Buch lesen: «Девушка сына»

1

Кирилл

День сегодня выдался так себе. Хоть и выходной. С утра еще собирался проехаться по магазинам, а теперь тупо лежу на диване перед телеком. После завтрака такой снегопад начался, что и речи не могло быть о том, чтобы тащиться в город по многокилометровым пробкам. Ничего – начало марта, фактически весна пришла. Может, и метель последняя…

Правда, в такие дни я особенно остро ощущаю, как тихо в большом пустом доме. Владик в феврале укатил заграницу на стажировку. С тех пор общаемся по видеосвязи. Да и общение такое – как дела, нормально. Скучаю. Рад, что у него все хорошо…

Но еще больше я скучаю по Еве. Нет, даже не так. Я тоскую по ней. Не виделись ни разу с Нового года. Снится мне. Вот и сегодня видел ее под утро. В летящем платье и с настоящими ангельскими крыльями за плечами. Никак не могу выбросить из головы ее праздничный образ. И ее саму тоже. Хотя много раз обещал себе больше не думать, не вспоминать…

У сына периодически спрашиваю, как она, что она. Отвечает коротко – не хочет в свою личную жизнь впускать. Знаю только, что благополучно они и дальше встречались. Пока он не уехал. Но и сейчас, конечно, общаются. Поди с ней болтает чаще, чем со мной. Не лезу, не заваливаю вопросами, никак не демонстрирую своего нездорового интереса. Влад не должен узнать, что тогда случилось между мной и его девушкой.

Я и сам до сих пор не знаю. Только предполагать могу. Поссорились они тогда вроде из-за чего-то. Возможно, месть сдобренная бокалом игристого? Или все намного проще? Побоялась Ева-королева, что парень не оценит ее невинность, вот и отдалась мне. Так что роль моя – почетный дефлоратор… Но у них все хорошо, а значит, жалеть не о чем. Пусть Владик не особо делится, но с другой стороны, справились сами, выходит. Тем более Ева у него не первая партнерша. Наверное, поэтому девчонка и испугалась признаться ему. И предпочла решить свою маленькую проблему с помощью меня.

Спасибо ей за доверие, конечно… Но я то ведь ненадолго поверил, что действительно интересен ей. Ждал, что Влад расскажет, что они расстались окончательно после той вечеринки. Понимал, что будет расстроен, подавлен. Но что я мог бы сделать, если девушка выбрала меня? Но она не выбрала. А я все еще забыть ее не могу, идиот…

Из-за этих бестолковых переживаний новогодние каникулы у меня закончились еще четвертого числа. Не мог сидеть дома без дела. Сын все время с друзьями – либо у нас, либо в городе. А я столько планов настроил, а в итоге долго ему в глаза спокойно смотреть не мог. Ну что я за отец такой?! Потом вина немного отпустила, Владик вышел на учебу, но я все равно большую часть времени проводил в офисе. И расслабился немного, только когда отвез его в аэропорт. Понял вдруг, что чувствовал все это время – будто дом стал тесен нам двоим. А ведь долго тешил себя надеждой, что мы будем жить здесь вдвоем. А потом с его семьей и с моей женщиной. А вон как все повернулось…

Много раз подумывал сбежать в городскую квартиру. Но дом большой, на студента все это хозяйство не оставишь. Ему же учиться надо. Да и странно бы это выглядело, я же люблю жить здесь. Можно было, конечно, что-то придумать, какую-то причину… Жизнь, в общем закрутила. И вот теперь я один, на диване, пытаюсь уловить суть какого-то нудного фильма. Отставил полупустой стакан с попкорном, закрыл глаза. Может, вздремнуть немного? Если уж погода под замок посадила. Снегопад закончится, придется идти двор чистить, около ворот дорогу расчищать. Так почему бы не передохнуть пока немного?

Показалось, что я даже уснул ненадолго. А потом вдруг резко проснулся. От звука звонка. Ну и кого там принесло в такую погоду? Недовольно пробурчал пару ругательств себе под нос и пошел открывать. Мало ли, может, помощь кому-то нужна – машину откопать или спасателям позвонить.

