– Ну, это исправимо, – отозвалась Харрис, – Повесь парочку картин, поставь на подоконник горшок с растением. Можно ещё пушистый ковёр. И пару подушек на диван.

– Звучит неплохо. Займёшься дизайном моей берлоги? – предложил я, включая кофеварку.

– Вот ещё, – хмыкнула девушка, – Дизайн – не моя сильная сторона. Нашу квартиру обставляла Джек.

– Хм… и что же ещё не входит в список твоих сильных сторон? Мне казалось, ты умеешь всё.

С этими словами я протянул Дани кружку с кофе. Сделав глоток, она чуть улыбнулась, прежде чем ответить:

– Готовка. Меня никто не учил этому. Дома этим всегда занимался специально нанятый человек, а в частной школе и университете были чудесные столовые. Если бы не Джек – я бы либо заработала гастрит из-за фастфуда, либо умерла с голоду.

– Вот как. Любопытно.

Харрис открывалась для меня с новой стороны. Прежде всего с той, когда она легко шла на контакт. Нетипичное для неё поведение. Возможно, она устала после работы. Либо же факт того, что никого, кроме нас, в квартире не было, чуть ослаблял её так тщательно возведённые барьеры.

Допив кофе, я поставил кружку на стол, после чего протянул руку и аккуратно стащил с шеи Дани бандану. Та вздрогнула от моего касания, а после чуть наклонила голову, позволяя ткани соскользнуть. Моему взору открылась тонкая шея, которая выглядела, мягко говоря, пожёванной. Хотя, это, в принципе, так и было.

– Не стыдно? Оставлять такое летом, в жару? – поинтересовалась Дани, следя за моими действиями.

Я покачал головой:

– Ничуть.

Придвинувшись ближе, я коснулся пальцами багровых и фиолетовых отметин. По коже Дани побежали мурашки и она, вздрогнув, подняла на меня взгляд. В юности мне всегда говорили, что засосы – это признак неуважения к женщине. Особо консервативные семьи вообще утверждали, что это – клеймо проститутки. Я не был согласен с такими определениями, но и сам никогда не делал подобного. Дани стала первой. Первой, чья кожа настолько сильно манила и волновала меня, что простых поцелуев показалось мало. Первой, чьего внимания я так жаждал, что был готов заклеймить её, лишь бы она не была ни с кем другим.

– Ты ужасный человек, Нелу Далка, – сказала в итоге Дани, – Тебя не учили, что засосы – это знак неуважения к женщине? – повторила она ту самую мысль из моей юности.

– Учили, – не стал отпираться я, – Но мы ведь оба знаем, что это – чушь собачья.

С этими словами я притянул девушку к себе и, подхватив на руки, сел вместе с ней в кресло. Она только пискнула, но не успела среагировать, тут же оказавшись прижатой к моей груди.

– Что ты делаешь? – выдохнула она, замерев.

– Ты уже спрашивала. Пару дней назад, – напомнил я ей с лёгкой улыбкой, – Я прикасаюсь к тебе. Предвидя следующий вопрос «зачем?», отвечу сразу – потому что хочу.

– Нелу, так нельзя, – попыталась она вырваться.

– Почему? – задал я вполне резонный вопрос, – Если ты скажешь сейчас, что тебе неприятно – это будет наглая ложь. Так что придумай что-то более убедительное.

– Я работаю на тебя. Про нас начнут говорить. Я этого не хочу.

Подняв взгляд к её лицу, я понял – она не шутила. Для неё это действительно было важно. Она уже была готова сдаться, но общественное мнение – то, что тормозило всё. Репутация. Для таких девушек, как Дани – умных, целеустремлённых, помешанных на своей работе – не было ничего хуже, чем стать в глазах других чьей-то подстилкой. Грелкой чужой постели. Она боялась, что её не будут ценить, как раньше. Что её слово потеряет вес, потому что она спала со мной.

Что же. Решение могло быть только одно.

– Если тебя это так напрягает – давай не будем афишировать происходящее, – сказал я спокойно, – В конце концов, это только наше дело. От меня никто ничего не узнает.

Я заметил, как глаза Дани чуть посветлели, а напряжение начало покидать её тело.

– Спасибо, – сказала она, расслабляясь и, после секундного колебания, целуя меня в уголок рта.

