Школа романиста «WATIM». Апрель

Или на перо его!

Глава 7. В «Центре»

Убедившись, что работа выполнена чисто, Грин вывел «хонду» на объездную дорогу. В этот поздний час движения трассе почти не было и он легко убедился – никакой слежки за ними нет.

– Домой? – спросил у Джулай.

Девушка, вцепившись в ручку двери, напряженно и не мигая смотрела на дорогу.

– Остановись где-нибудь, – попросила она ставшим враз деревянным голосом.

Грин послушно свернул в карман у лесополосы, заглушил двигатель и выключил фары.

– Устала?

– Соскучилась, – ответила девушка и, охватив шею Грина, прильнула к его губам.

Редкие машины высвечивали их сплетенные тела, кто-то просигналил одобрительно, но в основном проезжали молча.

Джулай все никак не могла насытиться.

– Ты оторвешь мне губы, – наконец смог вздохнуть Грин, целуя ее нос и щеки.

– Я съесть тебя готова, – рычала Джулай. – Всего, без остатка и прямо здесь!

В ее порыве было и возбуждение от выполненной работы, и действие препарата, и долго удерживаемое внутри чувство.

– И ничего на завтра не оставишь? – спросил он.

Оба рассмеялись, разряжая обстановку, и вновь Джулай охватила его шею.

В Центр они вернулись часа через полтора.

Доктор Фаусто и мисс Крэйд привычно дежурили в лаборатории. Они уже знали новости – радио, настроенное на волну полиции, выдавало в эфир самую свежую информацию.

– Как ты? – взяла девушку за руки Крэйд. Ее профессиональный взгляд пробежал по лицу, остановился на зрачках, а пальцы рук ловили малейшие импульсы, исходящие от ее тела. – Пульс ровный.

– Я себя прекрасно чувствую! – немного возбужденным голосом заверила Джулай. – Сейчас упаду в кровать и до утра без задних ног. Вы, главное, утром меня не будите!

– В кровать – это хорошо, – похвалила мисс Крэйд. – Но реабилитацию никто не отменял.

– Давайте хоть раз попробуем обойтись без нее! – чуть ли не ультимативно попросила Джулай. – Я в норме! Пусть мистер Грин скажет!

– Никто с тобой и не спорит, – мистер Грин оказался не на ее стороне. – Но правила для всех одни. Сегодня тебе поблажку дадим, завтра еще кто попросит. А последствия? Кто может их просчитать?

Джулай смотрела на него с полным непониманием и глаза ее остекленели.

– Что… ты… сказал?

Обстановка накалялась.

– Ты нам нужна и сегодня, – взял ее за руку доктор Фаусто. Его волшебный голос действовал гипнотически. – И завтра нам без тебя не обойтись, и на многие-многие годы вперед.

Джулай мгновенно расслабилась, как воздушный шарик, в котором проделали дырку. Сонная поволока накрыла ее глаза. Вот она послушно идет по коридору, ведомая доктором, садится на кушетку.

Доктор ни на минуту не умолкая, нашептывает ей на ушко свои знаменитые аутотренинги, гладит пальцами маленькую ладонь. Голова девушки клонится на грудь.

Он неуловимо кивнул мисс Крэйд. Мистер Грин уже закатал рукав Джулай.

Укол, обмякшее тело девушки вытягивается на кушетке. Заботливые руки мисс Крэйд продолжают свою работу.

Это был не бунт исполнителя, это привычная для них реакция на большую дозу в самой мягкой из возможных форм агрессии.

Датчики облепляют тело девушки.

Теперь всем можно расслабиться и идти спать.

Данные наблюдения можно было бы отнести к разряду чисто женской солидарности, но мисс Крэйд уже не первый раз обратила внимание доктора Фаусто на такой факт: девушки в их группе легче переносят предельные дозы препарата. И усиление у них больше, и выход из перегрузки, даже при несрабатывании блокировки, мягкий. И пока никто еще из них не был «утилизирован».

