Buch lesen: «Альфабет»
Нет, развилка – как беда:
Стрелки врозь – и вот не здесь ты.
Неужели никогда
Не сближают нас разъезды?
В.С. Высоцкий
Часть 1. Альфа и Бета
Глава 1
Когда рушится мир, важнее для тебя нет ничего. Когда рушатся твои надежды, миру это фиолетово. Ему параллельны людские заботы и проблемы. Он дал тебе временное пристанище под небом – а дальше ты уж как-нибудь сам. В принципе, все верно, но мне от этого было не легче.
Из бетонной коробки областной администрации я вышел злым и расстроенным. Да, отказ неприятен сам по себе, но я бы его как-нибудь пережил, и переживу, куда денусь, но почему нельзя было сказать «нет» по телефону, когда я три дня назад звонил в этот долбаный отдел культуры? Но не сказали же, назначили встречу, и что? Мало того что потратил деньги – за билет на автобус только в одну сторону шесть сотен, – так еще и поверил во что-то, обнадежился, а в результате такой облом!
И ведь начали разговор аккуратненько так, вежливо, с улыбочкой: смотрите, мол, какая зима нынче ранняя да снежная, сколько у хозслужб теперь работы, сколько затрат… А бюджет – не резиновый. Вот и нам ужиматься приходится, экономить на чем только можно. И брать сейчас нового человека в штат – это даже непорядочно как-то, не поймут нас. Но взять вас нам очень хочется. Вот очень-прям-очень, жуть как! Ан нет, нельзя… Не сейчас. Потом как-нибудь, может быть. Или еще когда.
Ну и так далее, минут на двадцать пустопорожней болтовни. Было бы не так обидно, если бы не тратили время на унизительные оправдания и утешения, а хотя бы сейчас вели себя порядочно, и сразу сказали, раз уж по телефону не смогли: прости, мол, Василий, не нужен ты нам. Вот зачем, спрашивается, приезжал? Узнать, какой я весь из себя талантливый и распрекрасный? Так я это и сам знаю. До столичной сцены еще, конечно, не дорос, и не факт, что когда-нибудь дорасту, но у себя в городе – без сомнения, лучший, и почти уверен, что и здесь, в областном центре, не оказался бы в числе последних бездарей.
А то, что нашу так называемую труппу разогнали – это правильно. Каким бы я талантливым ни был, тащить все и дальше на себе уже надоело. Да и что я один могу? Если ложка дегтя портит бочку меда, то уж ложка меда даже стакан дегтя сладким не сделает.
Я поймал себя на мысли, что не по делу как-то хвост распушил, тем более единственный слушатель моего внутреннего монолога и так все о себе любимом знал. Все, кроме одного: что теперь делать? Искать работу по основной специальности, на которую сдуру угробил в универе пять лет жизни? Только не хочу я в душном офисе штаны просиживать; к тому же забыл за последующие пять лет все, чему меня пытались научить. Да и кому сейчас сдался не первой свежести экономист без опыта работы, который и делать-то ничего не умеет? Да, двадцать семь – еще не старость, но те, кто помоложе да пошустрей, давно все тепленькие места заняли. И ладно, собственно, говорю же: не хо-чу!
Уныло жонглируя безрадостными мыслями, я простоял на крыльце администрации довольно долго. На меня уже поглядывали из окон, да и ноги стали мерзнуть – зима и правда рано началась, в отделе культуры не соврали. Торчать тут и дальше в надежде, что работодатели опомнятся и выбегут лобзать мне руки, было глупо. Куда умнее – чапать к автовокзалу и возвращаться домой, в опостылевшую однушку, где меня никто, увы, не ждал. Можно еще, конечно, завалиться к родителям, те и накормят, и приголубят, но портить им настроение не хотелось, а убедительно сыграть бодрячка даже я бы перед ними не смог, уж мама бы точно меня влет расколола.
Как бы то ни было, билет все равно нужно было брать, и желательно на ближайший автобус. Я глянул на часы: без двадцати три. Автобус отходит в три пятнадцать; если поспешу, то и перекусить в кафешке успею.
