Buch lesen: «Плутание в потёмках»
Глава 1
Визит
Весна за стенами постепенно вступала в свои законные права – эксцентричное Солнце в кои-то веки разогнало неповоротливые тучи и наконец удосужилось одарить божьих тварей светом и теплом. И я впервые в этом году решился открыть окно, впустив свежий ветерок.
– А? – Бодро развёл руками. – Хорошо?
– Кому адресован вопрос?
– М-м-м… – Я всегда теряюсь в разговоре со своими ущербными на проявление высшего интеллекта помощниками. – Это риторический вопрос… Но правда же хорошо?
– Прошу дать уточняющие комментарии по оцениваемому предмету и задать систему отсчета.
– Вопрос снимается. – Безнадёжно махнул рукой. Всё-таки искусственный разум по определению имел довольно серьёзные ограничения в плане понимания отвлечённых рассуждений.
– Мне нужен расчёт за последний месяц и аванс за следующий, – совершенно неожиданно вклинился в разговор двух местных интеллектуалов Диодор.
Его сверлящий, холодный взгляд словно булавками одного за другим пригвождал моих гипотетических мотыльков к своей подложке. И расположение столов напротив друг-друга предоставляло для этого развлечения энтомологов прекрасные возможности. Жаль, что далеко не гигантские размеры кабинета не позволяли развести нас на сколько-нибудь ощутимое расстояние. Очень неприятно ощущать себя сродни маленькой букашке.
– Не понял. У тебя бабушка умерла? – попытался сострить я.
Напарник хмыкнул, не оценив мой лёгкий юморок.
– Хочу вставить кардио-симулятор.
– Чего? Шутишь?
Не ожидал от соседа по кабинету столь качественных проявлений зачатков остроумия. Впечатляющая демонстрация от андроида психической каденции.
– Нет. Нашёл в Сетке недорогое предложение, – сказал, словно отрезал.
Хм-м, как же быстро порою блеск шутки может покрываться ржавчиной прогрессирующего сумасшествия.
– Ну, объясни мне, ЗАЧЕМ тебе кардио-симулятор?!
– Хочу, чтобы в груди билось сердце, как и у всех людей.
Я схватился за голову – пропал напарник, совсем с «катушек» слетел.
– И что это тебе даст?
– Буду слушать, как оно бьётся в тишине. Ты же вот слышишь своё, а меня тяготит эта мертвящая тишь внутри.
– Хочу тебя удивить – в большинстве своём люди не слышат своего сердца.
– Как так? Оно же стучит у тебя в груди, порою даже я его слышу.
С удивлением посмотрел на Диодора – неужели у меня оно так оглушительно колотится?
– Я своё не слышу. Чувствую иногда, но это редко – только когда волнуюсь. А лучше бы и не чувствовать. Оно тогда порядком мешает.
– Ты меня не убедил. Признайся, просто хочется ощущать своё надуманное превосходство. Это ваша извечная человеческая гордыня.
Я пожал плечами – андроид он, конечно, неплохой и даже порой вполне себе смекалистый, но вот как втемяшит в свои шарикоподшипники какую-нибудь хрень, молотком потом не вышибешь. И так уже раз в месяц заходит в робо-махерскую, поменять прическу – прикрывая изначально гладкую как шар черепушку. А когда он впервые заявился с этим хаером на голове, нас с АНом чуть сам мифический Кондратий не прихватил. Наверное тогда-то и довелось андроиду услышать биение зашедшего от пережитого шока человеческого сердца. И вот опять… Наш спор о важности ощущения стука в груди прервал робкий стук в двери, и Диодор направился встречать посетителя.
Вошедший представлял собою одну из ранних моделей обыкновенного робота-рабочего. Что сразу же вносило существенные коррективы в ожидаемый приход в сторону убыли. Но от регламентированных статутом консультационного бюро деваться было никуда.
– Какова причина вашего обращения? – Поскольку посетитель принадлежал царству искусственной жизни, право начать переговоры автоматически доставалось Диодору.
