Погасив зажигалку, я медленно подошел к нему, и протянул руку ладонью вверх.
– Возьми её, это не опасно. Просто надави на колесико, так, чтобы оно сдвинулось с места, а палец оказался вот здесь, иначе огня не будет.
Объясняя, я указывал пальцем на необходимые детали. Вильям некоторое время колебался, но я спокойно ждал, и он всё же решился. Правда брал он её так, словно это не зажигалка, а бомба, которая вот-вот рванёт. Я его понимаю.
Держа зажигалку двумя пальцами, Вильям изучил её как следует, а потом снова глянул на меня с немым вопросом.
–Колесико, нажми на него. Так. Теперь резко проверни, только не ослабляй нажим. Твой палец должен оказаться на этом черном рычажке и вдавить его. Попробуй.
Это всё было так забавно. Толпа здоровых мужиков столпилась вокруг обычной зажигалки, и все боялись шелохнуться.
Наконец Вильям решился и чиркнул кремнем. Огня, конечно, не вышло, только искры, но и это вызвало ропот толпы.
– Ты забыл вдавить рычажок. Попробуй снова.
На этот раз Вильям был куда смелее, правда, ему понадобилось ещё три попытки, пока огонь не вспыхнул.
– Ну вот, а вы боялись. Никакой магии здесь нет, простое изобретение человечества. Внутри неё – газ природный. Кажется, пропан. Ну, или ещё какой-то. Я никогда не интересовался, какой именно в этой штуке. Всё, потуши её, иначе испортишь. И можно, наконец, убрать оружие.
– Ладно, – Вильям махнул рукой, одновременно протягивая мне зажигалку. – Можете убрать оружие, здесь и правда нет никакой магии.
Напряжение тут же спало, и я вздохнул с облегчением. Всё это время я был готов рвануть в лес, надеясь на новое зрение и способности, но уж очень не хотелось ранить кого-либо из людей. Да и было у меня чувство, что даже все хитрости мира, не спасли бы меня от нескольких стрел, выпущенных одновременно и с разных сторон.
– Ловкий ты малый. Ещё бы немного, и он бы тебе башку оторвал. Как ты успел сообразить, ума не приложу. Позже мы поговорим об этом твоём изобретении, думаю, королю будет любопытно. А сейчас давайте убираться отсюда. Волки ушли, мы, видимо, перебили почти всю стаю, остальные просто сбежали. Генри, проверь лошадей. Броуди, на тебе раненые, возьми с собой Майка. Сделай что потребуется. Остальным добить раненых животных. И будьте бдительны, опасность всё ещё существует.
Говорил он спокойно и уверенно, но я во многом не был с ним согласен. Почти всю стаю перебили? Как же! И одной трети не одолели.
По счастью раненых среди людей оказалось всего двое, (не считая одного трупа) да и у тех лишь рваные раны, которые по моему совету просто перетянули. Я, конечно, не был особым авторитетом, но кое-какое уважение заслужил, так что мои просьбы исполняли без колебаний.
Сам я старался держаться в стороне, не переставая думать о вожаке. Сейчас мне было до ужаса стыдно. То, кем я показал ему себя, было мерзко. В тот момент я больше походил на Калхена. Особенно не выходила из головы эта торжествующая улыбка, когда я смотрел, как он горит. Откуда во мне вдруг появилась такая жестокость? Никогда прежде я не вёл себя так. И тут дело вовсе не в том, что я спасал свою жизнь. Я ведь и правда хотел сделать так, как обещал, иначе он раскусил бы мой блеф. Это пугало меня. Такое чувство, что в тот момент внутри меня проснулось самое настоящее Зло. Беспощадное, кровожадное, первородное Зло. Я тряхнул головой, прогоняя дурные мысли, и решил проверить как там Питер.
К счастью, с ним всё было в порядке, и он так же мирно спал, придерживаемый двумя солдатами. Ткань пропиталась кровью, пришлось сменить повязку. Я чувствовал, что должен, во что бы то ни стало спасти его, и это чувство было сильней меня.
– Пора выдвигаться. Барри, поедешь во главе. По коням.
И снова скачка. Моё мягкое место привыкло к сиденью автомобиля, а не к жесткому седлу, бьющему тебя по заду при каждом скачке. И что люди находят в конном спорте? Да к тому же от моей кобылы несло потом, даже встречный ветер не успевал уносить этот запах. И так всю дорогу. Запах пота, удары седлом под зад и один и тот же пейзаж. Вытоптанная дорога и лес с обеих сторон.