Сбежав с крыльца и хрустя свежим снегом, я быстро зашагал вдоль здания негостеприимной администрации. Но стоило свернуть за угол, как я невольно сбавил шаг. До меня и в самом деле не сразу дошло, почему я это сделал. Просто вдруг почуялось: здесь что-то не то! Будто звоночек в голове прозвенел. Тревожный такой: динь-динь, у тебя все дома? Я остановился, посмотрел направо, куда меня подспудно и тянуло глянуть, и понял: нет, не все. Потому что вон того здания здесь раньше точно не было. Всего час назад, когда я шел в администрацию, на этом месте смотрела на проспект лишь трехэтажная школа. А теперь?.. Что за краснокирпичное семиэтажное уродище прилепилось к несчастному учебному заведению? Да и как оно могло всего за час прилепиться?
Впрочем, что это я… Этот угрюмый, массивный как чугунный утюг домина не мог быть построен не то что за час, но и за месяц! Да и кому бы вообще взбрело в голову строить такое? Еще и расположить так, что фасадом здание словно въехало в школу, а торцом выехало на проезжую часть!
Я аж дышать забыл. Но когда увидел, как желтая маршрутка, пропуская обгонявшую ее легковушку, взяла чуть правее и вот-вот должна была врезаться в угол нелепого дома, не выдержал и заорал: «Тормози! Там же…» Договорить я не успел. Маршрутка вошла в красный кирпич, словно горячий нож в масло, а уже через пару мгновений вынырнула с противоположной стороны и как ни в чем не бывало понеслась дальше.
На меня начали оглядываться. Я представил, как выгляжу со стороны: с выпученными глазами, разинутым ртом, вытянутыми дрожащими руками… Воображение у меня профессионально хорошее, и возникшая в голове картинка мне не понравилась. Я сунул руки в карманы и тронулся в путь. Но пройдя шагов десять не выдержал и оглянулся. Дом из красного кирпича стоял на месте. Точнее, как раз не на месте, нечего ему там было делать совершенно! Только ему на мое мнение было плевать – стоял себе и стоял, перекрыв тротуар и заступив на дорогу. И еще одна машина, белая легковушка, протаранила кирпичные стены без видимых последствий как для себя, так и для них. А вот и бредущая по тротуару парочка вошла в стену, явно не увидев ее перед собой.
«Ага, – подумал я, – не увидев!.. Слона-то я и не приметил». Не увидеть эту красную уродливую громадину надо было еще постараться. Да и то, не перед самым же носом стену не заметить!.. Между тем парочка, продолжая держаться за руки, вышла с другой стороны здания. «Счастливые домов не замечают», – машинально схохмил я, хотя было совсем не до смеха. Получалось так, что кроме меня никто этот дом не видел. Мало того, для остальных его не существовало вовсе!
«Стоп! – осадил я себя. – А с чего ты взял, что для тебя он реален? Ты ведь его пока не касался». Разумеется, первой мыслью было тут же пойти и потрогать дурацкое здание. Но меня остановили два обстоятельства. Во-первых, стало страшно. Очень, до липкого ужаса. А что если я дотронусь до кирпичной стены и почувствую ее твердость? Это будет означать лишь одно: я сошел с ума. Во-вторых, дом стоял на противоположной стороне проспекта, а перехода поблизости не было… Да какое там «во-вторых»! Вполне хватило и «во-первых».
«Значит так, – скомандовал я себе мысленно, – никакого дома там нет, это у тебя глюки от расстройства. Так что – шагом марш на автобус!» Я выполнил команду «кругом!», поправил шарф, надвинул на брови шапку и чуть ли не бегом рванул к автовокзалу.
Любование несуществующим домом стоило мне того, что автобус на три пятнадцать помахал на прощанье хвостом. Следующий отправлялся лишь в половине шестого, и теперь где-то нужно было убить два часа.
Для начала я все-таки зашел в привокзальную кафешку и пообедал. Скорее, заморил червячка – раскошелиться на полноценный обед задушила жаба. И так больше тысячи за билеты отдал. А ведь я теперь безработный, пора к этому привыкать и начинать экономить.
Я пожалел, что не взял с собой электронную читалку. Сидел бы, читал – и время пронеслось незаметно. Можно, конечно, с телефона почитать, но это только глаза ломать – нормальный смартфон я лишь собирался купить, а теперь, похоже, отсобирался. Так что оставалось одно: пешая прогулка на свежем воздухе. Дешево и полезно. А куда идти – без разницы, пошляюсь туда-сюда, лишь бы убить время. Сказано – сделано. Я шел и с наслаждением вдыхал морозный воздух, то и дело подставляя лицо падающим с низкого неба снежинкам. А потом вновь увидел тот самый дом из красного кирпича. Ноги привели к нему сами. Меня накрыло паникой. Ну уж нет, хватит с меня этих глюков! Скорей назад, подальше отсюда!.. Но не успел сделать и шага, как услышал вдруг:
– Нелепая штуковина, не так ли?