Клиент сидел прямо, положив ладони на колени, смотрел неотрывно на напарника… И молчал. Начало было многообещающее…
– Кхм-м… – коллега прочистил голосовые импланты, – Так в чём ваша проблема?
– А вы откуда знаете, что у меня есть проблема? – Посетитель неожиданно открыл рот.
Хотя перед нами расположилась одна из самых простых рабочих моделей, на лице которой ещё не предусматривались мимические мышцы, подозрительность источалась каждым миллиметром его искусственной кожи. А широко распахнутые и слегка навыкате фотоэлементы только усиливали впечатление.
– Успокойтесь, здесь нет подвоха. К нам похохотать никто не заходит. – На правах старшего партнёра я вступил в разговор.
Уж не знаю, насколько получилось успокоить посетителя, но бугрившиеся под аляповато сидящим лапсердаком серво-мышцы заметно расслабились. Потенциальный клиент даже попытался улыбнуться… И лучше бы он этого не делал. Бр-р-р. Теперь заснуть в ближайшую ночь точно не смогу.
– Чем можем помочь? – продолжил упорно гнуть свою линию Диодор.
– Я свобод, класс трудящийся, серия три. Третья серия стала первой, получившей искусственный интеллект, по эффективности сравнимый с человеческим мозгом, и тело, максимально приближённое к человеческому. И это на нашей модели отработали технологию переноса. Я начинал трудиться на сталелитейном комбинате. Потом после сокращения производства по экологическим нормам был переведён на сборочный конвейер. Установка кожухов. Как я сказал, мой искусственный интеллект достаточно продвинут и легко поддается перепрограммированию под любую изначальную профессию…
Я, честно говоря, выслушивая трудовой путь нашего клиента, начал позёвывать. Завязка криминального сюжета всё никак не начиналась, и этот затянувшийся производственный роман утомлял. Диодор же внимательно слушал своего собрата по головным ториевым процессорам.
– … картинка начала расплываться, и я почувствовал головокружение. Вы понимаете?
Напарник кивнул головой, но вот я ничего не понял – красная нить повествования затерялась в процессе своего нудного ветвления.
– Вы хотите найти, кто вас отравил? – подал голос наш конторский электронный секретарь АН.
– Да. Я подозреваю, что стал жертвой коварного заговора. Мои односерийники в большинстве своём оказались списаны и утилизированы – это ещё до принятия Великой Хартии Уравнения, а кто-то уже погиб в последнее время. Такое впечатление, что нашу серию целенаправленно уничтожают.
– Отравление?! – Я вмешался, не в силах скрыть удивления.
– Это Homo-шовинизм! – Два искусственных интеллектуала обратили на меня свои обжигающие в праведном негодовании взгляды. Третий же, не имея соответствующего реквизита, угрожающе промолчал.
– Молчу, молчу. – Пришлось защищаться от пламенеющих взоров обращёнными к ним ладошками.
– В прокуратуру обращались? – спросил клиента бестелесный АН.
– Конечно. Получил отказ в начале расследования. Смерти иных единиц серии меня не затрагивают, а материального ущерба мне лично не нанесено. Словно я и не мыслящее существо совсем.
– Вы тут зря обижаетесь. Мне бы они дали точно такой же ответ. Они не хотят служить не только ради свободов, но и просто не хотят трудиться, – к месту вставил я свои пять эре…
Пока я перешёптывался с помощниками, посетитель, которого по-видимому отпустило после разговора, с интересом крутил лысой головой. Только что могло привлечь внимание в нашей по-спартански обустроенной конторке? Пыльные полки с пухлыми томами бесконечных Кодексов и комментариев к ним же могли заинтересовать только юриста-перфекциониста, от коих наш клиент отстоял на приличном расстоянии по иерархической лестнице Хартии.
