Заповедный омуток

© Анатолий Шинкин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Предлагаемый роман более социально-сатирическое, чем традиционно «вампирское» произведение. Способ сосуществования чиновников и вампиров в одном теле кровососы внедрили более семи веков назад, когда малочисленного народонаселения уже не хватало для прокорма расплодившихся тварей.

Вампир, «неживой» по определению, не боялся смерти: потеряв физическое тело, переселялся в другое. Смерти боялся человек, и всячески старался оградить и направить вампира в своем теле на бережное, спокойное и долгое существование.

Соглашался «лизать зады» вышестоящим, «толкаться локтями» с равными, «ходить по головам» подчиненных.

Глава 1 На грани вымирания

– но мы бессмертны!

– Черта с два! Я вчера отразился в зеркале.

Из подслушанного

Свет уличного фонаря, пронизывающий чердак через щели дощатого фронтона, начал терять яркость, растворяясь в сумеречном мареве начинающейся утренней зорьки.

Джульетта и Колян застонали, вздрогнули в оргиастическом исступлении, тесно прижавшись, постояли неподвижно, и Джульетта, плавно расцепив руки, мягко вытащила клык и благодарно лизнула ранку на шее Коляна:

– Ты вернул меня к жизни…

– Сама поняла, что сказала? – самодовольно хохотнул Колян. – Мы мертвые по определению, и, чем мертвей, тем живей.

– Ох, не цепляйся к словам. Хорошо, ты вернул меня к смерти!

– Я не настаиваю: так, полемика для прикола в порядке дежурного абсурда.

Колян щелкнул зажигалкой, прикуривая супер легкий «Георг», и на мысленный вопрос Джульетты:

– Почему ты перешел на эту безвкусную дрянь?

Ответил взглядом:

– А что делать? Семьсот лет не жаловался на здоровье. Теперь задыхаюсь, кашляю, худею, вчера в зеркале отразился. Ладно, давай отваливай. Рассвет скоро.

Джульетта кивнула удовлетворенно и, скрывая улыбку, растаяла в воздухе. Колян, не нагибаясь, прошел сквозь балки и печную трубу в угол чердака, где лежал приготовленный дедом Семеном на свою смерть гроб. Улегся, подвигал плечами, устраиваясь поудобнее, и задвинул над собой крышку.

Дед Семен, сухощавый и крепкий восьмидесятилетний старик, ветеран Великой войны, и просто хороший и добрый человек, раскидал и перерыл всю поленницу в дровянике, отыскивая осиновую чурку. В сторону летели сосновые щепы, еловые оковалки, березовые поленья, перекрученные вязовые отрубки. Искомое нашлось у самой земли, белое, волглое, волокнистое. Для верности понюхал:

– Дерьмо лежалое! Точно осина.

Днями дед Семен гроб себе изготовил. Ответственный по жизни, он и после смерти никого не хотел обременять. А сегодня поднялся полюбоваться на изделие и обнаружил непрошенного гостя. Узнал вампира сразу: в течение долгой жизни попили кровушки и в военкомате, и на работе, и в ЖЭКе, ГАИшники не мало отхлебнули, сейчас вроде пенсионер, а только явись в Пенсионный фонд – грамм пятьдесят непременно откушают.

Приготовил инструмент: топор, ножовку, рубанок, шкурочку наждачную средней зернистости – по ладони провел – годится. Принялся выстругивать осиновый кол – самое народное против вампиров средство.

В замкнутой среде питающихся кровью, взаимоподкормка, в рамках иерархической лестницы, считалась обычным делом. Если кому-то в течение ночи не удавалось подловить, захомутать и обескровить человечка, он всегда мог воспользоваться дружеской услугой. Особенно часто этим пользовались вышестоящие, к которым относилась Джульетта – вампир первой категории.

Колян – бригадир-упырь – обсасывал подведомственных кровососов-«негров», а те сосали кровь из обычных граждан, а в случае неудачи, облома, нескладухи, впивались в горло друг другу, исключительно, «для поддержки штанов».

