Buch lesen: «Лимфы – воины белой крови»

Предисловие.

Эта книга – медицинская былина о физиологии и иммунитете. Почему былина? Да потому что в ней все достоверно, но есть элементы вымысла или сказочности, для окраски сюжета, так сказать. С точки зрения нормальной и патологической анатомии, физиологии крови и других органов и систем организма, здесь допущены некоторые вольности в названиях и описаниях их строения и функций. На самом деле в этом нет ничего страшного, ведь книга-то написана для детей и взрослых, не имеющих отношения к медицине, но интересующихся ей. Смысл ее – ознакомительный. Если бы я соблюдал все медицинские каноны и терминологию, то это был бы учебник для студентов медицинских вузов или медицинская монография про иммунитет. Но эти умные книги и прочее пишут светила медицины, а я – простой врач, без научных степеней и званий. И я люблю свою профессию и ещё пофантазировать. Каюсь! Конечно, Клетки нашего тела, в том числе Клетки крови и прочие жители нашего организма внешне не похожи на своих носителей – людей. Они не называют органы странами, а сосуды реками, не имеют рук и ног, они не говорят, как люди, не ходят в школу и на работу, как мы. Они не зовут друг друга по именам и прочее. Так и есть. Но тело человека состоит из них. Они живые. И без них не было бы нас.

Внутри нашего организма кипит жизнь огромного микроскопического мира, напоминающая жизнь человеческого общества во всех ее аспектах. Прочитав эту книгу, вы, я думаю, убедитесь в этом. Относитесь к своему организму с большим уважением! Он того стоит.

К сюжету глав книги имеются пояснения в разделе: «анатомия и физиология».

Глава первая.

Алая речка текла, омывая сплошь бугристые берега. Бугорки были одинаковые и плотно подогнанные друг к другу, как булыжная мостовая или клеточки в школьной тетрадке. Только речка эта была странная. И странно было даже не то, что вода в ней была алая. Странным было то, как она течет. Алая вода в ней прыгала. Да, именно так. То течет себе, а потом, как прыгнет, и еще раз, и еще, словно ее сзади кто-то подталкивает в определенном ритме. И она – эта речка, едва перейдя границу страны Костного Мозга, распалась в нем на множество речушек, а те – на ручейки, а те – на лужицы. А в лужицах вода почти не движется. Вот здесь, где ручейки образовали много луж, и стоит городок, в котором живут очень интересные существа. Все они настолько малы, что увидеть их можно только под микроскопом, если направить его на то, что находится внутри костей твоего тела. А там есть волшебное вещество– костный мозг.

– Матушка, – старый горбатый Амплифайер поклонился всем телом, так что чуть было не свалился со своих маленьких кривых трясущихся ножек, – в наших лабораториях накопилось очень много цитокинового сока, а вот инкубаторы пусты, ясли вычищены.

– Да, да, – отозвалась пухлая, можно сказать толстая, очень толстая особа, стоящая возле окна и смотрящая куда-то вдаль. – Я сама чувствую, ходить уже тяжело. – Особа стала медленно поворачиваться в сторону старого Амплифайера. Несколько минут прошло, пока она, наконец, повернулась к нему лицом. Старик терпеливо ждал. Царица все-таки. – Жаль, конечно, что я больше не увижу этого всего, – она махнула рукой в сторону окна. – Страна Костного Мозга. Как она прекрасна… – Царица задумалась, и улыбка умиления застыла на ее губах. – Ну да ладно. Что там моя преемница?

Честно говоря, в народе все называли преемницу владычицы дочкой, но сама Царица почему-то этого никогда не делала.

– Что, матушка? – переспросил Амплифайер и подошел поближе. Надо сказать, что он действительно был очень стар и глух к тому же, хоть у него и были большие уши. И потом, это его имя – Амплифайер, никогда Царице не нравилось. Она звала его просто – Нянь. А как же еще, если он нянчился с ней с самого ее детства, кормил ее с ложечки? Тогда он был еще не так стар и слышал хорошо.

– Я спрашиваю, что там моя преемница? – прямо в ухо Няню громко сказала Царица.

– Она готова к коронации, матушка. – Старик снова поклонился. Сколько таких коронаций он видел на своем веку! И всегда перед уходом прежней Царицы появлялась ее преемница. Откуда? Это было тайной.

– Очень хорошо, очень хорошо, – прошептала Царица. – Она будет достойной царского трона.