Мне не хотелось связываться с гипотетическим отравлением. И формальный повод был прекрасный – криминальный характер обращения позволял не относить его к обязательным услугам по гостарифу. Но моё предложение послать посетителя в пешее путешествие к прокурорским неожиданно натолкнулось на ослиное упрямство со стороны Диодора. Тот требовал заняться расследованием по пункту А Кодекса ИИ. Проклятье! Все попытки воззвать к ториевому разуму натыкались на хорошо знакомый осоловело-блестящий взгляд. И тут даже АН не в силах был помочь. Спорить с андроидом, зациклившимся в такое состояние, совершенно бесполезно. И я ещё некоторое время повыкаблучивался для проформы, потом плюнул и дал команду АНу регистрировать заявку.
– Давай, надиктовывай план действий. – Когда робот-рабочий ретировался, я рукой пригласил строптивого андроида продемонстрировать чудеса смекалки и провидения.
К сожалению, неисполнение заявки, полученной по гостарифу, снижало бальный показатель бюро и вело к удешевлению коммерческого прайса… Чего не хотелось бы – мы и так не шиковали в последнее время. Одни дизайнерские причёски Диодора влетали в солидную эрюшечку. Хотя, чего там было укладывать и расчёсывать, так, видимость одна из вторичного стекловолокна.
– Ну-у-у, – тут же начал подвисать напарник, демонстрируя напряжённый трафик умных мыслей в голове, – А-а-а…
Но я-то знаю, что это лишь уловки хитрого андроида. Меня не проведёшь на мякине. Диодор предо мною как облупленный, и даже искусственный хайер мало помогает скрыть довольно примитивную организацию ментальных процессов. С этого угла конторы ожидать блестящих идей не приходилось.
Обождав для проформы пару минут, я взял руководство расследованием в свои тёплые руки:
– АН, задание тебе: прошерсти по базам положение дел с этой третьей серией. Насколько достоверно утверждение о выпиливании всех причастных? Диодор, ты. Во-первых, мне нужна полная история создания серии – даты, количество, ареал применения, первично установленный срок эксплуатации. Во-вторых, установочные данные «доноров» всей серии для переноса. Да, АН, проверь кастовую принадлежность согласно Хартии. Следующее… Хотя, с вас и этого пока достаточно.
Наш конторский искусственный интеллект, коего мы между собой прозвали – АН, ушёл с непредусмотренной проектом головой в базы данных Сетки. А строптивый Диодор, взбодрённый выкристаллизованной мною дорожной картой, занялся своей частью задания. Его заточенный под цифровые технологии интеллект также позволял чувствовать себя в Сетке как рыба в воде. И пока мои искусственные помощники черпали нужные терабайты информации, я рисовал в блокноте завитушки, отложив на потом проработку стратегии расследования. Первоначальная информация не изобиловала подсказками, и строить версии на таком хлипком фундаменте было бесполезно. Поэтому я только рисовал…
Наш аэрокар шёл в плотном потоке машин, выстроившихся в воздухе длинной, извивающейся змеёй. За управлением недвижным изваянием замер Диодор. Полёты аэрокаров в разрешённых эшелонах следования были настолько встроены в Сетку, что ручное управление разрешалось только носителям искусственного интеллекта. Точнее сказать, настройками частных каров просто-напросто не позволялось взять управление человеку, недостаточно для этого быстрому и часто непредсказуемому в своих действиях.
И пока мои руки и голова были свободны, я обдумывал собранную коллегами информацию.
Третья серия создавалась почти тридцать лет назад для замены людей в профессиях, не требующих значительных умственных способностей. Первое внедрение оказалось настолько удачным, что её попытались распространить на вредные и опасные производства. Но там недостаточная продвинутость искусственного интеллекта сыграла жестокую шутку: пара техногенных катастроф, казалось, поставили на этой идее жирнющий крест.
