Тот, кто сумеет основательно впитать содержание этой книги, обогатит свою личность сразу по многим аспектам: обретёт разнообразные исторические сведения – от политической обстановки до нравов и деталей быта того далёкого времени; получит представление о состоянии философской мысли, течениях и идеях, господствовавших в ней тогда; насладится красотами изысканного языка перевода; наконец, глубоко взволнует своё воображение таинственной атмосферой сюжета, которую автор, сообразно месту и времени действия, воспроизвёл с мастерством не только непревзойдённым, но, осмелюсь сказать, и не достигнутым кем-либо из тех, кто брался описывать античность. Убеждён, однако – постичь все эти красоты возможно лишь при условии многократного прочтения, ибо текст книги необычайно глубок и многослоен. Рекомендую горячо. Александр Иванов, 1968 г.р., преподаватель физики.
Umfang 180 seiten
Таис
Über das Buch
Анатоля Франса (настоящее имя Анатоль Франсуа Тибо) современники называли писателем «самым французским, самым парижским, самым утонченным». В 1921 году литературные достижения Анатоля Франса были отмечены Нобелевской премией. В однотомник французского классика вошел роман «Таис», в котором традиционный сюжет об обращении грешницы находит неожиданное воплощение. «Харчевню королевы Гусиные лапы» можно назвать энциклопедией эпохи, а в романе «Боги жаждут» автор обращается к теме Великой Французской революции. Помимо названных романов, в книгу вошли избранные рассказы Анатоля Франса.
Роман «Таис» впервые опубликован летом 1889 г. в журнале «Ревю де Де монд», отдельное издание вышло в октябре того же года.
Genres und Tags
Часть первая - Аскет
Человек перед миром - всегда ребёнок, которому снятся кошмары сердца и судьбы. И как ребёнку, нам порой видятся образы наших тайных страхов и желаний, только с той разницей, что мы бессознательно ищем те живые дорожки судьбы, тех людей, которые бы телесно воплощали наши сокровенные чувства, желания, сны. Итак, главный герой - аскет, живущий на берегах Нила, возле таких же как он : кто в пещерах, возле зверей, кто в заброшенных могилах, жутковато "воскресая" от очередного, каждодневного сна жизни с восходом солнца : для них - мёртв мир, для окружающей их ликующей природы - мертвы они. Аскета порой преследуют страшные, сладострастные видения : это демоны пытаются темно обнять его душу. Словно ребёнок, он спасается от них, накрываясь тёплым одеялом сна, но они проникают и в сны. Он героически борется с демонами, побеждает их в жаркой борьбе.. но с кем он борется на самом деле ? С демонами, или же с тёмным началом в своей же душе ? И не есть ли в этом нечто от искусства тайного сладострастия, разжигающего в человеке желания и страсти, отбрасывающие на мир исполинские, дымные тени души. Эта "борьба" - единственная возможность коснуться наших тёмных страстей, являющихся нам в образах "демонов", врагов, искусительниц, начальниц ̶̶н̶а̶д̶е̶ю̶с̶ь̶,̶ ̶м̶о̶я̶ ̶н̶а̶ч̶а̶л̶ь̶н̶и̶ц̶а̶ ̶н̶е̶ ̶п̶р̶о̶ч̶и̶т̶а̶е̶т̶ ̶э̶т̶о̶ Аскет вспоминает об одной искусительнице в своей юности : после своих танцев, к куртизанке приходили поклонники, дарили цветы, поцелуи, и она им отдавалась. Он и сам стоял в ночи перед её дверью, но... не было денег, цветов, чтобы войти. И вот он возжелал спасти её от вечных мук ада. Думается, что он отправился спасти не столько её, сколько свою душу : Таис - образ его души, души природы, языческой, яркой и щедрой в своих добродетелях и ласках. Так Орфей отправился в ад за своей Эвридикой, не зная ещё, что душа это то, что мы любим. Перед аскетом разливается море цветов, которых хватило бы для покупки ласк всех куртизанок мира, но слаще их ласк - яркое и нежное касание ветерка, листвы, голубое сверкание речки. В природе всё поёт любовь, всё любит друг друга, и даже не знает, что где-то есть демоны и люди, так часто для природы обращающиеся в демонов. Как и в русской сказке, Аскету на его пути встречаются предивные персонажи. Одна из таких встреч символична : он видит аскета, избегающего женщин, желаний и т.д., он думает, что это великий святой, но... этот "святой" даже и не знает о Христе, он вообще живёт жизнью этакого брамина, во многом сомневаясь, в том числе и в "том" мире. Забавно, что "наш" Аскет ему говорит : если бы я был уверен, что "того мира" нет, то сбросил бы рубище, и отправился в город, к ласкам красавиц, вину.. Если бы бог был, весьма полезно было бы окружить душу после смерти тишиной, темнотой. Словно бы ничего и нет, и оставить вдалеке светлую точку города, с обнажёнными красавицами, вином.. Войдёт ли душа в этот город? Далеко ли отдалится от этого города? Любопытно было бы увидеть и нечто обратное, если бы бога не было, но уже с атеистами.