Я обернулся. В шаге от меня стоял среднего роста господин в фетровой коричневой шляпе и длиннополом сером пальто с норковым воротником. На вид ему было под сорок, хотя, может, и «за» – я плохо с первого взгляда определяю возраст. Перехватив мой взгляд, он поднес к полям шляпы два пальца и едва заметно кивнул.
– Простите, вы о чем? – прикинулся я шлангом.
– О том самом, на что вы уже второй раз приходите смотреть.
– В первый раз я приходил не смотреть… – машинально ляпнул я, и мужчина улыбнулся в усы. Да, у него были шикарные усы: густые, рыжие – даже, скорее, темно-красные, как стена злополучного дома.
– Тем не менее вы его видели и тогда, и сейчас, – то ли спросил, то ли констатировал незнакомец.
– А вы? – с вызовом спросил я. – Вы его видите?
– Увы, нет. Но по рассказом наслышан, сколь несуразно он выглядит.
– И кто же вам об этом рассказал? – хмыкнул я, чувствуя как немеют губы. В голове запульсировало: «Уходи! Скорее беги отсюда!»
– Может, побеседуем в более удобном месте? – спросил усатый. – У вас ведь есть время? Во сколько ваш автобус, – посмотрел он на часы, – в половине шестого? Что ж, для начала нам этого хватит.
– Но как вы… – задохнулся я, а потом вдруг спросил: – Чего и для чего нам хватит?
– Времени. Для первой беседы, – невозмутимо сказал незнакомец. – Которая может стать и последней, тут уж вам решать.
Услышанное заставило меня отшатнуться, и усатый, подняв ладони, поторопился объяснить:
– Нет-нет, простите, неуклюже выразился. Я имел в виду, если вы будете против дальнейших бесед, то просто сядете в автобус и уедете.
Беседовать с незнакомцем мне совершенно не хотелось. Но как от него теперь отвязаться? Проще согласиться, узнать, чего он хочет, вежливо попрощаться и уехать домой, забыв о красном доме и аналогичного цвета усах. Вопрос лишь: забудет ли их обладатель обо мне? Каким-то образом он знал о моих сегодняшних перемещениях и планах – скорее всего, следил. Значит, я ему нужен. Но зачем, почему?! Потому что видел этот нелепый дом? И что?.. Может, я и впрямь свихнулся, вел себя неадекватно, добрые люди сообщили куда следует, и этот дяденька прибыл за мной из соответствующего заведения? Вряд ли, на санитара психлечебницы он не очень похож.
Все это пронеслось в голове сумбурным шквалом мыслей, и я вдруг понял, что если сейчас повернусь и уйду, то они будут преследовать меня очень долго. Я имел в виду мысли. Хотя не исключено, что и усач сотоварищи. Недаром же он намекнул, что про этот злополучный дом ему еще кто-то рассказывал.
– Ладно, – выдохнул я. – Давайте побеседуем. Только скажите честно: вы за мной следили?
– Откровенно говоря, да, – на мгновение замявшись, ответил незнакомец. – Но лишь после того как вы увидели дом в первый раз. До того момента я и не подозревал о вашем существовании. Впрочем, давайте все же поговорим не здесь. Обещаю, что отвечу на все ваши вопросы. Идемте же!
Он повернулся и сделал шаг, но я, опомнившись, бросил ему в спину:
– А куда именно вы меня хотите отвести? И кто вы, собственно, такой?
– Ах да, – остановился усатый и приподнял шляпу. Под ней блеснула лысина. – Прошу меня извинить… Ме́нделев, Дмитрий Иванович. Именно Менделев, а не Менделеев, – изображая улыбку, шевельнул он усами. – Хотя я тоже в некотором роде ученый – правда, без степеней и званий. Точнее будет сказать, исследователь. А пригласить хочу в мой… скажем так, офис. Мы арендуем тут неподалеку помещеньице для… э-э… исследований. Совсем близко, я даже машину не взял.