Но… Неожиданно произошёл прорыв, откуда его совсем не ожидали. Всё началось с попытки ментально соединить человека-оператора с сознанием робота для удалённого управления в агрессивной среде вредных технологических процессов. И первоначально незамысловатая идея преподнесла неожиданные плоды – после разделения «симбиотов» искусственные реципиенты начинали демонстрировать неожиданный прогресс в интеллектуальном плане. Словно отпечаток сознания человека каким-то загадочным образом оставался на ториевой матрице робота. Усовершенствовать данную технологию не составило особого труда. Так и был изобретён «перенос» – процесс записи ментальной матрицы человека-донора на робота-реципиента. Все последующие модели от примитивных роботов до эволюционной вершины в виде андроида-мультипликатора проходили данный этап формирования интеллекта. Диодор, например, имел обязательную книжку-сертификат, куда вписывалась психологическая карта «донора». К сожалению, на момент отработки третьей серии ещё не была формализована документальная часть «переноса», поэтому в Сетке отсутствовала информация по её «донорам». Как говорится – приплыли. Разобраться, что происходило с этими роботами, отталкиваясь от карт «доноров», не получалось. Правда, оставалась слабая надежда на сборочный завод – может, там ещё что-нибудь сохранялось.
– Вам куда? – Дорогу нам перегораживали два огромных дроида-охраника. – Предъявите пропуск!
– Я консультант-криминалист. Действую согласно ордера по обязательной услуге, предоставляемой в рамках гос. политики Уравнения.
– Пропуск! – Дроиды, угрожающе нависая над нами, навели звуковые сочленения-клешни.
Получить вибро-удар, да ещё и не один, совсем не улыбалось, и мы отступили, пятясь задами, аки две напуганные креветки.
– Ну, что? Почему я не наблюдаю твоего энтузиазма?
Диодор лишь отрешённо пожал искусственным плечами. Практически наверняка – данный жест достался ему от «донора». Эх! Уж лучше бы мало-мальская сообразительность…
– Аллё! Что будем делать?
Холодный взгляд не проявил и проблеска сознания. Только пассивное ожидание… Чёрт! Дал бог помощничка. Что же делать? Вариантов пробраться на охраняемую территорию не просматривалось. Стояли бы на посту люди, вполне можно было попытаться договориться за мелкую мзду. Но не поллитрушку же машинного масла предлагать этим железным чурбанам!
Мы вышли на предзаводскую площадь. Когда-то давно, помнится, тут кипела жизнь: киоски, торговцы, конечные остановки общественного транспорта. А сейчас лишь жалкие остатки былой роскоши да пара забегаловок для изрядно обмелевшего людского контингента из пролетариев. Глядя на рекламу пивной кружки с переливающейся через край пеной, я почувствовал невыносимую жажду и… Оп-паньки! Решение выкристаллизовалось само собой словно из ниоткуда.
– Идём. – Я кивнул головой в сторону пивнушки. – До окончания заводской смены едва ли полчаса.
Зал показался в меру чистым со стоячими местами за небольшими столиками. Парочку, уже плотно заставленную пустыми кружками, окружали пятеро человек и, громко разговаривая, околачивали о пластиковые углы сушённую воблу. Остальные столики, скрашиваемые лишь солонками да бутылочками с красным кетчупом, терпеливо ожидали своих посетителей. Я оценивающе оглядел любителей воблы. Заводчан среди них точно не было. Подъехавшему робо-официанту заказал две кружки пива да сушёной тараньки, андроид взял себе робо-снэки – похрустеть полистиролом.
Когда золотистый напиток начал плескаться на дне второй кружки, я прозорливо заказал ещё шесть. И только собрался дунуть на пенную шапку первой добавочной, как в зал ввалилась горластая толпа заводчан. Быстро оккупировали все свободные столики, а потом уже начали занимать места за остальными. К нам с Диодором присоседилась парочка мужиков лет так за пятьдесят. Скинув куртки и оттирая пот, они безуспешно попытались перехватить снующих в запарке мото-официантов.
– Берите мои, – я галантно предложил помощь.
Работяги переглянулись и спокойно приняли царский подарок. Сдували пену уже вместе.
– Удивляюсь я. – Взгляды соседей оторвались от созерцания заманчивых пока ещё глубин в кружках. – Кажется обычная пивнуха, а пиво отменное.
– Впервой тут? – спросил тот, что повыше, почему-то не снявший потёртую кепку-восьмиклинку. Он лишь развернул её козырьком назад, чтобы не мешала прикладываться к кружке.