Я просунул руку ей под колени и притянул ближе, углубляя поцелуй. Что-то в ней – в том, как она касалась меня, целовала, гладила – всегда пробуждало во мне голод и неизбежное желание. Захватив ее рыжие волосы в кулак, я удерживал ее на месте, продолжая ласки с близким к убийственному отчаянию напором. Всего пара дней прошла, а мне уже её как будто не хватало.

Оставляя влажную дорожку поцелуев на шее, я, как мог, сопротивлялся дрожи, когда один из ее вздохов коснулся моего плеча, пуская разряд вдоль всего позвоночника. Я подхватил её под бедра, пальцами врезаясь в плотную ткань шорт, когда она, прервав поцелуй, грубо дернула край моей футболки и стащила её через голову.

После возобновления прерванный поцелуй еще слаще.

Она сделала то, что я в тайне обожал: мягко поцарапала ногтями мою грудь и очень нежно потянула зубами за мочку уха. Торопливо стянув с Дани футболку, я прикусил её за ключицу и начал возиться с застёжкой на белье.

– Не понимаю, зачем ты вообще его носишь, если почти всегда на тебе купальник, – пробормотал я куда-то в её шею, опаляя кожу дыханием.

Она усмехнулась, запуская пальцы в мои волосы:

– Потому что это диктуют правила приличия. А я – приличная девочка.

– Вот уж точно нет, – усмехнулся я, отбрасывая в сторону ненужную деталь женского гардероба, – И именно это мне в тебе особенно нравится, – добавил, прикусывая ключицу.

Она выдохнула, притягивая меня ближе к себе. Заставляя раствориться в этом моменте, этой комнате. Заставляя раствориться в НЕЙ. Пуская молнии по моим венам. Снова и снова.

*отсылка к серии фильмов «Мстители». Речь идёт о частях «Война бесконечности» и «Финал», когда титан Танос распылил половину человечества, а через пять лет их удалось вернуть обратно. Эту главу человеческой истории в комиксах назвали «Скачок»

Глава четырнадцатая

Дани

– Господи, Дани, как я тебе завидую, – простонала Джек, отодвигая от себя мой телефон.

А ведь я всего лишь показала ей фото и видео с фестиваля. Бедная Джек, которой пришлось работать за двоих, пока я развлекалась. Надо было всё же отдать свой билет ей. К слову, я предлагала такой расклад, но Джек отказалась, аргументируя это тем, что Кайл всё же была моей подругой, а не её.

– Это всего лишь концерт, – ответила я в итоге, делая глоток кофе.

– Всего лишь? Всего лишь?! – переспросила Джек, – Это же самое грандиозное событие последних лет! Столько чумовых звёзд на одной сцене. Чокнуться можно.

– Что-то мне подсказывает, что ты тут не скучала, – хмыкнула я, – Рассказывай, что за прогулки с Алином?

Подруга пожала плечами:

– Мы просто прошлись по побережью. Я же говорила, что мы общаемся. И что он меня приглашал.

– Да. Но я не думала, что ты действительно согласишься.

– Почему? С ним интересно. Он мне нравится.

– Как друг? – осторожно уточнила я.

– И как мужчина тоже, – ответила Джек спокойно.

В этом была вся она – никаких внутренних переживаний и терзаний. Нравится человек – признаёт это, не нравится – посылает. Хм. Может, всё же в тех романах, которые она читает, есть что-то полезное? Урвать, что ли, парочку. Для общего развития.

– Но давай лучше поговорим о тебе, – прервала мои размышления подруга, – Я заметила, что на фото часто присутствует другой румын. Колись – вы что-то вытворили в Англии?

Я почувствовала, как к щекам прилила кровь и поправила бандану, которую снова повязала на своей шее. Проследив за этим движением, Джек нахмурилась:

– Нет. Только не говори, что…

– Лучше тебе этого не видеть, – прервала я её.

Подруга покачала головой:

– Взрослые люди, а ведёте себя, как подростки в пубертат. Неужели нельзя было обойтись без засосов? Тебе теперь с маскировкой сколько ходить? Неделю?

– Судя по тому, в каком состоянии моя шея – недели две, если не больше, – призналась я, краснея.