– Да, матушка, – согласился старый Нянь и снова поклонился, да так усердно, что все-таки не удержался на ногах, упал, ударившись лбом об пол.

– Ха, ха, ха, – засмеялась Царица услышав, как старый Нянь смешно бурчал, вставая: «Ух, ух, ухораздило же меня, ух». Наконец он выпрямился и, потирая ушибленный лоб, виновато уставился на Царицу. Он, как всегда, поставил свою трость у входа в царские покои. Так он был воспитан, а может, не хотел показывать, что уже очень стар: вдруг отправит на пенсию.

Увидев его растерянное лицо, Царица еще сильнее рассмеялась: «Сколько раз я тебе говорила, Нянь, – сквозь смех произнесла она, – не оставляй ты свою трость. Что за дурь ты вбил себе в голову: не брать с собой трость, когда идешь ко мне?»

– Послание ее царскому величеству из страны Головного Мозга, срочно и безотлагательно, – вдруг возвестил вошедший без стука гонец. – Только что получено по почте.

Царица вздрогнула, а Нянь, уже твердо стоящий на ногах, отвесил звонкую затрещину гонцу за то, что тот напугал венценосную особу.

– Давай, – Царица махнула гонцу рукой. Улыбка всё еще не спадала с ее губ. – Если срочно, то что-то наверняка произошло. Мудрые правители страны Головного Мозга управляют всем и контролируют всё в нашем мире – организме. Ненавязчиво, спокойно и обстоятельно. Но когда срочно и безот, безот…

– Безотлагательно – помог Нянь.

– Да, – кивнула головой царица.

Гонец вручил грамоту и, косясь на старого Амплифайера, обойдя его за несколько метров, моментально удалился.

– Так, так, – произнесла Царица, развернув сверток, – посмотрим. – Она углубилась в чтение. По мере того, как она пробегала глазами строчку за строчкой, улыбка спадала с ее губ.

– Что случилось, матушка? – осмелился спросить старый Нянь.

Царица подняла на него полные тревоги глаза.

– Вторжение, – выдохнула она. – Но какое-то странное. Врага не удается распознать, как будто он невидим, а все верхние пределы Дыхательного тракта объяты пожарами. Повсеместное воспаление. Правители страны Головного Мозга встревожены, просят поторопиться и напоминают, что пришло время.

– Да, – вздохнул старый Нянь и покачал головой, – опять начинается. Верхние пределы Дыхательного тракта – это в горле, – то ли спросил, то ли вспомнил Нянь. – Плохо дело.

Царица свернула грамоту и небрежно бросила ее через плечо.

– Пойдем, Нянь, мой старый друг. Пришла пора отдать всю себя на благо нашего мира.

– Да, матушка, – Нянь подбежал к ней и взял под руку. – Я провожу Вас.

Они шли молча по длинным коридорам дворца. В тишине были слышны только шуршание платья Царицы и стук трости старого Няня. Прислуга открывала перед ними двери и кланялась. Через некоторое время они вышли из дворца. На выходе, словно из ниоткуда, появилась царская охрана и стала сопровождать Царицу и старого Амплифайера, идущих под руку. Вскоре все они дошли до инкубатора и остановились перед входом.

– Дальше я одна, – Царица высвободила руку. Нянь только вздохнул. Он знал, что больше никогда ее не увидит. Он знал, что через определенное время двери инкубатора сами откроются, и он зайдет в его Белый сектор, а там будет полным-полно несмышлёных детей в яслях. В Красном секторе будет то же самое. Он заберет пустой графин с трюмо, на этом его работа будет закончена, и, скорее всего, новая царица отправит его на пенсию.

– Матушка, – вдруг опомнился Нянь.

– Да.

– В холле перед входом в Красный и Белый сектора на столике стоит графин…

– Знаю, знаю, дорогой. (Содержимое графина Нянь менял каждый день, ожидая момента, когда настанет то, что, наконец настало.) Я знаю это с детства. Я помню, как ты учил меня, что нужно будет сделать, – она посмотрела на старого Няня и грустно улыбнулась.

– Что ж? – Царица выпрямила спину и в глазах ее мелькнула искра решительности.

– Пробил час. Прости и прощай навсегда, мой друг.

– Да, матушка, прощайте, – старик шмыгнул носом и стер катившуюся по щеке слезу.

