Buch lesen: «Наркомания. Опыт избавления от зависимости. Исповедь бывшего наркомана»

© Борисов Α., Милославская О., 2020

© ООО «Издательство ВЛАДОС», 2020

© Художественное оформление. ООО «Издательство ВЛАДОС», 2020

© Оригинал-макет. ООО «Издательство ВЛАДОС», 2020

Вступление

Я – бывший наркоман, я прошел долгий, тяжелый и нелепый восьмилетний путь к смерти. Но я выжил и хочу поделиться со всеми рассказом о своей борьбе с этой страшной зависимостью. Я понял, что вся наша жизнь – это работа над ошибками. Но самый ценный жизненный урок, который я приобрел в этой борьбе, научиться любое свое поражение обращать в конечном итоге в победу, и главным образом победу над собой. Как этому научиться? Где взять силы? Я вместе с моей мамой выбирался из этого темного коридора зависимости, постоянно ошибаясь и рискуя жизнью. Я преодолел дорогу к свету, счастью и любви. Я на собственном опыте проверил действенность методик, приведенных в этой книге, и из всех своих ошибок постарался извлечь уроки, которые коротко сформулировал в конце каждой главы. А факты моей биографии послужили яркими тому иллюстрациями.

Сегодня я уже более восьми лет занимаюсь оказанием помощи зависимым и созависимым людям в избавлении от смертельных болезней. В этой книге я хочу всем рассказать не только о своем печальном опыте, но и дать конкретные рекомендации к действию на простых жизненных примерах. И прежде всего эта книга посвящается родителям, чтобы помочь им уберечь своих детей от этой страшной напасти – наркотической зависимости.

Глава 1. Моя семья

Обычное детство

Мои воспоминания о детстве – как о самой прекрасной части моей жизни сопровождают меня до сих пор. Я родился в обычной русской семье. У меня были замечательные родители и брат Олег, старше меня на девять лет. Мама была юристом, а папа работал в милиции. Мама очень любила меня, и по сей день я вижу и чувствую эту ее любовь и заботу. Ну а папу любил не только я, но и весь наш дружный двор. Отец особо отличался своим добрым отношением к людям и очень любил детей. В детстве он много раз брал меня на рыбалку и катал на своей спине, плавая в пруду, в котором мы ловили рыбу. Это очень редкие мои воспоминания о папе, ведь тогда мне было около шести лет.

Родной дом

Всей семьей мы жили в спальном районе города Рязани в двухкомнатной «хрущевке», которую выделили отцу к моему рождению. Во дворе дома у нас был большой яблоневый сад. С торца дома располагалась полянка, детский садик и разные спортивно-развлекательные площадки, а за домом – чудо-чебуречная, мечта любого гурмана. Запах из «стекляшки», так называли тогда эту столовую, распространялся на всю улицу, заманивая людей отведать дивных масляных чебуреков.

Летом мама выносила раскладушку и ставила под яблони, и мой тихий дневной сон проходил на природе в прохладе под сенью листвы. Мы жили на первом этаже, поэтому пока я спал, мама спокойно делала свои дела по дому. Туда же выносилась и детская ванночка, в которой я плескался в теплые дни.

Потом приходила осень, и весь двор становился разноцветным, затем наступала зима с первым снегом, во дворе стояли сказочно заснеженные деревья. Как же было красиво и трогательно! Когда же наступала весна, то весь двор будто оживал, покрываясь цветами и впуская свои ароматы к нам в дом.

Здоровье

Купания и сон на улице формировали из меня здорового мальчишку, в отличие от некоторых моих сверстников, которых родители постоянно кутали и прятали в душных квартирах. Мама всегда говорила, что я очень здоровый мальчик, а наш участковый врач знал меня как ребенка, который почти не болеет. Из детства вспоминаются только воспаление уха, да высокая температура на один из моих дней рождения зимой, и больше ничего.

