Игры с Вечностью

10

Была пятница. С самого утра в квартире царило стальное молчание, почти осязаемое и видимое. Даже Виктор, казалось, старался дышать как можно тише, боясь спугнуть долгожданный звонок, который был нужен и важен для него. Звук на телефоне он не отключал даже на ночь, и когда в восемь утра он посадил Варвару на такси, которое повезло ее на работу, сил хватило только на то, чтобы сесть в кресло и, попивая сваренный на скорую руку кофе, напряженно ждать первый звонок. В обычный день звонки на его мобильный телефон сыпались с самого утра. Звонили продавцы, чтобы предупредить о своем невыходе на работу, звонило начальство, проясняя рабочие вопросы, звонили мелкооптовые покупатели, торгуясь о скидке в магазине, наконец, звонили друзья или позабытые знакомые, которых, видимо, прошибла ностальгия, и они решили напомнить о себе, поговорив о временах юности. Одним словом, звонили все, кому не лень. В эту же пятницу тишина доходила до звона, и красивый солнечный день, простиравшийся за окном до края земли, не впечатлял и не радовал. Кофе был выпит, Ильин скурил подряд пару сигарет и взял со стола телефон. Сначала Виктор посмотрел на него, потом открыл, потом закрыл. Повертел в руках, и положил обратно на стол. Через минуту он переложил его со стола на подлокотник дивана, рядом с собой. Спустя пять минут телефон опять перекочевал с дивана на стол. Немного погодя, Ильин, помяв пальцы, резко поднялся на ноги и немного покружил по комнате, оглядываясь то и дело на телефон. Потом он подошел к нему, и проверил, действительно ли включен звук. Звук был, это звонков не было. Виктор скурил сигарету. Сел. Потом встал и, походив с минуту, лег на диван. Не лежалось. Ворочаясь, как будто под ним вместо мягкой шагреневой кожи обивки было ложе йога с гвоздями, Виктор выдержал пятнадцать минут пытки, и сел, упершись локтями в колени. Не думалось, не спалось. Он и сам превратился в ожидание, в то, что он ненавидел больше всего на свете.

Ильин включил телевизор, сделав звук как можно тише, чтобы не пропустить звонок. Перещелкав все каналы, и не найдя ничего интересного, он подошел к полке с обширнейшей коллекцией фильмов на любой вкус, пополняемой им уже порядка восьми лет. Здесь были и старые любимые им фильмы, пересмотренные по нескольку раз, и интересные новинки, и те диски, которые он еще не распаковывал, откладывая их просмотр до появления подходящего настроения. Пробежав пальцем по корешкам DVD изданий, Ильин не нашел ничего подходящего. Просмотрев все во второй раз, он выцепил из ряда какую-то комедию, и поставил ее в проигрыватель. Хорошая игра актеров, интересный сюжет и обилие искрометного юмора отвлекли не более чем на полчаса, и то, только отчасти. По прошествии тридцати минут с начала фильма, Виктор отстранился от экрана телевизора, и сел, положив голову на руки.

– Я как тот индеец, без своей тени маюсь…

При этих словах Азель, не подходивший к Ильину в то утро, и спавший на спинке дивана, поднял голову. В его глазах было любопытство. Виктор заметил движение краем глаза, и повернулся к коту. Азель мотнул головой, сделав движение, означающее: «О чем ты? Рассказывай!».

– Ты что, не слышал легенду об индейце без тени?

– Нет, – кот покачал головой.