Часть вторая - Таис
Город. Таис играет в театре символичную роль приносимой в жертву Поликсены. Переодетый в шелка Аскет, тихо смотрит на неё смешавшись с толпой. У Таис было сложное детство. Родители так "заботились" о ней, что она зачастую спала в хлеву, играла с ящерками в ночи пещерок, тоскуя по живому теплу и участью. Увидев как распяли её кроткого слугу христианина, она испугалась быть доброй в этом мире. Что-то в ней по-детски сжалось, ушло в себя. Ища любви и ласки, она бродила по тёмным улочкам, словно последнюю рубаху, отдавая своё юное тело продрогшим и одиноким встречным душам. Потом она стала лицедейкой, куртизанкой, перед которой склонялись и цари. Но жажда какой-то вечной любви, чего-то невозможного, женского, томило её а-ля Бовари, когда томит само тело и жизненная суета, и душа готова изменить и телу и этой жизни, убежать, но с кем и куда ? Но однажды, она не отдалась юноше, который её пожелал. Влюбившись в него, она впервые ощутила и душу и тело, которое раньше дарила легко, как цветы... Она жила, словно её и не было : её глаза - фиалки, руки - ветви в ночи, вокруг - поля, звёзды и ветер. Но и любовь умирает, и тело стареет, и любимые изменяются, изменяя любви. Таис стала искать этого любимого в "других" и в другом. Стала страшить смерть и бессмысленность жизни, с её истлевающими шелками любви и мыслями мудрецов, которыми не заслониться от холода вечной ночи. И вот, к ней приходит Аскет, искушающий её иной, вечной любовью, иной, нестареющей плотью : богом её искушает.. Так кто кого искусит ? Вечно-юная и вечно перевоплощающаяся из одного женского образа в другой ( Ева, Елена, Таис..), душа земли, или аскет, с его холодным, строгим небом ? Выведет ли "Орфей" свою душу из ада, или же сам останется в аду? Франческо Хайес -........ Магдалина
Словно гоголевский герой Шинели, в ветхом рубище тела, сквозь которое просвечивает ознобшая душа, аскет мечтал об ином, сияющем теле, но в погоне за ним, забыл о душе, и теперь призраки искусительниц былых веков, с их сияющей роскошью тел, словно фурии поруганной и оклеветанной любви и жизни, преследуют его в ночи оставшихся ему лет.
Язык, которым написана книга Анатоля Франса, просто завораживает. Интересная история, наводящая на размышления (в том числе и о страшной силе религии)…
Была я в деревне и наткнулась в домашней библиотеке на сборник Анатоля Франса. Первым произведением в списке была Таис. Нет, не та Афинская Таис, а эта какая-то блудница местного разлива. Но, вообще-то, главным персонажем данной притчи является вовсе не она, а безумный дед-монах, который живет в пещере, не моется и несет всякую дичь. Там вообще целая комуна таких дедов, которые на заре христианства стали проповедовать эту религию. И вот в центре нашего повествования монах Пофнутий и его "тараканы" в голове о вечном разврате и бренности бытия. И решает он спасти грешную душу чью-нибудь, но по факту, конечно, он себя любимиго хочет порадовать добрым делом. А получилось из этого корыстного предприятия что-то не то, что планировал наш праведный герой. Поставила высокую оценку этой притче, потому что мне очень понравилось с какой иронией автор всё это действо описывает, и я получила удовольствие от чтения.