У дверей накинул пуховик, который уже пора бы прибрать и достать демисезонную куртку. Но все руки не доходят. Ноги засунул в валенки и побрел через свежие сугробы к воротам. А ведь в начале недели оттепель была, снег весь осел во дворе. И я уже радостно предвкушал, что он вот-вот сам растает. Птицы тогда щебетали под крышей умопомрачительно. И вот зима вернулась…

Щелкнул задвижкой на калитке и распахнул ее. На лицо натянул вежливую улыбку, чтобы непрошеные гости не напугались. А то были случаи…

Мозг не сразу согласился обработать увиденное. Пара секунд потребовалась, чтобы осознать.

– Ева? – выдохнул я, растерянно рассматривая худенькую фигурку в тоненькой куртке и бледное лицо в глубоком капюшоне.

– Кирилл Матвеевич, – тихо прошептала она.

И замолчала. А я все смотрел и смотрел в эти бездонные светло-серые глаза и не знал, то ли радоваться, то ли плакать.

– Ты как здесь? – слова выталкивались с трудом.

– Я… Мне вам кое-что рассказать надо, – пролепетала едва слышно.

А вокруг снег метет. Ветер треплет за спиной капюшон моего пуховика, снежинки неприятно тают на лице и стекают каплями за воротник.

– Да? Ну, проходи тогда! – спохватился я. – Замерзнешь же!

По уровню паники я был близок к обмороку. Что-то случилось? Почему она пришла? Почему не позвонила? У нее же был мой телефон. Если сохранила, конечно. И Влад ничего не сказал, что ждал ее.

Ева нерешительно попереминалась с ноги на ногу, но потом все же робко шагнула во двор. Аккуратно обошла меня и пошла к дому. Я запер и за ней. Нужно чайник поставить, накормить ее, отогреть. Она же на автобусе сюда наверняка приехала.

В прихожей она остановилась и беспомощно посмотрела на меня.

– Раздевайся, здесь тепло, – подсказал я и принялся сам расстегивать свой пуховик.

Она сделала то же самое. Опустив глаза в пол и молча. Забрал ее одежду и повесил так, чтобы поскорее высохла. На пол перед Евой поставил гостевые тапочки.

– Замерзла? Чай будешь? – посмотрел на нее снизу вверх.

И тут же отвел взгляд. Ее ноги за то время, что мы не виделись, не стали менее стройными или длинными. Почувствовал, как шея сзади покрывается испариной. Я все еще безумно хочу ее. Я и пятнадцать минут назад прекрасно знал это, но видеть ее вот так, перед собой.

– Нет, – тихо ответила и чуть мотнула головой. – Давайте поговорим сначала.

– Хорошо, – пригладил домашнюю футболку на слегка подзапущенном прессе. – Проходи.

И показал рукой в сторону гостиной. Ева проскользнула мимо меня, прошла в комнату и присела на самый краешек дивана, на котором я недавно лежал. Стало стыдно за крошки попкорна на обивке и на полу… Заставить себя сесть рядом с ней я не смог. Опустился в кресло рядом.

– Что-то случилось? Ты же знаешь, что Владика нет в стране? – зачем-то уточнил.

Ева кивнула на это. И продолжила молчать. Нервно сплетает и расплетает пальцы, но не говорит ни слова. А я жадно разглядываю ее. Те же прямые светлые волосы, высокие скулы, чувственные губы, длинная красивая шея… Теплый свитер до середины бедра, плотные легинсы и смешные носки.

Мне становится невыносимо жарко. Хочется одновременно и запереться в ванной и скулить там от несправедливости жизни, и повалить девчонку на диван. Второе несоизмеримо предпочтительней, но я уже знаю, что мой вечер сегодня пройдет по первому сценарию. Сердце бьется в груди, как сумасшедшее, но я стараюсь дышать бесшумно. Ничем не желаю выдать свое смятение и ужас. Пусть думает, что для меня наша ночь была лишь праздничной интрижкой, не более.

– Я беременна, – вдруг выпаливает и опускает голову еще ниже.

До меня не сразу доходит смысл ее слов. На автомате выдаю первое, что приходит на ум.