Джульетта проснулась в беспокойстве: слова о здоровье, сказанные Коляном вскользь, в коротком утреннем сне обрели размеры кошмара вселенского масштаба. Худой высокий дед, развеваясь на ветру седыми космами, стоял на верху громадной плотины и вращал, крутил, несвязно крича, ворот подъема шлюза. А внизу толпились вампиры, впиваясь в горла друг друга в бешеном экстазе, и не замечали, что уже хлынула волна вонючей крови…

Забыв о телепатии, схватила мобилу, вызванивая Коляна:

– Спишь? Бегом сдавать анализы. Кровь, мочу и дерьмо на палочке. Ты отразился в зеркале!

– И что?

– Становишься человеком!

– Прикольно.

– И сдохнешь, как человек, в самое ближайшее время. Встретимся в поликлинике.

Дед Семен закончил выстругивать кол, отложил рубанок, взял наждачку, любовно проглаживал дерево, ощущая пальцами шелковистую поверхность – с таким колом и в Госдуме поохотиться не стыдно, – приложил к щеке, но уловив запах, бросил на стол:

– Только вампирам в сердце вгонять, чтоб им там вонялось.

Поднялся на чердак. Откинул крышку гроба и выругался:

– Удрал сучонок. Ну да, не последний день у Бога.

Джульетта, в Миру Евгения Сергеевна Кипяткова – начальник налоговой инспекции, и Колян, такой же бандит в Миру, как и за его пределами, быстро сделали все анализы и проверки, благо среди врачей Своих немерено, и протрубили Общий сбор в актовом зале городской администрации. Слово взял Колян:

– Общество больно! – он оглядел лица, то есть морды… хари, рыла… Он посмотрел в зал и продолжил. – И мы вместе с ним. Ребята, обсасывающие проституток, притащили в наши ряды весь венерический букет. Напившиеся крови бизнесменов, добавили экзотики с курортов Турции, Тайваня и далее по списку. Виданное ли дело – страдающий птичьим гриппом вампир – теперь это стало реальностью. Докатились: вампир у стоматолога кариес лечит, типа, клык с дыркой – вонзать неудобно. Идя по пути наименьшего сопротивления, под видом ГАИшников, кровь водителей пья, не подумали ребята о профессиональном шоферском заболевании водителей – геморрое, теперь им даже вену вскрывать не надо: припал и соси. Тьфу.

– Чо ты психуешь? – распальцевал вампир Витюха, начальник милиции в Миру. – мы бессмертные. И не пяль на меня зенки, кровосос!

– На себя посмотри! Упырь! А лучше глянь в зеркало.

Зеркал в зале было пять. Повинуясь жесту невольно обернулись к ним вампиры и увидели отражения: проплыли в полированных стеклах архитектор, судья, пристав, следователь, начальник земельной палаты под руку с коллегой из регистрационной и многие еще, и не было им числа.

Колян стучал графином по столу, призывая к тишине:

– Мы превратились в людей и умрем, когда придет срок.

– Ишь! Сам семьсот лет прожил, а мне еще пятисот нет.

– А мне ста…

– А мне двухсот…

– Да, мы еще младенцы…

– Жизни не видели…

– Надо что-то решать!!!

Колян смотрел на беснующихся чиновников и чувствовал нарастающее злорадство: «Утерлись, ребята? А надеялись жить бесконечно!» – взял со стола шляпу и направился к выходу.

Дед Семен спустился с чердака обескураженный, хотел запустить осиновый кол обратно в поленницу. Подумал и сунул на полочку, чтоб искать не далеко.

Глава 2 За неделю до…

Жить красиво, достойно, счастливо, интересно!

Чтоб вокруг всем тошно стало!

Девиз запойно пьющего упыря

Колян, крутейший в округе бандит, двинул пониже на глаза черную, а ля Чикагская мафия, шляпу и отступил за высокую дверцу своего внедорожника от пронзительно холодного северо-западного ветра, который стискивал, сгущал темно-серые облака, но не давал до поры разродиться дождем, охлаждая нижний свод сгустка.