– Выше нос, мой дорогой Нянь, я иду не умирать, а давать жизнь, ведь это мое предназначение. – Царица улыбнулась и вошла в открытую дверь. Через секунду дверь со скрипом закрылась и изнутри громко щелкнул затвор.

Нянь еще долго стоял на месте, сгорбившись, что-то бубня себе под нос и вздыхая.

Действительно, на столике, перед двумя дверьми, стоял внушительных размеров прозрачный графин. На нем красовалась этикетка с надписью: «Пей и не удивляйся». Рядом с графином стоял изящный фужер.

– Чему я должна удивляться? – подумала Царица. – Что удивительного в том, когда пьешь?

Царица улыбнулась. Она не знала, что с ней будет, когда она начнет пить, но знала, что налитое в графин она должна выпить обязательно. Так ее учили. Царица подошла к столику и налила себе жидкости в фужер. Помещение наполнилось приятным запахом. Она сделала глоточек, затем еще и не заметила, как выпила всё. Было очень вкусно, и Царица тут же налила себе еще. Но ничего удивительного не происходило. Через

некоторое время с жидкостью было покончено. Царица подошла к зеркалу и посмотрела на себя. То же пухленькое лицо, те же пухлые руки. Она собралась было отойти, как вдруг голова ее закружилась, в глазах стало двоиться и – о чудо! – через секунду в зеркало смотрело уже две особы. Что интересно, обе они были значительно моложе царицы, но чем-то отдаленно напоминали ее. Сказать, что обе они были удивлены, ошарашены фактом своей внезапной двойственности – это ни сказать ни о чем.

– Ты кто? – одновременно спросили обе особы и, отвернувшись от зеркала, посмотрели друг на друга с интересом.

– Не знаю, – снова одновременно ответили обе.

И та и другая припомнили, что когда-то они были царицами, или, что невероятно, были одной Царицей. Но от этого голова могла пойти кругом, а она и так начала кружиться и у одной, и у другой. И тут каждая из них совершенно отчетливо поняла, что пора идти. Перед ними было две двери с надписями: КРАСНЫЙ и БЕЛЫЙ сектор. Быстро развернувшись, они пошли каждая в свою дверь инкубатора, сказав друг другу «пока», естественно одновременно. Но на этом их чудесные превращения не закончились. Когда они вошли каждая в свой сектор, их взглядам предстала интересная картина. Помещения были сплошь заставлены крохотными кроватками – яслями, между которыми были маленькие проходы. Больше они увидеть не успели: головокружение становилось всё сильнее и сильнее, и вскоре разобрать что-либо стало невозможно. Если бы кто-нибудь мог видеть то, что происходило с особами, он несомненно подумал бы, что сошел с ума, или видит сон, или по ошибке объелся мухоморов. Каждая из особ удваивалась, каждая из получившихся еще раз удваивалась, и так далее, при этом они всё уменьшались и уменьшались в размерах и потихоньку превращались в детей. И вот, наконец, достигнув размеров, позволявших уместиться в яслях, армия малышей бросилась к кроваткам и стала укладываться в них, как будто все заранее знали, где чья. Никакой толкотни, никаких шумных потасовок за место. А когда они разлеглись, то тут же заснули. Во сне малыши снова уменьшились, теперь до размеров грудничков, но понять и почувствовать это уже не могли, а вспомнить, что когда-то все вместе они были одним целым, и подавно.

Именно в этот момент открылись внешние двери инкубатора, и в него с улицы стали чинно заходить какие-то существа. Они подходили к яслям и внимательно рассматривали младенцев. Некоторых перекладывали на другое место. Наверно, так было нужно. А других и вовсе уносили с собой высокие существа с длинными руками, которые свисали у них, как плети, до самого пола, так что они могли дотянуться ими до ребенка даже через две кроватки. За ними вошли какие-то толстяки, держа в руках бутылочки с сосками. Странные они были – эти толстяки. Спросите почему? Да просто у них было по шесть рук, хотя им, может быть, наша внешность показалась бы странной. Вскоре помещение заполнило дружное чавканье, чмоканье и сопение. Толстяки удовлетворенно кивали головами, видя, как с каждым следующим глотком младенцы опять начинали расти.

Примерно через десять минут кормежка закончилась, и детей оставили одних.

Маленький Лимфоцит открыл глаза и посмотрел по сторонам.

– Ого, – буркнул он себе под нос, – да здесь столько детей! Видимо-невидимо!