Я утвердительно кивнул:
– Хотел устроиться на завод, но отфутболили меня ваши монстры-охранники.
– Так тебе не на проходную надо было, а в отдел кадров. Он в квартале отсюда. – Второй сосед, до того культурно примостивший свою бейсболку на столике среди кружек, неопределённо махнул в сторону входа.
– Да-а-а? – Я горестно развёл руками. – Ну, хотя бы пивка тяпнул приличного.
Собутыльники уже отставили опустевшую «тару». И я предложил вместе заняться второй партией.
– Как раз к окончанию официант и подкатит.
Головы, с кепкой и без, спокойно взяли ещё по кружке и прильнули губами к срезу запотевшего стекла.
– Куда хотел устроиться?
– В сборочный.
– Э-э-э. Поздновато кинулся. Там сейчас только эти. – Кепка кивнула на андроида. – Человек вышел из доверия…
– А вы где вкалываете?
– Ремонтная бригада. Хорошая занятость для человека – пока всё крутится-вертится мы отдыхаем.
– Не хило.
– Норм. – Любитель бейсболок махнул рукой, и стала видна татуировка на запястье – скорпион с поднятым жалом.
– А ты думал… – Второй хитро подмигнул.
Дружно помолчали. Паузу заполнял Диодор, отрешённо похрустывая полистиролом.
– И давно вы при заводе?
– Да, почитай, лет с малолетства.
– Поди и революционную третью серию собирали при вас?
– А ты думал…
– Знал я одного. В лапсердаке…
– Лапсердаке… – «Бейсболка» отрешённо посмотрел на меня. Затем в его глазах мелькнул какой-то отблеск далёкого воспоминания.
Соседи переглянулись… И «бейсболка» едва заметно кивнул головой на выход. Было завязавшийся разговор стремительно увял и осыпался, не принеся плодов. Как нельзя кстати, подкатил официант, но соседи засобирались и, оставив пару мятых купюр на столе, быстренько срулили…
– Какие соображения?
Мы сидели напротив друг-друга, каждый по-своему перерабатывая весьма скудную информацию. И хотя ничего конкретного из намёков и полунамёков работяг вычленить не удалось, но общее впечатление от разговора о многом мне говорило. Например, как они легко отказались от дармовой выпивки, чем немало удивили даже АНа. Я так подозреваю, что будь у него глотка, он бы туда вливал пиво галлонами.
– Какие тут могут быть умозаключения в отсутствии критически важной информации? – Диодор быстро перешёл в позицию ожидания. Что вполне было в его духе.
– Давно уже надо бы приспособиться. Деятельность детектива и состоит вся из постоянного плутания в потёмках… – попытался преподать азы нашего мастерства я.
– Но как это на вас похоже! – воскликнул, даже не дослушав, Диодор.
– В смысле? Что это ещё за предъява?
– Я в том смысле, что мне мыслительная деятельность людей напоминает постоянное блуждание в потёмках. Этакое копание в хаосе, перманентно царящем в ваших головах. И как вы умудряетесь там не заблудиться, для меня большая тайна.
Я с интересом посмотрел на его физиономию, застывшую в удивлённом выражении. Всё-таки мимика андроидов, как бы не изгалялись инженеры в попытках подражать природе, оставалась весьма примитивной и была далека от человеческого совершенства: слишком утрированно прямолинейная, без полутонов и обычного для человека смешения разнообразнейших чувств.
– Ну, поведай, как это правильно мыслить? – не смог сдержать иронии.
– Мои мыслительные процессы напоминают чётко разграниченный город – с прямыми улицами, связывающими склады хранения информации, и непрерывным трафиком. Там нет места неизвестности и сомнению.
– Да? И что ты делаешь, когда совсем не просчитываемое тобою событие всё-таки происходит? Трафик не подвисает?