Серое здание районной администрации Непряхинска жутковатым булыжником громоздилось на краю городской площади. Маслянистой тусклостью окон в пластиковых рамах пересчитывало всех темных оттенков роскошные автомобили съезжающихся с округи кровососов.

Прохожие, опасливо косясь на сверкающие иномарки, обходили машины дальней стороной, либо жались к стене, опасаясь встретиться с жадной пронзительностью красноватых глаз их владельцев: мертвых по определению, но живее всех живых по самоощущению, здравствующих и процветающих хозяев жизни.

Городом и районом, как почти сплошь в России, правили вампиры. Упыри, вурдалаки и хмыри-«негры» – кровопийцы и кровососы рангом поменьше, нравом попротивней – мелкая сошка. Захватив ключевые посты в бюджетных структурах, устраивали для себя кровавый заказник в отдельно взятом регионе.

К Коляну подошла Джульетта, старший налоговый инспектор, ласково тронула отворот куртки:

– О чем запечалился, мой мачо?

Колян усмехнулся, осмотрелся, задумчиво останавливая взгляд на толстых красногубых мордах «братьев по крови»:

– Чемоданы пора паковать, подруга.

– Что-то знаешь? – в ее голосе промелькнула плохо скрытая настороженность, но Колян, занятый своими мыслями, не обратил внимания.

– Надеюсь узнать от братки Гульфика, – он обернулся в сторону дороги. – Думаю, от меня у него нет секретов,… но, все равно, пора, Поверь интуиции старого волка.

– Пойдем встречать старого товарища, – делано громко поддержала Джульетта и торопливо пошла навстречу машине.

Ветер, из последних сил сдерживая начало ливня из совершенно перегруженных водой, сбившихся над площадью в мрачный клуб туч, спустился к грязно-серому асфальту, погнал к бордюрам бумажки, окурки, мятые пачки из-под чипсов; раздвинул в сторону навороченные иномарки, и проложил дорогу к лакированным дверям вагоноподобному, приглушенно урчащему «Лендроверу».

Черный джип, качнувшись солидно и неторопливо, выплюнул из чрева кругломордо лоснящегося коротышку в сером костюме, с малиновым галстуком. Расталкивая друг друга, местное ворье бросились пожимать губкообразную ладошку представителя вышестоящего областного жулья.

Догадывались, хапая и набивая карманы, что лафа не продлиться долго, и на верх – в область и столицу – надо отстегивать побольше, да пожадничали. С жалостью посматривали на главу администрации, который сам хорошо брал и другим не мешал.

Кирюха, вампир третьей категории, а «в миру» глава районной администрации и красавец-мужчина Виктор Игоревич Хватаев, отец двух детей и муж умницы жены, почтительно доложился о повестке нынешнего заседания:

– Ваш доклад, мой отчет, и принятие нового члена.

– А старый, чем не нравится? – неостроумно схохмил высокопоставленный гость, и хозяева облегченно и подобострастно заулыбались никудышной шутке: в хорошем настроении гость.

– Наши дамы, – продолжил суетиться Хватаев Кирюха. – Джульетта, главная по налогам, старший архитектор Козетта.

– Вы даже сами не догадываетесь о своей красоте! – снова сострил приезжий. На сей раз шутка прошла, и все дружно заржали: Джульетта – бесспорная красавица-блондинка к сорока, а вот Козетту, кривоногую, плоскую и перекрученную брюнетку за пятьдесят, даже смолоду никто не хотел, но значения это не имело, так как обе никогда себя в зеркале не видели.

– Рады приветствовать высокого гостя, – пропела Джульетта, потянула за руку и подтолкнула Коляна. – Колян, не стой столбом.

– А мы знакомы, – Колян радостно облапил приезжего. Куснули нежно друг друга в шею. – Здорово, брателло.