Глаза Джек расширились. Протянув руку, она резко сдёрнула ткань с моей шеи. Когда её взору предстали все метки, которыми щедро наградил меня Нелу, она громко выдохнула:

– Батюшки! Дани, а может он того, людоед?

– Нет, ну то, что он «того» – это мы уже давно выяснили. Но людоедство – это перебор. Просто очень увлекающаяся личность.

– Поеданием твоей шеи он увлекается, подруга, – сказала Джек, качая головой, – Ну, теперь понятно, почему ты в бандане. Такие улики нужно прятать ото всех. Значит, в Лондоне вы таки дали себе волю, – озвучила она очевидный вывод.

Кивнув, я негромко добавила:

– И после Лондона – тоже.

Подруга вздохнула:

– Этого следовало ожидать. Надо было с Алином на деньги спорить. Хоть заработала бы на тебе.

– Очень смешно, – проворчала я, делая ещё один глоток кофе.

При этом я не смогла стереть с лица легкую улыбку. Прошлый вечер был…интересным. Домой я смогла вырваться только ближе к ночи и после долгих уговоров, переходящих в спор. Далка почему-то задался целью уговорить меня на совместную ночёвку. Но я не могла. Для меня делить с кем-то сон было чем-то интимным – даже больше, чем секс. Позволить другому человеку видеть своё лицо утром – помятое, со следами от подушки и тоской в глазах – такое нужно было заслужить.

И всё же – всё прошло гораздо лучше, чем я ожидала. Не было ни неловкости, ни каких-то пустых слов и обещаний. Мы словно обговорили условия сделки – и следовали им. При этом никто никому ничего не был должен. Меня это полностью устраивало.

Чуть подумав, я сказала:

– Слушай. В нашей жизни стало слишком много румынов, тебе не кажется?

Джек кивнула, уловив мой настрой:

– Всего два на весь остров – и те к нам пристроились. Что за жизнь. Какие варианты, партнёр?

– Предлагаю после работы сбежать в клуб. Устроим мини-девичник и, наконец, оттянемся. И, поскольку ты не попала на фестиваль – платить буду я.

Подруга задумчиво хмыкнула:

– Мне нравится твой план. Предлагаю скрепить сделку рукопожатием.

– Ну хоть не поцелуем, – усмехнулась я, пожимая протянутую ладонь.

– Э нет, такими вещами со своим румыном занимайся. Меня в ваши брачные игры не включайте, пожалуйста.

Я не успела ответить – мне помешал дверной звонок. Громкая трель сообщила, что к нам кто-то пожаловал. Хотя, почему же «кто-то».

– Ставлю десять баксов, что это Ал, – хмыкнула я, вставая из-за стола.

– Удваиваю. Потому что он стопудово притащил с собой Нелу, – парировала Джек спокойно.

Показав ей язык, я пошла открывать. Распахнув дверь, замерла, а через секунду скривилась.

– Джек, я торчу тебе двадцатку, – громко сообщила я, пропуская двоих мужчин в нашу обитель.

– Не садись за карточный стол, если не знаешь соперников по игре, – донеслось с кухни.

– Моя подруга – шулер, – сообщила я улыбающемуся Алу, – Осторожнее с ней – обдерёт до трусов.

Блондин махнул рукой:

– Да может и их забирать. Не жалко. Ладно, я уже чувствую чудесный аромат кофе. Извиняйте. Дани, симпатичное ожерелье, – добавил он с усмешкой.

Я бросила ему в спину удивлённый взгляд, а после коснулась своей шеи, на которой точно не было никаких украшений. Пальцы нащупали прохладную кожу. Ну да, так и есть. Тогда о чём он…блин! Кожа! Голая! Метнувшись к зеркалу, я застонала от досады – заболтавшись с Джек, я совершенно забыла вернуть на место свою маскировку. Хорошо хоть, что к нам пришли Алин и Нелу, а не кто-то, не осведомлённый о нашей…хм…ситуации.

Бросив через зеркало злобный взгляд в сторону до сих пор молчащего Нелу, я сказала:

– Ещё раз ты мне такой подарочек оставишь – и я за себя не ручаюсь.

Румын тонко улыбнулся:

– Ты сегодня удивительно боевая. Прямо с порога бьёшь. А что за слова про двадцать баксов?