Леорик!
К слову о чудо-белке. В тот день я в последний раз видел Чипа. После стычки с бандитами он куда-то пропал и не появлялся, пока мы не добрались до опушки леса. Здесь дорога круто забирала влево и упиралась в стену Лидендэйла, города, прекрасней которого я не видел ни до, ни после.
Стычка с волками и постоянные остановки порядком задержали нас, поэтому из леса мы вышли на рассвете. Вначале я хотел как можно скорее добраться до города, но вскоре стал сильно переживать за здоровье Питера и счёл необходимым периодически проверять его рану. Отсюда и постоянные привалы. Вот на последнем таком привале и появился Чип.
Я как раз закончил осмотр и накладывал новую повязку, когда услышал знакомый писк. Всё во мне возликовало. Этот маленький зверёк с его наивностью и развитым интеллектом был единственным лучиком света во всём этом хаосе. Но, когда я нашел его взглядом, всё вдруг рухнуло в бездну.
Он сидел на дереве, как и положено настоящей белке, вот только взгляд у него был вполне человеческий, и в этом взгляде я прочёл всего одно слово: «Прощай». Он не хотел покидать лес. Там, среди людей и суеты ему не было места. Мне было ужасно жаль расставаться с ним, но это его жизнь, я не в праве ею распоряжаться.
– Спасибо, Чип. Спасибо, что был со мной всё это время. Прощай, и храни тебя Бог, безумная белка! Как сказал один великий человек: Будете у нас на…
– С кем ты там разговариваешь?
Вильям! Как всегда наблюдателен. Ничего от него не укроется. Оправдываться не было желания, начни я это делать – я будто бы предал Чипа.
– С белкой.
– С белкой?
Проследив за моим взглядом, он заметил Чипа. Тот бросил на него хитрый взгляд, свистнул мне напоследок и скрылся среди листвы.
– Чип мой друг.
– Жутковато всё это, – и, забыв обо мне, Вильям обратился к подчинённым: – Привал окончен. Поднимите Питера и выдвигаемся, мы и так порядком задержались.
И всё снова пришло в движение.
Как я и говорил, до города оставалось рукой подать. Примерно через полчаса лес стал редеть. Огромные деревья сменялись кустарником, он, в свою очередь, сорняком, а вскоре взору открылся луг с неестественно зеленой травой. Я никогда прежде не видел таких насыщенных цветов. Очевидно, климат здесь разительно отличается от того, в котором привык жить я, вот трава и была такой густой и зеленой.
Засмотревшись на луг, я не сразу заметил, что дорога огибает лес, и упирается в стену города. Ничего подобного даже представить себе нельзя! Это была не просто стена, а скорее целая горная гряда. Строители этого чуда, очевидно, долго провозились, чтоб уложить камни так ревностно.
Каждый был подогнан с любовью Творца. Они не были квадратными, или прямоугольными, они вообще не были обработаны. Каждый камень создала природа, а человек лишь сложил пазл. Да только каждый такой камешек весит не одну тонну, и как их подняли на высоту трехэтажного здания, да ещё приладили друг к другу?
Вершина стены состояла из зубьев, между которыми наверняка сновали люди, хотя отсюда их не разглядеть. Через каждые двадцать метров торчали каменные башни, с конусообразными крышами.
Вправо стена упиралась в реку, с шумом несущую свои воды вниз, с горы, откуда мы пришли. Я не видел, заканчивалась ли там стена, или же заворачивала и шла вдоль берега, хотя это было и не обязательно. Поток воды несся с такой скоростью, что преодолеть реку вброд решился бы только отчаянный безумец.
Густо растущие деревья не давали мне рассмотреть, куда уходит стена слева от нас. Пока мы огибали эти деревья, я всё удивлялся – неужели нельзя было сделать дорогу напрямую.
Лучи солнца, едва показавшегося на востоке, падали на стену, заставляя камни блестеть серебром. Уж не знаю, была ли это такая порода камней, или их просто чем-то обработали, но зрелище великолепней я ещё не видел.
– Вот мы и дома. Добро пожаловать в Лидендэйл. Вижу, ты потрясен? Погоди, ты ещё не видел город изнутри.
Я пропустил слова Вильяма мимо ушей, заметив черные точки всадников, скачущих в нашу сторону.
– А вот и помощь. Поспешим, нужно передать им Питера!
И мы поспешили. Хотя я и опасался, что тряска не пойдёт на пользу раненому, но уж очень хотелось передать его в руки настоящих медиков, а не санитара-самоучки!