– Есть древнее предание, в племени Наваха, если не ошибаюсь. В нем говорится, что когда-то на Земле жил индеец, храбрый молодой воин, который не боялся ничего, кроме тени. Только собственная тень могла его напугать. И чтобы стать совершенным в своей храбрости, он умолил богов забрать у него тень, которая его так пугала. Его мольба была исполнена, и он потерял свою тень. Поначалу он радовался, но с уходом тени он стал забывать, кто он и откуда, и ушли его воспоминания, светлые моменты жизни. Он был без тени и никого не боялся, но люди боялись его, потому как он не походил на остальных. Он избавился от ненавистного спутника, но на самом деле он избавился от своей души. Он не один год бродил по земле в поисках своей тени, пытаясь сохранить те слабые крупицы воспоминаний, которые оставались у него от прошлой жизни, пока не встретил человека, которому сделал добро. В ответ на добро тот дал совет, где искать тень. Она находилась в царстве теней, куда обычным смертным доступа не было. Это было черное ущелье, единственным входом в которое была нора в земле, охраняемая страшным койотом, размером с теленка. Но человек без тени никого не боялся на этом свете, и пошел, следуя указаниям прохожего. Он нашел нору, убил стража и вошел в ущелье. Страх терзал его душу, сжимал ему сердце и мешал его мыслям. В этом ущелье были миллионы теней, похожих на его, которую он так боялся. Но он шел вперед. Шел упорно и, наконец, нашел свою тень. Он соединился с ней, вспомнил всю свою жизнь, обрел душу и прошлое…. Но только зря, он так никогда и не нашел выхода из этой норы; хотя, с ним была его тень, и значит даже в полной темноте ущелья он оставался самим собой. Вот и я как тот индеец без своей тени маюсь, пытаясь перехитрить судьбу….

Через час Виктор вконец замучился ожиданием звонка, своими невеселыми мыслями, страхами о несбыточности надежд и некоторыми чувствами, настолько, что устал до невозможности. Он бросил на стол книгу и лег на диван. Ему очень сильно хотелось спать. Так всегда бывает, когда человек напрягает свой мозг, заставляя работать в авральном режиме. Те, кто постоянно занимается тяжелым умственным трудом, как то изучение языков, проектирование зданий, сводка таблиц по формулам или решение сложных теорем, подтвердят это. Если взглянуть на процесс с биологической точки зрения, то ничего странного нет. Наш организм из потребляемой пищи лишь тридцать процентов пускает на полезную работу, подпитку. Из этой массы 2/3 потребляет во время своей работы мозг, и лишь 1/3 идет на энергию оставшемуся телу. Именно поэтому сложно сочетать, например, защиту докторской диссертации с жимом штанги; что-то из этого будет идти наперекосяк. Ильин прекрасно знал об этих особенностях организма. Так же он знал, что лучшее средство с этим бороться – это съесть шоколад или лечь отдохнуть на 15-20 минут. Но ему эти знания были не нужны. Он просто хотел спать.

Первый звонок раздался, когда на часах было около трех. Виктор к тому времени успел порядком выспаться, и лежал в полудреме, только потому, что не хотелось вставать. Звонок моментально вывел из дремотного состояния, и Ильин схватил трубку со стола быстрее, чем боец хватает упавшую в ДОТ гранату, чтобы успеть швырнуть ее обратно.

– Ало!!! – Ильин сказал это охрипшим от волнения голосом настолько резко, что на другом конце повесили трубку.

Виктор, внимательно рассматривая мобильник, выразил ему все мысли по поводу звонившего. Так как его речь состояла в основном из глаголов и прилагательных далеко не официального употребления, я ее пропущу. Монолог закончился, и Виктор удивился, что под его испепеляющим взором телефон так и не расплавился. Выговорившись, он успокоился. И чего это он завелся? Сам же виноват, ответил человеку так, как будто от разделывания трупа оторвался. Звонивший, видимо, обладая нормальной психикой, само собой испугался, и теперь не берет трубку. Отныне при ответе на звонок следует контролировать свои эмоции. Ильин лег, но о сне можно было забыть – эмоциональная встряска не прошла даром, дав бодрость и скрытую силу. Виктор начал перебирать четки в ожидании следующего звонка, ни о чем не думая, лишь затем чтобы занять руки. Через полчаса раздалась мелодия. Ильин не спеша снял трубку.

– Алло, – спокойно ответил он.

– Здравствуйте. Это вы девушку разыскиваете? – голос принадлежал юноше, и Виктор навскидку определил возраст в пределах двадцати лет. Говоривший был растерян.