– «Мы»? – вопросительно посмотрел я на Менделева.
– Да, я не один. Но сейчас там никого нет, так что нам никто не помешает.
Дмитрий Иванович замолчал, не сводя с меня взгляда. А я опять засомневался. Бес его знает, этого «недохимика»! Сейчас заведет меня в ближайшую подворотню и… Я чуть не рассмеялся. И – что, ограбит? Украдет автобусный билет и – сколько там? – едва ли тысячу сверху да предмет антиквариата в виде старого мобильника? Хотя с другой стороны, он может не знать, что у меня ничего больше нет. Но про автобус же знает… Тьфу ты! Что же делать?
Заметив мои колебания – а это плохо, артист должен уметь держать лицо, – Менделев полез во внутренний карман пальто, достал оттуда паспорт и протянул мне:
– Держите. Ваши сомнения мне понятны. Но я хочу, чтобы вы с самого начала мне доверяли.
Я смущенно хмыкнул, но паспорт взял. А почему нет, собственно? Открыл, увидел на фото знакомые усы и лысину, пробежался взглядом по ФИО, отметил, что дядька из местных, зафиксировал дату рождения… ага, не ошибся, усачу тридцать девять… Закрыв паспорт, я отдал его Менделеву и кивнул:
– Годится.
– А вы не… – покрутил тот ладонью.
– Что, и мне предъявить паспорт?
– Нет-нет, я просто хотел, чтобы вы тоже представились. Надо же как-то к вам обращаться.
– Как? Вы не все обо мне знаете? – съерничал я, но сам же и поморщился от неудачной шутки. – Простите. Зовите меня Василием.
– А…
– Просто Василием. Этого достаточно.
– Хорошо, Василий. Идемте же, а то опоздаете и на этот автобус.
Глава 2
На автобус я действительно опоздал. Точнее, просто никуда не поехал. Интересно, если бы можно было отмотать время назад, и окажись я после всего снова «здесь и сейчас», не побежал бы домой без оглядки, обгоняя автобусы? Сложно ответить. Если бы кто рассказал о том, что со мной скоро случится, и я этому поверил, – наверное, побежал бы. А вот после того, как пережил это сам, кого за это время встретил, что приобрел и что потерял – думаю, просто не смог бы. Не только убежать, но и жить дальше. Но обо всем – по порядку…
«Помещеньице», которое снимал Менделев, размещалось на первом этаже жилой девятиэтажки и представляло собой большую комнату с четырьмя закрытыми жалюзи окнами. Раньше там, скорее всего, было что-то вроде библиотеки – даже осталось несколько стеллажей, заваленных теперь электротехническим и прочим хламом: приборами, инструментами, мотками цветных проводов, коробками из-под аппаратуры. Посреди комнаты тянулся узкий длинный стол с выстроенными в ряд шестью мониторами и столькими же офисными креслами рядом. Самой интересной оказалась противоположная от окон стена. Начиная метрах с полутора от пола и до самого потолка всю ее закрывали, по моим прикидкам, тридцатидюймовые или около того в диагонали плоские экраны, а в центре висел самый большой, дюймов под пятьдесят, не меньше. На каждом из них были видны различные участки областного центра; я узнал центральную площадь, включая здание администрации, железнодорожный и автовокзалы, еще какие-то здания и улицы, а на центральном, большом экране красовалась та самая школа, возле которой я ожидал увидеть и нелепый дом из красного кирпича. Только сейчас ничего лишнего из школьного здания не выпирало, и через его двери выбегали на широкое крыльцо школьники. Я обернулся к Дмитрию Ивановичу. Он понял мой немой вопрос и кивнул:
– Камеры не фиксируют бета-объекты. – Видя, что мне не стало понятнее, пояснил: – Так мы называем то, что вы сегодня имели удовольствие наблюдать.
Я вновь посмотрел на центральный экран. Кроме школы изображение захватывало также часть проспекта с проезжей частью и тротуарами, в том числе и место, где мы познакомились с Менделевым.
– Отсюда вы меня и заметили?
Дмитрий Иванович снова кивнул.
– Но если этих, как их там… бета-объектов… их, кстати, что – так много?.. – махнул я рукой на видео-мозаику. – Так вот, если их отсюда не видно, как вы узнали, что я смотрел именно на тот дом?