– Нет. Я размещаю данное событие в очередной контейнер информации и прокладываю к нему очередную дорогу. В дальнейшем данное событие будет учитываться в построении моделей…
Интересно, и каково это жить с таким ясным пониманием, что происходит в голове? Я попытался также чётко представить работу своего мозга… И не смог. Слова андроида о тёмной чаще в моей голове не так и далеки оказались от истины. Порою я и сам не представлял, какой фортель может выкинуть моё сознание при очередной встрече с миленькой крашенной блондинкой. Откуда что берётся? Этакий незнакомый лес, где за каждым деревом может скрываться кто угодно. Даже голодный медведь-людоед, пожирающий остатки здравого смысла. И как это я ещё с ума не сошёл? Страшная загадка. И как выясняется не только для меня… Ха-ха-ха!
– И что делаешь, когда нет критически важной инфы?
– Жду…
– Чего?
– Критически важную информацию…
Вот же… !
– А кто её тебе на блюдечке должен предоставить?
– Ты.
– Шутка?
– Нет. Ты же у нас человек. А я лишь мыслящее существо из царства неживой природы, согласно Хартии Уравнения.
– Ладно, проехали. Едем дальше.
– Куда?
Я посмотрел на собеседника. Эмоция внимательного восприятия не оставляла места для возможности заподозрить его в шутке.
– Э-э… А как же «перенос»? Не привносит ли человеческой путаницы в твои ториевые процессоры? – Мне показалось, что нашёлся просто убийственный аргумент.
– Нет. – Диодор на секунду задумался. – Это как путанная дорожная разметка, неработающие светофоры, кривые знаки, обрывающиеся в бездну мосты, заваленные переходы, тупиковые тоннели, непонятные развязки… Создают, конечно, определённые проблемы…
– Проблемы?
Я поперхнулся – где бы он сидел сейчас, такой умный, без нашей-то "дорожной" разметки.
– Возвращаясь к нашему делу… Странно всё это. Контакт был налажен, но стоило упомянуть нашего гостя, как занавес был опущен.
– Мировой заговор? – поинтересовался АН.
Видимо, подцепил в Сетке какую-то очередную заразу конспирологических теорий. Всё-таки имел он к этой чуши известную слабость. Слишком доверчив был наш кабинетный ИИ.
– Вряд ли, – попытался я его успокоить. Как бы что не сгорело там от пустых переживаний.
Мы все дружно помолчали. За окном шёл дождь, настойчиво барабаня по подоконнику. Но впускать эту слякоть в контору не хотелось.
– Но… За всем этим что-то стоит. И судя по всему, нехорошее. С чего бы ещё заводчанам так напрягаться и убегать?
– Согласен. Тут всё нечётко. – Наконец и Диодор высказал толковую мысль.
– Может, умоем руки пока не поздно? АН, как думаешь?
И не успел наш самый умный ИИ «открыть рот», как в дверь неожиданно постучали…
Нить беседы с гостем на этот раз оказалась в моих руках. Дорогой костюм и шейный платок в модной ныне расцветке позволяли рассчитывать на более чем солидное вознаграждение за наши услуги. Потенциальный клиент, по странной прихоти не посчитавший необходимым представиться, сидел, положив нога на ногу, и нетерпеливо покачивал дизайнерским башмаком.
– Сколько вам потребуется времени? – По голосу чувствовалось, что раздавать поручения и жёстко требовать их исполнения, вполне привычная для него стихия.
Мне был хорошо знаком такой тип начальников. Под их руководством любой коллектив быстро достигал должной эффективности, но не приведи господь работать под началом такого боса – за каждое выплаченное эре с вас сдерут три шкуры и попросят в придачу добровольно сдать четвертую.
Я посмотрел на Диодора – съехавший вниз правый глазной элемент недвусмысленно указывал на напряжённую работу внутреннего арифмометра, высчитывающего, сколько можно получить с клиента, чтобы затем потратить на очередной эксклюзивный парик. Пришлось незаметно бросить в него скрепку, оторвав от созерцания шкуры покуда ещё живого медведя. Когда напарник вынырнул из океана грёз, я обратился к посетителю:
– Я правильно понял: у вас нет связи с приёмным сыном? И вы бы хотели нанять нас для установления контакта. Как долго вы не общаетесь?