– От Влада?

– Да, – тут же кивает она, разбивая несмелые догадки, которые начинают шевелиться где-то на задворках сознания.

– Он приедет, – растягиваю слова, чтобы дать себе время. – Но еще не скоро…

Ева кивает. Конечно, она знает об этом. И пока Владика нет в стране, обратиться ей, по сути, не к кому. Не к престарелой бабушке же идти с таким…

– Родители не вернулись? – начинаю лихорадочно припоминать все, что знаю о ее жизни и обстоятельствах.

– Нет, – шепчет.

– Бабушка не знает? – задаю следующий вопрос. – А Владу ты сказала?

– Никому, – хлюпает носом и поднимает лицо.

В ее глазах я вижу готовые пролиться слезы, и сердце буквально сжимается.

– Ева, – тихонько зову ее. – Ты решила, что будешь делать? Или тебе нужен мой совет?

Понятия не имею, что нужно говорить в таких ситуациях. Или чем помогать. Но пришла же она сюда, ко мне, а не к подруге. И возможно, это не последняя и не единственная девушка, которая будет говорить мне подобное. Сын еще очень молод, впереди у него много лет активной сексуальной жизни. А я отец, мое дело – разгребать все это.

– Я не знаю, – шепчет срывающимся голосом. – Я хотела поговорить. С вами.

– Мы вроде на «ты» перешли, – напомнил ей.

Вышло слегка агрессивно. Я тут же пожалел о резких словах, а Ева вся как-то сжалась и чуть отвернулась. Ну вот, обидел ее…

– Ева, послушай, – постарался как-то сгладить. – Что ты хочешь услышать от меня? Только вам с Владом решать. Последнее слово за тобой в любом случае. А я поддержу, помогу. На том пути, который вы выберете.

Я боялся сказать лишнее слово. Чтобы не дать понять, что подталкиваю ее к чему-то. Готов ли я стать дедом? Да черт его знает… Главное, чтобы она готова была стать матерью. Жить есть где, деньги есть. Влад скоро закончит учиться, выйдет на работу. А пока смогу содержать их полностью, если Ева хочет возиться с малышом. А если не хочет, отвезу в лучшую клинику. Но решение пусть сама принимает. И советуется с Владиком.

Чтобы хоть как-то отвлечь себя от желания обнять Еву, прижать к себе, утешить, резко встал. Прошелся к окну и обратно. Она молчит, смотрит пол, вытирает слезы с щек.

– Не хочешь сообщать по телефону? – предполагаю.

Кивает.

– Тогда давай дождемся его. В конце марта – начале апреля Влад вернется и поговорите.

– Поздно будет что-то решать, – шепчет.

Точно. Я же не знаю, какой срок. И что тогда делать?

– Ева, – все же сажусь рядом. – Чем я могу помочь прямо сейчас?

Поднимает на меня глаза. Светлые до прозрачности и наполненные болью и страхом. Какое-то время разглядывает мое лицо, а потом ее будто прорывает:

– У меня жуткий токсикоз. Я только на таблетках могу отходить от ванной. Не могу посещать лекции, работать. Меня хотят исключить за пропуски, выселить из общаги. Мне некуда пойти и не на что жить. Я ни с кем не могу поделиться этим. Я запуталась, не знаю, что делать. Или чего не делать. Жизнь будто вышла из-под моего контроля, и я несусь в какую-то пропасть…

Она замолкает, сжав пальцами виски. Мне становится жутко. Беременная девушка – это, оказывается, полбеды… А вот беременная и с проблемами со здоровьем – дело другое.

– Что врачи говорят? Ты была на приеме?

Строго спрашиваю, предвкушая свой ужас, если ответ будет отрицательный.

– Да, – успокаивает меня. – Но это ничем не помогло, кроме рецепта на таблетки. Доктор сказала, что само пройдет месяца через два-три.

Понятно, мимо летней сессии она пролетает. И это без вариантов, если она не собирается принять другое решение. Пришла бы, если бы всерьез хотела избавиться? Не думаю.

– Нужно брать академ?

– Да. Либо так, либо отчислят.