– Да, я.

– Мне кажется, я ее вчера видел.

– Кажется, или видел?

– Точно не могу сказать, уже вечер был, она с подругой по Красной проходила.

– Я понял, – Виктора как жаром обдало. Если парень не ошибался, то Анна и в самом деле живет в одном городе с Ильиным, как ему с самого начала подсказывало сердце, вразрез мнению разума, чьи выводы основывались на четкой логической цепочке. – Что-то еще? Вы же понимаете, что сведения очень скудны и недостаточны для того, чтобы я нашел ее….

– Да, конечно. Я и не думал о деньгах. Я вам хоть немного помог?

– Да, спасибо вам огромное. Вы мне подарили надежду, что я смогу найти ее. Теперь я знаю: она живет в этом городе, – Виктор был взволнован, это чувствовалось по его голосу. – Спасибо вам.

– До свидания. Удачи.

– Счастливо, – и Ильин повесил трубку.

Звонки начались. Что же, это очень хорошо. Второй за час. Это, наверное, только начало…. Виктор улыбнулся своим мыслям, и его улыбка светилась счастьем. Она живет в этом же городе, ходит по тем же самым улицам, может быть, даже обедает в тех же ресторанах, что и Виктор… но в другое время. Как там у Талькова? «Несвоевременность – вечная драма»? Да, именно так!

Из потока мыслей его вырвал очередной звонок.

– Алло! – раздалось с того конца провода даже прежде, чем Виктор смог поднести телефон к уху. Но он слышал приветствие отчетливо, так как говорили громко. Голос принадлежал женщине, и ей скорее всего было за сорок. Ильину в голосе собеседницы не понравились истерические нотки, звучавшие безо всяких видимых причин, обозначая ее как человека недалекого ума. – Алло. А это вы девушку разыскиваете?

– Я, – Виктор старался сделать тон повежливее, хотя это и выходило с трудом.

– Я вчера с ней в одном трамвае ехала. В двойке. А на счет денег вы не обманываете? – первое предложение звучало с радостью. Второе – с недоверием.

– Я честен. Деньги причитаются тому, кто укажет где искать эту девушку.

– Ну, я сказала вам…

– В трамвае?! Вам это не кажется нелогичным? – Ильин закатил глаза к потолку. – Вы хоть запомнили, где она вышла или вошла.

– Нет.

– А вы ее видели до этого в том же трамвае?

– Нет.

– Тогда о чем может идти речь?

– Послушайте, я вам сказала, где я ее видела, помогла, так сказать, и поэтому пусть не вся сумма, но хотя бы часть мне причитается… – это было требование.

– Позвольте мне самому распоряжаться своими деньгами!

– Молодой человек, вы наглый…

– До свидания, – Ильин больше не стал слушать этот бред и скинул звонок. Оправдываться или кому-то что-то доказывать он не собирался. Пусть думают что хотят. Он не видел смысла в объяснениях: умный и сам все поймет, а до дурака и не достучишься. Ну и наглая особа… да мало ли кто позвонит, скажет, может, что Анну на Луне видел. Это же не значит, что она там была. Трамвай двойка, самый ходовой маршрут города! Да за идиота его держат, что ли?

Додумать не дал следующий звонок. На сей раз Анну видели в дорогом бутике на улице Красной, опять же, вчера. Может быть, это была правда, но что с того толку? Не живет же она там! Может, заглянула из любопытства, и больше никогда не появится. На всякий случай Виктор записал адрес магазина, чтобы на досуге заехать туда с портретом и порасспрашивать об Анне. Кто его знает, вдруг окажется, что у нее там мать или подруга работает! Вдруг зацепка найдется. Ильин прошелся по комнате с сигаретой в зубах. А вообще, почему это он верит всему, что ему говорят? Может, видели похожую девушку? Или же людям просто хочется, чтобы Анна была именно в тех местах, где были они. Человеческая психология – штука занимательная. Желаемое становится действительным, воображение – реальностью, и мысль обрастает такими образами, что ее не отличишь от настоящего эпизода прошлого. В общем, таким легковерным быть нельзя. Хотя ему и самому до безумия хотелось, чтобы Анна была именно там, где говорили все звонившие. Это была или паранойя или любовь.