– Привет, брат. – и шепнул еле слышно. – Потом поговорим. Давайте к делу, – обратился ко всем.

Иерархия вампиров-государственников, насчитывающая пятисотлетнюю историю, строго расставляла и дистанцировала по служебной лестнице членов Ордена Тихого омута. Кровососов новой формации, совмещающих кровопивство с исполнением гражданского долга: служением народу, закону и прочей лабуде, имеющей смысл, только в качестве обеспечения благосостояния и удовлетворения аппетитов вечно голодных членов Кровавого братства.

Верхушка ордена – вампиры, достигшие возраста пяти – семисот лет, сравнительно немногочисленная – не более трех тысяч особей. Избежавшие осинового кола, серебряной пули и огня, выпившие за свою полуживую жизнь декалитры крови и уничтожившие тысячи жизней. Одним из них был сегодняшний гость Непряхинска, злой, завистливый, но малоуважаемый в своей среде вампир первой категории Гульфик. Имя досталось в Испании времен Сервантеса и отравило упырю все дальнейшее существование. А ведь случалось бывать «в миру» и министром, и дипломатом, и королем в европейском государстве. Сейчас депутат в областной думе, а область Непрухинская такова, что иным государствам фору даст, но… Гульфик – одежка для хрена, и все… причина злости, зависти и чувства ущербности: менять данное от рождения имя у вампиров не принято.

– И скажи спасибо, что наименовали не в России, – насмешливо «утешил» за кувшинчиком свежей гирлятинки дружбан и многовековой подельник Колян. – Сейчас именовался бы Гондоном Презервативычем. Потянулись к дверям, гордо не отражаясь в зеркале на входе, радуясь своей приобщенности к избранным и предвкушая заранее волнующее действо – пополнения кровососущего семейства и следующего за тем банкета, с питьем крови первой выгонки и выступлением самодеятельных артистов.

Гульфик задержался секунду на крылечке, глянул на тяжело клубящиеся тучи, проследил несомый ветром клочок тетрадного листа, втянул глубоко ноздрями воздух и кивнул. Небо облегченно обрушилось ливнем, скрыв за водяной завесой дома, прохожих, площадь и стоящие на ней автомобили. Захлопнулась гулко за гостем тяжелая дверь.

Глава 3 Заседание посвященных

«Стать Вампиром не «просто», а «сладко!»

Слоган из рекламного

проспекта «А ты уже записался в упыри?»

У вампиров только два состояния – сыт и голоден.

Мифы и реальность о вампирах

Гульфик встал за трибуну и внимательно просканировал зал на предмет отсутствия Ванхельсингов, Константинов и прочих охотников за вампирами, которые почему-то не могут жить спокойно, пока в мире существуют вампиры, то есть никогда не могут жить спокойно. Для верности внимательно вгляделся в каждое из пяти висящих по стенам зеркал. Зеркала отразили пустой зал и никем не занятые кресла. Принюхался острым, неожиданным для лепешкообразного лица, носом и, не уловив запаха чеснока, раскрыл записную книжку:

– Господа, у нас траур. Вчера загнали и два раза провернули осиновый кол в сердце нашего товарища – вампира первой категории Ржавого, «в миру» заместителя областного прокурора. Это сделали бандиты.

По залу волной прокатился ропот, и Кирюха озвучил общее недоумение:

– Бандиты все под нашей крышей…

– Мы? Да, чтобы мы! Фильтруй базар, брателло! – рванул на груди рубаху Колян.

– Не дергайся и дослушай. Они были уверены, что Ржавый оживет в ореоле борца с оргпреступностью: ведь мы бессмертны, что нам любая деревяшка. Они выломали штакетину из забора и воткнули Ржавому в сердце. Штакетина оказалась осиновой, одна на тысячу сосновых палок – несчастный случай. Помолчим.