– Последний раз я разговаривал с ним в онлайне полгода назад…
– Да-а-а? А что, с этим были какие-то проблемы? – Я слегка удивился такому семейному подходу и запоздалой реакции на отсутствие полугодовой связи.
– Ну, как вам объяснить. Меня не устраивали его друзья, его стиль жизни, круг общения, интересы…
– Давайте, подписываем договор, – внезапно с прямолинейностью рельсоукладчика вклинился в разговор мой коллега. Видимо нестерпимое сияние нового белокурого аллонжа окончательно загасило в нём проблески профессиональной этики.
– Так вы берётесь за дело? – Посетитель, слегка шокированный столь неожиданным выпадом, посмотрел на меня.
В ответ пришлось лишь пожимать плечами. И куда катится мир с этими чёртовыми роботами? Я ещё даже не определился толком, стоит ли ввязываться и в это дело, как оно вслед за первым уже прилипло к нашему бюро безобразным комом… Когда удалось притушить приступы гнева и ясным взором взглянуть на ситуацию, клиент убирал золотой Parker, оставив свой размашистый росчерк на типовой оферте. Вызвав благостную улыбку идиота у моего помощника. Проклятье!
– Тут, понимаете, какая ситуация – я его предупредил, что мне не нравится его гоп-компания, но…
– А что не так с его друзьями? – Подстёгиваемый нежданной инициативой соседа по бюро, я начал по крохам набирать первичную информацию.
Пока мы общались, Диодор вернулся на своё место и начал тщательно изучать подписанный договор.
– Ну, они из этого ужасного нового сообщества…
– Не понял? Какого нового сообщества?
– Подражателей… Роботам…
Диодор, услышав грубое упоминание о своих сородичах по новому царству, наконец-то отвлёкся от бумаг и внимательно посмотрел на клиента без этого, оценивающего всех и вся только лишь по весу кошелька, взгляда.
– Вы, наверное, имели в виду – свободам? – Оскорблённый в своих самых святых чувствах, он даже привстал.
Клиент дико глянул на андроида и демонстративно обратился ко мне:
– Что за бред? Всю мою жизнь ЭТИ, – кивнул головой на Диодора, – были роботами, создавались роботами и даже использовались в качестве роботов. Но тут, неожиданно, ввиду испражнения законодателей очередным толерантным зудом, оказалось, что они свободы! Но меня, человека старой закалки, ни один ущербный прыщ не сможет убедить, что они, приобретя некое подобие мыслей и покровительство законодателей, перестали быть всего-навсего железяками.
Я решил вмешаться, пока перепалка не вылилась во что-нибудь посерьёзнее обмена колкостями:
– Роботам? – Незаметно подмигнул напарнику, что, мол, уймись, пока твой золотистый парик окончательно не растворился в мечтах. – Впервые слышу. Можно поподробнее?
Подписавший договор распространённым среди инкогнито именем – Немо – переменил ноги и начал нервно покачивать левым ботинком. Эмоциональные отблески от его яростно сверкающих Santoni заскользили по потёртым бумажным обоям стен бюро.
– Я и сам не много знаю. Приходили они пару раз к нам, и я приказал дворецкому и на порог не подпускать этих оболтусов.
– А всё-таки, в чём суть их новой «религии», если позволительно её так называть?
– Про догмат веры ничего определённого сообщить не смогу, только они старались внешне совсем не отличаться от роботов. По-моему, они всех известных исторических личностей записали в роботы. Внеземного, правда, происхождения, ведущих на Земле прогрессорскую деятельность.
При каждом произнесённом слове-табу, у Диодора пробегала по лицу резкая судорога, как от невыносимой зубной боли. А я же немного напрягся – мой не в меру впечатлительный помощник мог непредсказуемо истолковать сведения о «религии». Вся надежда, что новый парик уже застил ему глаза, и ничего кроме его золотистого сияния андроид не видит.
– А насколько аутентично они выглядели?
– Очень похоже. Так ещё мой дурень выкупил лапсердак за бешеные деньжищи…
– Лапсердак? – Я принял стойку детектива, наконец увидевшего хоть какой-то просвет во мраке.