Садик

С торца нашего дома за полянкой находился детский сад. С раннего детства туда меня водила мама. Там я подружился с мальчиком Колей, и это детское знакомство превратилось в дальнейшем в настоящую мужскую дружбу. Еще тогда в садике я заступался за Колю и ходил с синяками от Сашки, который был намного крепче и сильнее нас.

В общем, обычное детство: игры в «войнушки», лазание по деревьям, сумасшедшие гонки с горок в оврагах, летние шалаши, за которые нас постоянно ругали бабульки, дежурившие на лавке возле дома и знавшие все про всех.

80-е годы

В 80-е годы у подростков в моде были турники и Брюс Ли, «качалки» в подвалах и карате. Молодежь более старшего возраста также была помешана на спорте. Мой старший брат Олег не отставал от моды и часто проводил время с пацанами то на турниках, то в подвальных «качалках». Дома посередине большой комнаты Олег повесил боксерскую грушу, затащил туда несколько видов штанг, гантелей, гирь и много-много литературы про боевые искусства. Вот так я и рос в спортзале, оттачивая вместе с братом и его другом Лёхой по кличке Змей боевые единоборства.

Эти занятия очень вдохновляли меня на формирование здорового образа жизни. Я гордился тем, что у меня есть такой сильный старший брат, который всегда сможет за меня заступиться. Странным для меня было то, что он этого никогда не делал, за исключением только одного случая. Таким образом, уже тогда я понял, что за все свои поступки мне придется отвечать самому, а старший брат решать за меня мои проблемы не собирается.

Мы с братом вообще были разными людьми: Олег был тихим, спокойным и спортивным парнем, я же – амбициозным, дерзким и больше любил интеллектуальные занятия, чем спортивные.

Потеря отца

Когда мне исполнилось четыре года, мое детство было омрачено тяжелым событием: мой отец попал в больницу, где ему провели очень болезненную операцию на кишечнике, и врачи как приговор обронили страшное слово «рак».

В те года такой диагноз пациенту врачи разглашать не имели права, поэтому отец полагал, что его обманывают. Однако сильные боли так одолевали его после операции, что доктор сам порекомендовал отцу немного выпивать, чтобы заглушить боль. Так отец начал постепенно спиваться, а когда средств на алкоголь стало катастрофически не хватать – потащил вещи из дома – все, что менялось на алкоголь, будь то книги или мебель.

Конечно, моя мама вместе с маленьким ребенком долго такую ситуацию выдержать не смогла бы, и в один прекрасный день она просто перестала пускать отца домой.

Когда мама выгнала отца, он устроился у своего приятеля в частном доме на соседней от нас улице, и я бегал к отцу в этот домик. Помню огородик, старую мебель и лабиринты маленьких комнат. Однажды, прибежав утром к отцу, я оказался в этом доме один. Дом был пуст, в огороде ковырялся чужой дядька. Я долго звал отца, бегал, искал его в пустых комнатах, но в ответ – тишина. И тогда я почувствовал вдруг, что отца больше нет, и я никогда его уже не увижу. Я заплакал, и, размазывая слезы по щекам, побежал домой. Больше я отца не видел никогда. Лишь спустя несколько лет мама рассказала, что отец уехал к своей матери в Украину и там умер от алкоголя, а маме оттуда прислали телеграмму с трагической новостью. А тогда для меня – маленького шестилетнего мальчика – предчувствие горькой утраты оставило страшную незаживающую до сих пор рану на сердце.