– Вы же не хотите сказать, что полчаса наблюдали за школьниками, – усмехнулся Менделев. – На маньяка-педофила вы не похожи, тот бы не стал так глупо подставляться. Впрочем, простите, Василий, я сморозил глупость, – замахал он руками. – И вообще, давайте разденемся, я угощу вас кофе и отвечу на вопросы: как уже заданные, так и те, что наверняка есть еще. Во всяком случае уверен: они непременно появятся.
Мы подошли к торцевой стене, где между стеллажами была незамеченная мной ранее дверь. Менделев открыл ее и сделал приглашающий жест. За дверью оказалась еще одна комната, куда меньше первой, с единственным, также закрытым жалюзи окном. Возле одной из стен высился одежный шкаф; вдоль другой, напротив стоящего в центре овального стола, обосновался приличный кожаный диван темно-бордового цвета; в углу приютилась раковина, дальше стоял небольшой холодильник, индукционная плита на подставке с ящиками; на стене висели шкафчики с затемненными стеклянными дверцами, сквозь которые просматривалась кухонная утварь.
– У вас тут жить можно, – вырвалось у меня.
– Что некоторые и делают, – улыбнулся Менделев. – Ночуют здесь, если засиживаются допоздна или когда на дворе непогода, а дома никто не ждет. – При этом он глянул на меня как бы с намеком: дескать, тебя-то ведь тоже не ждут. Впрочем, откуда ему было об этом знать.
Дмитрий Иванович снял и повесил пальто в шкаф, оставшись в изысканном костюме. Затем вымыл руки и принялся колдовать у плиты над темно-красной, вероятно медной, на вид очень старой, если не старинной, джезвой. Во всяком случае, это точно была не современная, приспособленная для такой плиты турка, поскольку я заметил, как Менделев ставил под нее ферромагнитный диск-адаптер.
Я похвалил себя за наблюдательность и, пока снимал и вешал куртку, комнату наполнил сводящий с ума аромат кофе.
– Да вы присаживайтесь, – помешивая в джезве ложечкой, оглянулся Дмитрий Иванович. – Кофе сейчас будет готов.
Вскоре мы сидели на диване и смаковали из маленьких фарфоровых чашечек божественного вкуса напиток. Я хотел поинтересоваться сортом, но передумал: во-первых, такой кофе наверняка стоил дорого, а во-вторых, имелось много других, куда более насущных вопросов.
Менделев это тоже хорошо понимал.
– Не будем терять времени, – начал он. – Первым делом отвечу на проскользнувший у вас вопрос: много ли всего бета-объектов? Нет, не так, – мотнул он головой и покрутил красивое, с вензелями кольцо на безымянном пальце левой руки. – Сначала скажу пару слов о самих объектах. Правда, мы и сами толком не знаем об их природе. Тем более наблюдать их может весьма ограниченное число людей. Мне пока удалось разыскать пятерых… не считая вас. Из этой пятерки трое могут лишь видеть бета-объекты, но материальными они для них не являются. То есть эти мои сотрудники… м-мм… скорее, соратники, не имеют возможности коснуться объектов – для них это словно мираж. Двое других, Иван и Алена, бета-объекты и видят, и осязают. Даже могут войти внутрь, если это, к примеру, здание, как в вашем случае. Но, увы, перейти на другую сторону не получается и у них.
– На другую сторону миража? – не удержался я.
– Подождите, – поморщился Менделев. – Мне и так не удается подойти к сути… – Дмитрий Иванович снял кольцо – насколько я разбираюсь в драгметаллах, вряд ли золотое, скорее, платиновое, – снова надел его и покрутил на пальце. – Сложно объяснить необъяснимое, знаете ли. Давайте я попытаюсь рассказать главное, а вопросы вы зададите потом.
– Годится, – поставил я на стол пустую чашку и, приготовившись слушать, откинулся на спинку дивана. Признаться откровенно, я вовсе не собирался безоговорочно верить этому презентабельному лысому усачу. Мираж – это да, это хорошо. Стоило Менделеву упомянуть про мираж, как я тут же решил для себя, что именно его-то мне и довелось наблюдать. Ничего что в городе, ничего что зимой. Главное, это – пусть и чрезвычайно редкое, но всего лишь оптическое явление, что прекрасно все объясняло. А вот то, что в мираж можно войти – увольте. Неведомые мне «братец Иванушка и сестрица Аленушка» либо… как бы это помягче… фантазеры, либо, образно выражаясь, приняли что-то из «козлиного копытца».
