Пятно уже огородили бунами и решали, как от него избавиться. Вариантов было несколько и практически от всех я отказалась. Выжигать – нет. Не с такой толщиной пятна. Химические реагенты я тоже исключила – это было бы быстро, но могло навредить экосистеме залива. Поэтому, самый оптимальный вариант – специальные машины, нефтесборщики, которые должны были, по принципу большого пылесоса, откачать весь мусор из моих вод. У нас была припасена парочка, но я искренне надеялась, что нам никогда не придётся ими воспользоваться.

Нелу, который, кажется, прирос к телефону, созваниваясь с огромным количеством людей, среди которых был и Алин, уже распорядился отправить в залив технику и специально обученных ребят. Он был непривычно напряжён и его глаза, кажется, метали молнии. Что же, видимо, он действительно не ожидал подобного. И это хоть немного, но его извиняло. Самую малость.

Оставался самый важный вопрос.

– Джек? – позвала я подругу, которая всё ещё собирала данные.

Безошибочно поняв, что именно мне от неё нужно, Уокер отозвалась:

– Всё в порядке. Стаи не было поблизости от танкера. Косатки знают, что нужно держаться от таких громадин подальше.

Я выдохнула с облегчением:

– Отлично.

Не представляю, что бы делала, если бы кто-то из моих ребят пострадал. Отравление нефтепродуктами – это страшно. И нередко – фатально. Мне было плевать, что скажут о нас остальные, репутация заповедника тоже мою голову занимала мало. Я просто не хотела, чтобы кто-то пострадал.

– Погоди…

Внутри будто что-то оборвалось. Одно слово – оно словно заставило моё сердце пропустить удар.

– Что? – спросила я одними губами.

– Чёрт…

– Джек, что там?!

Сглотнув и повернувшись ко мне, подруга проговорила севшим голосом:

– Одна особь отбилась от стаи. Самка, которую приняли не так давно. И которая любит плавать в одиночестве.

О, Господи. Нет. Пожалуйста. Кто угодно, но только не Звёздочка и не она. Только не Лолита…

– Дани, датчики показывают, что она сейчас аккурат под пятном, – добавила Джек.

– Тревор. Готовь лодку.

Глава двадцатая

Дани

Меньше чем через двадцать минут я уже была в заливе и могла своими глазами наблюдать, как техника откачивает нефть. Но в тот момент меня это заботило меньше всего. Гораздо больше меня волновала самка косатки, которая, судя по датчикам, находилась прямо под лодкой, но упорно не всплывала. Слишком долго. Она давно должна была всплыть, чтобы глотнуть кислорода.

– Чёрт, да где же она, – пробормотала я себе под нос, напряжённо вглядываясь в воду.

Не выдержав, наклонилась и, опустив руку, быстро пошевелила пальцами в воде. Жест, знакомый всем, кто вырос в цирке и дельфинарии. Так тренер подзывает животное, привлекает его внимание. Я никогда раньше не делала так, чтобы не напоминать Лолите о её непростом прошлом. Должно быть, со стороны это звучало смешно – я не хотела задевать чувства кита-убийцы. Но так и было – её чувства порой волновали меня больше, чем людские.

Спустя несколько секунд, которые показались мне вечностью, над водой показалась знакомая морда. Я чуть не расплакалась от облегчения. Когда Лоли подплыла чуть ближе, я смогла её коснуться. Её кожа…моя ладонь угодила во что-то липкое и неприятное. Отдёрнув её, я ахнула – пальцы были чёрными. Нефть. Она вся была в ней. Просто из-за окраса я не сразу обратила на это внимание.

– Тревор! – позвала я напарника, – Быстро неси стетоскоп!

Когда парень передал мне требуемый прибор, я, плюнув на всё, в шортах и футболке спрыгнула в воду. Лоли даже не дёрнулась – она в принципе была слишком вялой. Плохой знак.

Вынырнув рядом, я прислонила к её боку стетоскоп и прислушалась. Так и есть. Хрипы. Дыхание было резким и прерывистым. Это плохо. Очень плохо.

– Нам нужно как-то доставить её к берегу! – крикнула я Тревору, – И вызвать всех свободных медиков!