Отчим-алкоголик

Вскоре в нашем доме появился новый папа. Аккуратно одетый, мужественный, фотограф Николай внушал доверие и быстро вписался в нашу семью. Я в скором времени воспринял его мужское плечо как родное. Отчим Коля был хорошего телосложения, с характерно мужскими чертами лица, в общем, нормальный русский мужик. Николай никогда не сидел на месте: то работал в детских садиках, фотографируя детей, то начал шить камуфляжную одежду, а потом и вовсе открыл свой фотосалон в центре самого большого района города. Он стал настоящим предпринимателем, причем будущее сулило ему большие перспективы. Однако было одно «но», Николай начал пить, и с каждым днем – все больше и больше. Из-за этого он постепенно деградировал как личность, а дома из нормального русского мужика превращался в бессердечного и неадекватного тирана, терроризировавшего всю нашу семью. Он избивал маму, меня, оскорблял брата, жизнь дома превратилась в ад. Пока он пил, фирму подмял под себя его заместитель, а затем и вовсе выкинул Николая из бизнеса, так отчим из-за беспробудного пьянства лишился своего дела.

Мои детские воспоминания об этих днях можно было бы назвать только одним словом – страх. Никогда не забуду, как, задвинув стул, я сидел под столом, плакал и дрожал от страха, наблюдая в щелку из-под стола, как пьяный Коля переворачивает кровати в поисках меня. Сколько раз, чтобы избежать встречи с пьяным отчимом, я прятался то внутри шкафа, то забирался на него и, обняв руками колени, тихо плакал.

Однажды прибежав домой, я увидел в приоткрытую дверь в ванную как мама в слезах смывала с лица кровь. Тогда я ничего не мог сделать, потому что был слишком мал, но на своего старшего брата затаил страшную обиду за то, что он не защищал маму от отчима. Олегу тогда было уже за двадцать, и, конечно, он тоже не всегда мог выдержать оскорбления пьяного отчима. И вот однажды, когда Николай пришел домой пьяный и в очередной раз начал оскорблять брата, тот не выдержал и, бросив штангу, которую в это время отжимал с другом, избил отчима так, что несколько лет на обоях в большой комнате оставались багровые пятна крови. До сих пор сохранились фотографии с отметками этого прошлого ужаса…

Именно тогда я поклялся себе, что, когда вырасту, отомщу отчиму за каждую пролитую мамой слезинку.

Как ни странно, эти ужасные воспоминания постепенно стирались из моей памяти: ведь у меня были любящие мама, брат, бабуля. Когда же отчим был трезв, я думал с благодарностью о том, что он у нас есть, что у нас полная семья: а кто не пьет и не ссорится? Я был уверен, что все семьи живут также как и мы, что мы обычная семья, и что есть семьи, в которых более серьезные проблемы и нет отцов вообще.

И только потом, анализируя события своего далекого детства, ко мне пришло понимание, что главная роль родителей – воспитание детей, и чтобы выполнить ее достойно, каждый из нас должен отдавать себе отчет, к чему могут привести те или иные действия, чем может закончиться тирания отца или развод родителей, в кого может превратиться ребенок, если создать неблагоприятную среду для его развития.

Так жизнь дала мне первый урок.

Урок № 1. Первая среда для социализации ребенка

Детство – это не подготовка к жизни и не репетиция. Это сама жизнь, наполненная впечатлениями, переживаниями, опытом. Помогая разрешать проблемы своим клиентам, психотерапевты и психологи проводят огромное количество исследований, в которых находит свое подтверждение всем известное выражение: «Все мы родом из детства». Американский педагог и писатель Феликс Адлер определил семью как общество в миниатюре, от целостности которого зависит безопасность всего человеческого сообщества.

Семья – ведущий фактор развития личности ребенка, от которого во многом зависит дальнейшая судьба маленького человека. В семье ребенок может быть свидетелем и участником самых разных жизненных ситуаций, причем не всегда позитивного содержания и смысла. Все, что наблюдает ребенок в поведении взрослых, формирует у него собственное отношение к миру. Отношение ребенка к окружающей жизни возникает благодаря его общению со всеми членами семьи, прежде всего в родном доме. Семья демонстрирует ребенку разнообразные поведенческие модели, на которые он затем будет ориентироваться, приобретая свой собственный социальный опыт. Можно с полным правом говорить о том, что семейная социальная среда определяет первые контуры складывающегося у ребенка образа окружающего его мира и формирует соответствующий образ его жизни. Известно, что человек уже с младенческого возраста развивается как существо социальное, для которого социальные ценности и атмосфера в семье, где он воспитывается, являются не только условием, но и источником его развития, играют первостепенную роль в его психическом становлении, формировании его личности.