– Так вот, – сделав глоток и отставив чашку, продолжил Дмитрий Иванович. – Перейти на ту сторону не получается, поэтому и узнать наверняка, откуда появляются бета-объекты, нам до сих пор не удалось. К тому же, не все они статичны. Всего мои коллеги наблюдали пять объектов: известный вам дом; непонятного назначения башню; белый с непрозрачными окнами, как мы его назвали – «павильон»; двухметровый мраморный куб и дерево – высоченную ель. Из пяти объектов статичен пока только дом. Появившись месяц назад, он остается на том же месте. Куб наблюдали раньше, но всего в течение часа, даже чуть меньше. Башня возникла сразу после куба и простояла неделю. Дерево появилось, уже когда стоял дом, но оно исчезло так же быстро, как и куб. Впрочем, его могли заметить не сразу, все-таки ель, пусть и очень высокая, не является в наших краях чем-то диковинным. Интереснее всего ведет себя павильон, который появляется в разных местах и может находиться на одном месте от нескольких часов до недели.
– А ваши коллеги, – не удержался я, – те, кто видит объекты, откуда они взялись?
Менделев посмотрел на меня с иронией (ну да, сам-то я «откуда взялся»?), но тут же стал серьезным:
– Первым я нашел Ивана. Это случилось прошлым летом. Я прогуливался по скверу и услышал шум. Парень лет двадцати стоял посреди асфальтовой дорожки и о чем-то спорил с окружившими его людьми. Подойдя ближе, я услышал его выкрики: «Это что, цирк? Розыгрыш? Зачем вы из меня дурака делаете?!» Мне стало любопытно. Я поинтересовался у одного из зевак, что происходит. Тот ответил, что парень явно сошел с ума – утверждает, будто перед ним стоит большой куб из розового камня, хотя на самом деле там ничего нет. Я пробрался ближе к парню и действительно никакого куба не увидел. Мысленно пожалев бедолагу, собрался идти дальше, но парень, чуть не плача, почему-то вдруг обратился именно ко мне: «Вы ведь не с ними, правда? Вы же видите этот куб?» Тут он провел рукой по воздуху, словно и впрямь касаясь преграды. Это выглядело настолько реально, что если бы не настоящие слезы в его глазах, я бы подумал, что это профессиональный мим. Но мимы, насколько я знаю, во время выступлений не разговаривают, и уж тем более не плачут. А на сумасшедшего парень походил и того меньше – с аккуратной стрижкой, хорошо и даже модно одетый. Между тем кто-то среди зевак подал мысль, что нужно вызвать скорую. Идею, словно искру в куче сухого хвороста, тут же раздуло пламенем по толпе: «Да-да!.. Его место в психушке!.. Пусть заберут, он может быть опасен!..» Сразу несколько человек достали телефоны и принялись названивать. И я, сам до конца не сознавая, что делаю, выкрикнул вдруг: «Не нужно никуда звонить! Это мой племянник. Сейчас я его уведу».
Дмитрий Иванович улыбнулся воспоминаниям и продолжил:
– Я взял парня за руку и, невзирая на попытки вырваться, потащил за собой, убеждая, чтобы он прекратил дергаться. Когда мы остались одни и я отпустил его руку, парень никуда не ушел. Он стоял, глядя на меня исподлобья и обиженно сопел, как дошкольник. А потом заявил, мол, вы тоже это видели. Я поинтересовался, что именно. Если его представление, то да, видел. Только посоветовал ему в следующий раз покрасить лицо белым и молчать, если уж решил стать мимом. Но парень буркнул, что никакой он не мим, и что там на самом деле был каменный куб. А потом опять сказал с вызовом, что я тоже не мог этот камень не видеть, потому что тот очень большой. И знаете до чего он в итоге договорился? Что это подстава, съемка для телешоу, где его разыграли. Еще пригрозил подать в суд, если это покажут в эфире. Он вел себя настолько естественно и правдоподобно, что подозрения о его невменяемости окончательно развеялись. Зато его слова натолкнули меня на мысль, что, вполне возможно, это не он, а как раз я стал жертвой некоего телевизионного розыгрыша. Я тоже стал невольно оглядывать ближайшие кусты в поисках оператора с камерой, но быстро опомнился. Вряд ли телевизионщики стали бы делать расчет на то, что кто-то ринется спасать подсадку. Слишком велик был риск, что кто-либо из зевак вызовет скорую или полицию. Так что вариант со съемкой я все же отмел. Тогда оставалось и впрямь думать, что парень сумасшедший. Вполне возможно, крыша у него поехала только что, поэтому и одет он в модные шмотки, и вообще не выглядит больным. Вероятно, он понял по моему лицу примерный ход моих мыслей, потому что перестал дергаться, упрямо свел брови и мотнул головой: «Идемте!» Он решительным шагом двинул назад. А мне уже на самом деле стало любопытно, что он такое придумал, да и беспокойство за него все же осталось. Короче говоря, я пошел следом.