После третьего звонка завертело, и Виктор вскоре удивился тому, что телефон еще не оплавился от количества звонивших. Большинство людей, привлеченные обещанным гонораром за сведения об Анне, открыто несли чепуху. Если во время первых трех звонков Ильин находился под действием эмоций, то перед четвертым, благодаря передышке, данной ему очевидцами, он успел навести в голове полный порядок, и подчинить эмоции и чувства своей воле. Именно поэтому он теперь с легкостью мог отделять то, что могло быть правдой от того, что, несомненно, являлось ложью, основываясь на течении своих мыслей и отменном чутье. Звонившие же лгуны явно не рассчитывали, что отныне ухо Ильина различает неправду не хуже индикатора. Если верить желавшим не безвозмездно помочь Виктору, то Анну видели в самолете, поезде, автобусе, а то и в троллейбусе. Плюс ко всему некоторые утверждали, что отлично знают эту девушку, но зовут ее не Анна, а Маша, Лена, Марина и т.д. насколько хватало фантазии людей. Ничего любопытного из перечня поступающих фактов и предположений, Виктор для себя не вынес, кроме одной зацепки, которую ему дали пятеро людей, не знавших друг друга, но почти сходившихся в своих показаниях. Зацепкой была информация, будто Анну видели за рулем дорогущей иномарки черного цвета. Встречи с этой иномаркой происходили в разное время и в разные дни. Трое из звонивших так и не поняли, что же за марка была у машины, которой управляла Анна, но два парня точно назвали модель и марку авто. Проблема была лишь в том, что по словам одного машина была черным Бентли «Континенталь», а другой утверждал, якобы авто несомненно являлось черным Мозератти. Номеров аппарата никто не заметил, все любовались самой машиной. Виктор обстоятельно записал показания и отложил анализ до того часа, когда звонки прекратятся. После шести звонки пошли на убыль, интервалы между ними стали длиннее, и наконец, в восемь вечера позвонил последний желающий помочь. Звонившим был мужчина, находившийся в такой стадии опьянения, что Виктор почти ничего не поняв из его рассказа, посоветовал перезвонить через пару лет, после чего повесил трубку.

Ильин выждал полчаса, в течение которых больше никто не позвонил, и, вспомнив, что за целый день ничего не ел, отправился на кухню, чтобы спокойно перекусить и выпить горячего чая. В девять он включил музыку, и удобно развалившись с сигаретой на диване, принялся за разбор записей. Исписано было три листа, мелким убористым почерком. Каждая запись представляла собой номер телефона звонившего и краткое, в двух-трех предложениях, изложение сути встречи с Анной со слов очевидца. Виктор чувствовал, что на сегодня звонки прекратились. А как иначе? В пятницу вечером народ или отдыхает дома, или танцует, или пьет. Некоторые индивиды умудрялись совмещать все это, танцуя пьяными дома, но смысл оставался тем же: никому не было дела до Анны, Виктора и особенно до его плакатов.

Проанализировав сообщения о встречах с девушкой, как две капли воды похожей на Анну во всевозможных видах транспорта, как наземного, так и воздушного, или же о встречах с ней на улицах, в кафе, ресторанах и всевозможных заведениях, Виктор понял, что пользы во всех этих записях нет никакой. Во-первых, за достоверность подобных сообщений никто поручиться не мог, ну а во-вторых, все встречи имели разовый характер, и как следствие варианты, что Анна появится в этих местах снова, почти равнялись нулю. После такого анализа осталось всего пять записей, именно тех, в которых говорилось о встречах с Анной за рулем авто. Да, конечно показания не были идеальными, расходились в марке машины, оттенке волос или же в возрасте водителя, но все сходились на том, что машина, несомненно, была черная, дорогущая и красивая до невозможного. Только два парня внесли сумятицу, заявив один о Бентли, а другой о Мозератти. В принципе, для человека, хоть немного разбирающегося в авто представительского класса, перепутать эти машины проблематично. Оба парня обиделись на вопрос, точно ли они уверенны в определенной ими марке авто. И один и второй с пеной у рта принялись доказывать, что машина была именно та, о которой они говорят, и никак иначе. Виктор, немного подумав над заметками, сделал на листике запись:

1. Все они могут ошибаться, выдавая желаемое за действительное.