Гульфик тяжело смотрел в зал, и ежились бессмертные в непреходящем страхе разоблачения. Полсотни особей, мужчин и женщин, отцов и матерей, друзей и добрых соседей «в миру», и злобных кровососущих тварей в своей настоящей ипостаси, обирающих, обсасывающих, унижающих, а порой и отправляющих на погост, сорок тысяч жителей Непряхина и Непряхинского района.

– Начну с главного: так называемый, народ начинает догадываться о нашем существовании. Многие министры и депутаты названы в интернете и печатных изданиях вампирами и упырями. Хочется думать, что это всего лишь полемический задор зарвавшихся журналюг. Однако по нашим каналам дошла весть, что охранникам нашего пострадавшего брата-олигарха выдают патроны с серебряными пулями, а вместо дубинок осиновые колы, – очень тревожный факт. Поэтому конспирация и еще раз конспирация. Ты что-то сказал?

– Нам придется отменить сюрприз-десерт на банкете, – Кирюха вспотел от напряжения. – Вы сказали «конспирация». Сегодня утром асфальтовый каток переехал голодного вампира – лепешка, и ни одной капли крови. Пришлось вылить весь запас на дорогу, чтобы создать видимость обычного ДТП.

– Интересная отмазка, каких только сказок не приходится выслушивать, выясняя причины непоступления крови в желудки старших товарищей. А жив ли наш брат? ДТП не осиновый кол.

По залу снова зашептались: не умел шутить Гульфик. Ответил Кирюха:

– Жив, и новое тело искать не пришлось. Очень перспективный стажер. Недавно из армии. Служил в «горячей точке», и довел местных жителей поборами и оскорблениями до того, что они весь блокпост – двадцать человек вырезали за одну ночь, а сам вот он. Районный рыбинспектор, он же охотинспектор, он же лесничий.

– Типа шампуня? Три в одном.

– Он привел веский аргумент – пачку баксов, что не надо платить зарплату троим, где справится один. Единоличный хозяин природных запасов района. Никому спуску не дает.

– Государственные интересы охраняет?

– Свои. Сейчас сам расскажет. Никитенко, ты где там?

В зал вошел рослый плечистый парень. Из ворота рубахи выглядывала тельняшка. Зло и нагло осмотрел зал и подошел к трибуне:

– Хочу…

– Т-ссс! Хотеть никогда не поздно, но, порой, вредно, – остановил парня Гульфик. – Отличная кандидатура. Жаден, зол, завистлив, противен. Умен? Хм. Можно расценить как недостаток. Так что ты хочешь?

– Все!

– Тогда по старой доброй традиции партийных собраний… Ха-ха! Ведь нас можно назвать партией? Партией избранных. Расскажи о себе.

– Когда Ваши довели всех до ручки…

– Уже можешь говорить Наши.

– Когда Наши довели всех до ручки, и жители перешли на подножный корм: грибки, ягодки собирать, кору драть с деревьев, рыбу ловить, чтоб с голоду не подохнуть, я начал охранять от них рыбные запасы. Гонял с водоемов, отбирал снасти и рыбу, выбивал в водоемах электроудочкой все живое. На жизнь хватало: дом построил, машину купил, магазин открыл, с Нашими подружился. Вместе районные пруды-миллионники спустили, рыбу продали, деньги поделили, наверх отстегнули. Вода и немножко рыбы осталось только в речке, но мало, так как снесенные паводками плотины мы не восстанавливаем, малька не запускаем. Горожан, если у воды встречаем, штрафуем на всю катушку как расхитителей государственной собственности, в газетенке на весь район пропечатываем, позорим.

– Достойно. Молодец. Давить людей под покровительством самой надежной «крыши» – государства. Заслужил. Получишь бессмертие. Как там нашего брата бестелесного зовут?

– Мнимозина.

– Баба что ли?

– Серединка наполовинку. Начинал как женщина-вамп, был Катериной первой, Жорж Сандой или Сандом: черт их разберет, сменил ориентацию и в разных обличиях возглавлял районные и областные подразделения от ВЧК до КГБ. До вчерашнего дня обретался в Регистрационной палате. Половину района обобрал. Четыреста лет от роду.