Менделев отпил еще немного кофе и стал рассказывать дальше:
– Мы вернулись туда, где странный артист устроил не менее странную пантомиму. Зеваки уже, к счастью, рассосались. Парень убедился, что я на него смотрю, и снова провел рукой по воздуху, словно по твердой поверхности. А потом вдруг повернулся ко мне и откинулся назад. Я, вытянув руки, невольно рванулся к нему, уверенный, что «мим» грохнется затылком об асфальт. Подхватить я его не успел, но это было и не нужно. Парень завис под углом в сорок пять градусов, касаясь земли только пятками. Это было невероятно, невозможно! Я провел ладонью над его головой, затем под ней; в поисках невидимых нитей стал махать руками вокруг «фокусника». Но там было пусто! Зато у самого парня, наблюдающего за моими манипуляциями, внезапно округлились глаза. Он явно недоумевал, что я ничего не чувствую. А потом вдруг рухнул на асфальт, набил в итоге шишку на затылке, но в тот момент, кажется, даже не почувствовал боли. Затем вскочил и, растопырив руки, стал обшаривать вокруг воздух, бормоча, что камня больше нет, что тот пропал… Вокруг опять стали собираться зеваки, и я снова потащил его за руку подальше оттуда. Только теперь я ему верил. Внезапно исчезнув, куб окончательно убедил меня в своей реальности. Но – в реальности только для одного Ивана, с которым мы тут же и познакомились. У меня еще не было никакого плана действий, но внутренний голос нашептывал, что это только начало, и я дал парню номер телефона, взяв с него обещание позвонить, если он увидит еще что-то подобное.
– И он увидел башню, – вновь не удержавшись, перебил я Менделева.
– Не только. Еще Иван увидел глазеющего на башню Павла Сергеевича. Ваня сразу позвонил мне, и уже через час мы втроем обсуждали пришедший мне в голову план.
Дмитрий Иванович принялся играть кольцом, то ли вспоминая это событие, то ли собираясь с мыслями, и я решил воспользоваться паузой:
– Можно расскажу дальше?
Менделев бросил удивленный взгляд, неуверенно кивнул, и я продолжил:
– Вы решили следить за городом с помощью камер наблюдения. Не знаю, правда, как вам удалось к ним подключиться – возможно, кто-то из вас неплохой хакер. Вы ищете тех, кто разевает рот, глядя, казалось бы, на пустое место. Так и меня нашли. Я прав? В этом заключался ваш план?
– Да, Василий. Но это лишь первая стадия. Следующая ступень – узнать, что это за объекты, какова их природа, почему они появляются здесь, почему их видят не все… Ну а главная наша цель – это попасть туда, откуда они появляются. Вы уже видели: у нас есть технические возможности для наблюдений. Имеются и кое-какие финансовые средства. Главная наша проблема – катастрофическая нехватка людей с нужными способностями.
– Что-то я вообще никого не вижу, – пожал я плечами.
– Павел Сергеевич приболел, ему вообще уже за семьдесят… Никита отсыпается после ночного дежурства. Алена на выезде – почти одновременно с вами заметили еще одного «любопытствующего» на другом конце города. Что-то она не звонит, кстати… – Менделев достал телефон и положил перед собой на стол. – Иван и Стас тоже уехали – в одном из городов области люди несколько раз видели человека, вещающего о неких видениях, и мы решили проверить. Так что да, как я уже и сказал, людей нам катастрофически не хватает. И ведь кого попало не возьмешь – будь он хоть семи пядей во лбу, – нужны лишь те, кто может хотя бы видеть бета-объекты. Поэтому у меня есть к вам предложение: вступайте в нашу команду!