Та доза, которая вывела из работы Тома, оказалась безболезненной для Джулай. Она, после успешно выполненного задания, даже не хотела ложиться в клинику на реабилитацию.

И вот сегодня, когда все показатели, снятые с Джулай, очередной раз подтвердили верность ее наблюдений, она вновь завела ставший уже навязчивой идеей разговор.

Они сидели с доктором в его кабинете и обсуждали перспективы новых игроков.

– Может, нам упор на девочек сделать? – мисс Крэйд «случайно» положила на стол две тонкие папки новых претенденток.

Доктор просмотрел их внимательно, положил на стол со своей стороны.

– Я изучу их, – пообещал и тут же пошел в атаку. – Вы считаете, что опыты с Джулай и Салли можно сворачивать?

– По Джулай – да. Она понятна и предсказуема, нет ни одного выхода за границы очерченного.

– Салли?

– Сэр! – напомнила Крэйд. – Салли через месяц заканчивает школу и вот-вот уйдет от нас в свой дом! Вы же сами давали мне задание!

– Уйдет в свой дом, это так, – разделяя слова, проговорил доктор Фаусто. – Но не в свой мир. Никто не мешает продолжить работу нам с ней, а ей с нами.

– А как же ваша идея о законсервированных агентах? Вы от нее отказываетесь?

– Всему свое время, мисс Крэйд, – доктор опять был мягок и внимателен. – Мы еще не прошли первый этап в нашей работе, а вы так спрашиваете с меня, словно мы уже закрепились на третьем. Что можете сказать о них, – кивнул на папки, – помимо отчета?

– Лионора и Элейн. Обе пока на втором уровне. Они -лучшие из группы. Неплохие предпосылки, – нахваливала мисс Крэйд.

– К чему у них предпосылки?

– У Элейн рентгеновское зрение, видит любой орган при непосредственном контакте. Лионора легко воздействует на внутренние органы. Правда, тоже при непосредственном контакте. Но это на ноль-третьем! Я не прошу за их включение в отряд. Но, разрешите, наконец, попробовать ноль-четвертый?

– Ноль-четвертый для Элей разрешаю. Экспериментируйте. А вот Лионора… У меня на нее свои планы, мисс Крэйд. Пожалуйста, берегите ее.

* * *

Свои первые ночи на новом месте Лайм и Утр провели не в обещанной им личной «камере» №14, а в сверкающей белизной и чистотой палате клиники.

Сегодня в их представлении о медицине произошел переворот. Такое прежде они видели только в кино, словно на космической станции побывали! Кабинеты, заставленные неземным оборудованием, сканирование головы и туловища, мгновенный анализ крови и слюны, проба на ДНК.

Началось все с рентгена. Затем по кругу: глаза, ухо-горло, зубы; хирург, психолог, терапевт. Медицинские карты быстро заполнялись емкими записями, результатами анализов и кардиограмм.

Никакого стояния в очередях, скрипа и визга изношенного оборудования, покрикиваний раздраженного персонала и въедливых больничных запахов. Все вертелось вокруг них, словно они сегодня – центр вселенной и самые полезные люди на свете. Последней на их необременительном пути встала мисс Крэйд.

– Вау!

Оба подростка разинули рты и сглотнули слюну – как она красива в этом атласном халате! Какая улыбка! Нога на ногу. И это все им!?.

– Садитесь, – дружески подмигнув, пригласила она ребят. – Что там у вас со здоровьем? – она бегло просматривала их карты.

– Здоровы, как коровы, – пошутил Лайм.

– Быки! – толкнув друга в бок, поправил Утр. – Мы не коровы, мы – быки.

– Скорее уж кони, – внесла свое предложение мисс Крэйд.

– Согласны.

Она уже все про них знала: данные исследований высвечивались на экране ее компьютера. А затеянный ей, якобы, просмотр папок был нужен лишь для того, чтобы понаблюдать за Лаймом и Утером и составить о них своё представление.

Мисс Крэйд отложила медицинские карты, встала и зашла к ребятам со спины. Ее тонкие пальцы перебирали их шевелюры.

