– Я знаю этот меч. Только что ты можешь сделать мне этой железякой? Мне её магия не страшна.
– Тебе, может, и нет, – согласился я.– Зато наша общая знакомая выложила мне всё как на духу. Ты знал, что она все ещё хранит целомудрие?
– Что со свитком?
Нетерпеливо спросил демон.
– Да со свитком проблем нет. Тут различные формулы. Сейчас, где это было, ах да, вот оно. Мне вот эти два больше всего нравятся. «Изгнать» – как тебе? Или вот вариант: – «Заточить на века»?
– Враньё, – взревел демон. – Нет у неё таких формул.
– Неужели? Тогда почему у неё кляп во рту? Видишь ли, в чём дело. У нас с ней уговор. Она отдает мне камень и бразды правления, а я отпускаю её. Только вот есть у меня подозрения, что она вовсе не в восторге от перспективы, что камнем буду обладать я. Уверен, стоит ей отойти на безопасное расстояние – и пиши пропало. А я бы очень не хотел потерять такого ценного помощника.
Демон молчал, но я чувствовал на себе его пристальный «взгляд», если можно так выразиться. Однако я откровенно скучал и это подействовало.
– Тогда прикажи, и я заберу её.
«Ну, вот и всё»
Подумал я, чуть было, не вздохнув от облегчения. Ведьма бросала на меня гневные взгляды и пыталась что-то сказать, но слышно было только приглушенное «бу-бу-бу»…
– Я же сказал, что должен её отпустить. Теперь понимаешь, какая проблема у нас образовалась? Быть может, таких формул и нет, я был бы только рад такому повороту событий, но где гарантии? Да и женщины… Тебе ли не знать, как мстительны они бывают?
Ведьма бессильно взревела, поняв, в каком она теперь положении.
– Я понимаю, правила обязывают меня назвать тебе имя, но сперва я должен отпустить эту бестию. Ты уж прости, у меня правда связаны руки.
Вздохнув, я вернулся к ведьме и стал копаться с веревками, связывающими её руки. Она всё порывалась освободиться и что-то выкрикнуть. Представляю, какие мысли вертелись в голове той твари. Психология присуща не только людям. Я ставил именно на это.
Едва я развязал последний узел, как ведьма рванулась, намереваясь освободиться от кляпа. Само собой, никаких формул не было, о чем она и собиралась сообщить. Но демон решил не испытывать судьбу и, взревев, рванулся к ней. Я видел, как расширились её глаза. Рука только успела коснуться кляпа, когда на нее набросилась тень, сбив с ног. Ведьма извивалась как змея и всё же ухитрилась вырвать кляп, округу огласил её пронзительный вопль, который, впрочем, тут же оборвался. Всё было кончено. Ведьма обмякла и затихла.
Едва я заметил первые вырвавшиеся из её груди клубы пара, как всё напряжение тут же спало, и я уселся прямо на землю, радом с ней.
– Так-то, – похлопав её по ноге, произнес я. – Двоих зайцев, одним выстрелом.
– Чего ты ждешь? Читай свои заклинания. Убей обоих.
Встряхнул меня подскочивший Вильям.
– Одну минуту, – призвал я всех к тишине. – С вашей дочерью происходило то же самое?
Спросил я у Леорика, указывая на тело ведьмы. С ней стали происходить странные метаморфозы. По всему её телу пробегали волны ряби, плоть вздымалась и опадала отдельными фрагментами. Я такое только в мультике видел, про пластилиновую ворону. Там тоже персонажи подвергались похожим метаморфозам, только там это были всего лишь издержки при лепке фигур.
Все ждали, чем всё закончится, с опаской поглядывая на ведьму. Меня она больше не интересовала. Я своё слово сдержал. Обещал отпустить и ведь отпустил? Кто же виноват, что ею решил полакомиться собственный питомец? Однако, именно питомец волновал меня в данный момент. Новость, что меч ему совершенно не страшен, поставила меня в тупик. Что он станет делать теперь, решив, что у меня есть способ покончить с ним раз и навсегда? Правила правилами, но ведь один раз он их уже нарушил?
– Думаю, вам лучше поскорее уходить отсюда, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Это ещё не конец.
Вильяму не надо было повторять дважды. Он уже отдавал распоряжения. Я бросил последний взгляд на принцессу. Она была без сознания, но я всё ждал, что она снова распахнет свои глаза, и я увижу в них отражение самого себя.
– Смотрите!
