Напрягая каждую мышцу своего тела, я пытался подняться. Кровь ударила в голову, отчего ужасно затошнило, а кровавый фонтан выбило из носа. Ноги тряслись от напряжения. Тварь была все ближе, посылая мне кошмары разрушения мира и смерти всех людей. Оно собирает наши души, просто настоящая жатва, а особое удовольствие ему доставляют души с примесью страха.
– Ну, тварь, я не дам тебе такого счастья, – произнес я с бульканьем крови, выходящей изо рта, я чувствовал, как кожа и мышцы рвутся на моем теле. Уголек, прожигающий мою плоть, заставлял все тело пылать красным пламенем, а фолиант звучал хором грубых голосов, которые как будто бы подпитывали пламя.
В последнем порыве вскочил навстречу твари и закричал:
– Зови своего хозяина, чудище, я больше не боюсь смерти и принимаю как должное, а тебя вместе с этим уродским отростком, вывалившимся из твоей пасти, я заколочку в тот гроб, в котором был сам.
Все закончилось, фиолетовый зал просто превращался в пыль, как и то, что бежало ко мне, а я опять падал в пустоту, но теперь мне не было страшно, все это лишь испытание, и, видимо, я его прошел.
Глава 4
Свет блеснул мне в лицо, воздух тронул волосы, шелест листьев приятно резал слух, наконец-то все закончилось. С улыбкой я открыл глаза, передо мной раскинулись луга, покрытые густой травой, курганы, поросшие соснами, средь которых брели зверушки, и птицы, летящие по голубому небу, грели душу, но все же пробивалась слеза, я не вернулся.
– Кхм, наконец, ты очнулся, – произнес кто-то с кашлем.
Наверное, опять этот сумасшедший, но когда я обернулся, то увидел поляну, где стоял дубовый стол, на нем деревянная посуда. Тарелки были пусты, а вот в деревянных кружках, кажется, что-то дымилось, над столом было два огромных пня. Один, видимо, ожидал меня, а на другом сидел простенько одетый старик. Густые брови, длинная борода и морщины, которые как шрамы, располосовали его лицо. По ним, как по кругам в дереве, можно было догадываться о прожитых летах этого дедушки.
– Наконец-то мы можем поговорить. Сложный ты случай, но я рад, что ты все понял, – старик улыбнулся и добродушно протянул мне руку.
Я стоял и просто глядел на него. Все начинается заново, ничего не понимаю. Упал на траву и глядел на улыбчивого старика.
– Задам единственный, хоть и глупый вопрос: кто ты?
Старик, не убирая протянутой ладони, расплылся в еще большей улыбке и мягко с какой-то грустью сказал:
– Я-то как раз та самая Смерть. Сколько же мне пришлось за тобой гоняться. Как только не терзать тебя, а все без толку, ты только кричал, боялся и терял сознание. И вот как только ты попал сюда, тут-то мы тебя и решили испытать, пока не поймешь. Но ты справился, молодец, конечно, не быстро, но вполне нормально. Как только ты меня отринул и отказался от страха, тут-то ты и стал мне равным, можем поговорить, так присядешь, а то уже надоело руку держать, да и смотреть на твой раскрытый рот не очень культурно.
Дедушка замялся и отвел в сторону взгляд. Мне ничего не оставалось, как пожать ему руку и присесть за стол. Усевшись поудобнее, я достал фолиант и выложил на стол. Он шептал и горел множеством рун, сейчас его шевеление было действительно заметно и как будто кто-то еще писал, шурша по бумаге.
– Это книга паломников, – старик подпер голову кулаком, грусть столкнула его брови. – Не буду тебя расстраивать, но ты не первый и не последний проходящий этот путь. Все те, кто боится смерти, появляются здесь, и я насылаю все это на вас, а это своеобразный архив, – указал он на книгу.
– Почему я тогда никого не видел? – решил я начинать узнавать свое приключение.
– Понимаешь, вы все проходите этот путь, но каждый в том мире, который создает ваш мозг и ваше мировоззрение. Нет одинаковых, так сказать, антуражей на сцене. Все, во что ты верил, все, что воспроизвел мозг, тут было или же будет, – старик осекся.