– Красивые у вас волосы, – похвалила она.

Утр дернулся недовольно, а Лайм покрутил головой – ему явно нравились эти прикосновения.

– Знаете ли вы, что такое педикулез?

Оба подростка одновременно опустили глаза на свои брюки и резко посмотрели друг на друга.

– Нет-нет, это не там! – приятно засмеялась она и слегка хлопнула ладошками по затылкам. – Вошки у вас, молодые люди! По-научному: педикулюс хуманус капитис!

– И что? – от столь длинного и мудреного названия маленькие грызущие существа вмиг стали огромными и страшными.

– Я и говорю, – красивые у вас волосы, – повторила с сожалением мисс Крэйд. – Стричь наголо – жалко. Когда еще новые отрастут.

– А если не стричь? – попался Утр.

– Тогда лечить.

– Уколы?

– Ага! – и опять забористый необидный смех. – В каждый волос по одному уколу. Или каждой пойманной вошке? Выдержите?

Пока Утр и Лайм переглядывались, мисс Крэйд прошла на свое место и спросила.

– Вы вообще про какое-нибудь лечение кроме уколов знаете?

– Таблетки нам в приюте давали, – вспомнил Лайм. – И в ухо что-то закапывали.

– Вы нас правда наголо не подстрижете? – спросил просительно Утр.

– Я ж сказала – выбирайте. Хотите быстро? Нет проблем – раз бритвой под корень и – здоровы. Только мазью лысину помажем да касторкой угостим, – с чувством юмора у мисс Крэйд было на том еще уровне.

– А если не хотим?

– Мы, вообще-то не торопимся, – в унисон мисс Крэйд поддержал друга Лайм. – У нас тут прописка на неделю.

– Ну, так долго вас тут держать не будем, нечего от занятий отлынивать, – погрозила пальчиком мисс Крэйд. – А вот ночки две-три переночуете, чтобы заразу по школе не разносить.

– И вы нас вылечите?

– Обязательно.

– Как? – недоверчиво смотрел Утр.

– Очень просто! Прикажем вошкам построиться в шеренгу по одному, возьмем за руки и выведем через порог. А там веником в совок и готово!

– Не, ну, правда, как?

– Ты чего-то боишься?

– Не люблю ваших лекарств.

– Ну, дорогой мой! – развела руки мисс Крэйд. – Лекарства – лучшее из зол. Заодно и кожу вашу в порядок приведем.

– Еще и кожу?

– У тебя, Утр, сыпь на спине и шее, у Лайма между пальцами ног кожа мокнет. Я вам обещаю, через три дня будете как новенькие!

Скукота… Похоже, плакали компьютерные игры, и телевизор плакал.

Мисс Крэйд словно прочитала их мысли.

– И компьютер, и телевизор, и даже тренажер есть здесь. Что-то рядом, в физкабинете или в комнате отдыха, что-то в вашей палате.

– Правда?

Вопрос госпитализации был решен.

Они даже спали теперь, подключенные к датчикам. Для спокойного сна мисс Крэйд проводила им сеанс аутотренинга и надевала наушники. Ночь напролет звучала приятная музыка и гипнотизирующий мягкий голос доктора Фаусто.

Через три дня, как и обещали, их перевели в комнату номер четырнадцать, только теперь на табличке значились их имена: ЛАЙМ и УТР.

К концу недели они полностью влились в коллектив, перезнакомились со всеми воспитанниками и мечтали только об одном: чтобы мистер Грин не напомнил им о пари, которое они когда-то по глупости заключили.

Кроме обычных уроков обычной школы здесь были обязательные занятия спортом, языками, плавание в бассейне, работа, именно, работа, а не игра на компьютере, и ежедневное, без перерывов на выходные, трехчасовое обследование в клинике.

– У ребят задержки в физическом развитии примерно на два года, – обсуждали результаты исследований мисс Крэйд и доктор Фаусто. – Сказывается отсутствие полноценного питания.

– Надо восполнять потери организма.

– Да, сэр. Мистер Грин проработал для них программу, но, сами понимаете, в неделю и месяц этот пробел не восполнить.