Крикнул кто-то из солдат. Я опомнился и посмотрел на ведьму.
– Мать твою, – невольно вырвалось у меня. – А я ведь чуть было не купился на этот фокус.
Молодая и прекрасная девушка, какой ведьма была всего минуту назад, бесследно исчезла. На её месте лежала скорчившаяся старуха, которая продолжала стареть.
– Живо, – завопил Вильям. – Все по коням. Ваше высочество, поторопитесь.
Солдатам не терпелось поскорее убраться с этой проклятой поляны, поэтому это распоряжение они бросились выполнять с особым энтузиазмом.
Юлианну быстро втащили в карету, туда же запихнули короля, который всё порывался снести ведьме голову. Я быстро оторвал от пергамента ту часть, где было заклинания ведьмы, а свои каракули сунул в руки Вильяму.
– Увези это как можно дальше.
Он кивнул и передал свиток одному из солдат, велев ему во весь опор мчаться в храм. Приняв его как самое великое сокровище, юноша, лет двадцати пяти, вскочил в седло и помчался прочь, неистово нахлестывая бедное животное.
– Если к вечеру ты не вернешься, – сказал Вильям. – Я пошлю людей проверить, жив ли ты. Прости, большего обещать не могу, сам понимаешь.
– Понимаю, – вздохнул я. – Надеюсь, мы ещё встретимся, но, если нет, возьми его с собой.
Я протянул ему меч. Против этого существа он бесполезен. Вся надежда на свиток. Но я просто не имел права рисковать мечом.
– Если не вернусь, проследи, чтобы он попал в хорошие руки.
– Даю тебе слово, – пообещал он. – Но, думаю, до этого не дойдет. Я за свою жизнь не встречал людей равных тебе.
– Вам пора уходить, антракт окончен, шоу продолжается.
Вильям серьёзно кивнул, крикнул, чтобы все пошевеливались, и через минуту поляна опустела. Я посмотрел вслед удаляющейся карете, почувствовав на душе какое-то облегчение. Но, не успел я порадоваться за принцессу, как за спиной раздался хлопок, и меня обдало морозной волной.
Обернувшись, я увидел, что ожидало принцессу в скором будущем. Тело ведьмы превратилось в высушенную мумию, лежащую в куче тряпья. Кожа посерела и полопалась, местами обнажив кости. Эта тварь просто высушила её за несколько минут.
Карета как раз скрылась за поворотом, когда демон снова собрался в сгусток, зависнув над телом ведьмы.
– Где? – взревел он. Потом, очевидно, заметил у меня в руке обрывок пергамента, и завыл снова – Где свиток?
– Свиток? – спросил я, тупо глянув на него, – Да он, должно быть, пересек половину земель Китая, пока мы тут мило беседуем.
Демон завыл и, сорвавшись с места, бросился на меня. Всего мгновение, и вот уже холод сковывает всё тело.
– Мило беседуем?! Может мне напомнит, кто призвал меня? Ты должен мне жизнь, но вокруг ни души. Почему бы мне не забрать твою? Сломив твою волю, я быстро узнаю всё, что мне нужно, а затем покончу с тобой. Знаешь что бывает с теми, кто заключает сделки со старшими демонами, и скрепляет договор кровью?
Приплыли. Похоже, вести разнеслись быстрей, чем через самые популярные социальные сети. Ну и местечко. Этак каждая тварь будет припоминать мне мой позор и провал.
– Тогда не возьму в толк, чего же ты ждешь? Сделок я заключать не собираюсь, чью-то жизнь дарить тебе – тем более. Лучше покончим с этим.
И для убедительности сплюнул под ноги. Вязкая жидкость задела край сгустка тьмы и мгновенно обернулась небольшой льдинкой, и в то же мгновение тень набросилась. Это было то ещё ощущение.
С меня словно разом стянули кожу и засунули в стог снега. Каждую мышцу сковал холод, а потом всё исчезло. Я больше не чувствовал своего тела. Его не существовало. Только бескрайний космический мрак, и температура, близкая к абсолютному нулю. Даже мысли стали вязкими, словно кисель.
В детстве мы любили пугать друг друга до чёртиков. Иногда, когда солнце садилось за горизонт, а все жители усаживались перед своими телевизорами, мы с друзьями отправлялись на кладбище. В то время это было жуткое местечко.