Лимфоцит не знал, что он родился в коллективном инкубаторе. Это что-то вроде нашего детского сада, только здесь Лимфоцит пока не видел воспитателей, нянечек и прочего обслуживающего персонала. Тут были одни дети. Сплошь и рядом. И все они были как две капельки воды похожи друг на друга. По крайней мере те, кого Лимфоцит смог разглядеть. Он посмотрел на лежащего рядом в таких же яслях ребенка.

– Эй, друг, (а как еще можно назвать того, кто находится с тобой рядом и ничего плохого тебе не сделал?) эй, посмотри на меня!

Рядом лежащий ребенок, так же, как и Лимфоцит, крутил по сторонам головой и так же удивлялся тому, что все окружающие похожи друг на друга. Наконец, он откликнулся.

– Привет, – произнес он доброжелательно.

– Меня зовут Лимфоцит, можно кратко – Лимф, а тебя?

Тут он удивился, а почему это он думает, что его зовут именно Лимфоцит? Ведь его никто не называл этим именем, но он был уверен, что его зовут так, а не по-другому.

– Хм, – удивился рядом лежащий в яслях ребенок, – меня тоже зовут Лимфоцит, а кратко – Лимф. И что интересно, – начал рассказывать он, – я спрашивал у того, что лежит справа от меня. И его зовут так же. А тот спрашивал другого. У него такое же имя. Всё это, конечно, повод для того, чтобы задуматься, тем более, что все мы похожи друг на друга. Например, ты, прямо вылитый мой сосед справа.

– А ты, – Лимф засмеялся, – вылитый мой сосед слева.

Оба Лимфа расхохотались.

– Что за смех, дети? – вдруг раздалось откуда-то издалека.

Дети притихли и приподнялись на локтях. Прямо к их яслям приближалось толстое, можно сказать круглое как шар, существо с маленькими кривыми ножками и маленькими ручками. И, что интересно, ручек у него было в три раза больше, чем всего две ноги. И в каждой из ручек были какие-то мензурки, пипетки, колбочки и прочая посуда.

– Что за шум, озорники? – приблизившись к яслям Лимфа, произнесло круглое существо и строго посмотрело на него.

– Мы, э-э-э, – замялся Лимф.

– Мы просто говорили о том, что это очень весело быть похожими друг на друга и одинаково называться, – помог Лимфу сосед по яслям.

Глаза круглого существа потеплели.

– Да, – согласился шар с ручками, – мне тоже, честно говоря, было весело, когда меня и таких же, как я, произвела на свет Матушка Стволовая Клетка, то есть Царица. И я так же лежал в яслях, как и вы. Но потом я повзрослел…

– Матушка Стволовая Клетка, кто это? – спросил Лимф.

– Подрастёте – узнаете, – ответил шар с ручками. – А пока разрешите представиться. Меня зовут дядюшка Хелпер. Я такой же Лимфоцит, как и вы, но не совсем такой же.

– Как это? – удивленно выкрикнул кто-то из детей. Теперь уже все вокруг притихли и смотрели на дядюшку Хелпера с интересом, ловя каждое его слово.

– А вот смотрите.

Дядюшка Хелпер стал грузно, переваливаясь с боку на бок, ходить между яслями и раздавать каждому по мензурке, или склянке, или бутылочке, заполненными какой-то жидкостью. Лимфу и его соседу досталось по мензурке с зеленой жидкостью. Она очень приятно пахла. Кому-то досталась склянка, кому-то бутылочка. Когда всё было роздано, дядюшка Хелпер торжественно произнёс: «Пейте, и всё поймете сами! Это цитокиновый сок. Сок роста и волшебных превращений!»

Да это и не надо было говорить. Честно говоря, Лимф и его друг уже попробовали жидкости тайком, пока толстый дядюшка Хелпер отвернулся. Она показалась им необычайно сладкой, но ничего не изменилось. А вот когда сок был выпит до конца, началось такое…