2. Они могут ошибаться в цвете, марке или же в месте встречи с самой машиной (Анной).

3. Что-то из того, что называли парни, может оказаться правдой, и машина была или Бентли или Мозератти.

4. Машин было две – и Бентли и Мозератти.

При последнем пункте Виктор насупился. Выходило, если это предположение правда, то Анна не просто богатая девушка, а очень богатая. То, что она в свои двадцать с небольшим лет вряд ли сама могла заработать на такую машину, для Ильина было ясно, как Божий день. Купить машину ей мог отец, муж или любовник; за красивые глаза такие вещи однозначно никто не дарит. Тем более что такой аппарат надо еще и содержать на какие-то средства, а обслуживание отнюдь не из дешевых. В любом случае возникали трудности, так как Виктор по жизни не раз убеждался, какой преградой деньги могут стать между людьми. При мысли о муже и любовнике Ильин начал задыхаться от ревности, но это чувство быстро пошло на спад. Как бы там ни было, будь Анна хоть женой арабского шейха, Виктор ее все равно найдет. Тем более, что за мысли? Ревность рождается от неуверенности в себе, а разве Ильин в себе неуверен? Что за бред? Разве социальное неравенство может встать между ним и Анной? Виктор вспомнил Италию, и понял, что между ним и Анной встать не может ничего кроме смерти. Главное разыскать Анну, а что будет потом, жизнь сама покажет.

Мысли продвинулись дальше, и Виктор начал искать возможности найти девушку благодаря полученным ранее сведениям. Получалось, если даже машина или та, или другая, то информация все равно имела несомненную ценность. Бентли или Мозератти – это не Лада «шестой» модели, в городе таких машин единицы, и уж тем более если они одновременно зарегистрированы на одном частном лице, то подобных людей в городе может быть лишь один или два. Но опять возникали некие трудности. Виктор взялся за ручку, доверив свои мысли бумаге.

1. Машина может числиться на какой-нибудь фирме, а не на частнике.

2. Владельцем машины официально может числиться какая-нибудь подставная фигура, причем даже из другого региона. Многие делают так чтобы уйти от налогов, так как позволить себе иметь подобные авто в открытую могут единицы.

3. Труднодоступность получения сведений о владельце авто, так как в ГИБДД знакомств у Виктора не было, и где можно купить подобную информацию, он не знал.

4. Трудности вычисления Анны по владельцу машины. Машина будет зарегистрирована явно не на ней.

Четвертый пункт был наименьшей из проблем, хотя, при желании, поработав и с остальными параграфами, Виктор, в конце концов, добился бы каких-нибудь результатов. Единственное, что на все это требовалась масса времени, а вот его-то, как прекрасно понимал или скорее хорошо чувствовал Ильин, не было. А вдруг след окажется ложным? Ведь могло же всем пятерым показаться? Могло. В таком варианте, двигаясь по ложному следу, Ильин помимо времени упустит еще и что-то важное, которое, несомненно, и вывело бы его к Анне. Он себе такого не простит. Впереди два выходных, люди сидят дома, выходят во двор, чтобы подышать свежим воздухом и видят плакаты с изображением Анны. Кто-нибудь непременно позвонит и скажет то, ради чего Виктор все затеял. Не время отчаиваться. Если уж никто ничего не назовет полезного, тогда Ильин и пойдет по следу черного Бентли. В общем, остается только ждать утра и новых звонков.