В темноте деревья казались живыми. При особо сильных порывах ветра, они жалобно скрипели, бранясь. Как вечные стражи усопших, они были недовольны нашим присутствием. Грозно покачивая ветвями, пытались прогнать нас.
Помню, как-то раз, прячась за одним из надгробий, вслушивался в их недовольное бормотание, делал вид, что понимаю их язык. Вот тот дуб, слева, был самым старым, но все ещё живым. Он возмущался громче других. Так иногда случается со стариками, когда в их огород забирается молодёжь. Сил прогнать их уже нет, остаётся только причитать, размахивая палочкой, без которой в последнее время стало трудно передвигаться. Им и в голову не приходит, что дети пришли как раз за этим. Ведь это так весело.
Мы собрались перед кладбищем, обсудить очередное задание:
– Ну?
– А почему это я должен идти?
Возмущался один из моих приятелей.
– А вот почему, – потрясая кулаками пригрозил ему здоровенная детина, возвышаясь над ним на целую голову. – Забыл, как я надавал тебе на прошлой неделе?
– Забудешь тут. Только я всё равно не пойду.
– А давайте тянуть жребий?
Неожиданно для самого себя, предложил я.
– Точно, – тут же согласился первый парнишка. – Ты ведь не боишься?
– Ещё одно слово…
– Да хватит тебе уже. Что, слабо играть честно?
– Ага, и ты туда же. Я это припомню. Хорошо, давайте тянуть жребий.
Мы тянули спички. По иронии судьбы, короткая досталась мне. Вот почему так? Помог, называется.
– Ну, вот и отлично, – тут же обрадовался здоровяк. – Давай, топай.
– Может, вы пойдете первыми?
– Ну нет, приятель. Иди туда и жди сигнала. Мы приведём этого болвана. Ох, и славная будет ночка. Давай, вперёд.
Смирившись с судьбой, я побрёл на кладбище. Всюду стояли надгробия с чёрно-белыми фото. Под каким углом на них не посмотри – их глаза всегда наблюдают за тобой. Не думаю, что фото может наблюдать, но я всё же не решался смотреть на них. В прошлый раз это плохо закончилось. Пока парни подготавливали жертву, я ждал в условленном месте. Если бы не фото, все могло получиться. Но я не выдержал их взгляда и сбежал домой.
«В этот раз так не будет»
Пообещал я сам себе.
Вся суть сводилась к одному. Жертва, (а сегодня это был мой одноклассник Слава) заманивалась на кладбище. Там ребята запугивали его страшными историями о мертвецах и приведениях, а я ждал условного сигнала. Когда жертва была готова, в роль вступал я. Ломал сухие ветки, скрипел калитками, издавал ужасные звуки. Жертва начинала нервничать, и вот тут её брали «на слабо». Просили подойти к определенной могиле и принести цветок, или ещё что. Когда он, умирая от страха, крался к отмеченной точке, там уже ждал я. Парень наклонялся, чтобы взять цветок, и тут из кустов раздавался мой голос: «Это мои цветы!». Представляете, что испытывал бедный парнишка? Он улепётывал с кладбища под дружный хохот. Так должно было быть и в тот вечер.
Я забрался в самую гущу деревьев, под старый дуб, и стал ждать.
– Дурацкая игра.
Произнес я вслух. Весело в ней было только парням, которые собирались за столиком для поминок и пугали друг друга. И ещё вопрос, кто в этой игре был жертвой?
Старый дуб кряхтел, покачивая ветвями. Всюду мерещились причудливые силуэты. Я дрожал от страха, но твёрдо решил не сбегать. «Слабо» было одинаково применимо к обоим – и к жертве, и ко мне.
– Мёртвых лучше не беспокоить, – услышал я голос Славика. – Так моя бабушка говорит.
– Если тебе страшно, – передразнил его громила. – Можешь проваливать к своей бабушке.
– Вовсе мне не страшно.
Ребята приближались, и от их голосов мне стало легче. Скоро всё закончится. И больше я никогда не стану играть в эту дурацкую игру.
Они заняли нужный столик и принялись травить байки.
– А помните ту девочку? Ну, которая отправилась ночью на кладбище?
– Отнести цветы на могилку? Да это всё сказки.
– А вот и нет, – вмешался новый голос. – Бабушка рассказывала мне эту историю. Это всё её отец. Он тогда напился и послал её навестить могилку матери. Она вроде как зацепилась платьем за оградку и умерла от сердечного приступа.