– Дани, но как?

Парень подал мне руку, помогая снова забраться в лодку. Я задумалась. Поднять Лолиту на борт – не вариант. Лодка бы её просто не выдержала. Сама она не доплывёт – слишком слаба. Хм. Что же придумать?

Схватив рацию, я нажала на кнопку:

– Джек?

Секундная заминка – и вместо шипения я услышала голос подруги:

– Дани, что у вас?

– Всё плохо, – не стала я кривить душой, – Нефть попала в дыхательные пути. Нам нужно доставить её к берегу. Но лодка слишком маленькая, она просто опрокинется, если мы попытаемся её поднять. Есть идеи?

Ещё несколько секунд тишины – и Джек хмыкнула:

– Вообще-то есть. Потребуется ещё одна лодка. Натянем между ними сеть – и загоним туда Лоли. Получится отличный гамак.

– Джек, ты гений! – воскликнула я, – Отправляй к нам подкрепление. И распорядись, чтобы на берегу нас уже ждали ребята из лаборатории. И мой вет-чемоданчик.

– Сделаю в лучшем виде, босс.

Ещё через полчаса, после хитрых манипуляций и небольшой заминки, нам всё же удалось добраться до берега с моей пациенткой. Лолита как будто слабела на глазах и даже не пыталась сопротивляться. От этого я мрачнела с каждой секундой всё больше и больше.

На берегу нас уже ждали ребята из лаборатории, захватившие необходимое оборудование. Когда имеешь дело с морскими млекопитающими – дотащить их до медицинского отсека не всегда получается, так что мы уже давно разорились на переносные аппараты УЗИ и прочую технику. Которую уже подключали к блокам питания, чтобы провести диагностику.

– Первым делом нужно очистить дыхательные пути от нефти, – скомандовала я коллегам, принимая от Джек свой чемоданчик неотложной помощи.

Открыв Лолите пасть, я забросила в неё несколько пилюль – витамины, ничего такого. Никаких антибиотиков, пока мы не будем знать масштаб беды.

– Дани, – позвал меня один из медиков, Генри, – Боюсь, картина неутешительная.

– Что там?

Подойдя к нему, я взглянула на результаты УЗИ. Чёрт. Плохо. Всё очень плохо. Попавшая в организм нефть может вызвать желудочно-кишечные кровотечения, почечную недостаточность, интоксикацию печени, нарушение кровяного давления. А пары от испарений ведут к проблемам органов дыхания. Так вот, Лолита собрала весь этот букет. Словно вынырнула в самом центре пятна. Её состояние ухудшалось, и быстро. С такими показателями… было мало гарантий на благоприятный исход.

Нет. Тряхнув головой, я сделала шаг назад. Нет. Лолита сильная. Она справится. А мы сделаем всё возможное.

– Начинайте лечение, – скомандовала я, – Все необходимые лекарства у нас есть. Ей нужно промывание желудка и дыхательных путей – это в приоритете. После – стабилизируем давление. А затем – антибиотики. Для почек и печени.

– Но, Дани, при таких показателях…это просто перевод медикаментов, – робко заметил Генри.

Я повернулась к нему так резко, что собственные мокрые волосы ударили меня по лицу.

– Начинайте. Лечение, – чуть ли не по слогам процедила я.

Сглотнув, Генри кивнул. Махнув рукой коллегам, он начала раздавать указания. Я же вернулась к Лолите. Которая тяжело дышала и, кажется, понимала, о чём только что говорили люди вокруг неё.

– Всё будет хорошо, малышка. – пробормотала я, поглаживая её, – Ты ведь мне веришь?

Бурная деятельность на берегу и в заливе продолжалась до поздней ночи. Машины выкачивали нефть, а люди боролись за жизнь одного морского обитателя. Джек, бросив центр наблюдения, присоединилась ко мне. Вместе мы промыли желудок и дыхательные пути Лоли и тот факт, что она никак не отреагировала на эти малоприятные процедуры, пугал меня до чёртиков. Мы проверяли её показатели каждый час. К вечеру нам удалось стабилизировать старушку. По крайней мере, она уже не задыхалась, но была всё такой же вялой. Я пыталась покормить её, но она явно была не в настроении.