Буквально подмывает спросить про альтернативный вариант решения вопроса. Но почему-то даже думать не могу, что захочет пойти на аборт. Молчу, жду, что сама скажет.

– И еще кое-что, – снова поднимает на меня заплаканные глаза. – Врач сказала, что мне рожать нужно обязательно. Иначе последствия могут быть…

– Понятно, – протянул задумчиво, стараясь ничем не выдать внутреннего ликования. – Не надо слез, Ева. Все уже случилось.

Достал из тумбочки салфетки и протянул ей. Сел рядом, наблюдая, как вытирает лицо. Когда немного успокоилась и перестала плакать, посмотрел на нее внимательно.

– Давай вместе думать, что делать. Поживешь здесь, пока Влад не вернется.

2

Кирилл

Знал ли я, что такое ад, до того как эти неосторожные слова вылетели из моего рта? Точно нет. И пусть вариантов разрешения ситуации было не так много, но я не должен был. Категорически не стоило этого делать. Что угодно другое – предложить снять ей квартиру, отправить к подружке, к бабушке, в конце концов, до приезда Владика. Но только не создавать собственными руками невыносимую пытку для души и тела.

Первое осознание накатило на меня уже к вечеру. После того, как напоил Еву чаем и проводил в комнату Влада, пустующую сейчас. Занялся своими делами. Не то чтобы их было так уж много в выходной день, но иначе я бы моментально сошел с ума. Просто от внезапно навалившегося вороха проблем. Хорошо, вопрос с деньгами не стоит. Но дальше-то что? Возить Еву по клиникам, решать проблемы с университетом, вникать в бытовые сложности проживания с женщиной в одном доме. Все это слишком неожиданно. И еще беспокоящий момент – я понятия не имею, что скажет Влад, когда вернется. Хочется ли он становиться отцом? Воспитывать своих детей именно с Евой? А вдруг он меня в итоге обвинит в раннем отцовстве? Тем более я до сих пор помню, как это было непросто. Поэтому не сомневаюсь, что он будет в своем праве. Но и сказать ему не могу. Это все равно что влезть между ним и Евой, побежать вместо нее выяснять настрой потенциального папашки. В общем, никому лучше не сделаю. Точнее не имею ни малейшего шанса как-то исправить ситуацию. Хотя с такими исходными медицинскими вводными тут просто нет второго решения. Я сам бы никогда не сломал жизнь женщине подобным образом, и сыну не позволю. Только если Ева сама так захочет. А это вполне может случиться, как только она выйдет из шока и спокойно все обдумает. Но почему-то я для нее таких рисков совсем не желаю. Наоборот. Пусть рожает. Если Владик откажется взрослеть, возьму на себя все заботы и ответственность.

Несколько часов Ева не показывалась из комнаты. А перед обедом, когда я загремел посудой, вышла и предложила помощь. Мы принялись накрывать вместе. На язык так и просилось вспомнить новогодние праздники, но я молчал как рыба. Если начнем говорить об этом, тут же всплывет на поверхность и завершение вечера. С моей стороны это будет выглядеть как приглашение что ли… А я ничего такого не думаю. Абсолютно точно. Как можно, если она моя будущая невестка. И пока Влад не сообщит о своем решении, лучше будет считать именно так.

Поели тоже в полном молчании. Ева даже и не смотрела на меня. Блуждала взглядом по стенам, потолку, полу. Куда угодно, только не на меня. Обидно, я же не сделал ничего плохого. Сама пришла, сама предложила. Я старше и опытней, все осознаю. Но и она совершеннолетняя. К тому же шампанское в тот вечер было лишь атрибутом, все разошлись после на своих ногах. Я точно не был пьян, как и она. Но что теперь об этом – случилось, как случилось… Не поправишь ничего.

После чая Ева вызвалась помыть посуду. Не стал ее останавливать. Снегопад, наконец-то, прекратился, нужно идти расчищать двор. Этим и занялся. После метели выглянуло солнце, взял лопату, и очень скоро снял рабочую куртку. Даже в расстегнутой в ней стало жарко. В какой-то момент отвлекся передохнуть. Выпрямился, оперся на черенок лопаты и увидел в окне кухни Еву. Вытирает тарелки и на меня смотрит. Заметила, что увидел, отвернулась. А мне это ледяной спицей прямо в сердце. Схватил ледоруб и принялся отдалбливать наледь со ступеней крыльца. Припекает, растает все, а за ночь замерзнет опять.