Те, кто пил из мензурок, так же, как и Лимф, стали расти, как на дрожжах. Вскоре Лимф почувствовал, что в яслях ему стало тесно. Он сначала сел, подобрав под себя ноги, потом и вовсе вылез из яслей, встав с ними рядом. То же сделал и его друг, и все остальные. Тело Лимфа удлинилось и расширилось, руки и ноги окрепли, а на голове выросли смешные рожки. Правда, рук у него так и осталось две, в отличие от тех, кто пил из бутылочек. Те прямо на глазах Лимфа стали точной копией дядюшки Хелпера, разве что только поменьше ростом. Теперь они с удивлением рассматривали свои многочисленные ручки, растущие из плеч, которые тоже вскоре округлились и почти исчезли. Те, кто пил из склянок, выросли выше всех. Помимо этого, у них так сильно выросли руки, что ими можно было теперь обхватить себя вокруг туловища; а если опустить их вниз, то пальцами можно было достать пола, даже не нагибаясь. Лица их стали хмурыми и серьезными. Они не знали, куда деть свои руки, и то и дело хватали ими стоящих рядом, а тем стоило огромного труда отделаться от железных хватки обладателей длинных липучих рук. А друг и сосед Лимфа по яслям стал похожим на него, только много худее, без рожек на голове, но зато в очках. Единственное, что было одинаковым у всех, – это одежда, состоящая из одних трусов.

– Ну вот, – улыбаясь, произнес дядюшка Хелпер, – вот вам и ответ. Все вы – Лимфоциты, дети Матушки Стволовой Клетки, но все вы, как видите, разные. Теперь стали разными.

По инкубатору пошел удивленный шепот, медленно перерастающий в гул.

– Тихо, тихо, – громко прервал нарастающий гомон дядюшка Хелпер. – Вопросы есть?

– Да, – в полной тишине произнес Лимф с рожками, – есть.

– Ну, – дядюшка Хелпер подбоченился тремя парами рук, – слушаю тебя.

– Во-первых, спасибо за сок, очень вкусный.

Дядюшка Хелпер едва заметно поклонился и даже изобразил что-то вроде реверанса.

– А вот и вопрос: почему и зачем мы стали такими? – Лимф повел рукой в сторону, указывая на притихших, теперь уже подросших младенцев.

– Ну, – дядюшка Хелпер почесал то, что можно было назвать головой, а собственно являющееся макушкой тела-шара, двумя руками. – Всё дело в соке. Так было всегда, дети. В стране, где мы живем, много интересного и необычного на первый взгляд, но на самом деле всё подчинено определенному плану. Так вот, издревле мои предки приносили в детские инкубаторы цитокиновый сок и раздавали его детям по своему усмотрению. Мои предки научились делать этот сок, и теперь мы постоянно делаем его в Хелперовских

лабораториях. Так, когда подрастут, будут делать и те, кто сегодня выпил из бутылочек и стал похож на меня. Знайте, что ничего не делается просто так. Я же просто выполняю свою работу. В нашей стране у каждого есть своя работа, и каждый чем-нибудь занят. А вот зачем вы стали такими? На это вам ответят ваши учителя. Да, ясли инкубатора уже малы для вас. Пришла пора идти в школу.

Глава вторая.

– Всем детям встать рядом со своими яслями и строем на выход! – вдруг раздалось со всех сторон.

– Ну вот, – произнес дядюшка Хелпер, – я же говорил, что время пришло. Давайте, давайте, детки, стройтесь. Школа не любит, когда в нее опаздывают. Останешься за воротами, чего-то не узнаешь, а потом будут проблемы в жизни, а ты не сможешь их решить по незнанию. Или попадешь в глупую ситуацию, когда надо будет что-то сделать, а ничего не получится, знаний не хватит. И все будут смеяться и показывать пальцем: вот он незнайка, смотрите.

– А кто это говорит-то: «всем построиться?», – громко спросил Лимф.

– Это наша новая Царица, – ответил дядюшка Хелпер.

– А-а-а, – вспомнил Лимф, – Матушка Стволовая Клетка.

– Не совсем так, малыш, – дядюшка Хелпер покачался из стороны в сторону, – матушкой она станет, когда подрастет, а сейчас она еще юна. Но так как она царица, она знает всё про всех. Хелперы, такие, как я, помогают ей собирать информацию. Она следит за порядком в нашем городке. Прежняя царица ушла от нас.

– Куда ушла? – спросил друг Лимфа в очках

– Этого никто не знает, – вздохнул дядюшка Хелпер, – но, когда она ушла, появились вы все. Так происходит всегда, когда уходят царицы. И эта, и те, кто был до нее.

– Это грустно, – сказал друг Лимфа.

– Это жизнь, – заключил дядюшка Хелпер.

– Но почему ее не видно, новую царицу? – спросил Лимф.