– Что по нашим делам?

– Я проколола по первой схеме, – щелчок клавиш и на экране всплыли графики. – Утр очень хорошо реагирует на В-2. Устойчивое удержание энергии в течение сорока шести минут. Спад наполовину к тридцати двум.

– Переносимость?

– Никаких последствий не обнаружено.

– Вероятность проявления?

– Думаю, – огненосец, – голос мисс Крэйд упал. – Как наш Том.

– У Тома при этой дозировке, помнится, реакции вообще не было, так?

– Да, сэр, – подтвердила мисс Крэйд. – Этот мальчик посильнее будет.

– Файербол, – задумался доктор. – Давненько у нас не было такого материала. – В голове доктора уже просчитывались варианты использования Утера.

– И мистер Грин такого же мнения, сэр. Мне не терпится попробовать увеличить дозу.

– Пока не спешите, мисс Крэйд, – посоветовал доктор. – Попробуем подержать его на первой схеме еще недельку. Пусть привыкнет, окрепнет.

– У меня ощущение, что в нем есть внутренний резерв. Вот здесь, – карандаш указал на синюю линию, – должно идти плавное снижение к начальным параметрам, а мы имеет скачок. Словно включился генератор внутри его организма.

– Но это только на одном графике?

– Нет, сэр, – мисс Крэйд щелкнула клавишей. – Это началось с определенной дозы препарата и повторилось уже два раза.

– Пробуждение рефлекса?

– Пока рано делать выводы, сэр.

– И все равно, обнадеживающие результаты.

– По второму, – переключила мисс Крэйд картинки на экране.

– Лайм?

– Да, Лайм. У него препарат В-2 не вызвал никаких реакций.

– Совсем?

– Он физически слабее Утера и доза была меньше. Вот точка ввода препарата и графики.

– Изменился только пульс, – читал данные на экране доктор, – с 62 на 66, но кратковременно.

– А это реакция на О-3, – перешли к другой картинке.

– Дозировка?

Мисс Крэйд показала схему.

– Ощущения?

– Резь в глазах и раздвоение изображения.

– Стереозрение?

– По его описанию происходит не только раздвоение, но и наслоение рисунка.

– Вывод?

– Это не стереозрение, доктор. Это 3D зрение. Он способен улавливать отражение света и видеть предмет как бы со спины. Словно смотрит одновременно с трех-четырех точек.

– Как вы фокусируете?

– Не я, сэр, – поправила мисс Крэйд, – он.

– У него есть объяснение?

– Он говорит, – это как в музыке. Он слышит весь оркестр, но, стоит ему расслабиться, способен улавливать отдельно каждый инструмент, каждую его ноту, не теряя общего звучания.

– Знакомое ощущение.

– Я ставила перед ним обычный детский кубик, только размером со стул. На каждой грани цифра. В поле прямого зрения только одна грань. Он мне перечисляет все остальные цифры. Сразу, без задержек и заминок.

– И нижнюю?

– Нижнюю он не видит, нижнюю высчитывает по аналогии.

– У всех кубиков определенный порядок нанесения цифр, – напомнил доктор. – Об этом не думали?

– Думала, – сменила картинку на экране мисс Крэйд. – Вместо цифр на грани кубика я наклеила слова. Законченное предложение. «Лайм быстрее чем Утр читает книгу». Он прочитал его!

– Какое слово было внизу?

– «Читает».

– Угадал?

– Домыслил. Он это воспринимает как игру и готов забавляться часами.

– Интересно-интересно, – сказал доктор. – Только я пока не вижу практического применения этим его возможностям.

– И я не вижу, – призналась мисс Крэйд.

– В моей практике такое впервые.

– Мы только в самом начале исследований, сэр, – напомнила мисс Крэйд. – Кто знает, что в нем еще сокрыто, если доза препарата будет увеличиваться?

– Поживем-увидим.

Глава 8. Распределение квартир

До окончания школы этим двоим, Максу и Салли, осталось менее месяца. Занятия уже почти закончились, через неделю выпускной, потом экзамены и прощай «Центр» доктора Фаусто.