– Дани, – позвала меня Джек, когда солнце уже начало садиться, – Пойдём домой. Участок у берега оцеплен, ребята присмотрят за Лолитой. Тебе нужно отдохнуть.

– Не могу, – покачала я головой, – Я не могу её тут оставить.

– Дани, если ты загонишь себя – это ей никак не поможет. Тебе нужно сохранять ясный разум. А для этого нужно взять перерыв.

– Джек, я приду чуть позже, – сказала я, даже не оборачиваясь, – Только проверю её ещё раз.

Вздохнув, подруга негромко сказала:

– Как скажешь. Буду ждать тебя дома.

Я кивнула и снова полезла в воду. Лолита лежала на мели, находясь в воде ровно настолько, чтобы это не пересушивало кожу, но при этом ей не нужно было напрягаться, чтобы глотнуть воздуха. Она была слишком слаба, чтобы ещё и об этом переживать.

Я сидела в прохладной воде, поглаживая свою старую подругу, понимая, что, по сути, больше не могла ничего сделать. Только ждать. Если она переживёт ночь – значит, выкарабкается. Потому что первые сутки – самые сложные. Я мысленно повторяла эту мантру: переживёт ночь – значит, выкарабкается. Она не могла сдаться. Не сейчас. Не тогда, когда только обрела свободу.

Сколько я так сидела – непонятно. Постепенно усталость начала брать своё и, прислонившись к боку Лолиты, я прикрыла глаза. Буквально на секунду – так я сказала самой себе. Просто чтобы дать глазам отдохнуть. И сама не заметила, как задремала.

Сквозь сон я почувствовала, как меня вытащили из воды. Чьи-то крепкие, сильные руки. Прижав к своей груди, этот человек выходил из воды, унося меня с собой.

– Нет, – попыталась я вырваться, но, по сути, всего лишь вяло пробормотала, полностью обессилев.

– Тшшш, всё в порядке, – услышала я тихий голос с таким знакомым акцентом, – Тебе нужно поспать.

Я не должна была расслабляться в его руках. Доверия к этому человеку у меня больше не было. Не после такой оплошности. Но, моё тело решило иначе. Едва только услышав эту чуть тянущуюся «р», мои напрягшиеся было мышцы полностью расслабились, а голова безвольно упала на его плечо. Моё тело знало его. Оно ему доверяло. Как и сердце, которое перестало выбивать чечётку, норовя выскочить из груди. И только разум твердил: не давай ему себя касаться! Но этот голосок был слишком слаб из-за усталости. Так что быстро смолк, позволяя мне вырубиться на его руках.

Открыв глаза утром, я сперва не поняла, что произошло. Оглядела свою комнату, пижаму, в которую меня переодели, лёгкую простынь, под которой я спала, потому что одеяло в такую жару – это пытка. Я смутно помнила, как оказалась в спальне. Кажется, я до самой темноты сидела на берегу с Лолитой. Черт, Лолита!

Вскочив на ноги, я бросилась в ванную. Наскоро умывшись и натянув на себя первые попавшиеся шорты с футболкой, побежала в сторону выхода, краем сознания отметив, что в квартире никого не было. И даже привычный аромат кофе не витал в воздухе. Либо все позавтракали уже очень давно, либо никто не заморачивался. И второй вариант внушал страх. Самый настоящий.

Добежав до берега, я замерла. Будто меня приморозило к месту. И, кажется, этот лёд выжег меня изнутри. Именно выжег, будто это даже не лёд был, а жидкий азот. Ударь по мне – и я рассыплюсь на куски.

Ограждения у берега, которое сделали специально для Лолиты, не было. Как и самой самки. Можно было бы предположить, что она за ночь чудесным образом поправилась и её выпустили, но я знала две вещи. Во-первых, такие повреждения не заживают на ночь. Во-вторых, никто не выпустил бы её, не сказав мне.

– Дани! – заметив меня, воскликнула Джек.

Подбежав ко мне, подруга замерла. Словно испугалась моего взгляда.

– Где она?

Джек отвела взгляд, как нашкодивший ребёнок.

– Дани, она…

– Где Лолита? – повторила я чуть громче.