– Всё было не так, – поспорил здоровяк. – Она пришла на могилку и долго плакала. Так долго, что не заметила, как наступила полночь. А ведь в полночь мертвые встают из своих могил и бродят по кладбищу. Она услышала голос своей мамы. «Беги. Уходи отсюда. Они пришли».
– Мертвые не встают из своих могил, – перебил его Славик. – Это всё сказки для детей.
–Ага, как же. Только всё было именно так. Она бросилась бежать, но не успела. Кто-то схватил её за платье, и потащил в могилу. Они забрали её душу, а тело оставили. Поговаривают, она и по сей день бродит по кладбищу. Иногда слышно, как она плачет и зовет маму.
Я поднял сухую ветку и сломал её пополам. Звук напугал даже меня.
– Вы слышали?
– Да хватит тебе.
– А я-то что? Я тут сижу.
Я потянул на себя калитку, и та со страшным скрипом открылась. Дуб всё больше бранился, но оставалось совсем немного.
– Что это?
– Просто ветер.
– Ветер не открывает калитки. Может, если ты такой смелый, сам сходишь проверить? А мы подождем тебя здесь. Или тебе слабо?
– Вот ещё. Сами идите и проверяйте. А вдруг там злая собака? Я слышал их тут много.
– Ага. А ещё призраков.
Я потянулся к калитке, чтобы закрыть её, но так и не сделал этого. Калитка закрылась сама. Этого не могло быть. Она заржавела настолько, что я едва смог её открыть. Ветер не мог проделать такого. Тут же хотел броситься бежать, но ноги не слушались меня. Всё тело сковал ужас. Позвать друзей я тоже не смог.
– Слышал? Она недовольна. Ты разозлил её.
«Прекрати!»
Рвалось из моей груди, но наружу просочился едва слышимый стон.
– Это она. Она плачет.
«Надо бежать. Бежать».
– Ладно, я пойду и проверю.
– А я уж думал, ты струсишь.
«Это не я. Славик, беги. Это не я».
Позже я не был уверен в том, что произошло дальше. Маленькому мальчику всякое могло померещиться. Но не в ту ночь. В ту ночь я увидел её. В ярком цветном платье, с букетом цветов. Она сидела в тени того самого дуба, и даже он затих. Она плакала и звала маму. Все ребята клялись, что слышали её плач. Естественно, уже после того, как я рассказал, что произошло.
– Почему бы вам просто не оставить меня в покое, – услышал я её голос. – Вечно вы, мальчишки, всё выдумываете. Папа послал меня отнести цветы, а я заблудилась, только и всего. Ты поможешь мне?
– Ну вот, – раздался голос Славика над моей головой. – Нет здесь никаких приведений.
–А ты посмотри получше.
Не знаю, почему всё вдруг закончилось, но я снова мог двигаться. Выскочив из кустов, как черт из табакерки, я схватил Славика за руку.
– Бежим отсюда.
Как он завопил! Я прежде не слышал такого вопля. Он пытался вырваться, но я не отпускал его руку, а он все вопил. Ребята громко смеялись. Для них всё это было частью игры, но только не для меня. Славик рванул изо всех сил, и я повалился на землю. Вскочив, бросился следом за ним.
Вам знакомы старые кладбища? Они чем-то напоминают лабиринт из прутьев и зарослей. Я отлично знал дорогу, только особо не разбирал, куда я бегу, просто бежал подальше от этого дуба, а вслед летел дружный смех приятелей. Перепрыгивал оградки, протискивался сквозь решётки, ломал кусты. Никогда я не наступал на могилки. Таково было негласное правило. Но страх заставил забыть обо всем.
Это была обычная могилка из мраморной плиты и гранитного надгробия. Я просто провалился в неё. Плита оказалась слишком тонкой и не выдержала моего веса. Острые края больно впились в ногу, словно кто-то с огромными когтями схватил меня за щиколотку. Я попытался вырваться и разодрал ногу до крови.
– Она схватила меня. Схватила. Славик, не бросай меня. Славик!
Но он был уже далеко и останавливаться не собирался. На следующий день мы нашли эту могилку, и все долго смеялись надо мной. На фото была какая-то старуха. Но в ту ночь, когда я посмотрел на надгробие, я увидел ту самую девочку. Вот и сейчас я посмотрел на фото, но там была не она. С черно-белого фото на меня смотрела ведьма. Та самая ведьма. Она ухмылялась.