– Видеть ее дано лишь немногим Амплифайерам. Это тоже такие Лимфы, которые служат ей, а вот слышать ее могут все и везде в нашем городке.

– Жаль, – расстроился друг Лимфа, – интересно было бы на нее посмотреть.

– Слышишь, – Лимф толкнул своего друга с очками на носу в бок, – хватит болтать, пойдем. – Извините, дядюшка Хелпер.

Его друг в это время уже не болтал, а затеял спор с соседом справа, ставшим после выпитого сока очень похожим на дядюшку Хелпера. Они поспорили, сможет ли его сосед хлопнуть в ладоши задними и передними руками. Тот задумался, но так и не смог хлопнуть. А как было понять, где у него передняя, а где задняя рука, если каждая могла быть и той и другой?

– Да я и не болтаю, – ответил друг Лимфа, – мы тут поспорили с этим толстым Лимфом. И зачем ему столько рук, если он не может даже хлопнуть ими в ладоши?

– Пойдем, пойдем, – Лимф потянул своего друга за руку. – Мы как раз идем в школу, там, я думаю, всё и узнаешь.

Маленькие Лимфы выстроились в длинные цепочки и медленно двинулись за идущими впереди взрослыми Лимфами разных мастей. Впереди открылись большие ворота и прямо перед ними цепочки идущих друг за другом по одному детей соединялись в двойки, тройки и так далее, пока перед воротами не получалась уже внушительная колонна, как на демонстрации. Наконец и Лимф с другом вышли из инкубатора и сразу угодили в алую лужу ногами. Лимф осмотрелся по сторонам. Справа вдали он увидел красивый алый дворец царицы со множеством башенок и балкончиков, слева протекала река. Как раз из нее вытекал маленький ручеек, который и впадал в лужу, куда угодили ногами Лимф и его друг. А в реке…

О, чего, вернее кого, там только не было: такие же, как Лимф и его друг, только взрослые Лимфы, правда, одетые. Какие-то красные, округлые существа, с вмятинами под мышками и торчащими из этих вмятин большими, почти прозрачными, шарами. И много других странных на вид существ. Некоторые из них затевали шумные игры, брызгались, забирались, а потом скатывались вниз с белых, словно вата, айсбергов и айзбергунчиков, медленно плывущих и возвышающих свои верхушки над поверхностью реки.

– Вот это да! Наверно, здорово так купаться в алой воде, плавать, кто на спине, кто на животе?! И ведь не тонут же. Это тебе не по лужам шлепать, – подумал Лимф и с размаху наткнулся на впередиидущего.

Колонна остановилась и медленно стала переходить реку через мост, перестраиваясь перед ним по четыре Лимфа в ряд. Там, за мостом, стояло огромное здание с вывеской над входом: «ШКОЛА ЛИМФОЦИТОВ». (Не удивляйтесь, что Лимф смог прочитать вывеску, еще ни разу даже не посетив школу. Дело в том, что у Лимфов, как и у всех других жителей страны Костного Мозга, эта способность была от рождения).

Но самым интересным было даже не то, что Лимф увидел школу. Самым интересным был мост. Наверное, он был волшебным, потому что, переходя через него, Лимф краем глаза заметил, что река до моста была алой, а, выходя из-под него, стала темно-вишневой или бордовой, как хотите. Айсбергов после моста стало меньше, так как многие из них застревали, задев верхушками за край моста, и рассыпались. Да и вообще река стала какой-то грустной и хмурой, как и существа, плывшие по ней, а красные существа с вмятинами по бокам стали худыми-худыми и без шаров. Бока их ввалились еще больше, а кожа стала дряхлой и морщинистой. Словно они враз взяли и постарели.

Лимф со своим другом в очках попали в одну шеренгу. С ними попал и тот толстый многорукий Лимф, что так и не смог хлопнуть в ладоши. А с другого края от толстого Лимфа, шел худой и высокий Лимф с длиннющими руками, которые он волочил по дороге. Вскоре откуда-то сбоку к ним присоединилась колонна, где были Лимфы, похожие на худеньких девчонок с длинными, острыми носами. Одна из них встала сбоку от длиннорукого. Почему Лимфу показалось, что это девочка, он не знал. Он вообще их никогда не видел. Но в том, что это была девчонка, он был уверен.

«Интересненькая компания», – подумал Лимф и спросил своего друга в очках:

– Не знаешь ли ты эту девчонку? Что-то я не видел ее в нашем инкубаторе.