– Мы с Джек поспорили, придёт Ал один или с тобой. Я проиграла. Ну, ничего, вечером в клубе ей всё компенсирую.

Нелу нахмурился:

– В каком клубе?

Я пожала плечами:

– Обычном. Мы с Джек после работы хотим сходить отдохнуть.

– Ты не пойдёшь.

Я резко обернулась, решив, что разговаривать с зеркалом – это всё же не дело.

– Что ты сказал? – спросила я, надеясь, что мне послышалось.

– Ты не пойдёшь в клуб.

А, нет. Это были не слуховые галлюцинации. Он действительно запретил мне идти. Точнее, попытался.

Прищурившись, я обманчиво спокойным тоном спросила:

– Позволь узнать – почему?

Нелу, с лица которого не сходило всё то же нейтральное, почти скучающее выражение, спокойно сказал:

– Потому что я не хочу, чтобы ты ходила.

Щелчок. Он прозвучал лишь в моей голове, но этого оказалось достаточно, чтобы плотину прорвало. Всё моё существо затопила волна. Воспоминаний, чувств, эмоций. Боли.

– А ты не слишком ли много на себя берёшь? Дальше что? Может, велишь мне не ходить в рейды с Биллом и Тревором, а заодно перестать дружить с Джек?

Я сама не замечала, как мой голос повышался, так что к концу фразы я почти кричала. От хорошего настроения не осталось и следа, и появилось стойкое желание врезать Нелу.

Тот поморщился:

– Не передёргивай. Дружи и работай с кем хочешь. Но в клуб – нет.

Кипя от злости, я подошла к Нелу вплотную. Тот следил за моими движениями с лёгкой опаской – возможно, не исключал, что я могла и ударить. А я могла. Но вместо этого я лишь выплюнула ему в лицо:

– Запомни раз и навсегда. Единственное, чему ты можешь здесь указывать – это твоя задница. А мне – не смей.

С этими словами, оттолкнув его, я вылетела из квартиры, промчавшись мимо застывших на пороге кухни Джек и Алина.

*****

Нелу

Я смотрел на входную дверь, которой секунду назад хлопнула дерзкая рыжая, и пытаюсь понять, что случилось. От утреннего прекрасного настроения не осталось и следа. Зато очень захотелось что-то разбить.

Такие эмоции и желания всегда будут меня преследовать при общении с ней? Если так, то лучше всё закончить прямо сейчас. Иначе рано или поздно я окажусь в комнате с мягкими стенами, а руки мои будут вечно связаны. Такая себе перспективка.

Алин, который стал невольным свидетелем этой сцены, негромко кашлянул.

– Да уж, дружище. Ну ты и учудил, – пробормотал он, качая головой.

– Не надо, Ал, – коротко бросил я, отворачиваясь.

Что я такого сказал? Просто попросил её не ходить в клуб.

– Ты запретил ей. Есть разница.

Я бросил на друга хмурый взгляд и понял, что озвучил свои мысли вслух. Тупая привычка. Надо было с этим завязывать.

– Не для меня, – ответил я в итоге.

Так и было. Если я хотел, чтобы было так и никак иначе – то просто озвучивал свою просьбу. Возможно, в слишком резкой манере. Но я ничего не мог поделать – одна мысль, что Дани окажется в подобном месте без меня, будила во мне странную и необъяснимую злость. Я не мог найти причину, но зато мне был известен источник. Поэтому, я просто попытался от него избавиться, выбрав самый простой способ – запрет. Кто же знал, что от этого станет только хуже.

Позади меня послышались осторожные, мягкие шаги. Обернувшись, я увидел Джек, которая, смерив меня внимательным взглядом, отметила:

– Ты же понимаешь, что эти твои фокусы бесполезны и совсем её не трогают?

Мне очень хотелось рыкнуть на неё, но я ограничился лишь холодным, равнодушным взглядом. Который эта девчонка успешно мне вернула, добавив:

– Мальчик, её этими штучками не пронять. Она никогда не купится на этот цирк в лице одного самовлюблённого клоуна.

Решив не уточнять, с какого возраста меня можно было смело не считать мальчиком, я, стараясь говорить вежливо, спросил:

– И почему же?

– Потому что ты совершаешь главную ошибку – ты пытаешься её подавить. У Дани стоит блок на это. Вот тут, – постучала Джек себя по виску, – Она никому больше не позволит себя подмять.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился я.