Когда вернулся в дом, Ева уже успела спрятаться наверху. Не стал беспокоить. Занялся дальше делами. Достал сезонные вещи, осмотрел. Собрал корзину грязного белья, закинул в машинку. Может, в город к вечеру съездить все же? Еве наверняка что-нибудь нужно. Она же только с обычной сумкой пришла. Вряд ли туда поместился бы запас вещей даже на сутки. Девушкам же столько всего нужно… Да и ответа она не дала толком – останется здесь жить или нет. Пусть думает пока, потом обсудим.

Заглянул в кухню, оценил чистоту и порядок. Ева меня своей хозяйственностью еще тогда впечатлила. Заметил на столе большую чашку, накрытую полотенцем. Осторожно заглянул – тесто поставила. Так, Сомов, похоже, тебя сегодня ждет отличный домашний ужин. Уже веселее стало. Домработница наша к внукам укатила, так что я на столовской еде вторую неделю.

– Решила вареники с картошкой сделать, – Ева проговорила вдруг откуда-то из-за спины.

Резко обернулся и посмотрел на эту умницу.

– Если ты недомогаешь, то не надо. Это вовсе необязательно.

– Все хорошо. Я очень устаю лежать. И думать. Надо как-то отвлекаться. Вы любите вареники?

– Ты, – автоматически поправил ее. – Очень. Я как раз в магазин собирался съездить чуть позже. Сметана нужна, получается? Еще что-то? Тебе какие-то личные вещи, гигиена? Напиши список.

– Это как-то неудобно, – тут же смутилась она.

– На твое усмотрение, не настаиваю.

– Можно я сегодня здесь останусь? Погода ужасная, выходить не хочется никуда.

– Конечно, можно. Можно насовсем остаться, – тут же принялся пилить сук под собой.

– А список продуктов я напишу, – быстро перевела тему Ева.

Понятно, ничего она еще не решила.

И вот теперь она полулежит на диване в гостиной и читает какую-то книгу. В магазин я съездил, еще и намеренно прогулялся. Но не могу же я не приехать ночевать, если гостью пригласил. Да и Ева явно истолкует мое бегство, как… А как, кстати? Понятия не имею. Но убегать от проблемы только потому, что пока не знаешь, что делать, как-то не по-мужски. И даже не по-взрослому. В общем-то, я давно понял, что мои родительские обязанности никуда не делись, и когда Владик паспорт получил.

Дома ждал теплый ужин. На это раз мы немного поговорили. С трудом через силу, но контакт потихоньку налаживается. Лишь бы не спугнуть, не обидеть случайно. Чтобы не придумала чего-нибудь не соответствующего действительности. Да, я не в восторге от предстоящих сложностей. Но и отец не я – с чего бы от радости танцевать? Дед я будущий. И тут хоть плачь, хоть смейся – сделать ничего нельзя.

Поев и прибравшись, перешли в гостиную. Ева достала из шкафа первую попавшуюся книгу и, кажется, искренне увлеклась ею. А мне только и осталось, что рассматривать ее и размышлять о собственных умственных способностях. Мне настолько не по себе сейчас, что аж кончики пальцев покалывает. Нет, надо придумать что-то другое – жить вместе мы не сможем. Ничем хорошим это не закончится. Но Ева теперь не просто девушка Влада. Она ждет его ребенка! И это стопроцентное табу. Один раз я поддался слабости, совершил ошибку. Но дважды, это будет уже выбор, а не случайность. И чтобы минимизировать, нужно разъехаться. Как только обсудим ее окончательное решение, предложу ей пожить в городской квартире. Сын вернется, пусть тоже туда уматывает. Деньгами помогу, морально поддержу, но это его отношения. К сожалению…

– О чем думаешь?