Точки постепенно выросли и превратились в дюжину всадников. Всё то же облачение выдавало в них воинов, за исключением двоих. Эти были в длинных серых халатах, с капюшоном на голове, и напоминали скорее монахов из буддийского монастыря, нежели медиков.
Вильям сдержанно кивнул, поприветствовав товарищей, и сразу обратился к монахам.
– Вы наверняка знаете, что произошло, и знаете, зачем вы здесь? И я никак не возьму в толк, отчего вы застыли как истуканы?
Монахи, всё это время с интересом рассматривающие меня, спохватились и бросились помогать солдатам, придерживающим Питера.
Один из встречающих нас проводил их насмешливым взглядом, но тут же посерьёзнел и обратился к Вильяму.
– Это он? Что-то не похож он на великого целителя. Скорее уж на бродягу. Я предложил бы для начала отмыть его и переодеть во что-то более подобающее. Но Король ждет.
Новость о короле была не такой радостной.
«Вот тебе и отдохнул, а заодно и поел от пуза. Издеваются они, что ли? Да я едва в седле не засыпаю. Хотя, почему едва? Давно заснул бы, не прыгай эта скотина так резво».
И ведь не скажешь им: «Простите ребята, но я пас. Вот высплюсь, как следует, и сразу к королю. Зуб даю!» Скорее всего, после таких слов зуб я отдам не один, а сразу все тридцать два, вместе с челюстью и головой. Оставалось просто помалкивать, а отдых и еду, в очередной раз, отложить на потом.
– Я его отведу. Остальные могут вернуться в казарму и отдохнуть. Вечером всем быть на стене.
Вот разве так бывает? Всю жизнь мечтал быть кем-то значимым, а сейчас больше всего на свете хотел оказаться одним из «остальных» и спать, нюхая вонючие портянки соседа. Мечты, блин, сбываются.
– Нам лучше поспешить, король не любит ждать. Не отставай!
И тут понеслось. Всегда хотел применить эту фразу к делу и вот, пригодилась как нельзя кстати. Всё, что было до этого, показалось мне детскими забавами. Такой встряски я не переносил, пожалуй, с тех самых пор, как мы маленькими катались с горки в железной двухсотлитровой бочке.
Вильям задал такой темп, что я едва мог держаться в седле. И без того отбитый зад просто взвыл протестующе, но едва ли его мольбы были хоть кем-то услышаны.
Мы мчались словно ветер, не переставая покрикивать на скакунов. Словно два спятивших путника, решивших разбиться насмерть о каменную стену.
Дорога всё больше забирала влево, огибая лес и выходя на финишную прямую. И вот мы уже приближаемся к воротам, а стена всё растет и растет. Чем ближе, тем более неприступной она выглядела. Хотя на деле высота не превышала трех этажей, но вы только представьте себе стену из каменных глыб такой высоты! Дух захватывает.
У ворот нас уже встречала стража, услужливо пропуская сквозь открытые створки. Здесь тоже было немало удивительного. Арка, сразу за воротами, оказалась неплохой западней для злоумышленников. Сверху в любой момент могли упасть две стальные решетки, отрезая пути к отходу и запирая жертву меж двух огней. Небольшие отверстия в стене слева и справа, откуда можно спокойно обстреливать, сулили не самую лёгкую смерть. Не хотел бы я оказаться на месте того, кто рискнул бы проскочить в открытые ворота.
Сразу за аркой нас снова ждала толпа стражников. Все как один с каменными лицами и холодными глазами. У них даже чувство юмора отсутствует напрочь. Серьёзные ребята. Лучше иной раз обойти их стороной. Хотя они оттого и стоят на входе, ведь тут их не обойти.
Нас проводили настороженными взглядами, хотя это скорее показуха перед чужаком. Вильям здесь свой, его бы так не встречали. Поэтому и не стали останавливать. Мы влетели в город как две мухи в приоткрытое окно.
Только что в ушах шелестел ветер, пахло луговыми цветами и травами, а в следующее мгновение воздух сотрясали сотни различных звуков и запахов. Кто-то стучал молотом по железу, звенели монеты, скрипели колеса проезжающих мимо повозок, о чём-то спорили случайные прохожие. Вдалеке кто-то зазывал посетить свою таверну, ведь именно сегодня посетителей ждала выпивка (по случаю дешевле чем обычно) и специальное шоу с участием приезжих артистов. Из окон домов доносилось шкворчание раскаленного сала и пахло жареной рыбой, а из дома слева отчетливо слышался плач младенца и брань его родителей. Мы мчались мимо сотен людей и событий, мимо дюжин различных строений и улиц. Это всё равно что попасть из библиотеки на рождественскую ярмарку.