– Для тех, кто выбрал себе религию, меня нет. Их ждут свои испытания, свой мир и бог, который ждет своих последователей, они спасены. А вы, – старик поглядел с отеческой любовью. – Вы мои паломники, мои дети. Я создал все это для вас. Этот мир, как жаровня, должен возжечь вас. Каждому паломнику дается уголь, который он либо сможет зажечь, как это сделал ты, либо превратить в пепел, который сдует ветром, а самого пилигрима ждет участь пепельного, который превратиться в кошмар для остальных паломников.
Глядя на этого уставшего старика, я был ему благодарен, ведь он подготовил мне место после смерти. Он сидел, потирая свои больше и морщинистые руки, смотря в землю и о чем-то размышляя.
– Знаешь, я хочу тебе показать еще кое-что, – старик поднялся со своего места и поманил меня за собой.
Я уверенно поднялся и пошел за ним к дереву, стоящему не так далеко от нашего пристанища, это была очередная ель, но только исполинского размера, Смерть провела по ели рукой, и дерево как будто подалось ему навстречу, а на том месте, где была его рука, разверзлась дыра с фиолетовым свечением.
– Пойдем, можешь уже не бояться, – дедушка глядел виновато и подал мне руку.
– Я уже не боюсь, – шагнул я вместе со Смертью в отверстие. По пути куда-то я чувствовал, как будто лечу, но иногда мой слух резали крики, плач, стоны и боль, именно звук боли. Тот, кто его слышал, поймет, о чем я говорю, это боль не физическая, а несколько другая, уничтожающая душу, но фиолетовый свет прекратил все это, ослепив меня.
Мы оказались в помещении, похожем на больничную палату, но как будто вырытую прямо в земле. Посреди своеобразной пещеры на каком-то матрасе лежало существо, издающее ужасные хлюпающие звуки, но иногда проскакивала человеческая речь. Над ним стояла Смерть, сложив руки на поясе и глядя вниз на это существо, когда-то бывшее человеком.
– Подойди, – глухо сказал старик.
Я покорно двинулся к нему, мне не хватало сил отвести взгляд от несчастного. Его тело было высушено, но из многочисленных язв сочился гной вперемешку с кровью. Голова была огромна, покрыта нарывами. Глаза были лишены возможности видеть, только гной и болезненное заплывшее глазное яблоко. Волосы торчали пучками, где их не было, виднелись расчесанные проплешины. Я даже не мог представить, как это существо еще могло быть живо. Его органы лежали рядом, вывалившись через отверстие в брюхе. Его легкие были похожи на потертые мешки, которые еле качали кислород. Оно смотрела с мольбой, но даже это давалось ему с болью.
– Дай мне умереть, прекрати мое страдание, – оно переводило взгляд на меня и на смерть.
– Не могу. Ты выбрал бессмертие, но у меня было условие, ты убережешь остальных паломников от этого проклятия. Каждый должен держать свое слово, прости, – старику давалось с трудом каждое слово, он глядел прямо в болезненные глаза этого человека.
– Нам пора, надеюсь, ты видишь, к чему приводит желание быть бессмертным. Он заражен всеми болезнями, известными человечеству, и теми, что вам еще предстоит узнать, каждая секунда его, кхм, существования просто невыносима, но он будет здесь, пока ваше паломничество не закончится, – Смерть потер густые брови, медленно развернулся и пошел в конец этой смрадной пещеры. Я постоял еще несколько секунд, понимая весь масштаб этого чистилища и тех несчастных, которые готовы всех нас встречать. Я побежал вслед за стариком.
Как только мне удалось его нагнать, он тихо заговорил.
–Это был прекрасный парень, он был действительно красив и не только внешне, но и душой. Он получал от жизни все, что ему мог предложить его век: деньги, любовь, друзей, успех и славу. Он был бесстрашен, но только боязнь смерти портила ему жизнь, и вот когда мы встретились, он прошел похожий на твой путь, но не смог принять меня, и мы заключили сделку. У меня не было выбора или же его ждала еще худшая участь. Если бы я не дал ему такого бессмертия, то он бы проходил ужасные испытания, которые уничтожали бы его душу, но в итоге он бы прекратил свой путь. Он бы просто исчез, его бы съела пустота. Нет нечего хуже, чем стать единым с чернотой, именно поэтому я дал вам тлеющее пламя, дал возможность зажечь себя, а не стать пепельным.