Их вызвали в администрацию на четырнадцать часов.

По закону каждому из сирот полагается жилье – квартирка или комната. Как город расщедрится.

Нарядные и в прекрасном настроении пришли они в здание администрации. Поднялись в кабинет на четвертом этаже: здесь сейчас будет решаться их судьба.

Две женщины предпенсионного возраста, бывшие учительницы, а теперь работники органов опеки, разложили на столе папки с личными делами Макса и Салли. Их даже не пригласили сесть. Зачем? Не велики персоны, и постоять могут!

– Мы проверили ваши документы, – распираемая значимостью, начала первая дама. – Все справки вами предоставлены.

– Анкеты заполнены, – подхватила вторая дама. – Копии паспортов сделаны.

Дамы четко дополняли одна другую, словно репетировали месяцами – они ни разу не сбились и не ущемили друг друга ни в едином слове. Салли казалось – перед ними одна, но говорящая разными голосами. А Максу – разведи сейчас их по разным комнатам, они не смогут по отдельности говорить внятно и целостно: так и будут произносить каждая свой текст своей маленькой роли.

– Значит, нам выдадут ордера?

Салли четко следовала инструкциям доктора Фаусто, – не угодничать, не изображать умильную улыбку, не благодарить дам. Они не просители – они: «пришли за тем, что положено по закону. И это не подарок от города, как попытаются это подать ответственные работники, – это всего лишь выполнение государством своих прямых обязанностей».

– Бесспорно, молодые люди! – сказала дама. – Наше государство и администрация города заботятся о вас!

– Мы сейчас примем решение, – включилась клонированная. – Точнее, решение уже принято.

Говорили дамы так, словно это они лично, по своей природной доброте и от распирающей их щедрости, решили облагодетельствовать попрошаек Макса и Салли.

– Вот распоряжение на ваш счет. Ордера готовы.

Дама помахала в воздухе полосками листов с большой фиолетовой печатью.

– Остается только вписать ваши фамилии, молодые люди! Что мы сейчас и сделаем.

– Только вот вице-мэр подойдет сейчас и вам торжественно…

– А где квартиры? – спросил Макс.

– Да-да! – встрепенулась дамочка. – Вот, возьмите, буклет. Новый дом, хороший район, с ремонтом!

– А мебель, насколько мы знаем, вам ваш доктор Фаусто обещал, – предупреждая просьбы, ввернула клонированная. – У нас есть его гарантийное письмо.

– Да! – подтвердила Салли и передала им слова доктора. – И мебель, и пособие на обустройство нам в Центре выдадут.

– Как хорошо, молодые люди, начинать свой путь со своего угла, – закатив мечтательно глаза, предалась размышлениям одна дама. Ее диалог явно выходил за рамки отрепетированного действа и потому звучал по-человечески добрым. – Вот я, помнится, после института пришла на работу, так нас, четверых учителей с высшим образованием! – намеренно усилила она свой давнишний статус, – в общежитие засунули! Маленькая комната на всех. Стол для проверки тетрадей по очереди делили! Вот как было!

– И я тоже в общежитие, с ребенком… – встряла вторая дама. Но ей не повезло, она не успела так задушевно рассказать свою повесть про невероятно трудные годы.

В кабинет вошел кругленький мужчина в дорогом костюме и не менее дорогом галстуке. Майская жара плохо действовала на него, – он беспрерывно вытирал платком толстую шею и лысину.

– О чем вы? – резко и бесцеремонно спросил от порога низким голосом.

Обе дамочки, неуклюже двигая тяжелые бедрами, оттолкнули стулья, встали из-за стола и замерли, преданно заглядывая в глаза важному чиновнику.

– Вот, – заикаясь, сказала первая. – Это Макс и Салли. Они пришли…

– Из центра доктора Фаусто, – привычно дополнила вторая. – По квартирам.

Колобок уже добрался до стола и стоял, опершись на него этаким праздничным истуканчиком.