Сглотнув, подруга подняла на меня глаза и тихо сказала:

– Она не выжила, Дани. Сердце отказало. Ещё ночью.

Слова Джек долетали до меня, как сквозь вату. Её губы шевелились, но я с трудом понимала, что она имела в виду. Лоли не могла. Она не могла вот так взять – и умереть, наглотавшись нефти.

Кажется, в какой-то момент ноги перестали меня держать. Потому что как иначе я оказалась сидящей на песке, чувствуя, как мелкие его частички забивались в мои шорты. А Джек, склонившись надо мной, с тревогой в глазах спрашивала:

– Дани, ты в порядке?

Нет, чёрт возьми. Я была в полном беспорядке. Пока я отсыпалась – моя девочка здесь умирала. Одна. Могла ли я что-то исправить, если бы осталась? Не знаю. Может, и нет. Но я должна была быть тут. Рядом с ней. Чтобы она хотя бы не умирала в одиночестве.

В горле зародился всхлип, но я его быстро подавила, прижав ладонь в груди. Нельзя. Нельзя плакать. Не место и не время для истерики. Я была профессионалом.

Поэтому, поднявшись на ноги, я кивнула:

– В полном. Отчёт уже подготовили?

– Дежурные занимаются этим, – ответила Джек, глядя на меня с некоторой опаской, – Дани, может, тебе взять выходной? Ты уверена, что…

– Уверена, – не дала я ей договорить, – Нам нужно заняться работой. Попроси ребят не затягивать с отчётом. Я буду в своём кабинете.

Кажется, это был первый за многие годы раз, когда я действительно сидела там – в кабинете, который уже давно использовался просто для хранения бумаг. Потому что я всегда предпочитала не прятаться за закрытой дверью, а находиться в гуще событий. За приборами, в заливе, под водой – где угодно, лишь бы не прятаться за стенами. Но в тот день я понимала, что просто не смогу вести себя как обычно. Хоть и очень пыталась.

Это было странное чувство. Как будто всё внутри покрылось инеем. Лолита умерла. Косатка, которой занималась моя мать, а потом и я. Которую я должна была оберегать. И которую не уберегла. Она не была человеком, но для меня она была маленьким смыслом жизни. А я в итоге даже не увидела её после всего – косатку увезли в другую лабораторию для вскрытия. Стандартная процедура. Всё ради науки.

Весь день мне удавалось занять свои мысли и руки – я заполняла отчёты, проверяла другие бумаги, читала сводки по очистке залива. Удивительно, как мы умудрились отделаться такой малой кровью – всего одна жертва. Одна, но какая…

Вечером, когда все уже разошлись и я понимала, что оттягивать свой уход было просто нереально, дверь скрипнула. Подняв глаза, я резко выдохнула. На пороге стоял Нелу Далка, с абсолютно непроницаемым лицом.

– Что ты здесь делаешь? – процедила я сквозь зубы.

Кажется, вся боль, разочарование, негодование – всё это вылилось в чистую, неприкрытую ненависть. Которая, кажется, нашла выход. Потому что передо мной стоял тот, кто был виновен во всём этом. Стоял – и просто смотрел на меня.

– Ты весь день никуда не выходила. Тебе нужно взять перерыв, – произнёс он спокойно.

Пропустив мимо себя тот факт, что он знал, чем я занималась весь день – наверняка меня сдала Джек – я прищурилась, повторяя свой вопрос:

– Что ты здесь делаешь?

– Пришёл забрать тебя домой.

Нелу сделал шаг ко мне, но я, поднявшись с кресла, отступила. Далка замер, прищурившись, после чего покачал головой:

– Дани, не дури. Я ведь тебе не враг.

– А кто ты? – приподнял подбородок, спросила я, – Человек, который задался целью разрушить дело моей жизни?

Я злилась. О, я была просто в ярости. Очень хотелось ткнуть в него пальцем и сказать что-то вроде «я же говорила». Вот только вся правда заключалась в том, что я никогда так сильно не была раздавлена тем, что оказалась права. Насчёт всего.

– Дани, ты злишься, я понимаю. Но не надо сваливать всё на меня.