Все улицы были вымощены брусчаткой, а дома, по большей части, были каменные, но кое-где попадался самый что ни на есть кирпич. Естественно, грубый и не всегда в один тон, но всё же.
Разношерстные крыши: от соломенных, до некоего подобия черепичных. Это, пожалуй, самое большое собрание вкусов и стилей, какое мне доводилось видеть.
Я старался рассмотреть как можно больше, но Вильям и не думал снижать темп, лишь изредка прикрикивая на зазевавшихся прохожих. Никто не выражал особого недовольства, а значит им не привыкать к бесцеремонным всадникам.
Не могу точно сказать, сколько раз и в какую сторону мы сворачивали, я порядком запутался. Так как мы направлялись к королю, могу сделать вывод, что это был очень продуманный ход. В случае нападения, вам ещё придется потрудиться, чтоб добраться до дворца, а это даст время на необходимые меры. Люди ещё не изобрели пенициллин, но уже давно не были пещерными дикарями, и думали в первую очередь о безопасности.
Когда мы проезжали мимо пекарни, и в нос ударил запах свежего хлебом и сдобных булок, я едва не выпал из седла, и до самого дворца перед моим взглядом стоял стол с целым чаном горячих пирожков. Скорее всего, я бы сошел с ума, если бы не голос Вильяма.
– Приехали. Видишь ворота впереди? Это дорога ко дворцу. Хочу дать тебе один совет, чтобы мне не пришлось отрубить тебе голову на глазах у короля. Не вздумай приближаться к его высочеству. У нас война на носу, и кругом полно вражеских шпионов, которые только и мечтают, как бы убить его высочество. Надеюсь, мы друг друга поняли?
Я сдавленно кивнул, забыв и о пирожках и о болевшей заднице.
Возле ворот Вильям осадил коня и окрикнул стражу. С той стороны послышалась возня, а спустя минуту створки медленно поползли в стороны. Открылись они ровно настолько, чтоб мог протиснуться конь, и Вильям тут же нырнул внутрь, не забыв бросить «за мной». Я последовал за ним и снова попал в другой мир.
Сразу за воротами начинался сад. Множеству кустарников придали форму животных, правда, я с трудом узнал всего несколько из них. Деревья росли ровными рядами, а в центре двора находился искусственный пруд, где плавали дикие утки и лебеди. Короли везде одинаковы, что уж тут поделать. Это относилось и к дворцу.
Огромные колонны, удерживающие козырёк парадного входа, украшенные лазурной мозаикой. Большие витражные окна, с изображением рыцарей. Крыша из голубой черепицы. Дубовые резные двери, сквозь которые мог спокойно пройти паровоз. И стражники, насторожено разгуливающие вдоль всего этого великолепия.
Едва въехав во двор, Вильям спешился и отдал коня появившемуся как по волшебству слуге. Я последовал его примеру, и только сейчас обратил внимание на местную охрану. Эти парни были куда страшнее стражников, что встречали нас на въезде в город. С головы до ног закованы в железо, все как один двухметрового роста с отличной мускулатурой. Я видел только маленькие глазки, наблюдающие за мной сквозь прорези в шлеме, и от их взглядов мурашки бежали по спине. Они словно оценивали, как бы половчей меня разделать. Я поёжился и постарался отвезти взгляд как можно небрежней.
Вильям уже поджидал меня, изучая задумчивым взглядом.
– Всё в порядке? Ты так смотришь на меня…
– Пытался понять, откуда ты родом, но вынужден признаться, ты не похож ни на кого из тех, с кем мне доводилось встречаться. Может, поделишься?
– Не думаю, что название моей деревушки скажет тебе хоть о чём-то. Это пустая трата времени. К тому же, нас ждет король, и, насколько я понял, это срочно.
– Тут ты прав. Ну что же, не будем заставлять его высочество ждать.
После чего развернулся на месте отработанным движением, словно находился на военном параде, и зашагал в сторону дворца. Я следовал за ним и не решался заговорить, но чем ближе становился дворец, тем больше сомнений роилось в моей голове. И всё-таки я не выдержал:
– Вильям, я должен тебе кое в чем признаться. Послушай, это не то, о чём ты подумал. Просто понимаешь, я ведь вырос в деревне. Пас коров и всё такое. Я никогда не встречал живого короля, и совершенно не понимаю как себя вести. Может, дашь пару советов?