– Уроду. Хха-ха! Пошутилось в рифму. Ну, а теперь обсуждение. Демократия – это власть народа, а не хрен собачий! Давай, народ, ругни претендента, преследований не боясь.

– Козел? – Козетта взметнула с места свое кривое короткорукое тело, замахала маленьким синеватым кулачком, слюна полетела вокруг. – Козел! Ты что мне обещал, скотина, когда я тебе помогала половину городских строений в собственность оформить, на улицу людей выкидывала, участки у них обрезала? Где кровавый и красивый секс, с элементами садо-мазохистского разврата? Где плетки, наручники и меховые стринги с кожаными веревочками? Где бурные ночи без сна, в оргиях и порнографических откровениях двух изощряющихся в любовном томлении душ? Где…

Легкие смешки в зале перешли в хохот, сидящие в задних рядах приподнимались посмотреть на злобную фурию и падали на сиденья, едва взглянув на обманутую в лучших чувствах чиновницу. Кирюха вытер слезы, провел ладонью по губам, стирая смех, и поднял руку, с крупным родимым пятном на предплечье:

– Есть еще мнения?

– Принять, чего там…

– Годится. – Гульфик вновь взял инициативу. – Отличная характеристика от госпожи Козетты. Нарекаю тебя Мнимозиною… Стоп! Подойди к зеркалу. И жить тебе до…

Никитенко стоял перед зеркалом, глядя на собственное отражение. Вот оно, заветное действо. Скольким ближним и дальним отравил, искалечил жизнь, воровал, бил, врал, гадил в прямом и переносном смысле, по душевной к злу предрасположенности, а теперь получает в награду бессмертие и прошлое некой Мнимозины, и будущее, которое будет строить сам, и ближние становятся дальними, и зло человеческое оборачивается благом рыцарей Ордена Тихого Омута. Никитенко последний раз смотрел на свое отражение и уже знал, как будет строить свое будущее.

Не вставая с места, Гульфик протянул пробирку, и родимое пятно на предплечье растянулось в перевернутое окончание молитвы: «Ин номине патрис, эт филии, эт спиритус санкци. Амен.» Вампиры подались назад, схватились за подлокотники. Рука, вытянувшись над рядами кресел, влила кровь в приоткрытый рот новоиспеченного брата. Грохнула и ссыпалась стеклом на пол пластиковая створка окна. Медленно вплыл и ослепил упырей кроваво-красным сиянием искрящийся чуть более бильярдного размером, шар. Вжимаясь в сиденья, следили кровососы заворожено, как переместилось огненное видение над головами, опаляя жаром, и повисло над головой Гульфика.

Упали на щеки вампира тени бровей, занавесили темнотой глаза, превратив лицо-лепешку в маску злого глумливого Джокера, и голос Гульфика донесся, как гром через вату:

– И жить тебе до… Ты, говорят, любишь по людям стрелять? – глумливый Джокер усмехнулся криво. – Жить тебе до серебряной пули. Ха-ха-ха! – Гульфик резко вскинул руку в сторону зеркала, сверкнула молния, и треснуло наискось стекло. Померкло, расплылось и растворилось в нем изображение Никитенко. Следом затянулась кривая трещина, плавным вихрем закружились и вернулись в раму осколки окна.

Приходя в себя, начали дышать и осматриваться упыри. Каждый из них переживал подобное не раз, при каждой смене тела, но трепет огненного обновления вновь и вновь повергал в ступор их полуживое существование.

Гульфик «держал паузу», презрительно разглядывая сидящих «братьев», толстомордых, жадных, злых полулюдей-полувампиров. А ведь вначале идея объединения упыря и человечка в одном неплохо работала, способствовала увеличению численности населения и, соответственно, расширению кормовой базы. Не боящийся смерти вампир направлял человека в самую гущу событий, понуждал руководить, направлять, отвечать за сделанное.