Голос Нелу звучал…устало. Должно быть, он мало спал в эти сутки, пытаясь разгрести все проблемы. Не только заповедника, но и своей компании. В конце концов, это его танкер пострадал, что значило убытки, разборки, неустойки. Вот только… мне было плевать. Именно потому что это был ЕГО танкер.

Поэтому, вместо того, чтобы отступать, я сделала шаг вперёд, чуть ли не шипя:

– Ты. Ты обещал мне, что всё будет в порядке. Говорил, что ваши корабли – самые лучшие, сука, в мире. И что я вижу?

– Дани, позволь мне объяснить…– в очередной раз начал было Нелу, но я его перебила:

– Нет. Нет, не позволю. Потому что ты снова запудришь мне голову. Как уже делал это раньше. Как задурил моего отца, раз он позволил тебе всё это провернуть.

Очевидно, потеряв терпение, Далка повысил голос, хлопая ладонью по стене кабинета:

– Дани, да послушай же ты! Здесь произошла какая-то ошибка! Все наши корабли проходят несколько проверок! Обшивка моих судов не режется о рифы, как масло о нож!

– Хочешь сказать, что это не твой корабль? – хмыкнула я.

– Я хочу сказать, что кто-то надурил меня, – процедил в ответ Нелу, – И подсунул не то, что должны были построить для нас.

Было ли это оправданием? Возможно. Но довольно хреновым, чтобы я на это повелась.

– Значит, ты настолько хреновый руководитель, что проморгал это! Ты облажался, Нелу!

– Я знаю! – воскликнул Нелу, – Ты думаешь, я этого не понимаю?! Я облажался! Как щенок! Ты это хотела от меня услышать? Я признаю это!

Я видела это – ему было также хреново, как и мне. Чертовы перфекционисты, мы привыкли, чтобы всё было идеально. Не терпели, когда ситуация выходила из-под контроля. Поэтому и были такими хорошими руководителями. Но…

– Вот только что мне с этих слов? – усмехнулась я, даже не пытаясь спрятать горечь, что, казалось, вот-вот закапает с языка, – Они что-то изменят? Лолита мертва! Из-за тебя!

– Не говори так…

– Она умерла! – повторила я громче, – Я почти всю жизнь посвятила ей! Добивалась, чтобы её выпустили на волю! Следила, как она осваивалась в стае! Я любила её! А теперь она мертва!

Под конец я почти кричала. Но, что удивительно – не плакала. Ни утром, когда узнала, ни в течение всего дня, пока работала. Я как будто запретила себе это. Слёзы. Они ничего не могли изменить. Поэтому – никаких рыданий, истерик и прочего. Только рациональный подход. Только разум.

– Дани, я… – в очередной раз попытался что-то сказать румын, и я снова не позволила ему:

– Нет. Уйди.

– Дани…

– Уходи, – повторила я, – Видеть тебя не хочу.

Смерив меня взглядом, в котором читалось так много всего, что я не могла разобрать весь этот водоворот эмоций, Далка, наконец, подчинился. Когда дверь за ним захлопнулась, я опустилась на пол. Как будто звук закрывшейся двери прорвал плотину, которую я выстроила вокруг своих эмоций, не давая им прорваться. Теперь же все ограды рухнули. И я разрыдалась. Сидя на полу, не пытаясь утереть слёзы, градом стекающие по лицу, я даже не стремилась понять, что именно я оплакивала – смерть Лолиты, очередные разрушенные отношения или сам факт того, что выгнала единственного, кого подпустила так близко и который так сильно ранил. Потому что знал, куда бить. Или, возможно, я оплакивала всё сразу.

Глава двадцать первая

Дани

Прошёл месяц. Непростой месяц. Полный журналистов, сторонних экологов. Полный проверок и разбирательств. Месяц, полный одиночества.

Нелу улетел. Он уехал в тот же вечер, как я выгнала его из кабинета. Об этом мне как бы между делом сообщил Алин. Да – он остался, исполняя роль заместителя Нелу. Как было положено по регламенту. Хотя, по лицу Лупея было видно, что он хотел быть рядом с другом. Но у нас тут хватало своих забот.