– Хм, знаю, – ответил тот. – Я тоже сразу понял, что это девчонка, только вот не знаю, почему. Я познакомился с ней, когда мы перешли через мост. Ты еще оглядывался в это время на ручей, а я даром времени не терял. Она тоже Лимф, только из соседней комнаты нашего инкубатора. Там все были такие, как она.

– Соседней комнаты? – удивился Лимф.

– Эх ты, – изумился друг Лимфа, – ты всё мечтаешь. – Он снял очки, дыхнул на стекла и протер их об трусы, после чего снова водрузил очки на нос. – А я все вижу, все замечаю. Видимо все дело в очках.

Колонна вновь остановилась, и, посмотрев вперед, Лимф увидел, что дверей в школу на самом деле много, но открыты были только две. У одной из них стоял дядюшка Хелпер. Как он успел сюда забежать вперед колонны?

В эту дверь входили Лимфы-мальчики. У другой двери стояла очень красивая, не худая, не толстая, но со строгими глазами кудрявая особа и, внимательно осматривая каждую девочку с ног до головы, пропускала их внутрь. При этом то, что было у нее на голове, постоянно шевелилось. Было такое впечатление, что ее волосы вот-вот уползут с ее головы.

– Интересно, – просто так спросил Лимф, – что там нас ждет, за этими дверями?

– Известно что, – ответил его друг, – учиться, учиться и еще раз учиться. Школа же.

– Как-то это не воодушевляет, – пробубнил многорукий, толстый Лимф.

– Да, – согласилась девчонка писклявым голоском.

Длиннорукий, высокий Лимф с хмурым лицом промолчал.

– А знаете что, – предложил Лимф, – давайте все дружить.

– Дружить – это хорошо, только, чур, больше не заставлять меня хлопать в ладоши, – согласился толстый многорукий Лимф и посмотрел на Лимфа в очках, что недавно поспорил с ним на просто так.

– Я согласна, – пропищала девчонка и толкнула в бок длиннорукого Лимфа.

– А я что? – басом сказал он. – Я ничего, я только «за».

– Ну, вот и договорились, – подытожил Лимф.

– Нет, – вдруг не согласился Лимф в очках. – Посмотрите вокруг. Все мы похожи. А как мы будем искать друг друга, если потеряемся?

Друзья переглянулись и посмотрели на других, таких же, как они, Лимфов.

– Не будем же мы кричать: «Эй, Лимф, где ты?», – ведь все мы Лимфы, так?

Дети пожали плечами.

– Я предлагаю дать всем имена.

– Как это? – спросил толстый, многорукий Лимф.

– А очень просто. Вот ты, например, будешь, э-э-э, – Пузырь.

– А чего это пузырь? – обиделся толстый Лимф.

– Полнота не порок, а признак хорошего питания.

– Ну, если так, я согласен, – почесав живот тремя руками, сказал толстый Лимф.

– Та-а-а-к, ты (все посмотрели на длиннорукого, высокого Лимфа) будешь– Хмурый.

Тот еще сильнее нахмурил брови, но ничего не ответил.

– Ты, – он указал на девочку, – будешь Пискля.

– А я что, виновата, что у меня голос такой? – возмутилась девочка.

– Да ладно тебе, я же на Пузыря не обиделся, – встрял толстый Лимф.

– А как будем звать тебя? – спросила девочка, указывая на предложившего все это Лимфа в очках.

– Умник, – предложил Пузырь, – потому что он в очках. – А его друга…

– А меня зовите просто – Ли, – попросил Лимф с рожками.

– Почему Ли? – поинтересовался Умник.

– Чтоб никто не догадался, – ответил Ли.

– Опять чего-то себе нафантазировал, – буркнул Умник. – Ладно, Ли, так Ли. Хотя тебе бы лучше подошло – Рогалик, например.

Как раз в это время подошла очередь пятерки друзей. Они остановились перед двумя дверьми. Пути мальчиков и девочки с этого места расходились.

– До свидания, Пискля, – Пузырь прощался долго. Пожать все его шесть рук нужно много времени. Ли махнул ей рукой и смущенно отвернулся. Хмурый просто кивнул головой.

– Пока, Пискля, – Умник долго тряс девочке руку. – Слушай, – спросил он шепотом, – мы тут все думаем, что ты девчонка. Это так?