– А это, – повернулась к подросткам дама, – наш первый заместитель Мэра. Он заведует жильем, и он дарит вам эти замечательные квартиры.

Заместитель Мэра, известный нам по предыдущим главам как Первый, посмотрел на подростков, увидел в руке Салли буклет и вырвал его.

– Что это? – спросил он у дамочек.

– Мы показали дом…

– В котором вы… им… обещали…

– Куда вы торопитесь? – рыкнул он.

– А разве вчера вы нам?..

– Я ничего вам не говорил! – встал он перед столом и придавил его своими толстыми короткими руками. – И вообще, мы должны соблюдать закон. А закон что нам говорит?

– Что? – в голос спросили оробевшие дамы.

– Что мы, город, обязаны!

Палец взлетел выше головы, но держать руку в таком положении ему было неудобно; и теперь палец уперся в его грудь.

– И мы, город! не отказываемся! Так?

– Так.

Запас важности был исчерпан и Первый, привычно поработав платком, сказал уже обычным для него тоном.

– Вы, молодые люди, как там их? Макс и Салли? Правильно?

– Да, сэр.

– Подождите в коридоре! Мы сейчас кое-какие вопросы решим, недоразумения, понимаешь ли, утрясем, и вас позовем. Давайте, давайте! – он бесцеремонно развернул их и подтолкнул к двери. – Нам работать надо! Для вас, кстати! Для таких маленьких, незаметненьких, такие большие люди стараются!

Вот и сидят они в коридоре, рука в руке, и ждут, когда их опять позовут и чем-нибудь обрадуют.

– Как по написанному, – шепнул Макс.

– Точно, – улыбнулась Салли. – Доктор нам почти дословно всю их комедию описал.

– Слушай! – приложил палец к губам Макс и в глазах его вспыхнул огонек, – сейчас самое интересное начнется!

А за стенкой шел оживленный спор.

– Такое дело, – начал с самого начала Первый. – Мэрия, согласно распоряжению правительства, выделила две квартиры в новом доме.

– Ой, так мы им так и сказали! Видели бы вы, как у них глаза загорелись!

– Кто вас раньше времени за язык тянул, а? – разозлился Первый. – Я вам это поручал?

– Нет, но вы… вчера… Вы задержались, а они вовремя пришли…

– Мы думали, вопрос уже решенный… И решили порадовать деток. Сироты же!

– Квартиры, как вы понимаете, куплены за счет городского бюджета! – нависал над ними тучей Первый. – Оторваны, можно сказать, от живой очереди! Кто-то более достойный, ваши, кстати же, коллеги, – педагоги! уступили им право очереди. А ведь там много заслуженных, и с детьми, и годами в очереди стоят. Какие мнения?

– Ну, постановление правительства… Это же другая статья расходов… деньги из федерального центра! – позволила напомнить дама.

– А чисто по-человечески? – нахмурил брови Первый и пустил в ход свой платок.

– Мы что-то не совсем…

– Вы объясните… мы поймем…

– А кто только что лил им в уши про свое трудное детство? Как в общежитии… с ребенком?

– Так время такое было…

Первый махнул рукой и приказным тоном сказал.

– Есть такое мнение, – он показал пальцем наверх, намекая – где он почерпнул это мнение. – В районе молочного завода есть квартал.

– Но там же старое жилье! – возмутилась дама. – Стены вываливаются!

– Там сотни людей живут! Тысячи! – напомнил им Первый. – С семьями, между прочим!

– Дети же, – робко вставляет дама.

– А там, что, без детей? Еще как с детьми! Даже с грудными!

– Но мы им уже сказали…

– Это ваши проблемы! – переложил на дам груз ответственности Первый. – Как сказали, так и перескажете.

– А что у молочного завода?

– Там у меня есть двухкомнатная квартира… – ненароком проболтался Первый, – вот ее им… а эти две я сам… в порядке живой очереди… отдам нуждающимся, но более достойным.

– Но как же! – совсем потерялись уважаемые дамы. – А постановление правительства?

