодгара, то вся армия Тарсии, в полном, так сказать, составе, очень даже спокойно сможет двинуться вперёд. Вот именно – вглубь территории противника. На штурм этого самого Аутлетта, про который рассказала… э-э… Пленница.
– «Пленница!..» – вложивший в это восклицание изрядную долю иронии его Величество изволили криво усмехнуться. – Да-да, это вы так называете ту, из-за которой мне даже не удастся посмотреть на замок чёрного Властелина, пока её оттуда не…
– Ваше Величество! Мы уже много раз об этом говорили. И я не постесняюсь напомнить вам ещё раз: по данным лорда Дилени эта женщина почуяла присутствие нашего войска на их границах с расстояния… Более сорока миль. Он, правда, пока не знает, с какого расстояния она может считывать конкретные мысли. Но совершенно незачем нам рисковать – и вами, и вашими мыслями, и приказами: что они станут ей известны. Как нельзя и вам, и мне, и всему нашему Штабу приближаться к замку лорда Хлодгара до того, как лорд Дилени увезёт её оттуда.
– Неплохо, да? – сарказма в тоне государя не уловил бы только всё тот же стол, – Мы уничтожили большую – ну, это мы так полагаем! – часть живой силы противника. Мы контролируем на его территории зону в пятьдесят миль вдоль границ. Мы заняли, и сидим в редутах и главной твердыне нашего врага. А прибыть туда, в средоточие власти чёрного Властелина, и посмотреть, как там, и что, я не могу!
И всё – из-за всего одной несчастной, пусть и самой распрекрасной, женщины!
– Почему же не можете? Можете, ваше Величество. Однако вы уже прекрасно понимаете, что ни о какой неосведомлённости врага о наших планах тогда речи идти не может. А как я уже указывал, возможно, именно так наш враг и сможет выведать про наши стратегические планы.
И если подходить к ситуации, при всей её странности, непредвзято, то то, что вы – здесь, а она – там – просто вынужденная и необходимая предосторожность! Эта женщина, милорд, как мы уже неоднократно высказывали опасения, может оказаться просто очень хитро преподнесённым нам троянским конём – мы об этом уже сколько раз говорили. Может, лорд Хлодгар и организовал нам всё это – как раз для того, чтоб выведать наши подлинные планы. И ваши мысли! – лорд Говард, уже не стесняясь, подмигнул королю.
Тот намёк понял. Потому что встал:
– Ладно, лорд Говард. Приступайте к выполнению всего того, о чём мы только что говорили.
Только вот что. Пусть в прикрытие подразделений с мясниками пойдёт не один батальон лучников, а полтора – поделите третий батальон их полка напополам. Нечего им отсиживаться здесь «в резерве». Так будет и справедливей. И надёжней. Да, кстати…
Не нашли ещё ферм с динозаврами?
– Никак нет, ваше Величество, не нашли. Зато нашли и захватили сто сорок семь…
– Не нужно повторять. Я и в первый раз запомнил, со скольких ферм нам придётся вывозить партии туш убитых, разделанных, и свежезамороженных животных. Надеюсь, транспортировка их при температуре минус двадцати позволит довезти мясо до подвалов… Неиспорченным! Господа! Совещание закончено. Не смею задерживать.
Все поднялись со своих табуреток, к которым, как чувствовал лорд Говард, вполне могли бы примёрзнуть их задницы, просиди они хоть ещё немного, и начали раскланиваться. Но сам Главнокомандующий встать – встал, но покидать Штабную палатку не спешил. Поскольку прекрасно видел. Как уже король подморгнул ему.
– Итак, лорд Говард, что нового известно об интересующем нас вопросе?
– Пока – ничего, ваше Величество. Лорд Дилени в своём рапорте уже передал всё, что удалось узнать у пленницы насчёт «привычек и образа жизни» чёрного Властелина. И машины, где её «чинили» и воскрешали. Она не знает, как та работает. И никогда, собственно, о принципах её действия не задумывалась. Однако!
Она точно знает, что и лорд Хлодгар к созданию или строительству этого механизма никакого отношения не имеет. Поскольку когда они все прибыли на проклятые земли, и обнаружили подходящее место, и вселились в замок, машина в его подвале уже стояла. Так что чёрный Властелин, похоже, просто долго и упорно изучал Инструкцию, и научился вполне свободно пользоваться возможностями, предоставляемыми агрегатом Предтеч.
– Хм-м… Достать бы нам эту самую… Инструкцию!
– Мы – ну, вернее, наши люди! – три раза обыскали весь замок. Нашли комнату, откуда лорд Хлодгар руководил обороной. И где стоит огромная штука, которую наша пленница называет «Пульт управления», с помощью которой по её словам лорд Хлодгар может дистанционно управлять всеми механизмами и приборами замка: освещением, отоплением, работой оживляющей машины, и всем прочим в таком роде. Она говорит, что работает всё это на «электричестве». А дают его, это электричество, какие-то другие машины. Расположенные глубоко под замком. В других пещерах.