Вердикт: любителям иронических исторических притч - рекомендую однозначно. Вещица забавная. Брезгливых неженок предупреждаю - много немытого старого выжившего из ума деда-монаха. Остерегайтесь.
Hinterlassen Sie eine Bewertung
Котта схватился за голову:
- Умереть! Пожелать смерти, когда еще можешь служить государству! Какая бессмыслица!
На рассвете не раз случалось людям встречать убегающего беса, который на расспросы отвечал, заливаясь слезами: "Я плачу и стенаю оттого, что один из здешних христиан высек меня розгами и изгнал с позором".
Пафнутий склонился над краем бездны и увидел огненную реку, бурлившую в недрах земли, между грядами черных скал. Там, в белесом свете, дьяволы терзали души грешников. Души еще не утратили подобия тел, некогда служивших им оболочкой, и на них даже сохранились обрывки одежды. Невзирая на муки, души казались спокойными. Один из призраков, высокий, седой, с закрытыми глазами, с повязкой на лбу и жезлом в руке, пел; сладостные звуки его голоса разливались по бесплодным берегам; он воспевал богов и героев. Зеленые бесенята вонзали ему в губы и грудь каленое железо. А тень Гомера продолжала петь. Неподалеку от нее старик Анаксагор , седой и лысый, чертил на песке с помощью циркуля какие-то фигуры. Дьявол лил ему в ухо кипящее масло, но мудрец не отвлекался и продолжал размышлять. И монах увидел на мрачных берегах огненной реки еще множество теней, которые спокойно читали, либо предавались раздумью, либо беседовали, как наставники и ученики, прогуливаясь под сенью платанов Академии. Один только старик Тимокл держался в стороне и покачивал головой, как бы все отрицая. Ангел тьмы размахивал перед ним пылающим факелом, но Тимокл считал, что не видит ни ангела, ни огня.
Онемев от удивления, Пафнутий повернулся к зверю. Но Сфинкс исчез, а на его месте монах увидел женщину в покрывале, которая сказала ему:
— Смотри и разумей. Упорство этих нечестивцев так несокрушимо, что даже в аду они остаются жертвами тех заблуждений, которыми обольщались на земле. Смерть не образумила их, ибо, конечно, недостаточно умереть, чтобы узреть бога. Те, которые не знали истины, живя среди людей, не узнают ее вовеки. Демоны, преследующие эти души, не что иное, как проявление божественного правосудия. Но души грешников не чувствуют и не понимают его. Они чужды истины, они не сознают, что осуждены, и сам Бог не может заставить их страдать.
— Бог может все, — сказал антинойский настоятель.
— Ничего бессмысленного он не совершает, — возразила женщина в покрывале. — Чтобы наказать их, пришлось бы их просветить, а если они познают истину, они уподобятся избранным.
Наконец, добравшись до Индии, я увидел на берегу Ганга нагого человека, который уже тридцать лет неподвижно сидел на месте, поджав под себя ноги. Вокруг его тела вились лианы, в волосах птицы свили гнездо. И все же он жил. При виде его мне вспомнилась Тимесса, флейтист, отец и мои два брата, и я понял, что этот индус — мудрец. «Люди, — решил я, — страдают потому, что лишены чего-то, что они считают благом, или потому, что, обладая им, боятся его лишиться, или потому, что терпят нечто, кажущееся им злом. Упраздните такое убеждение, и все страдания рассеются». Поэтому я и решил ничто не почитать благом, отрешиться от всех соблазнов и жить в одиночестве и неподвижности по примеру того индуса.
— Я думаю о том, что женская любовь подобна садам Адониса.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты ведь знаешь, Евкрит, что женщины каждый год устраивают у себя на террасах садики и сажают в глиняные горшки вербу в честь возлюбленного Венеры? Эти веточки цветут недолго и скоро вянут.
Bewertungen
4