Виктор укрылся пледом и закрыл глаза, продолжая размышлять о создавшейся ситуации. Через десять минут он уснул, и сам не заметив, как это произошло.

На ночь звук телефона Виктор не выключал в надежде, что кто-нибудь может позвонить. Как убитый он проспал до девяти утра и проснулся в том же положении, в котором лег с вечера. Судя по тому, как страшно затекла спина, он даже не ворочался. Обычный ритуал – сигарета, кофе и душ, и Ильин почувствовал себя сверхчеловеком, готовым на подвиги, потому как заряд сил и бодрости, казалось, неиссякаем. Он покормил Азеля и сел ждать звонки, но никто не хотел нарушать тишину и покой этого субботнего утра. Сначала это напрягло Виктора, но потом он подумал, что в выходной у большинства людей утро начинается поздно, и раньше одиннадцати никто звонить и не собирается. Он включил музыку, и сел читать книгу об истории холодного оружия Европы. Это была увлекательная для него тема. Издание состояло из тысячи двухсот страниц, которые содержали около трех тысяч иллюстраций и исторических фактов. За чтением время пролетело незаметно, и Ильин посмотрел на часы, только когда было начало двенадцатого. Виктор проверил телефон. Никто не звонил, пропущенных вызовов не было, звук на трубке был включен. Он продолжил чтение. Кто-нибудь, да и позвонит. Чутье подсказывало, что сегодня ажиотажа ждать не стоит, и звонки (а их, скорее всего, будет не больше десятка), будут содержать исключительно ценную информацию.

В половине двенадцатого раздался звонок, но звук был каким-то странным, не похожим на обычную мелодию вызова. Если кто-нибудь помнит, как раньше кассетные магнитофоны иногда «жевали» пленку, то поймет, о чем я говорю. Ильин оторвался от книги и удивленно посмотрел на сотовый. Вместо жесткого рока, стоявшего на вызове, мобильный выдал чей-то голос, который говорил, но разобрать слова было невозможно. Ильин ощутил, как странно сжалось в груди его сердце, чтобы потом вновь забиться, но уже в ускоренном темпе, и холодная испарина выступила на лбу. Пульс начал отдаваться в ушах, и все тело стало как каменное.

– Что за…? – глухо и хрипло сказал Ильин. Ему показалось, будто голос чужой, но говорил не кто иной, как сам хозяин квартиры.

Это был всего-навсего страх, который Виктор чувствовал в последний раз настолько давно, что успел забыть как он выглядит. Ильин протянул к телефону руку, но тот самым чудесным образом отодвинулся ровно на тоже расстояние, на которое вытянул руку человек, очутившись на краю стола. Ильин моргнул пару раз глазами, потом протер их, и у него не осталось сомнений: чудо с телефоном произошло на самом деле. Страх сменился яростью в мгновение ока. Резкий рывок вперед, к телефону. Виктор обладал легкостью и отменной реакцией, но телефон снова успел отпрыгнуть от него, как будто был привязан к веревочке, за которую кто-то дернул. На сей раз телефон упал на пол, и чей-то голос, звучавший до того, сменился треском.

– Ах, так! – злость вылилась в эти два слова, но свои эмоции Виктор пока еще контролировал.

Недолго думая Ильин схватил с дивана покрывало и кинул его так, чтобы накрыть телефон. Тот снова, как живой, хотел отскочить в сторону, но покрывало оказалось быстрее, и трубка скрылась из глаз под разноцветной тканью. Телефон затих, и Виктор, чувствуя торжество, бросился к пойманному в ловушку взбесившемуся агрегату. Не став откидывать ткань, он нащупал мобильник и крепко сжал его.

– Теперь уж никуда не денешься!..