Наша небольшая экологическая катастрофа не прошла мимо СМИ. Кажется, я никогда не давала так много интервью и говорила по телефону столько, что к вечеру просто язык отваливался. Мне хотелось послать их всех, но Ал в достаточно твёрдой и почти жёсткой манере запретил это делать.

– Нам нечего скрывать, а если мы начнём утаивать информацию – это может вызвать вопросы, – отметил он в ответ на мои возмущения.

В этом он был прав, так что мне пришлось, сцепив зубы, общаться с журналистами. Чёртов Нелу Далка! Свалил в свою Румынию, а мне тут разгребай всё это.

Я…скучала по нему. Ненависть прошла и вместо неё пришли боль и сожаление. Я наговорила ему всякого. Конечно, я злилась и считала, что он виноват, но… Нелу сожалел. Он действительно не рассчитывал на подобный исход. И всё равно пытался меня поддержать. А я оттолкнула его. И теперь жила с последствиями.

Он запал мне в душу. Словно выжег на ней какое-то незримое клеймо. То самое, что заставляло меня ворочаться по ночам, потому что без него спать оказалось слишком неуютно. А днём – искать его глазами, хотя мозгом я понимала, что он сейчас слишком далеко от острова. Это было похоже на одержимость. Раньше я подобного не чувствовала, и от того я не знала, как с этим бороться.

Я всё ещё злилась на него. Не только из-за случившегося с Лолитой, но и из-за того, что он улетел. Да – я сама прогнала его, но лишь из кабинета! А он в итоге решил исчезнуть. Сработал на максимум, как всегда. Никаких полумер.

Было больно. Очень. Дни я заполняла бесконечной работой, словно пытаясь перевыполнить все нормативы. Строительство музея шло полным ходом, и поскольку Алин в этот вопрос вникал мало, я взяла всё под свой контроль. Это отнимало всё время, как и бесконечные рейды в залив. Но неизменно наступали они. Вечера. От которых не было спасения.

Я взяла за привычку плакать перед сном. Господи, я так много плакала. И уже сама не понимала, из-за чего лила слёзы. Просто тоска, что днём маячила где-то на задворках сознания, приходила, чтобы встать у руля. И я уступала. Плакала в подушку, чтобы утром, глядя на себя в зеркало, думать – как скоро глаза китайского пчеловода станут моими неизменными спутниками?

Джек видела, что со мной происходило, но тактично не лезла в это. Как и Алин. Странно – я была уверена, что он разозлится на то, что я так поступила с его другом, но блондин как будто набрался где-то понимания и мудрости. Взгляды, которые я порой ловила на себе, были сочувствующим, но никак не осуждающими.

Так вот. Прошёл месяц. Шумиха поутихла, журналисты от нас отстали. На какое-то время – точно. Отец, который даже ради такого дела прилетел на остров, сказал, что позаботится о том, что эта тема в прессе поступенно сошла на «нет». А уж ему то я точно доверяла.

Он провел со мной неделю и всё это время я не решалась задать один-единственный вопрос. Но, провожая отца в аэропорт, я всё же не удержалась.

– Пап, – позвала я его негромко.

Застегнув молнию на чемодане, он повернулся, видимо, удивлённый моим тоном.

– Что такое, малышка? – спросил он, нахмурившись.

Сглотнув, я просила:

– Скажи, а что будет с вашим партнёрством? С мистером Далка?

Искра понимания мелькнула в его глазах так быстро, что я подумала – показалось. Но, когда губы отца тронула лёгкая улыбка, я поняла – не показалось. Этот человек видел меня насквозь.

– Поссорились? – спросил он прямо.

Закусив губу, я кивнула. Глупо было отрицать очевидное. Поссорились – это даже немножко не то слово. Ссорились мы в любые другие дни. С шумом, с пылом, даже с животной яростью. Но это…тут было иное. Я как будто обрубила все канаты, что нас соединяли. Он не звонил, не писал – словно пропал со всех радаров. Я тоже не искала способов связаться с ним. Словно наказывала себя. Или потому, что не знала, захочет ли он меня слушать. А ещё – я просто не знала, что сказать.

– Милая, скажи мне одну вещь. Он делал что-то, за что мне стоит размазать его по стенке? Обижал тебя? Как тот хрен?