Я дёрнулся, и нога оказалась на свободе. Уже собирался бежать, когда прямо передо мной сгустился мрак и раздался громкий смех, от которого волосы на затылке встали дыбом. Демон из камня смеялся все громче и громче, и тут кто-то схватил меня за руку. Я посмотрел вниз и увидел одного из парней Глыбы, того самого, который вспыхнул как факел. Он и сейчас горел. Я чувствовал запах горелой плоти и волос, его глаза смотрели на меня умоляюще. От его руки огонь передался мне, одежда вспыхнула, боль пронзила всё тело. Хотел сбить пламя, но только зажег другую руку. Корчась от боли, я вопил во всю глотку, пока огонь не добрался и туда. Пламя лизнуло шею, уши, ворвалось внутрь. А демон продолжал смеяться под ухмыляющийся взгляд ведьмы. Я уже летел куда-то, а вдогонку звучали слова сгораемого заживо головореза.
– Зачем ты это сделал? Мне так… больно… прошу, убей меня. Убей меня. Убей… убей… убей…
– Нееееееет….
Закричал я, и всё закончилось. В нос ударил запах горелого мяса и мочи. Я попытался вскочить, и тут кто-то схватил меня за руку.
– Держите его.
Раздалось над самым ухом.
– Пусти. Прошу, пусти меня.
– Да не стойте же вы, – произнес всё тот же голос. – Держите его. Руки, главное руки.
–Нет, прошу вас, отпустите меня.
– Всё в порядке. Это был сон. Просто дурной сон. Никто не причинит тебе вреда. Посмотри на меня. Ты можешь сделать это? Взгляни на меня.
Я попытался разлепить веки и выполнить эту простую просьбу. Но ничего не смог разглядеть. Как если смотреть через несколько слоев целлофана. Всё мутно, а силуэты людей похожи на тени.
– Кто вы? Что вам от меня надо?
– Я Кристоф. Ты в доме Ордена, мы хотим помочь тебе. Создатель, как же ты кричал. Должно быть, полгорода распугал своими воплями. Мы отпустим тебя, только не делай глупостей. Раны ещё не зажили, постарайся лежать смирно.
– Где я?
– В Лидендэйле. Помнишь?
– Помню.
– Вот и отлично. Пить не хочешь?
– Почему мне так больно?
– Ты чуть не сгорел заживо. Может, всё-таки выпьешь воды?
– Было бы неплохо. А нельзя открыть окно? Меня сейчас вырвет от этого запаха.
– Откройте окно. И пошлите за Вильямом. Вот, держи.
Я принял из рук Кристофа кувшин с водой. Она оказалась прохладной и на удивление вкусной. Я пил, пока не осушил его до дна.
– Что произошло? Где принцесса?
– Во дворце, где ж ей ещё быть? Ну и повезло же тебе. Это же надо додуматься, пойти к болотной ведьме в одиночку! И как она тебя не убила?! Если бы не патруль…
В этот момент кто-то открыл окно, и в помещение ворвался холодный осенний воздух. Первый вестник приближающейся зимы. Запахло влажностью и свежестью, как после хорошего ливня. Озноб пробежал по всему телу, на мгновение отвлекая от боли.
Боль. Никогда бы не подумал, что можно испытывать нечто подобное. Я бы не отказался от двойной дозы морфия.
– Вильям просил доложить ему, когда ты придёшь в себя. Господи, ну и кричал ты. Я сам чуть дух не испустил.
– Кошмар приснился. А нет у вас чего-нибудь покрепче воды?
– Вино сгодиться?
– Буду благодарен.
Кто-то засеменил ногами, хлопнула дверь, а я всё не мог отойти от дурного сна. Из головы не выходило фото ведьмы на надгробии. Клянусь, это была она. В детстве я видел на фото старуху, ту самую, в которую превратилась ведьма. Бред какой-то.
– Если честно, я не верил, что ты выживешь! Но этот меч творит чудеса. Всего три недели прошло, а раны почти затянулись. Даже веки снова отросли. Я уже не говорю о глазах и языке.
Из всего сказанного, я ухватился за одну единственную фразу:
– Три недели?
– Ну, если точнее, – он замялся. – Двадцать два дня.
Быть того не может. Двадцать два дня? Всё это время я что, в коме был? Где я только не был, но в коме впервые. Что же произошло на той злосчастной поляне? Именно этот вопрос я и задал Кристофу.
– Лучше спроси это…
Договорить ему не дали. Дверь снова скрипнула, и кто-то зашёл в комнату, громко топая тяжелыми сапогами.