Но брюнетка явно была не настроена давать мне больше информации. Пожав плечами, обтянутыми безразмерной футболкой, она сказала:

– Это, мистер Далка, вам предстоит выяснить самому. Я храню чужие секреты. Считай, что направление я тебе дала, а дальше сам.

– Ну и зачем ты это делаешь? – задал я вполне резонный вопрос.

За свою жизнь я усвоил массу правил, и одно из них гласило – никто не помогает просто так. За всё есть своя цена. Так и что хотела Джек Уокер за свою сомнительную помощь?

Девушка хмыкнула:

– Привык, что всем от тебя что-то нужно? – безошибочно угадала она мои мысли, – Хорошо, я подыграю. Ты будешь должен мне небольшую услугу. Какую – пока не знаю. Но всегда приятно иметь в рукаве козырь в лице столь влиятельного человека. А теперь – я пойду на работу. Закройте здесь за собой.

Джек вышла, оставив меня наедине с другом. Алин уже открыл было рот, чтобы сказать что-то, но я его остановил:

– Даже не пытайся. Я облажался, знаю. Всё, давай закроем эту тему.

Друг кивнул:

– Как скажешь. Но позволь одну малюсенькую ремарку.

Я вздохнул:

– Ты ведь не отстанешь?

– Нет, – подтвердил мою догадку Ал.

– Ладно, валяй.

– Дани не похожа на тех, с кем ты общался раньше. Плюс девочек-однодневок в том, что ты мог раздавать им указания, не переживая за их чувства. Если Харрис одна из них – валяй, забей на сегодняшнее, перешагни и иди дальше. Если же нет – признайся, что облажался.

– Так я уже…

– Не мне. Ей. Это непросто, знаю. Ты же крутой мужик с большими яйцами. Но ты обидел девушку просто так. Повёл себя, скажем так, немного некрасиво. Не как джентльмен. Признание своей ошибки будет лучшим выходом.

– Знаешь, на малюсенькую ремарку это не тянет, – протянул я.

Ал тонко улыбнулся:

– Я тоже порой не умею вовремя затыкаться. В этом мы похожи, дружище.

Я показал Алину средний палец. На том и разошлись.

Весь день я пытался сосредоточиться на работе и предстоящей презентации, но у меня не получалось. Из головы не выходила и утренняя ссора, и всё, что сказал Ал. Следовало признать – к своим тридцати годам я мало что знал об отношениях. Точнее – знал много, но не того. Я легко манипулировал людьми, получал желаемое. От женщин, мужчин – не важно. Я видел лишь цель, и препятствия роли не играли. Но в случае Дани оказалось, что препятствием был я сам. А, точнее – моя привычка не считаться с мыслями и чувствами других. Я хотел – я брал. Харрис оказалась единственной, кто не просто воспротивился, но и открыто оскалился на меня. Девочка показала зубки. И, кажется, грозилась отгрызть мне руку.

В конце дня мне пришло сообщение. Взглянув на экран телефона, я прочитал: «Увёл Джек на прогулку. Дани дома. Решай».

Ал действительно был хорошим другом. Лучшим из всех. Он дал мне шанс всё исправить. Вот только я так и не ответил на главный вопрос – а хотел ли я всё исправлять?

Я чувствовал, как моя привязанность к Дани росла. Росла потребность в ней. Я всегда избегал подобных эмоций, потому что знал – они всегда неизбежно несли с собой разрушение. Личности, свободы, порой и жизни. Поэтому, самым правильным было бы просто пойти домой и забыть обо всём. Позволить Дани злиться на меня и запретить себе приближаться к ней. Тогда, рано или поздно, все эмоции, что она вызывала, плавно сойдут на «нет». Стоит только захотеть.

Так чего же ты хочешь, Нелу Далка? Спокойную гавань или морскую бурю, с громом и молниями? Когда не знаешь, выберешься ли живым…

Уже через десять минут я стоял перед дверью в чужую квартиру и упорно жал на звонок. Дани была внутри – я слышал, как она ходила из угла в угол, явно не желая открывать. Но и я не хотел сдаваться. Почему? Не знаю. Порой, существовали вещи, которые было невозможно объяснить. Пусть эта будет одной из них.