Но Виктор глубоко заблуждался, думая таким образом. Из-под покрывала пошло сильное свечение, и запахло горелым винилом и материей. Металлический корпус телефона раскалился в мгновение ока, и от боли Ильину пришлось разжать руку. С глухим звуком телефон упал на паркет, и через секунду свечение погасло. Виктор, не думая о полученном ожоге, сдернул обуглившуюся ткань и поднял мобильный. Тот был покореженный, обуглившийся и на ощупь абсолютно холодный. Хозяин попробовал включить свою трубку, но из этого ничего не вышло. Перед ним был безжизненный и бесполезный кусок металла. Виктор решил достать сим-карту, но задняя крышка спаялась с корпусом, и с первого раза исполнить задуманное не получилось. Тогда Ильин принес топор и с остервенением начал разделывать трубу, рубить ее на кусочки. После пяти минут стараний сим-карта появилась на Божий свет, но проку от нее не было никакого. Это стал обычный кусок оплавившейся пластмассы, пригодный только на занятие почетного места в мусорном ведре.

Сначала в голове была полная тишина, которая наступила с резким уходом всех чувств, обуревавших до того. В этой тишине не проскальзывало ни одной мысли, ни одной эмоции. Ильин просто не понимал того, что произошло. Впервые в своей жизни он напрямую столкнулся с магией, с чьей-то волей, более могущественной, чем его. Виктор ворочал бесполезную сим-карту в руке, тупо на нее уставившись. Через полминуты все произошедшее прокрутилось у него в голове заново. Потом еще раз, и еще. Потихоньку начало возвращаться осознание происходящего и произошедшего. Разум проснулся на одной мысли. Нет, не о том, как все это произошло, не о том, кто это сделал, какие силы привели к создавшемуся положению, и что заставило телефон вопреки всем законам физики воспламениться сам собой. Этой мыслью был простой вопрос: Как теперь быть??? Всего три слова скрывали за собой столько информации, сколько иногда не бывает и в целой книге. В этом вопросе вылилось все: и разбитые надежды на счастье, и отчаяние, и боль, и понимание всей сложности и подлости случившегося. Виктор за мгновение понял, что это тупик. Черт с ним, с телефоном. Но кто поручится что, восстановив сим-карту, Виктор опять не столкнется с самовозгоранием? Или телефон не украдут? Или он не исчезнет? Все звонки приходили на этот номер, но отныне по нему Виктор ответить не сможет. И как теперь быть? Единственная нить поисков оборвалась…. А что если в данный момент сама Аня звонит, натолкнувшись на плакат со своим изображением? Что если так? Это крах. Виктор сел на пол, закрыв лицо руками. И кто же мог вот так поступить с ним? Какая сила заставила все это случиться? Оцепенение сменилось дикой яростью, бешенством. Остаток телефона со страшной силой полетел в окно, которое, не будь оно открыто, непременно разлетелось бы вдребезги. Бронзовая пепельница со стола улетела в прихожую, где разнесло зеркало в мелкие крошки. Виктор схватил за ножку тяжелейшее кресло, и со всего размаха, раскрутив его одной рукой, ударил об угол стены. Ножка осталась у него в руках, а само кресло покатилось по комнате. После этого Ильин сначала зарычал, потом завыл, и после этого к нему вернулся дар речи. Посыпались ругательства и проклятия с такими живописными пожеланиями, что по сравнению с ними средневековые пытки были всего лишь утренней зарядкой. Ильин не знал, кому он обязан произошедшим, и поэтому проклятия звучали без толку, не находя своего адресата. Все буйство прекратилось также резко, как и началось. Исчерпалась дикая ярость, умолкли и проклятия, и рычание и вой. Виктор остался один на один со своим отчаянием. Он сполз по стене, и молча посмотрел на портрет Ани, который загодя повесил в рамку под стекло. Ее глаза светились счастьем, она улыбалась и казалась Ильину прекраснее всех, кого он когда-либо видел.

– Прости… Я не смог… – сказал он, и слезы потекли по небритым щекам.

Виктор и не мог знать, что всего в семи кварталах от его дома Аня так же горько плачет на плече у Алисы, проклиная судьбу.