Я хмыкнула, поняв о ком он говорил. Разумеется, о Дереке. Кажется, отцу даже имя его произносить было противно. Не говоря уже о том, чтобы думать о том, что было. Вспоминать, как я тряслась от страха, когда пришла к нему за помощью.

Вынырнув из омута этих ощущений, я покачала головой и выдавила из себя улыбку:

– Скорее, это я его обижала. Постоянно.

– Ну, это нормально, – усмехнулся отец, – Нас, мужиков, нужно держать в тонусе. Иначе расслабимся.

– Пап, – выдохнула я со смешком.

– Говорю как есть, – развёл он руками, – Отвечая на твой вопрос – с нашим партнёрством ничего не будет. Все договорённости остаются в силе. Нелу пытался отказаться, ссылаясь на то, что якобы облажался, но я сказал, чтобы не вёл себя, как ребёнок. Облажаться – это сдаться после первой же оплошности. Так что – вероятно, он скоро прилетит обратно.

Я почувствовала, как с моей души будто камень свалился. Кажется, я не могла нормально дышать до тех пор, пока не услышала это. Он вернётся обратно.

– Детка, дай ему время, – заметив мой взгляд, сказал отец, – Он мужчина, нашу гордость так легко задеть. Ему нужно зализать раны, прежде чем он сможет вернуться.

– Papа́, я столько всего ему наговорила, – пробормотала я, присаживаясь в кресло, стоявшее в его номере, – Обвинила его в гибели Лолиты. Что если он меня не простит?

– Простит. Он не глупый человек, милая. Он знает, что ты была на эмоциях.

– Тогда почему он молчит? – прошептала я, – Месяц прошёл, а он будто в воду канул.

– У него сейчас тоже непросто период. Если на тебя всё свалилось с одной стороны, то на него – со всех. Его заповедник, его танкер, его компания. Он пытается разобраться со всем сам. Не думаю, что ему сейчас нужны ещё и твои истерики.

– Но я же…

– Не истеришь, да, – кивнул отец, присаживаясь рядом со мной, – Но, насколько я понял, расстались вы на не самой радужной ноте. Возможно, он не хочет провоцировать очередной скандал. Ему нужно быть собранным и сохранять разум ясным. А рядом с тобой, моя малышка, это сложно.

– Откуда ты знаешь? – вяло огрызнулась я.

Усмехнувшись, папа ответил:

– Потому что ты – точная копия твоей мамы. А она в своё время выпила немало моей крови. Но я всё равно её любил, даже в моменты ссор. Наверное, в такие минуты я любил её даже больше, – задумчиво добавил он, – Столько огня, ух!

Я улыбнулась, чувствуя, что от его слов мне стало хоть немного, но легче. Одна я знала точно – он вернётся. И мы сможем поговорить.

Но прошло ещё несколько недель, а Нелу так и не объявился. И в какой-то момент я не выдержала. На свою гордость мне было уже давно плевать, так что я пошла к тому, кто точно мог что-то знать.

На мой стук блондин поднял голову и нахмурился:

– Дани?

– Алин, – в тон ему ответила я, переступая порог кабинета, – Я смотрю, ты тут полностью обжился.

Кабинет, который, вообще-то был, моим, кажется, носил на себе отпечаток Алина – фото на столе, карта Румынии – на стене, мягкий ковёр на полу и еще десяток мелочей, которые говорили о том, кто был хозяином этих метров.

Заметив мой взгляд, Лупей хмыкнул:

– Ревнуешь?

– Ничуть, – спокойно отозвалась я, – Мне никогда не нравилось это место. Я и свой второй кабинет то почти не использую, а этот – и подавно. Так что – рада, что он тебе пришёлся по душе.

– Да, не такой, конечно, как у меня дома, но тоже ничего. Вообще, знаешь, это даже обидно. Я был уверен, что стану заменять Нелу дома, пока он будет тут. А в итоге, кажется, я корнями врос в этот остров. Чувствую, что меня как будто надули, но не понимаю, расстроен я или даже рад, потому что в итоге остался в выигрыше.