Наконец, входная дверь распахнулась и передо мной предстала хмурая рыжеволосая бестия.

– Чего тебе? – спросила она, приподнимая подбородок.

– Могу я войти?

Дани фыркнула:

– Нет уж, стой, где стоишь.

Хмыкнув, я кивнул:

– Хорошо. Давай я ещё и говорить буду громко и отчётливо, чтобы соседи ничего не пропустили.

– О, Господи, заходи, – закатив глаза, девушка посторонилась, – Уверена, ты и мёртвого до ручки доведёшь, при желании.

– Не проверял, но теория любопытная.

Закрыв дверь, Дани прошли в гостиную и села на диван, глядя на меня с вызовом:

– Ну? Зачем пришёл?

– Не хочешь обсудить то, что произошло?

Я старался говорить спокойно, чтобы не спровоцировать очередной скандал. Хватит. Мы ещё и с первым не разобрались. Я, конечно, считал себя многозадачным человеком, но не на столько.

– То, как ты пытался мной командовать? – поправила меня девушка, приподняв бровь.

– Дани… – начал было я, но меня перебили:

– Нет. Не надо сейчас пытаться давить на меня. Я не твоя собственность. Тот факт, что мы пару раз переспали, не даёт тебе права пытаться контролировать мою жизнь.

– Я был не прав.

– Ты…что?

Она моргнула, замирая и удивлённо глядя на меня. Видимо, Дани ждала, что я продолжу спорить, а не сразу приму её сторону и признаю свой провал.

– Я был не прав, – повторил я, медленно подходя к ней и присаживаясь рядом, – Я был резок, импульсивен и не следил за словами. Мне не стоило ставить тебе ультиматум и пытаться запрещать что-либо.

Вздохнув, рыжая кивнула:

– Это точно. Не стоило.

Придвинувшись к девушке, я негромко и осторожно, словно имел дело с дикой ланью, произнёс:

– Но твоя реакция… Она показалась слишком резкой. Джек сказала, что у тебя какие-то блоки в голове или как она выразилась… Я не совсем понял, что она имела в виду.

– Ох уж эта Джек, – пробормотала Дани.

Она попыталась отвернуться от меня, но я мягко вернул её обратно.

– Дани, поговори со мной. Пожалуйста, – попросил я.

Вскинув на меня свои зелёные глаза, она поинтересовалась:

– Вот зачем тебе это нужно? Какое тебе дело до моих тараканов?

– Я хочу понять тебя. Для меня это важно.

Дани прикусила губу, продолжая изучать меня глазами. Ох, зря она, конечно, это сделала. Этот простой жест послал волну тепла по моему телу, но я заставил себя не обращать на это внимание и сосредоточиться на другом. Нам надо было поговорить.

Словно решившись на что-то, Харрис кивнула:

– Ладно. Будь по-твоему. Это всё очень глупо, и я чувствую себя, как на приёме у психотерапевта. Но ты же всё равно не отвались, верно?

– Верно, – усмехнулся я.

– Что и требовалось доказать. В общем, три года назад я встречалась с парнем.

Я едва удержался от того, чтобы не закатить глаза. Ну, разумеется. Все беды женщин кроются в мужчинах. И все истории всегда начинаются с фразы «был у меня однажды один парень». Дани, как оказалось, в этом ничем не отличается от других.

– Начиналось всё очень хорошо. Он был милым, ласковым, заботливым. С ним было весело. Я влюбилась. Очень сильно. И не заметила, как постепенно он начал влиять на мою жизнь. Сперва в мелочах – ему не нравилось, что я разбрасываю свои вещи в квартире.

– Вы жили вместе? – вырвалось у меня против воли.

Дани послала мне один недовольный взгляд, но кивнула:

– Да. В какой-то момент я переехала отсюда к нему – он снимал квартиру в центре Виктории. Дерек – так его звали – вечно ворчал, что я неряха и пытался привить мне любовь к чистоте. Я же отшучивалась – говорила, что мне стерильности хватает в лабораториях и хотя бы вне работы хочу иметь возможность разбрасывать всё, что пожелаю. Потом ему начало не нравиться то, как я одеваюсь. По мнению Дерека, шорты – это слишком открыто. А раздельный купальник – это вообще верх неприличия. Потом его и совместный купальник начал раздражать – и плевать, что в августе в гидрокостюме можно свариться даже ночью.