– А отдельное жилье?

Первый достал из кармана по тоненькой пачке денег и положил перед каждой дамой.

– Здесь вам премия. По месячному окладу. А это ордер на квартиру. Готовьте новое распоряжение.

Дамы чисто интуитивно дернулись к деньгам, но вовремя отстранили руки.

– Берете или вам не нужно? – в открытую усмехнулся Первый. – Я ведь могу другим отдать, а вас с почетом на заслуженный отдых. Как вам такая идея?

Обе пачки быстро исчезли со стола.

Первый бесцеремонно взял ордера, предназначенные сиротам, положил их в карман.

– Завтра готовые документы ко мне на стол. Мэр их сразу подпишет.

Дверь распахнулась.

Макс и Салли поднялись.

Первый деловой походкой, даже не взглянув на подростков, вывалился в коридор.

– Ты к бабам, я за этим, – сказал Макс и, дождавшись когда Первый отойдет на десяток шагов, пошел за ним по гулкому коридору.

Салли вошла в кабинет и вплотную подошла к столу.

Дамы, пряча друг от друга глаза, бодрым голосом объявили.

– Город любит своих детей.

– Учитывая, что вы воспитывались в интернате, и у вас нет родителей.

– Вам выделяется двухкомнатная квартира. Надо расписаться здесь и здесь.

– А в понедельник придете за готовыми ордерами.

Салли с интересом рассматривала дам, переводя сосредоточенный взгляд с одной на другую.

Вдруг одна из них, более слабая, затряслась мелкой дрожью и сползла на пол. Изо рта ее потекла пузырчатая белая пена.

Салли перевела взгляд на вторую даму.

У той раскрылся рот и выкатились глаза.

– Не надо… я… – дрожащей рукой она протягивала девушке только что полученную премию.

– Еще!

Дама наклонилась к карману подруги, не отрывая взгляда от Салли, нашарила деньги.

Салли взяла вторую пачку денег и спросила, презрительно посмеиваясь.

– Когда за ордерами прийти? Я что-то запамятовала!

Дама не ответила. Только густая слюна безобразно капала на ее белоснежное жабо.

– А, я вспомнила! В понедельник! Так же, к четырнадцати часам?

Дама безвольно кивнула.

– Не забудьте, пожалуйста. Две квартиры в новом доме! Иначе будет как с ней! – показала пальцем на дергающуюся на полу даму.

Первый шел по коридору, разговаривая сам с собой.

– Вовремя я пришел! Эти дуры готовы все раздать налево-направо. Нате, не свое, не жалко! Две квартиры, две новых квартиры какой-то шантрапе без роду, без племени!? Мало им, что государство их кормило, поило, одевало-обувало! Им еще и жилье подавай. Ничего, поживут в дощатых бараках. А эти ордера, – погладил карман, – я найду, кому передать!

Настроение его враз испортилось, словно, как в студенческие годы, клопа раскусил. Гнетущая тревога поселилась в нем, он явственно почувствовал – страшная опасность упирается в спину и вот-вот прожжет ее.

Первый оглянулся.

За спиной ни одной живой души.

Он ускорил шаг. Но, чем быстрее шел, тем сильнее нарастала тревога.

Он уже бежал, выбрасывая все из карманов, стягивая на бегу пиджак. А люди, идущие навстречу, шарахались от него и от его обезумившего взгляда.

Перед лифтом он не повернул влево, на лестницу, не повернул вправо, чтобы по фойе пройти в другое крыло, к своему кабинету, а, страшно закричав, прыгнул как в воду бассейна через ограждение вниз, блестящей как шар головой на бетонные плиты.

Спускаясь по лестнице здания администрации, Салли аккуратно перешагнула через окровавленное месиво теперь уже бывшего Первого.

Макс ждал ее на улице.

– Мы при деньгах, – сказала, припадая к плечу Макса.

– И при наших ордерах, – похлопал себя по карману Макс.

Но радовались они своей удачи недолго.

