– Пожалуй, я сохраню верность ноготкам. Я однолюб, что поделаешь. – Он выудил желтый маленький букетик.
– Неудобно о таком спрашивать, – смущенно начала Мария – Это слишком личное… Но… могила, которую вы навещаете. Там похоронен близкий вам человек?
Она смотрела на незнакомца снизу вверх, аристократ и крестьянка.
– Да-а, – протяжно ответил он. – Там похоронен дорогой мне человек. Она любила цветы. Самые простые. Луговые, полевые. Их красоту открываешь со временем. К ним надо приглядеться. Она сама была такой. И ваши цветы такие. – Он помолчал. – И вы такая.
Обмахнув полой пальто ящик, незнакомец сел напротив Марии, взяв ее за руку. Мария руки не отняла, ее лицо пылало.
– Вы прекрасны, – сказал он. – Как и ваши цветы. Вы даже не представляете насколько.
– Да что вы, – забормотала Мария, он держал ее руку бережно, словно птенца или свечку, которая едва теплится. – Напрасно вы это говорите. Я уже немолода и…
– Как вас зовут?
– Мария, – еле слышно ответила Мария.
– У вас удивительное имя. Я думаю, мы встретились неслучайно, Мария. Судьба жестока, она орудует ножницами, чик-чик, и оборвана ниточка, на которой все держится. В свое время она отобрала у меня самое дорогое. Но потом я понял: судьба не только жестока. Она всегда возвращает долги. Только надо видеть эти дары. И я рад, что не прошел мимо. Мимо ваших цветов. Мимо вас.
Мария молчала, все ниже опуская голову.
– Я понимаю, что не могу просить вас об этом еще раз. – он понизил голос. – Однажды я уже отнесся к подарку судьбы беспечно. Я едва не потерял вас. Но знаете – раз в жизни тебе выпадает козырной туз. Мне он выпал не в начале игры, а сейчас – когда она подходит к концу. Я больше не упущу вас, Мария. Я намерен выиграть эту партию. Слишком многое на кону. Дождитесь меня – обязательно.
– Холодает,– улыбнулась Мария, показав на небо. Пошел мокрый снег.
Незнакомец встал, не выпуская ее руки.
– Мария, я скоро вернусь. Вы же побудете здесь еще немного?
– Побуду, – выдохнула Мария.
Она сидела на ящиках, сжавшись в комочек, словно пытаясь удержать тепло, которое растаяло, как воск от выгоревшей свечи. Она уже не бегала к воротам и не заглядывала за поворот, Мария знала, что незнакомец не вернется, но все равно не уходила. Она продолжала сидеть, когда повалил хлопьями снег и снежинки кололи ее лицо, совсем как раньше, когда она, начав делать цветы, с непривычки колола пальцы. Мария укутала цветы, подтыкая полиэтилен, как одеяло, словно они были живыми и могли замерзнуть. Потом она спохватилась: «Господи, что же я делаю-то!», разметала снег, сгребла все в кучу и принесла домой.
На кухне она распахнула окно, подставив лицо колким иглам, сквозняк ворвался в дом, за одно мгновение выстудив квартиру. Ее руки заледенели, лицо покрылось влажной коркой, Мария зажмурила глаза, но где-то глубоко внутри нее осталась тлеть свеча, огонек с булавочную головку, и никакому ветру не удалось потушить его.
Всю зиму и весну Мария торговала. Она радовалась, что ее ящики перестали воровать, их больше не приходилось связывать между собой, а то и уносить с собой, как раньше.
Иногда, подпрыгивая на месте, чтобы согреться, и похлопывая себя по бокам, она гадала, на чью могилу ходил незнакомец, думала с каким-то праздным интересом, словно это ее не касалось. Сначала Мария решила, что он вдовец, навещающий могилу жены, но потом, восстанавливая в памяти каждое сказанное им слово, решила, что он напустил слишком много тумана, зато добавил деталей, которые обычно ускользают от мужей, например, любимые цветы или неприметную красоту.
Скорее всего, там похоронена его возлюбленная, решила Мария, с которой он не мог связать жизнь, отсюда и разговоры о жестокости судьбы. А сам он женат, иначе и быть не может. Внезапные исчезновения точно связаны со звонками жены, требующей немедленно вернуться домой, купив по пути продукты. Обычный подкаблучник, изображающий из себя романтического героя, мальчик на побегушках у сварливой жены, а корчит ценителя прекрасного. «Любитель женщин и ботаники!», – Мария фыркнула.
Что-то, а в здравом смысле ей нельзя было отказать. На одну только секунду она поддалась обаянию кашемирового пальто, на мгновение позволила себе потеплеть и размякнуть, но сразу выстудила мечты, подставив лицо ветру со снегом.
Но если незнакомец думал, что не найдет Марию на том же месте через год, он ошибался. Он пришел в конце лета, а она стояла там же, в платье и рейтузах, широко расставив ноги, и не выглядела как женщина, которую выгнали отовсюду – и на работе, и в любви. Мария кивнула ему, крепкая и приземистая, как буфет.
Он подошел, широко улыбаясь, словно между ними не осталось никаких недомолвок, а только широкая и залитая солнцем дорожка, которая вновь свела их вместе.
– Вы по-прежнему прекрасны, – сказал он.
– Меня зовут Мария, – напомнила Мария, пожимая протянутую руку.
– Я помню, – незнакомец усмехнулся загадочно. – А вы мое имя так и не спросили.
– Я собиралась, – Мария бросила на него острый взгляд. – Если бы дождалась вас в прошлый раз.
– Человек предполагает, а Бог располагает, – незнакомец развел руками.
– Вам, как обычно, ноготки? – Мария больше не трепетала, разговаривая с ним. – Завернуть?
Она протянула ему букет. Он что-то сказал, но разговор не клеился.
– Вы обиделись? – спросил он, наклонившись к самому уху Марии.
Она вздрогнула.
– Вовсе нет.
– Совсем?
– Мне очень жаль, что так вышло. Я не смог справиться… Я побоялся… своих чувств.
Мария смотрела на него сухими прозрачными глазами.
– Я думал о вас… все это время. – Незнакомец крутил в руках купленный букетик. – Вспоминал вашу улыбку. Думал, как вы стоите здесь, и в дождь, и в стужу. Вы же не всю жизнь торговали цветами? Я угадал?
– Угадали. Я бывшая учительница.
– А я бывший двоечник, – он улыбнулся. – Неудивительно, что мы встретились. Вы дадите мне несколько уроков?
– Уроков чего? – спросила Мария серьезно. Она хотела продолжить: «Как выполнять обещания?», но сдержалась.
– Как перестать бояться того, что все равно произойдет, – тихо произнес незнакомец.