Так ушел в себя, что не сразу заметил – Ева тоже внимательно смотрит на меня. Но хоть не на «вы» на это раз.

– Ни о чем особенном, – пожал плечами.

– Я мешаю? – конкретизировала вопрос.

– Нет, вовсе нет! – поспешил заверить. – С чего ты взяла?

– Просто у тебя такой вид… Озадаченно-растерянный.

– Ну, не каждый день ко мне с такими новостями приходят. И еще… Я не уверен, что не сообщать Владу – правильное решение.

– Я тоже, – спокойно кивнула. – Но стажировка так важна для него, не хочу отвлекать. И… Я пока не уверена, что… Понимаешь?

– Да. Завтра можем съездить в клинику. В хорошую. Возможно, все не так страшно, как твой врач сказал.

– Возможно, – опустила она глаза.

А у меня тошнота к горлу подкатила. Что я несу?! Если не так страшно, то можно избавиться и забыть? Она и Влад, вероятно, оправятся от этого и будут жить дальше. А я? Как я буду по утрам в зеркало смотреть? Что позволил внуку или внучке не родиться. Что не отговорил Еву от риска. Что не заставил сына нести ответственность.

– Но это все равно не повод прервать, – пробормотал.

– Мне нужно все взвесить, обдумать, – Ева снова сплела пальцы в жесте отчаяния. – Но это так сложно, когда организм буквально кричит, как ему плохо. В любом случае, продолжать учиться я уже не смогу. И это так давит. Я просто не понимаю, чего хочу. То есть… Я хочу, чтобы все было как прежде. Но это невозможно…

Показалось, что она вот-вот расплачется. Подумал, что надо подсесть к ней поближе, обнять, утешить, успокоить. Но внезапно Ева побледнела и вскочила с дивана. Тут же покачнулась и вцепилась в подлокотник. Испуганно подхватил ее под руку, оказавшись рядом за доли секунды.

– Что такое? Ты в порядке? – старался дышать глубже и не паниковать.

– В ванную, – процедила сквозь зубы.

Попытался поднять ее на руки, но она остановила жестом. Точно, ее же тошнит! Без резких движений нужно. Маленькими шажочками мы дошли до гостевого санузла. Ева уперлась руками в край раковины и зажмурилась. Какая же она бледная…

Рвало ее долго и мучительно. Я тактично вышел за дверь, чтобы не смущать. Прислонился к стене, уставился в потолок. Как же ей тяжело… Завтра прямо с утра к врачу. Пусть делают, что хотят, но это же ненормально!

Когда в ванной стало тихо, я осторожно поскребся в дверь.

– Ева? Ты как?

– Все хорошо, – отозвалась не сразу. – Прошло. Сегодня еще не так часто.

Вышла она измученная и смущенная. Волосы у лица мокрые, под глазами тени. Не помню, чтобы у мамы Владика было что-то подобное. Хотя проблем тоже хватало, но она работала до декрета без всяких госпитализаций, сохранений и прочего.

– Воды? Крепкого чая? – понятия не имею, чем можно помочь.

– Нет, – слабо улыбнулась. – Я полежу пойду.

Довел до комнаты сына, уложил в постель. Поздно уже, может быть, уснет.

– Посиди со мной немного, – вдруг попросила. – Мне не по себе, редко сплю не дома.

Чуть не вырвалось, что здесь она ночует не впервые. Вовремя спохватился и просто сел рядом на постели. Ева протянула руку и сжала мои пальцы. Улыбнулся и сделал то же самое.

– Отдыхай, я буду рядом.

Она устало закрыла глаза и едва заметно кивнула. Очень скоро я понял, что Ева задышала глубоко и размеренно. Уснула.

Посидел еще немного рядом, потом аккуратно разжал ее пальцы и пошел вниз. Нужно сделать пару звонков. Так-то я понятия не имею, к какому именно ее врачу везти. Не доводилось ранее делать что-то подобное…

Минут через двадцать у меня были все контакты и рекомендации. Утром запишу Еву, ко времени отвезу. Пусть скажут, что с этим делать. Разве так можно выносить здорового ребенка? От ужина внутри Евы и не осталось ничего, наверное.