И единственная проблема в том, что никто в замке, кроме лорда Хлодгара, в том числе и она сама, не знает, как заставить всё переставшее работать – работать снова.
Но она говорит, что машины замка – не испорчены. Для этого у чёрного Властелина просто не было ни времени, ни возможности. Все приборы замка – просто, вот именно – выключены.
Я этого не понимаю, да и никто из наших мастеров не понимает. Вот если бы… – лорд Говард замолчал, словно бы в раздумьи, закусив губы. Король не подвёл:
– Ага, лорд Главнокомандующий, я понял. Это вы снова намекаете на то, что если б наш Конклав не принял «необдуманного и поспешного решения», как вы это называете, на уничтожение всех книг, оставшихся от Предтеч, включая и древние стихи, и учебники по наукам, и так называемые энциклопедии, то прочитав технические справочники и рассмотрев имеющиеся там схемы и инструкции, наши специалисты могли бы в два счёта!..
– Вот именно, ваше Величество, вот именно.
– Так не бывать же этому! – его Величество изволили набычиться уже всерьёз, – Я никогда не буду оспаривать разумность решений, принятых нашим святым Конклавом. И если они посчитали, что жители Тарсии станут счастливей без всей этой крамольной тряхомудии, значит, так оно и есть! И незачем в сотый раз повторять, что мы многого лишаемся. Да, может, в какой-то степени у нас и меньше бытовых удобств, и технических, как вы это называете, возможностей, но!
Это лучше, чем если кто-то излишне умный воссоздаст снова всё то оружие, что привело к тотальному уничтожению человечества как такового! Оставив в недрах земли лишь несколько крошечных групп выживших. Из которых потом кое-как возродилось это самое человечество. О трудностях, сопровождавших этот процесс вы, милорд, наверняка знаете лучше меня. Ведь это вы любите порассуждать на эту тему с вашим сверх-умным дядей.
Лорд Говард решил, что нужно обидеться. И за себя, и за дядю:
– Вы, ваше Величество, несправедливы. И по отношению ко мне, и по отношению к лорду Юркиссу. Ведь вы не хуже меня знаете, чем мы все, и наша страна, обязаны ему.
– Да, знаю. – король ещё сердито надувал щёки, но лорд Говард видел, что его Величество вспомнило и о стали для бронебойных наконечников, и вале Адриана, и о всех прочих нововведениях и советах. Только благодаря которым твари чёрного Властелина и не уничтожили под корень всё население Тарсии. А уж кому бы побеспокоиться о подданных – так это как раз их монарху.
Потому что нет подданных – нет и этого самого монарха!
– Так вот. Возвращаясь к сказанному, мне представляется особо важным подчеркнуть одну вещь. – лорд Говард сделал паузу, убедившись, что действительно в одном месте, возле дальнего угла, палатка как-то подозрительно колышется и словно идёт волнами. А уж когда на уровне пояса прорисовалось что-то вроде контура уха, он не стал колебаться. А достал похожий на самый обычный штырь кинжал для метания, и изо всех старческих сил бросил его, целясь туда, где могла бы располагаться грудь человека, стоящего на коленях. Кинжал, со щелчком пробив плотный брезент, скрылся из виду, за чем сразу последовал вскрик и стон. После чего что-то тяжёлое и большое рухнуло на хрустнувший снег. Лорд Говард закончил мысль, словно и не прерывался, – Я полагаю, нам необходимо всё-таки использовать его. Он вполне… Подготовлен именно в техническом плане.
Король, не без интереса следивший за манипуляциями лорда Главнокомандующего с кинжалом, никак, впрочем, не комментируя, и дурацких вопросов не задавая – умный же! – ухмыльнулся:
– Похоже, у нас завелись крысы.
– Нет, ваше Величество. Думаю, что это – мыши. А вот нашу крысу нам так просто поймать не удастся… Так – что? Мне приказать доставить туда, в замок Эксельсиор, лорда Юркисса… Или пусть наши механики и техники ещё помаются дурью?
– Приказать. Только… Пусть уж охраняют как следует. А, да: и оденут потеплее.
– Непременно, ваше Величество. Ну что – пойдём посмотрим на труп молодого и ретивого идиота?
– Пойдём, конечно. Только вот вряд ли мы узнаем, на кого этот идиот работал. Думаю, верности вашей руки и крепости мышц могли бы позавидовать и молодые! Так что труп скорее всего так и останется – лишь трупом!
– Возможно, конечно, что ваше Величество правы. Стараемся, упражняемся в тренировочном зале… Но если бы метнул слабее – сволочь мог бы просто убежать!
– Согласен, лорд Говард. Делать – так уж делать!
«Если они выкурили бедолагу Хлодгара из его замка, вероятно он уж сделал всё возможное, чтоб посильней насолить им. И осложнить жизнь.