Я слушал, уже примерно понимая, к чему вела Дани.

– Он был таким… знаешь, как породистый жеребец. Красивый, статный, высокий, невероятно уверенный в себе. Работал в университете Виктории – там мы, собственно, и познакомились. Студентка и профессор – какая банальная классика. Но отношения рискнули завязать, лишь когда я выпустилась.

– Видимо, не такой уверенный, раз так себя вёл. Это же банальная ревность.

Дани криво улыбнулась:

– Не забегай вперёд. Но, в целом, да, мы переходим к следующей части моего рассказа. Он начал требовать, чтобы я не работала с Биллом и Тревором, потом сказал, что Джек плохо на меня влияет и нам лучше не общаться. После он начал контролировать каждый мой шаг – где я, с кем я, проверять мой телефон, почту, соцсети. Он был везде. Спустя год отношений он превратился в параноика, который кричал на меня по каждому поводу. Я не могла и шагу ступить, не вызвав при этом его недовольства.

– Почему ты не уходила?

Дани покачала головой:

– Я пыталась. Но это…как зависимость, что ли. Ты смотришь на человека, вспоминаешь, как было раньше и до последнего надеешься, что тот человек, в которого ты когда-то влюбился, вернётся. А потом…надежда уходит, но приходит страх. Ты начинаешь бояться за себя. Что если уйдёшь – будет хуже.

Я сглотнул. Мне было знакомо такое поведение – как Дани, так и её бывшего. Не то, чтобы прямо по личному опыту, но, скажем так – такие слова я уже слышал. Оставалось узнать главное.

– Он… бил тебя?

Вздрогнув, Дани покачала головой:

– Нет. Но однажды он ударил стену, рядом с которой я стояла. Осталась вмятина. Я смотрела на неё и думала о том, что в следующий раз это может быть моё лицо. И в этот момент я поняла, что нужно уходить.

Моей руки коснулись прохладные пальцы. Я опустил глаза вниз и понял, что сжал руки в кулаки, даже не заметив этого. Во мне клокотала самая настоящая ярость. На этого неизвестного мне куска дерьма. За то, что он так поступил с Дани. За то, что когда-то ей пришлось испугаться. Из-за него.

– Где он сейчас? – мой голос был тихим от плохо сдерживаемых эмоций.

– Не знаю. Отец позаботился о том, чтобы Дерека уволили и больше никуда не взяли на острове. Папа прямо ему сказал: хочешь жить нормально – улетай. И Дерек послушался. А я вернулась к Джек.

Я отрывисто кивнул, не отводя взгляда от женской ладошки, что поглаживала мой кулак, словно вынуждая его разжаться. Но я не мог заставить себя это сделать. Не мог заставить себя расслабиться.

– И после этого ты не можешь выносить, если тобой командуют?

Дани качнула головой:

– Да. Когда я чувствую, что меня пытаются подчинить – во мне будто всё переворачивается и я уже не соображаю, что делаю и что несу. В голове пульсирует только одна мысль – «бежать».

– Прости, – негромко сказал я, – Я даже не подумал, что это может так на тебя повлиять. Я вообще тогда ни о чём не думал, кроме как о том, что не хочу, чтобы ты туда ходила. Чтобы на тебя смотрели. Или чтобы ты снова наткнулась на этого твоего Грега.

Дани невесело улыбнулась:

– В тебе есть это. Ты тоже властный. Привык, чтобы тебе подчинялись. Беда в том, что меня притягивают такие мужчины. Но они же меня и пугают.

– Я не хочу, чтобы ты меня боялась, – всё также не повышая голоса, сказал я, – Мне хочется, чтобы ты испытывала много разных эмоций рядом со мной, но страха в этом списке нет.

Девушка как будто расслабилась рядом со мной и улыбнулась чуть более искренне. А после, придвинувшись ко мне, положила голову на моё плечо.

– Я тоже не хочу тебя бояться.

Негромкое признание, сорвавшееся с её губ, заставило меня улыбнуться. Я не умел успокаивать. Совсем. Наверное, в мире было не так много вещей, в которых я не был хорош, и эта оказалась в списке. Но, понимая, что нужно что-то сделать, я мог дать Дани лишь одно – себя.