– Да. Весь поношенный, с робота какой-то одной из первых серий.
Ха! Вот не знал, что это такая ценность. Может выпиливание третьей серии идёт из-за их "брендовой" одежонки?
– А причёска? Макияж? – уточнил я.
– Как и у всех роботов, – клиент было взялся провести по голове ладонью, демонстрируя якобы абсолютно отполированную гладь, но глянул на Диодора, запнулся, и продолжил неуверенно, – лысые, как бильярдный… Кхм-м-м.
Перевёл на меня осуждающий взгляд. Я лишь пожал плечами, типа что делать, прогресс не остановить. Но параллель вырисовывалась занятная.
Когда клиент, рассчитавшись за аванс, вышел, мы с напарником некоторое время молча смотрели друг на друга. Я размышлял о превратностях судьбы, а о чём раздумывал Диодор, мировая история помалкивает. АН же, как всегда, анализировал только что состоявшийся разговор с клиентом. Надо было рвать затянувшееся непродуктивное молчание:
– Эй! Диодор. Давай, напрягись, пошибурши своим металлоломом в голове…
– Я бы попросил впредь в разговоре со мной не проводить сомнительных параллелей, – Диодор вызывающе перебил мою сентенцию.
– Ну, извини. – Я развёл руками. – Не хочешь напрягать металлолом в башке, покрути там шестерёнками, если они ещё окончательно не заржавели.
Помощник демонстративно встал, развернул стул и сел, лицом к пустой стене. Вот же упоротый робот! Теперь так и будет торчать неподвижным изваянием несколько часов, демонстрируя полную индифферентность к бездарно утекающим часам.
– АН, пока наш друг пребывает в нирване, поищи в Сетке упоминания о группе подражателей – пароли, явки, идеология…
– Бос, задачу принял, приступаю к реализации, – несколько сухо ответил АН. Видимо, тоже оскорбившись на то, как я называл в беседе с клиентом роботов – роботами.
А я, чтобы не уподобляться "железному дровосеку", бестолково изучающему пустую стену, решил прошвырнуться до знакомого копа – позарез нужна была неофициальная информация о "робо-молодежи".
Когда я зашёл в кафешку, мой корешок уже потягивал воду из дешёвской чашки-"американо".
– Хай! – Он на миг оторвался от своего едва подкрашенного бюджетного пойла.
– Клим, привет. – Я сел напротив. – Как ты можешь пить эту гадость?
Быстро оглядел зал, погруженный в интимный полумрак. Наконец пересёкся взглядом с официантом и кивнул головой. Тот, стремительно вильнув несколько раз между пустых столиков, резко затормозил рядом. Полученный аванс позволял некоторое время не ограничивать себя в широких жестах:
– Нам два капучино…
– В "чашке" или натуральный?
– Натурэль. – Подмигнул соседу. – Я сегодня угощаю.
– Что-нибудь покушать?
Я посмотрел на полицейского, тот лишь отрицательно помотал головой.
– Если решим, до-закажем.
Официант резко рванул с места исполнять заказ.
– Да брось ты эту воду лакать. – Я заметил, как коп снова прикладывается к своей разрисованной кофейными зёрнами чашке.
– А что? Дёшево, а по вкусу не отличишь от настоящего. Всё-таки нейрорегуляторы, встроенные в посуду, это прекрасная вещь.
– Ну, да. Горячий кипяток с наведённым вкусом кофе это, конечно же, пик развития современной пищевой индустрии. Надеюсь до белковых растворов в нейро-тарелках ещё не опустился?
– На дежурствах приходилось. Вполне… По вкусу, как в лучшем ресторане. А черепаховый суп… Мечта-а-а…
Официант поставил перед нами две чашки, дымящиеся самым что ни на есть натуральным запахом кофе. Клим понюхал, осторожно попробовал:
– И… что? По вкусу же не отличишь!
– Ну, ты даешь. Как это не отличишь?
Я пожал плечами и с удовольствием втянул несладкий капучино. М-м-м… Прелесть. В паузах между наслаждением естественным вкусом спросил:
