Umfang 230 seiten
1988 Jahr
Кукушата, или Жалобная песнь для успокоения сердца
Über das Buch
Роковые сороковые. Годы войны. Трагичная и правдивая история детей, чьи родители были уничтожены в годы сталинских репрессий. Спецрежимный детдом, в котором живут «кукушата», ничем не отличается от зоны лагерной – никому не нужные, заброшенные, не знающие ни роду ни племени, оборванцы поднимают бунт, чтобы ценой своих непрожитых жизней, отомстить за смерть своего товарища…
«А ведь мы тоже народ, нас мильоны, бросовых… Мы выросли в поле не сами, до нас срезали головки полнозрелым колоскам… А мы, по какому-то году самосев, взошли, никем не ожидаемые и не желанные, как память, как укор о том злодействе до нас, о котором мы сами не могли помнить. Это память в самом нашем происхождении…
У кого родители в лагерях, у кого на фронте, а иные как крошки от стола еще от того пира, который устроили при раскулачивании в тридцатом… Так кто мы? Какой национальности и веры? Кому мы должны платить за наши разбитые, разваленные, скомканные жизни?.. И если не жалобное письмо (песнь) для успокоения собственного сердца самому товарищу Сталину, то хоть вопросы к нему…»
Genres und Tags
Годы Великой Отечественной Войны. Московская область, поселок Голятвино или в простонародье Голяки. Детский дом, куда распределили детей врагов народа. Девять маленьких душ с одной фамилией на всех и с одной судьбой. Их называют Кукушкины, Кукушата, Выводок, Гнездо. Друг друга они зовут по прозвищам: Бесик, Сверчок, Ангел, Шахтер, Мотя, Сандра, Корешок, Хвостик и главный герой, он же рассказчик.
Судьбоносным моментом в жизни ребят стал приезд тети к главному герою. Она сообщила, что его настоящее имя Сергей Егоров, и передала ему сберкнижку на которой лежало сто тысяч рублей. Счет на имя сына открыл отец незадолго до ареста. Тетя Маша не подозревала, какую роковую ошибку она совершила, возложив на неподготовленного ребенка такую ответственность. Но у нее тоже не было выбора. Женщина, будучи медицинским работником, уезжала на фронт и могла погибнуть. Ей очень хотелось найти мальчика, рассказать правду об отце и о нем самом.
Недолгая жизнь в спецприемнике из обычных невинных детей и подростков превратила их в опасных преступников. А чему тут удивляться… Они терпели вечный голод, холод и издевательства взрослых власть имущих людей. Их показывали каким-то комиссиям, словно скот на рынке. Использовали как бесплатную рабочую силу в домах и огородах. Да что можно ожидать от детей, когда директор детдома своих свиней держал в более человеческих условиях.
Автор беспощадно обошелся со всеми персонажами, раскрашивая судьбы в кровавый оттенок, соленый с привкусом железа. У меня постоянно возникало желание обнять героев, особенно шестилетнего наивного Хвостика.
Чудес здесь нет. Реальность жестока и несправедлива, ко всем.
«Кукушата» также разбила мое сердце, как и «Ночевала тучка золотая».
Замечательная история! Страшное наше прошлое открылось с ещё одной стороны. Сколько же в наших людях и боли и ненависти одновременно! Да ведь боль и порождает ненависть. Как же нужно прекратить делать друг другу больно, но все думают, что мучая других можно чего-то улучшить. Вечное заблуждение!
Жанна Соловьева, дело в том, что уничтожая "кулаков", промышленников, помещиков, убивали и их детей, сколько их осталось после детдомов? Чему их там учили. Произошел искусственный отбор. В большинстве остались либо потомки тех, кто мучил и убивал, либо лицемерил, либо делал вид, что ничего не видит и ничего не слышит. Нормальных, деятельных, честных осталось чрезвычайно мало. АУ!! А вокруг тишина...
У моей бабушки и дедушки после "раскулачивания" уморили голодом 5 детей, один погиб на войне, они, вот это сила, родили и воспитали еще троих. Сейчас я думаю, если бы все погибшие были живы, какая бы это была семья. Потомки работящих, сноровистых родителей. А не потомки этих "бедняков", то есть безруких, захудалых бездельников. Проезжаю, когда бываю на родине, мимо дедушкиного дома, которые отняли "бедняки". Смотрю, кто-то там живет, потомки под..нков. Думаете, мы это забудем? Нет, я внукам скажу.
Опыт, добытый собственной шкурой, подсказывал, что совсем безопасных людей не бывает.
Легавые, что обложили с вечера этот дырявый сараюшко, очень даже крепко берегут нас для вашего же спокойствия. Чтобы спали и не знали ничего, как вы до сих пор с закрытыми глазами да заткнутыми ушами рядом с нами жили. Еще одну ночку переживете, надеюсь. Пока нас менты не схватят. Пока не «обезопасят» , так что ли выражаются!
А не схватили до поры, уж извините, потому, что свои драгоценные жизненки, спасенные неизвестной ценой от фронта, для своего и для нашего общего светлого будущего берегут.
У нас, как вы догадываетесь, никакого светлого будущего нет. Мы оторвы, отбросы общества, его дерьмо, экскремент, по-научному. А по-нашенски – говно. Нас пора бы давно на помойку, да только сейчас по-настоящему хватились, когда от нас, как выражаются, вонять стало.
Bewertungen, 2 Bewertungen2