Дети, растущие в атмосфере любви и понимания, имеют меньше проблем со здоровьем, в общении со сверстниками. И наоборот, нарушение детско-родительских отношений ведет к формированию различных психологических проблем и комплексов, отклонений в физическом, психическом развитии, в эмоциональной и поведенческой сферах. Это не только наносит непоправимый вред здоровью ребенка, травмирует его психику, тормозит развитие его личности, формирует различные нарушения в его поведении, но и влечет за собой другие тяжелые социальные последствия, такие как социальная дезадаптация¹.

Какой бы ни была семья, какие формы поведения не демонстрировали бы ребенку родители, все является для него допустимой нормой, даже если он уже понимает, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Эмоциональные отношения в семье играют важную роль в формировании личности ребенка. Оттого, какими они будут – положительными или негативными, будет зависеть, насколько члены семьи смогут ощущать себя единой общностью и чувствовать теплоту и поддержку друг друга. Таким образом, позитивное общение с родителями – это важнейший фактор нормального психологического развития ребенка.

Наиболее остро дети переживают нарушение контакта с родителями в результате развода, длительного отсутствия одного или обоих родителей, постоянного внутрисемейного конфликта, отсутствия родительского тепла. Нарушение нормальной жизнедеятельности семьи приводит к дезадаптации детей, к неспособности их контактировать с социальной средой вне семьи. В результате у ребенка появляется чувство эмоциональной подавленности, тревожности и даже депрессии. Обычно именно у таких детей и возникает проблема зависимости – это «проблема трех поколений в одной семье».

В последнее время в обществе отмечается неуклонный рост численности у подростков различных нарушений поведения, проявляющихся в агрессивности, жестокости, негативизме, враждебности, алкоголизации, наркомании, совершении противоправных действий. Многочисленные исследования доказывают, что дети могут достигать развития потенциала личности, если они воспитываются в безопасном, предсказуемом окружении, которое обеспечивает нормальный уход и естественную эмоциональную привязанность. Именно это ощущение дает человеку чувство уверенности и безопасности, помогает справиться с потерями и оценить приобретения, которые происходят на протяжении всей его сознательной жизни.

Таким образом, в зависимости от того, как выстраиваются взаимоотношения внутри семьи между ее членами, какова эмоциональная атмосфера в семье, можно разделить семьи на функциональные и дисфункциональные. В дисфункциональных (дисгармоничных) семьях² эмоциональные проблемы у детей и подростков проявляются в форме реакций агрессии, тревоги, страха, депрессии.

Известный советский психиатр, специалист по подростковым проблемам А.Е. Личко выделял четыре типа неблагополучных ситуаций в семье:

1) гиперопека различной степени: от желания быть соучастником всех проявлений внутренней жизни ребенка до семейной тирании;

2) гипоопека, нередко переходящая в безнадзорность;

3) создание «кумира» в семье. Для этой ситуации характерны постоянное внимание к любому побуждению ребенка и неумеренная похвала за весьма скромные успехи;

4) создание «золушек» в семье. В 80-е годы появилось много семей, где родители уделяли преимущественно внимание себе, а не детям. В этой связи отмечено увеличение количества черствых и жестоких подростков.

Также А.Е. Личко выделял четыре типа неблагополучных семей, способствующих появлению трудных детей:

1) семьи с недостатком воспитательных ресурсов. К таким семьям относятся разрушенные или неполные семьи.