Обняв девушку, я заставил её подняться, а после отвёл в спальню и мягко подтолкнул её к кровати. Та, почувствовав мой жест, поморщилась:

– Не обижайся, но разговоры о бывшем не наводят на мысли о сексе.

Дёрнув уголок губы в подобии улыбки, я покачал головой:

– Как много испорченных мыслей в этой голове. Я разве что-то сказал про секс?

– Но… ты…

Заметив растерянность Дани, я усадил её на мягкий матрац. Стянув с неё кеды, разулся сам, обошёл кровать и лёг с другой стороны. А после – притянул к себе Харрис, укладывая рыжую голову себе на грудь. Да было напряглась на секунду, но, когда я просто обнял её за плечи, расслабилась.

– Отдохни, – негромко сказал я, поглаживая её кожу и глядя куда-то перед собой.

*****

Дани

Просто лежать рядом с ним на кровати было…странно. Необычно. Это было чем-то новым. Но это было приятно. Я чувствовала лёгкую усталость – казалось, что разговор о Дереке выжал из меня все соки и силы. Прошлое, о котором я не вспоминала очень долгое время. Тот период моей жизни, когда было страшно идти домой, а признаваться другим в своих проблемах не хотелось. Я же сильная, я же справлюсь со всем.

Но, когда я увидела ту вмятину в стене, поняла – не со всем. И пошла к единственному человеку, которому безоговорочно доверяла – к своему отцу. Тот, узнав обо всём, впал в такую ярость, что я испугалась за жизнь Дерека. Ну и за отца тоже. Всё же садиться за убийство абьюзера – это не дело. Но всё разрешилось наилучшим образом и даже почти без потерь. А для меня это стало своеобразным уроком. Жестоким, но они и запоминаются лучше всего.

Теперь же я лежала на заправленной кровати рядом с волнующим меня мужчиной – и в этом не было ни капли сексуального подтекста. Удивительно. Нелу молчал, и я могла решить, что он уснул, если бы его рука не продолжала выводить круги на поём плече. Он, казалось, задумался о чём-то.

– Плачу пенни за твои мысли, – нарушила я тишину спальни.

Вздрогнув, Нелу опустил на меня взгляд:

– Я думал, ты уснула.

– Не съезжай с темы. О чём ты думаешь? Давай, колись. Это будет честно. Я, вон, всю душу, считай, вывернула перед тобой.

Хмыкнув, от чего его грудная клетка дёрнулась под моей щекой, Далка признался:

– Я просто думал о том, насколько странная штука – жизнь.

– А можно чуть больше конкретики?

– Твоя история…заставила меня вспомнить кое-что.

– Только не говори, что тоже встречался с абьюзером, – усмехнулась я.

– Не я. Моя мама, – спокойно ответил Нелу.

Я приподнялась на локте, заглядывая в его невероятно серьёзное лицо. Мне послышалось?

– Что, прости?

– Это было давно, – сказал румын, не глядя на меня, – Мне было лет шесть, наверное. Моя мама работала моделью, отца я никогда не знал. Она встречалась с полицейским. Он был добр к нам, поначалу. Мама надеялась, что он сможет стать мне отцом. А он попытался убить её.

Я села на кровати, прижимая пальцы к губам. Сердце колотилось, как безумное – от ужаса, волнения. От переживаний за совершенно незнакомую мне женщину, которая оказалась в такой страшной ситуации.

– Он постоянно ревновал её к коллегам по показам. Бесился из-за снимков в журналах. И однажды, после очередной ссоры он выстрелил ей в голову.

Голос Нелу звучал глухо и всё время, что он говорил, его взгляд изучал что-то на потолке. Я не знала, рассказывал ли он кому-то это раньше. Знал ли об этом Алин? Или я была первой, с кем он смог поделиться?

– Твоя мама…она…

– Она выжила, – кивнул Нелу, и я выдохнула с облегчением, – Но лишилась глаза. Выстрел также раздробил ей кости черепа. Теперь она всё время ходит в тёмных очках. Она провела много времени в больнице, я же жил с Алином. Собственно, так мы и познакомились. Его семья жила в соседней квартире, и его мама вызвала полицию, услышав выстрел. Фактически, я обязан ей жизнью. Не знаю, что было бы с нами обоими, если бы не она.