Азель, не покидая спинки дивана, смотрел на всю сцену своими мудрыми глазами, не шевелясь и не мешая. Его, перевидавшего за несколько тысячелетий сотни драматичных и живописных сцен, удивить чем-то было невозможно. Ему просто было по-настоящему жаль старого друга, любившего Анну так сильно, что в свое время ради нее он…. Азель мотнул головой. Ни к чему сейчас эти воспоминания. Не время горевать Виктору, пора действовать. Ночью у Азеля было видение, и он знал, что надо делать. Будь что будет, если Виктору суждено умереть, значит, так тому и быть. Все равно жить так, как живет он, мучаясь… дальше же, только хуже будет. Одно демон знал четко – его хозяин не допустит проигрыша, ни за что!

Азель подождал, пока стихнут рыдания, и подошел к Виктору. Тот даже не обратил внимания на приближение кота. Как же донести до него информацию? Кот обшарил глазами комнату и натолкнулся на атлас автомобильных дорог Российской Федерации. Вот оно! Азель забрался на книжную полку и скинул оттуда атлас, зацепив его быстрым и резким движением лапы. Книга стукнулась об пол, и проскользила по паркетной доске до ног Ильина.

Виктор тяжело поднял голову и уставился на атлас. Потом он посмотрел на шкаф, где атлас должен был находиться, и на кота, который спрыгнул с полки.

– Что ты делаешь?

Кот подошел к Ильину и коротким движением лапы подвинул атлас вплотную к ногам человека. Тот взял книгу в руки и вопросительно посмотрел на кота.

– Ты что-то хочешь?

Кот кивнул.

– Что мне делать с этой книгой?

Кот лапой перевернул заглавный лист.

– Мне листать атлас? – Виктор примерно понял то, что от него хотели.

– Да, – кот кивнул.

– Ты что-то хочешь мне показать?

– Да.

– Юг?

– Да.

Виктор послушно исполнил указание.

– Ставрополье?

– Нет.

– Ростовская область?

– Нет.

– Краснодарский край?

– Да.

– Краснодарский край?

– Да, – кот вторично подтвердил это кивком.

Виктор открыл атлас на двух страницах, на которых изображалась подробная карта края со схемой дорог.

– Где теперь? Тут несколько тысяч названий. Тебе по очереди называть?

– Нет, – кот мотнул головой и, привстав, потянулся к атласу в руках Виктора.

– Дать тебе?

– Да.

Ильин опустил книгу на пол, и кот, приблизив свою голову к страницам, начал внимательно присматриваться к изображенным там станицам и хуторам, постепенно уходя все ниже, к Кавказскому хребту. Наконец, его выбор остановился на одной из станиц Каменномостовского района республики Адыгея. Кот ткнул в это место лапой.

– Не пойму, ты на станицу Даховскую указываешь? Просто твоя лапа занимает не так уж и мало места…

– Да! – кот кивнул и побежал к журнальному столику. Он предвидел следующий вопрос Виктора.

– И что мне делать теперь? Зачем ты мне показал на это место? – Ильин бросил эти слова вдогонку коту, но тот ничего не ответил, оставив человека в раздумьях. – Чёрти что!

Виктор уже окончательно пришел в себя, от его минутной слабости не осталось и следа. Теперь он снова был крепок духом, собран, спокоен и немного грустен. Это было его обычное состояние для одиночества. А кот тем временем принес в зубах ключи от Вольво, и кинул их на раскрытый атлас.

– Чего? – Ильин оторопел. – Мне ехать в Даховскую?

– Да.

– С какого перепугу?.. – Ильин спросил, а потом подумал, что кот все равно не ответит. Тот посмотрел на человека таким проникновенным и мудрым взглядом, что Виктор стих. – Так надо?

– Да, – Азель кивнул.

– Это касается меня и Анны? Ты помогаешь нам?

– Да.

– Когда у меня уже закончилась надежда! Ты не ответишь, конечно, что будет в Даховской… Ну да ладно, разберемся с этим позже. Мне нужно немедленно собираться и ехать?

– Да.

– Понятно. А мы спешим?

– Да.

– Сильно?

– Нет.

– Но ты же знаешь, что делать? Без твоей помощи я…

– Да.