По мелькнувшей на губах улыбке я поняла, что он говорил о Джек. Меня кольнула…нет, не ревность. Грусть. Эти двое были друг у друга. У них всё оказалось просто. Они нравились друг другу, и они остались вместе. А мы…а что мы?

– Он звонил тебе? – спросила я, решив не ходить вокруг да около.

Хмыкнув, Алин откинулся в кресле и кивнул:

– Разумеется. Если забыть про то, что он – мой лучший друг, Нелу всё ещё остаётся моим начальником.

– Есть какие-то новости?

Лупей взглядом указал на одно из кресел, что стояли напротив его стола. Видимо, разговор будет не из коротких. Когда я усадила свой зад, Ал сказал:

– Да. Он выяснил, кто стоит за этим. За разливом.

– То есть? Я думала, это – несчастный случай.

Я нахмурилась. Это была официальная версия, которую мы озвучивали всем журналистам, которые атаковали нас все прошлые недели. И что, выходило, что мы врали?

Вздохнув, Алин ответил:

– Дани, милая, в нашем бизнесе не бывает случайностей такого рода. Только не в «Далка инк».

– То есть? – не поняла я.

– В общем, я – не единственный заместитель Нелу. Есть ещё один. Он занимается делами в Румынии, и в его ведомстве находятся наши корабли. Все они конструируются по индивидуальным чертежам и особое внимание уделяется безопасности.

Я кивнула:

– Нелу рассказывал. Тройная обшивка корпуса, все дела.

Алин вернул мне мой кивок:

– Именно. Так вот, этот хмырь Алекс изменил чертежи, никому ничего не сказав. И последняя партия танкеров – четыре штуки – были сконструированы не по нашему заказу. Этот придурок решил, что двойной обшивки будет достаточно. Корабли обошлись дешевле. А разницу он положил в свой карман.

Я видела – Алин зол. Не на меня, слава богу, но на этого самого Алекса. Честно говоря, я этому парню не завидовала. Мне никогда не доводилось стать объектом гнева Нелу, но я догадывалась, что на жизни этого парня можно было поставить крест. Называйте это шестым чувством – как хотите. Или же я просто слишком хорошо умудрилась изучить этого мужчину.

– Получается, он воровал у вас?

– У Нелу, – поправил меня мужчина, – Это ведь, в первую очередь, его компания.

– И… что теперь?

– Алекса ждёт суд. За воровство, нанесение вреда экологии, и подрыв репутации компании. Дело будет довольно громким – разлив всё же освещала пресса и это бросило тень на имя Нелу. Он это просто так не оставит.

– Вот как… – пробормотала я, опустив взгляд.

Возможно, именно поэтому Нелу до сих пор не вернулся. Суд – дело не быстрое. Оно могло затянуться ещё на месяцы. И всё это время Далка мог сидеть дома, держась от меня подальше. Игнорируя меня. Делая дыру в груди ещё больше.

– Скучаешь по нему? – спросил Алин, который, оказывается, всё это время не сводил с меня взгляда.

– Что? Я? Нет, что ты. Я просто… любопытная.

Лупей криво улыбнулся, продолжая буравить меня взглядом. Будто что-то прикидывал в уме. И когда я уже хотела встать, извиниться и уйти, чтобы спастись от его вездесущих глаз, Алин вдруг заговорил:

– Знаешь, я вдруг задумался. Почему из всех миллиардов людей, которые хотят по земле, мы выбираем одного. И не абы кого, а конкретного человека. Я смотрю на Джек – и думаю об этом. Почему она? Из всех. Их было много. Девушек. Они все прошли мимо меня, даже не оставив следа в моей жизни. Я не помню их лиц, не помню запах, фигуры смазались, а цвет глаз – растворился в памяти. А она…не знаю. Другая. При одном только взгляде на неё я понимаю, что да – всё вело меня сюда. Но если разобрать всё на атомы, попытаться разложить по полочкам – я не скажу, почему из всех выбрал её. А она – меня. Это просто кажется правильным. Как будто ты находишь своё место после очень долгого периода скитаний. Любить – это когда спокойно. Когда до головокружения. Когда до мурашек. Когда до искусанных губ, потому что хочется постоянно говорить об этом. Любовь соткана из стольких противоречий, что удивляешься, как тебя вообще не разорвало.