– Наверно, – ответила она. – Откуда мне знать. А вы кто, мальчишки?

– Ага, – подтвердил догадку Пискли Умник. – По крайней мере, мы все так думаем. Ну ладно, до встречи, – он, наконец, отпустил ее руку.

Девочка, опустив голову, пошла в сторону двери, где ее ждала строгая особа. Мальчишки – в сторону двери, где их ждал дядюшка Хелпер.

– Вы видели, как на нас смотрела эта дылда с шевелящимися червями на голове у девчачьих дверей? Так и пялилась, чуть дыру мне на лбу не прожгла своим взглядом, – смеясь, сказал Умник. – Можно подумать, что в нашей стране не принято прощаться.

– Угу, – промычал Хмурый и попытался улыбнуться.

Увидев его лицо, мальчишки расхохотались. Дядюшка Хелпер недовольно посмотрел на них и погрозил указательными пальцами всех рук.

Прошло немало времени, пока всех детей развели по классам и усадили за парты. Ли, Умник, Пузырь и Хмурый попали в один класс. Пузырь уселся за одну парту с Хмурым, а два давних еще по белому сектору инкубатора друга, Ли и Умник, уселись за парту позади них. В классе стоял такой шум, что друг друга было плохо слышно. И лозунг, висящий над доской, на котором красивыми буквами было выведено: «ВО ВСЕМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ПОРЯДОК», на маленьких Лимфов никак не действовал. Но вот, наконец, открылась дверь, и в класс вошел учитель. Это был толстяк, похожий на дядюшку Хелпера. В его руках было много всякой всячины: указки, плакаты, мелки разных цветов, тряпка для доски, классный журнал, карандаш, ручка и много всего другого. Дети замолкли. Он подошел к столу и, поворачиваясь вокруг себя, все это добро вывалил на него. Затем громко поздоровался:

«Здравствуйте, дети!» Дети встали и ответили: «Здравствуйте!»

– Садитесь, – предложил учитель. – Меня зовут Лимфоцит-Хелпер 25 поколения, 6 инкубатора, 867 номер. Это официальное имя. Или Хелпер 256867. Официальные имена нужны Лимфоцитам, чтобы получать доступ к информационному пространству нашего мира. Это как пароль. Ввел его, куда нужно, – и получи информацию. Официальные имена с номерами вам присвоят, когда вы закончите школу.

Дети переглянулись в недоумении.

– Понимаю ваши вопросительные взгляды, но так уж заведено.

– А покороче имя нельзя, учитель? – не удержался Умник.

– Сначала надо поднять руку, а затем спрашивать, – одернул его учитель.

– Простите, – Умник заметно смутился.

– Короче можно, – ответил Учитель, – меня зовут просто Хелпер. Объясняю. Все мы – Лимфоциты. Но как вы уже поняли, Лимфоциты бывают разными. Я Хелпер, то есть помощник. И, как вы понимаете, основная моя задача – помогать. Также, как и твоя, – учитель указал на Пузыря. – И таких же Лимфоцитов, как ты. Среди вас есть Супрессоры: это те, что с длинными липкими руками. Они – удерживатели. Вот, например, этот Лимфоцит, – учитель указал на Хмурого, – когда вырастет, будет следить за тем, чтобы остальные Лимфоциты слишком рьяно не спешили в работе. Ведь как говорится: "поспешишь, Лимфоцитов рассмешишь". (Весь класс уставился на Хмурого. Пузырь толкнул Хмурого в бок и подмигнул.) Есть Лимфоциты Киллеры, то есть воины. Это те, кто будет сражаться с врагами. Посмотрите на этого Лимфоцита с рожками, – учитель указал на Ли. (По классу пошел шумок.) – Тихо, тихо, дети, – успокоил учитель, – и есть Лимфоциты Флеши: это те, что в очках. Они – Лимфоциты, обладающие удивительной памятью на то, с кем встречались в жизни. Они помнят всех до одного и внешне, и по именам. Они видят то, на что не обращают внимания другие. У каждого Лимфоцита, будь то Хелпер, Супрессор, Киллер или Флеш, есть свои уникальные способности. И эти способности нужны для совместной, слаженной работы. Когда каждый знает свое дело, то оно спорится. Если делать его вместе со всеми, то оно спорится еще больше. А главная наша работа – ЗАЩИЩАТЬ НАШ МИР. – Учитель сделал паузу и почесал живот. – Ну что, понятно?