2) конфликтные семьи, где родители не стремятся исправить недостатки своего характера, либо где один из родителей нетерпим к другому. В таких семьях дети часто держатся оппозиционно, подчас конфликтно-демонстративно. Более старшие протестуют против существующего конфликта, встают на сторону одного из родителей;

3) нравственно неблагополучные семьи. Среди членов такой семьи отмечаются различия в мировоззрении и принципах организации семьи, стремление достичь своих целей в ущерб интересам других, использование чужого труда, стремление подчинить своей воле другого.

4) педагогически некомпетентные семьи. В таких семьях культивируются надуманные или устаревшие представления о ребенке, которые заменяют реальную картину его развития. Например, уверенность в возможности полной самостоятельности ребенка, ведущая к безнадзорности, вызывает у последнего дискомфорт, эмоциональную напряженность, стремление оградиться от всего нового и незнакомого, недоверие к другому человеку.

Господствующие в дисфункциональных семьях нормы и стили поведения определяют и эмоциональный тон отношений между родителями и детьми: к большинству подростков из таких семей педагогические требования также предъявляются родителями в ссорах и скандалах. Принятые в семье образцы поведения переносятся и во внешнюю среду.

Стиль воспитания в дисфункциональных семьях: гиперопека (когда из ребенка делают беспомощного человека, не давая ему самостоятельно принимать решения, решать жизненные задачи и проблемы), или авторитарный стиль воспитания (ребенка муштруют, требуя от него больше, чем он может дать, пытаясь сделать из него некий идеал, которым впоследствии можно гордиться), или попустительский стиль воспитания (когда до ребенка родителям нет дела), или непостоянный стиль, в зависимости от настроения родителей. В каждом из этих стилей воспитания переживания и чувства ребенка не представляют интереса для родителей, и он остается со своими чувствами наедине.

В здоровой семье у каждого члена семьи есть своя роль, и роли эти равноправны, каждому уделяется доля внимания, проявляется уважение к индивидуальности, чувства каждого члена семьи представляют ценность для других членов семьи. В такой семье ребенок с детства может открыто выражать свои чувства, желания, смело рассуждать и будет выслушан, понят, принят. В дисфункциональной семье у ребенка такой возможности нет. Именно с этим обстоятельством связано такое большое количество эмоциональных расстройств в подростковом возрасте. Немаловажной проблемой является и то, что дети, проживающие в подобных семьях, бессознательно копируют поведение родителей, что, конечно, негативно отражается на их будущих отношениях уже со своими детьми.

Глава 2. Подростковый перелом

Прощай, отчим! Я тут главный!

Мне уже было четырнадцать лет, когда однажды в солнечный летний день я сидел на бревне с Лехой и жаловался ему на отчима. Леха приходился мне двоюродным братом, с ним мы дружили с детства, а на тот момент у него была своя банда юных отморозков.

Надо сказать, что братец часто толкал меня на безумные поступки, особенно когда провоцировал на драку с соседом Михаилом. Миша был в два раза здоровей меня, а в детстве вес соперников играл немаловажную роль в сравнении сил. Но, как ни странно, именно благодаря этим провокациям брата, я побеждал свои страхи и сломя голову бросался на Мишу. Победа в этих неравных боях почти всегда оставалась за мной. Так произошло и в тот день, когда после моих жалоб Леха подговорил меня наказать отчима. Заручившись его поддержкой, я собрал все свои обиды, всю злость, все силы и двинулся домой с твердым желанием потребовать, чтобы отчим проваливал из моего дома.

Дальнейшее вспоминается туманно: отчим в коридоре, я в зале с монтажкой или арматурой в руках, а мать посередине. Помню только, как я орал на него и обещал убить, если хоть еще раз увижу на пороге своего дома. Видимо это было настолько убедительно, что с тех пор я больше не видел его никогда.

Для меня это была победа, прорыв, свобода! В одно мгновение я расстался со всеми своими страхами, болями и комплексами. Все, теперь я тут главный.