Нет. Не то, чтоб он мог действительно капитально поломать, или даже взорвать все механизмы и агрегаты, что имеются там у него. Думаю, он просто постарается отключить общее питание всего этого хозяйства от наверняка имеющегося в замке, стационарного и мощного, источника. Ну, или источников – питания. Такими источниками мне представляются: а. Микрореактор, и б. Солнечные батареи. Только вот не думаю я, что солнечные батареи могли бы сохраняться, и работать столь долго – сдохли бы, от коррозии, да от саморазрушения, за триста лет ожидания, да сто лет эксплуатации… Так что скорее всего они разноцветными отблёскивающими панелями всё ещё украшают крыши зданий и башен, но ни …я не работают. А обеспечивает энергоснабжением всё чёртово хозяйство всё-таки микрореактор. Спрятанный где-нибудь в подвале.
Другое дело, что если б лорд Хлодгар не верил свято, что со временем ему удастся снова вернуться в родные, так сказать, пенаты, он мог бы сильно насолить нашим ребятам, что окопались и живут сейчас в его оплоте. Просто повынимал бы управляющие стержни, да действительно – взорвал всё это хозяйство к такой-то матери. Вместе с оккупантами. Превратив замок и окружающие земли в большую и красивую круглую яму. Отравленную и смертоносную. Со временем превратившуюся бы в озеро. Вот и не было бы как минимум четверти наших войск!..
Ну, правда, при этом бы не было и машины, которая, как мне представляется, жизненно важна для чёрного Властелина.
Ведь как-то же он прожил все эти сто с чем-то там лет. Значит, регулярно проводит курс, так сказать, самоомоложения. И улучшения своего организма. Думаю, у него-то всё механическое и электрическое до сих пор работает. (У него же нет – Конклава!) Потому что если то, что я кое от кого услышал краем уха – правда, у него имелась и женщина. Для снятия, так сказать. Нервного напряжения.
А, думаю, это самое нервное напряжение у лорда Хлодгара возникает достаточно часто. Потому что когда изо дня в день вынужден заниматься рутинной работой по – вначале выживанию, а потом – по наращиванию стратегических ресурсов, резервов, и обеспечению достаточной кормовой базы для рабов и прихвостней, а вокруг – только тупорылые идиоты-недочеловеки, поневоле взвоешь. И будешь зол. И на весь мир, и на этих полудурков.
А создавать равных себе по интеллекту – тоже не выход.
Ещё взбунтуются, да захотят отобрать эту сверкающую и вожделённую игрушку – власть. Думаю, такие прецеденты уже случались. (Потерпевшие фиаско, разумеется! Или чёрный Властелин назывался бы по-другому!) Так что он горьким опытом наверняка научен. Именно поэтому и пришёл теперь к такому варианту – со слепо преданными менталистами и безинициативными полуидиотами с мозгом ящериц… Обработанным так, чтоб чутко внимать этим самым ментальным приказам, и не раздумывать много.
Я его в этом плане очень даже понимаю. Как и разделяю, вероятно, некоторые его убеждения и нравственные принципы. Неспроста же мы с ним пришли к вполне аналогичным способам развлечения. И снятия раздражения и «нервного напряжения».
Так что, вероятно, в его омолаживающей и оживляющей машине женщина-игрушка бывала достаточно часто. И, раз не сломалась, (Насколько я могу судить по слухам и намёкам!) и не спятила, значит, имеет особую ценность для нашего заклятого друга. Потому что пытать, глумиться и издеваться приятно лишь над тем, кто вполне адекватно воспринимает твои действия, и не сдаётся. А напротив – всё сильнее жаждет отомстить!
Я знаю, что лорд Хлодгар имел возможность сразу, как только узнал, что наши диверсанты прорвались и захватили машинный зал, отключить всю подачу электричества. По всему замку.
Но!
Раз он этого не сделал – значит, имелись веские причины. А догадаться можно и с одного раза.
Потому что тогда его в очередной раз восстанавливаемая женщина-жертва просто погибла бы! Безвозвратно.
А у него с ней наверняка связь. Телесная. И духовная.
И эта связь – куда тесней, чем даже у матери с ребёнком. Или у мужа с женой. Или у брата с сестрой. Ну, примеров можно привести хоть тысячу – но они всё равно не смогут в полной мере передать всю глубину и мощь этой связи! Настолько тесная связь всё же возможна только – между палачом и его любимой жертвой.
Извращение?
Разумеется!
Но разве не правильно сказать, что извращенца может понять только другой извращенец?!
Именно поэтому я и думаю, что если у нас, то есть – у Штаба армии, и есть хоть крохотный шанс обезвредить, поймать или убить лорда Хлодгара, так это – вот именно с помощью этой женщины! Выманив его с её помощью, или заставив клюнуть на неё.
Как на наживку.
Лорд Говард, сидя в «своём» редуте, коротал время за тем, что писал.
Правда, на этот раз не в дневник.
«Милорд Дилени!
Его Величество приказал мне начать нашу кампанию по заготовке мяса, освобождая полностью от поголовья захваченные на данный момент фермы. И транспортировке его в подвалы Милдреда, Ванахейма, Гритнера и Шлосберга. Я не стал указывать ему на то, что при наших темпах заготовки на это уйдёт куда больше времени, чем мы можем себе позволить, если хотим и правда – покончить с чёрным Властелином в эту зиму.