Вильям облегченно вздохнул и продолжил путь, так и не ответив на мой вопрос. Меня всё это порядком раздражало. Складывалось впечатление, что он тот ещё параноик, которому везде видятся заговоры. Ну и шут с ним. Сам разберусь.
– Ты славный малый, – произнес он, когда мы подошли к дверям. – Если хочешь мой совет, то постарайся понять одну вещь. Нашего короля Леорика постигло страшное горе, и он в отчаянье. Не уверен, что ему поможет хоть кто-то, но я бы на твоем месте обдумал свое решение. Если ты не справишься, это ещё поправимо. Но если откажешься… Да, и не забудь поклониться. Надеюсь об этом в твоей деревне известно?
Я недооценил его. Последнюю фразу он произнес с легкой усмешкой, а это могло означать только одно: мы с ним оба знаем, что я не рос в деревне и не пас скот в детстве. Однако он не настаивал, и это обнадеживало. Хоть он и раскусил мою ложь, но счел её незначительной.
Сразу за дубовыми дверями нас ждал длинный и прямой коридор. Картины на стенах, мраморные статуи каких-то людей по обе стороны. Внимательно присмотревшись, я понял, что это нечто вроде родословной. Все фигуры были одеты как короли, а их физические сходства друг с другом не оставляли никаких сомнений. Навскидку здесь было поколений семь, не меньше, и не все из них были морщинистыми стариками. Попались и пара совсем ещё юнцов. Не думаю, что они умерли своей смертью. Вот вам и королевская жизнь.
Мы шагали молча, и это ещё больше угнетало. Я чувствовал себя заключённым, которого ведут на суд. Ещё эти стражники у дверей в тронный зал. Ну точно омоновцы, разве что вместо формы на них железные доспехи, а вместо пистолетов железяка, весом под десять килограммов.
У дверей нас остановили стражники, скрестив пики. Я раньше видел такое только в фильмах. Всегда считал таких людей болванами. Ну что стоит прибить обоих, пока они замерли как истуканы? А вот сейчас мне вдруг расхотелось проверять это на себе. Их спокойствие и неподвижность делали их куда более опасными. Как две пантеры, замершие перед прыжком.
– Увы, но меч придется оставить здесь.
Я с сожалением посмотрел на свёрток в своей руке. Вроде уже начал привыкать к его тяжести, но король есть король, что уж тут. Надеюсь, у них надежные камеры хранения, а администрация всё же несет ответственность за оставленные вещи.
Из двери слева от главного входа в тронный зал, выглянул растрёпанный юноша. На вид ему было чуть больше двадцати, худой, с живыми бегающими глазками. Убедившись, что мы те, кого ожидает король, он скрылся. Спустя минуту появился снова. Вильям велел отдать ему меч, что я и сделал, и юноша вновь исчез, а на его месте появился другой.
Этому было около тридцати пяти, весь подобранный, опрятный. Взгляд покорный, но не без толики превосходства. Обменявшись кивком с Вильямом, он уставился на меня. И кое-что в его взгляде меня заинтересовало. Не могу точно сказать, что именно, но присутствовали там эмоции, которых быть никак не могло.
– Как Вас представить?
Признаюсь, я немного растерялся, но Вильям вовремя вмешался.
– Эндрю с равнинных полей.
С усмешкой ответил Вильям.
«Вот ведь гаденыш».
Сенешаль, (а я сразу решил, что это именно он) молча кивнул и повернулся к стражникам. Те, в свою очередь, убрали пики с прохода и вновь застыли каменными истуканами. Несмотря на столь массивные двери, высотой в два человеческих роста, главный дворцовый смотритель открыл их довольно легко и первым ступил за порог. Мне не терпелось рассмотреть тронный зал и самого короля, но я счёл неприемлемым выглядывание из-за плеча.
– Сэр Вильям прибыл. С ним Эндрю с равнинных полей. Тот самый лекарь.
Ему бы диктором на радио работать. Хотя он и тут неплохо устроился.
Представив нас, сенешаль отошёл в сторону, и тогда я смог как следует рассмотреть следующее помещение.
Мозайчатый пол из идеально подогнанных друг к другу мраморных плиток. Множество гобеленов, на которых запечатлены различные сражения.