– Мы подошли к черте, за которой начинается точка невозврата. Или они вот-вот сдадутся, или начнут войну против нас. Вы понимаете, что подставили всех? – спросил доктор Фаусто.

– Чем?

– Вы засветились!

– Как они найдет нас? Лично меня никто не видел, – оправдывался Макс.

– Что в твоем понятии «не видел»?

– Не видел и всё! – хорохорился Макс. – Что тут еще говорить?

– Там не дураки сидят! – доктор только развел руками и посмотрел беспомощно на мистера Грина. Тот кивнул и взял инициативу на себя.

– Вся наша работа построена так, чтобы никто, даже косвенно, не посмотрел в нашу сторону. В чем вы провинились? Объясню. Вам назначена встреча. Это зафиксировано во многих бумагах и справках. Минимум трое человек вас не просто видели, а имели с вами контакт.

– Два, – поправил Макс.

– Нет, три! – ткнул его носом Грин. – Две дамы из опеки и секретарь в отделе.

– Ну да, – сник Макс.

– Даже если вы со всех сторон чисты, вы попадаете в разработку. Поймите! Пойдут по цепочке: где он был, с кем и о чем говорил, кого обидел! Вас и искать не надо – вот они, с копиями паспортов, со всеми установочными данными! А через вас прямая дорога к Центру.

– Что они докажут?

– Для нас уже одно то, что мы попали в разработку – опасно. Да, можно лечь на дно. Можно прекратить активную работу. Но пятно уже есть и при каждом новом случае взор непременно будет обращен, в том числе, и в нашу сторону.

– Этот толстяк – такая сволочь, – попробовала оправдать Макса Салли.

– Там все такие! – растягивая слова, сказал Грин. – Но у каждой птички свой час для песни! Пришла бы и его очередь!

– Вас подробно проинструктировали – что будет и как будет, – доктор говорил как всегда негромко и успокаивающе. – Мы ни в чем не ошиблись, не потому, что хорошо гадаем, а потому, что основательно готовимся к каждой операции.

Грин сегодня был строгим следователем.

– Что вы нам принесли? Деньги! Зачем?

– Пригодятся, – промямлила Салли.

– Далее – ордера! Зачем? Они итак были бы ваши. Пусть, не сегодня, – через три-четыре дня! Пацанство! Хвастовство! Неумение соблюдать дисциплину!

Макс и Салли стояли, крепко сцепившись руками. Да, они поняли свою ошибку, и не сейчас, когда их распекают, а еще там, около администрации, когда немного пришли в себя и к ним вернулась способность размышлять.

– Что мы можем сделать, чтобы исправить ошибку? – подняла глаза Салли.

– Ничего не сделаете, – расстроил их Грин. – Это уже не ваш уровень.

– Я готов искупить любой ценой, – закрыл собой Салли Макс. – Это моя вина.

– Наша, – не уступала девушка.

– Героизм нужен там, где мозгов не хватает, – напомнил доктор.

– Ну, так давайте думать! – топнул Макс ногой.

– Уже подумали, – успокоил его мистер Грин. – Там сейчас работают мисс Крэйд и Джулай.

– Почему они? – возмутилась Салли – вместо нее послали Джулай и это ее задело.

– Потому, что они умеют быть невидимыми, – пояснил доктор. – Они поправят память у дам.

– Будем надеяться, что успеют, – сказал Грин.

Возникла пауза. Каждому было о чем подумать.

– Вы нас отчислите? – нарушила тишину Салли.

– Если мы задумаем с вами что-то сделать, вы об этом никогда не узнаете, – напомнил мистер Грин.

– Это понятно. Просто… хотелось бы… пока мы еще в памяти… знать.

– Что?

– Доверяете ли вы нам по-прежнему? – спросила Салли.

– Есть ли у нас хоть какой-нибудь шанс остаться в команде, – спросил Макс.

– А вы сами как думаете?

– Не знаем.

– Вы – боевая группа, вы – в команде и заменить вас пока некем, – в словах мистера Грина угадывалась надежда. – Сейчас идете в клинику на профилактику. А после профилактики переводитесь временно в резерв.