– Я послал за Вами, как только он пришел в себя!
– Благодарю, Кристоф. Оставишь нас наедине?
Вильям! Я сразу узнал его голос.
Ответа не последовало, из чего я сделал вывод, что Кристоф лишь кивнул и незамедлительно покинул помещение, прикрыв за собой дверь.
Какое-то время я слышал только дыхание Вильяма и своё и, наконец, не выдержал:
– Всё так плохо?
– Плохо? – Вильям улыбался, я ощущал это всеми фибрами души. Всё напряжение как рукой сняло.
– Ты ещё спрашиваешь! Да видел бы ты себя несколько дней назад, сейчас плясал бы от радости! Многие уже похоронили тебя. Скажи спасибо королю. Орден, как увидели меч, решил тут же прибрать его к рукам. Но король предложил свой вариант. Как понимаешь, перспектива их не обрадовала!
Его радость и уверенность постепенно передавались мне, и, когда он продолжил, я улыбался вместе с ним.
– Кстати, вот твоё вино. Знал бы, принес чего получше. Держи.
Вильям вложил мне в руку кувшин и помог подняться. Вино, и правда, было не лучшего качества. Кислое, слегка отдающее спиртом. Но я был искренне благодарен судьбе за такой щедрый дар. С каждым глотком по телу растекалось приятное тепло, а боль, хоть и не ушла полностью, отступила куда-то на задний план.
– В Ордене совершенно не умеют делать вино, – между тем продолжил Вильям. – Но тебя, вижу, это нисколько не заботит. Да, и вот ещё что. Мы тут делали ставки, выживешь ты или нет…
Я поперхнулся, от чего часть вина пролилась на грудь. Вильям поспешно убрал кувшин, уложил меня обратно, и сердечно заверил меня:
– Я нисколько не сомневался в тебе. И будь уверен, твоя доля выигрыша ждёт тебя.
– Что произошло?
Вильям засопел, пробубнил нечто нечленораздельное, но всё же сдался и заговорил:
– Знал, что ты задашь этот вопрос. Признаюсь честно, мне неприятна эта история. Не могу избавиться от мысли, что бросил тебя одного. Мог ведь помочь?
– Не мог, – серьёзно ответил я. – Я и сам не рассчитывал выжить. В какой-то момент просто решил, что я заслуживаю смерти, вот и хотел…. Выкладывай.
Кажется, он даже выдохнул и немного расслабился.
– Честно признаться, я надеюсь, что ты прояснишь хоть что-то. Мы покинули поляну, как и договаривались. До самого города скакали во весь опор. Когда король и принцесса были в безопасности, я послал несколько человек, как и обещал. К сожалению, они опоздали, – тяжело вздохнул Вильям, и тут же продолжил. – Та тварь уже прикончила ведьму и завладела твоим телом. Трава вокруг покрылась инеем, а сам ты напоминал глыбу льда. Никто не хотел к тебе приближаться, и я не вправе их судить. Но парни не бросили тебя, решив наблюдать до тех пор, пока всё не закончится. Но дальше… Ты хоть что-то помнишь?
– Нет.
Честно признался я.
– Я ожидал чего-то подобного. Это и не удивительно. Через час, после того как они устроились на безопасном расстоянии и стали наблюдать, ты просто вспыхнул, как промасленный факел. Ни тебе криков, ни диких агоний. Когда притащили тебя в город и поведали о случившемся, король тотчас разослал гонцов во все стороны, призывая всех целителей откликнутся. Ты не поверишь, кто оказался в числе первых. Несмотря на запрет короля появляться в городе, этот пройдоха как-то пробрался и заверил всех, что вы лучшие друзья.
– Да о ком ты говоришь? Я знаю только одного…
– Всё верно. Ты не дал отправить его на плаху, и он вернулся отдать долг. Когда его застали за тем, что он мажет тебя какой-то дрянью, всех чуть удар не хватил. Запрет короля никто не отменял. Но мазь оказалась полезной, и его простили. Он просил передать, что возвращает долг и надеется, что ваши дороги впредь не пересекутся.
– Почему он не дождался и не сказал это сам?
Вильям, враз помрачнев, почему-то глянул в окно. Зрение пришло в относительную норму, и я даже смог рассмотреть его лицо. В его взгляде явно читалась обречённость приговоренного к казни, а его ответ не оставил никакой надежды:
– Мы в осаде!