Вот в ряд построенные войска, рыцари в полных доспехах на таких же закованных в броню лошадях. За ними пешие воины, все как один с раскрытыми в немом крике ртами. Лучники изготовились к стрельбе, направив стрелы в небо и находясь в тылу. На них несётся лавина из рук, ног, копыт, мечей, щитов, перекошенных в гневе лиц. Всё в тучах пыли и грязи, вздымаемых обезумевшей толпой. Что за художник смог настолько точно предать детали, что в ушах стоял крик солдат, конское ржание, звук гудящей от напряжения тетивы, натужное похрустывание лука. Две армии вот-вот сойдутся в кровавой бойне.
Другой гобелен изображает мага, если это был именно он. Вот он склонился над раненным воином, протягивает руки, испускающие тёплый, ласкающий свет. Лицо искажает гримаса боли. Потерпи немного, не шевелись, сейчас станет легче – обещает ему спаситель, а вокруг трупы, трупы, трупы и вороньё, что уже празднует пир.
Дальше сражение людей с какой-то тварью, чем-то отдалённо напоминающей Калхена, чтоб ему вечность гнить в бездне. Челюсти клацают, слюна брызжет, клыки рвут, лапы рвут, когти рвут. Вокруг трупы, трупы, трупы и части тел, коих разбросанно в достатке. Стрелы не помогают, просто отскакивают от лоснящийся матовой кожи. Мечи высекают снопы искр, копья ломают древки, а люди прут, прут, прут. Страха нет, сомнений нет, боли нет. Летят головы, ноги, руки, но у нас их ещё много, ещё повоюем, не отступим, не сдадимся, не побежим! Ты всё равно сдохнешь, мы уж постараемся. Давай, рви, кусай, ломай, топчи, нас много. Помянем товарищей. После. Восславим их подвиг. После. Утешим рыдающих вдов. После. А сейчас не время, братцы. Вперёд, друзья. Руби, кромсай, умирай. Другие придут, заменят тебя. После…
Словно побывал там, на каждой картине. Читал мысли людей. Слышал голоса товарищей, приказы командиров, умирал на поле боя и был спасен таинственным магом.
В центре зала огромная люстра, словно собранная из различных драгоценных камней. Я старался не вертеть головой по сторонам, хотя с искушением трудно было бороться, пришлось взять себя в руки, ведь на меня смотрел король. Его я заметил в первую очередь, так как он находился прямо напротив дверей, в противоположном конце зала.
Он восседал в огромном кресле, которое по обычаю называли троном. От кресла его отличали разве что размеры и драгоценности, инкрустированные в спинку и подлокотники. Рядом были ещё два. Одно меньше другого. Очевидно, для королевы и наследника. Всё это великолепие находилось на возвышении, как бы намекая на высокий статус.
Сам король выглядел взволнованным. На вид я не дал бы ему и сорока, но выглядел он, если не больным, то донельзя измученным. Осунувшееся лицо, мешки под глазами, красные глаза. Плюс ко всему, он заметно нервничал. Естественно он пытался это скрыть, король, как никак, но его всё же выдавали пара жестов. Едва заметное подёргивание скулы, и пальцы правой руки, которые, как бы невзначай теребили подол дорого халата.
– Надеюсь, в дороге у вас не возникло проблем? – произнес он на удивление ровным и спокойным голосом. – Мы ожидали вашего прибытия многим раньше.
– Мы повстречали стаю волков, но, к счастью, всё обошлось.
Я в очередной раз почувствовал себя не в своей тарелке. Они начали эту светскую беседу, окончательно сбив меня с толку. Теперь я не мог понять, кланяться сейчас, или дождаться, пока обратятся ко мне?
– Это тот юноша, о котором мне доложили?
– Да, ваше высочество.
– Ваше высочество, – я упал на одно колено и опустил голову. – Я не хотел бы показаться невежливым, но я вижу, что вы чем-то обеспокоены. К тому же я боюсь, что усталость возьмет своё, и я рухну у ваших ног. Не сочтите мои слова грубостью, но я хотел бы поскорее перейти к делу, и, если я могу хоть чем-то помочь вам, скажите, пока я ещё стою на ногах.
На мгновение в зале повисла тишина, и я уже боялся, что перегнул палку, но всё обошлось.
– Что ж, – с усмешкой произнес король. – Раз простой путешественник раскрыл мои истинные чувства, то дела хуже, чем я мог себе представить. А ведь битва не за горами. Надеюсь, вы так же талантливы, как и наблюдательны. Генри, проводи нас.