Освободившись от отчима – причины основного своего страха, я понял, что больше ничего не боюсь, и от этого так высоко взлетел в собственных глазах, что, казалось, выше только боги. Я невероятно гордился собой – теперь никто, нигде, никогда не сможет мне указывать и заставлять, я сам себе господин – что хочу, то и творю.

Именно эта ситуация стала ключевой в моем переходном возрасте, именно эта победа вывела меня в плоскость вседозволенности и бесстрашия. Так я вступил, как мне казалось, во взрослую жизнь…

Школьная пора

Тогда я учился в школе, в восьмом классе и после всего случившегося чувствовал себя королем, повелителем мира. Я пребывал в полной иллюзии, что мы с моим другом Колюхой «самые нормальные пацаны и наши подруги самые четкие» – все как в американских фильмах. А потом, когда к нам присоединился Серега, активно занимавшийся профессиональной борьбой, то нам показалось, что мы стали еще «круче» – нам представлялось, что мы что-то вроде мини-ОПГ, от которых в те далекие 90-е стонала вся страна и которым хотела подражать вся молодежь, потому что у них были «крутые тачки, золотые цепи и их все боялись». Нам тогда было трудно понять, да никто и не пытался нам объяснить, что на самом деле хорошо, а что плохо, все смешалось, а мы как завороженные повторяли: все блатные – и я блатной, все воруют – и я вор.

Мы вообще перестали кого-либо и чего-либо бояться, мы ни с кем не считались: ни с директором, ни с завучем, часто даже нападали на учителей-мужчин, угрожали им, обещая натравить на них наших старших «пацанов», когда те будут возвращаться из школы домой. Сейчас невероятно стыдно вспоминать, как мы грубили и издевались над трудовиком Петровичем, как я обещал физруку «чикнуть лезвием» по горлу, хотя он сам частенько обижал ребят, мог ударить мячом или другим предметом. Каждый такой мой поступок только прибавлял мне наглости, и я все больше ощущал себя непобедимым.

Между тем это была вторая сторона моей подростковой жизни. В глазах же моей мамы я выглядел хорошим и вполне прилежным ребенком, который учит уроки и получает хорошие отметки. А ведь я действительно был очень ответственным и амбициозным учеником, очень любил учиться и в этом хотел быть также первым. За все девять классов в школе я прогулял лишь два урока и всегда очень ответственно подходил к выполнению всех домашних заданий. Каждый раз, когда маму вызывал в школу завуч, чтобы обсудить с ней мое неадекватное поведение или очередной ужасающий поступок, она искренне удивлялась: «Да, есть проблемы с поведением, а у кого из мальчиков их нет? Но он такой умный, такой ответственный, он не может быть плохим, и уж тем более совершать такие ужасные поступки». Мама знала только одну сторону моей жизни и не хотела верить во вторую, а меня это вполне устраивало.

Я очень любил учиться и даже окончил восьмой класс без троек, но воспитывала меня все-таки улица и именно она диктовала мне правила поведения. К девятому классу мы с моими товарищами сформировали реальную подростковую банду. А когда моего двоюродного брата и большую часть его дружков посадили за групповой вооруженный разбой, наша банда заняла их место. Теперь мы держали молодежь в страхе, угрожая физической расправой, а все проблемы решали с помощью драк, которые постоянно устраивали прямо в центре школы на первом этаже. Часто мы намеренно конфликтовали с ребятами из старших классов, чтобы затеять очередную драку и продемонстрировать всем свою силу и превосходство.

Так улица постепенно формировала из меня будущего преступника, шаг за шагом я погружался в пучину безнаказанности. Мне казалось, что взрослые из страха старались делать вид, что не замечают моих дурных поступков, и это придавало мне еще больше чувства ложной гордости и вседозволенности. Для меня границы между «плохо» и «хорошо» были стерты практически полностью. «Все хорошо, что делаю Я» – стало девизом моей подростковой жизни и медленно, но верно вело меня к пропасти…