– Не знаю, в курсе ли ты, но друзья для этого и нужны, – резонно заметила девушка, – Они отговаривают нас от покупки кофточки, которая нам совершенно не идёт, прикрывают перед родителями и позволяют плакать им в жилетку. Ты прости, но мне почему-то показалось, что в твоём окружении сейчас нет человека, которому ты могла бы сейчас довериться. Или я не права?

Я прикусила губу, опуская глаза. Такой человек был. Айзек. Это всегда был Айзек. Но я не могла сейчас с ним поговорить. Не потому, что он был далеко. А потому что говорить хотелось О НЁМ.

– Я… – начала было я, но осеклась.

– Кайл, милая, – мягко позвала меня Дани, – Я же вижу. Ты сама не своя. Что так сильно мучает твою головку? Доверься мне. Я не сдам тебя таблоидам, – добавила она с усмешкой.

Хмыкнув, я покачала головой. А после – выложила ей всё. Абсолютно. И об Итане, и об Айзеке. Особенно об Айзеке. Я говорила и говорила, выплёскивая все свои сомнения, переживания, тревоги. Про нашу дружбу, которая оказалась и не дружбой вовсе. Про его признание, про поцелуй. Про отъезд и то, что он сделал со мной. Я не упустила ничего, ни единой мысли. А когда словесный поток иссяк, я просто притихла, глядя на непривычно задумчивую Даниэллу.

– Да уж, ситуация, – протянула она после недолгого молчания.

Я фыркнула:

– И это всё, что ты можешь сказать?

Подруга вскинула руки в защитном жесте:

– Воу, полегче. Я просто пока пытаюсь всё это переварить. Хотя, одно могу сказать точно – чувства Айзека лично для меня секретом не были.

– Что? – ошеломлённо посмотрела я на рыжую, – Он, что, что-то сказал тебе?

– Пффф, нет. Мы с ним, если хочешь знать, кроме как в больнице, и не общались. Если пару фраз можно назвать общением. Просто…я увидела, как он смотрит на тебя. И всё сразу стало ясно.

– И как же он смотрит на меня?

В ожидании ответа я невольно замерла. Словно от того, что скажет Дани, будет зависеть всё моё будущее. Или я, наконец, пойму, насколько была слепа на самом деле.

– Словно ты – весь его мир, – с самым серьёзным выражением лица сказала та.

Я сглотнула образовавшийся в горле комок. Что это было? Нервы? Слёзы? Мой недавний завтрак? Не знаю. Надеюсь, что не последнее.

– Что, прости? – слабым голосом спросила я.

– Ты прекрасно меня расслышала, – отозвалась Дани, – Думаешь, почему я в больнице поняла, что не стоит пытаться подсунуть ему свой номер телефона? Потому что видела, что в его сердце уже живёт другая ведьмочка. Не рыженькая, а весьма такая блондинистая. И которая, оправдывая стереотипы, совершенно не въезжает в то, что ей в руки вручили весьма такое симпатичное сердце.

– Все сердца выглядят одинаково, и симпатичных там нет, – машинально отозвалась я.

– Боги, какая зануда, – закатила глаза рыжая, – Хорошо, вручил свою душу! Нежную и трепещущую. Такое сравнение тебя устроит?

– Дани… что мне делать?

Последний вопрос я почти прошептала. Думала, что подруга не расслышала его, но связь была удивительно хорошей. Либо у Даниэллы был очень чуткий слух.

– Знаешь, у меня на это всегда один ответ. Делай то, что хочешь. Вот только ты как будто сама не понимаешь, чего хочешь, верно?

Я кивнула. Ясности разговор пока не внёс – всё как будто стало ещё сложнее. Я просто в очередной раз убедилась, что была слепой. Все видели, что Айзек влюблён и только я продолжала убеждать всех – и себя в первую очередь – что это у нас просто дружба такая классная. Крепкая. Додружилась, блин.

– Попытайся разложить по полочкам свои чувства, – продолжила Дани, – Это непросто, но, если подумать, и не так уж сложно. Что ты чувствуешь, когда видишь его? Когда думаешь о нём?

– Радость, – тут же ответила я, даже не дав себе времени подумать.

Потому что это было именно так. Что бы не происходило – я всегда была ему рада. Но это было не всё. Облегчение. Спокойствие. Казалось, что наступит Апокалипсис – я смогу его пережить, если он будет рядом.

Счастье. Я была искренне и безоговорочно счастлива всего несколько раз в жизни – и всегда в этот момент Айзек был рядом. Он всегда ассоциировался у меня со счастьем. Он дарил мне его.

– А теперь представь, что его нет, – сказала Дани, – Что чувствуешь?

Я прикрыла глаза, пытаясь нарисовать себе мир, в котором Айзека Дэвиса нет в моей жизни. И не смогла. Потому что сама мысль о том, что его нет, вселила в меня такой ужас, что стало больно дышать. Видимо, эта эмоция отразилась и на моём лице, потому что подруга коротко рассмеялась и отметила:

– Ну вот. Ты и нашла ответ.

– Это не одно и тоже, – возразила я, – Бояться потерять его – это не любить.

Дани снисходительно улыбнулась, прежде чем ответить:

– Моя уточка, любовь носит так много лиц и примеряет на себя столько образов, что порой можно пройти мимо – и не заметить. Ты не сгораешь от страсти и не ищешь опасности и взрывов. Ты любишь не так, как в этих фильмах, которыми забивают нам головы в интернете. Для тебя любовь – это спокойное горение. Ты можешь этого не признавать – это нормально. Понимание придёт к тебе. Но не отмахивайся от своих чувств. Позволь им проникнуть в тебя. Пусть они наполнят тебя и позволят понять, кто и что значит для тебя.

– Знаешь, я бы хотела быть, как ты, – призналась я вдруг, улыбнувшись, – Ты уж точно не боишься признавать своих чувств.

Дани пожала плечами:

– Мы просто с тобой разные. Ты добрая и светлая, как солнышко, а я резкая и дерзкая, как пуля. И то, и то, на мой взгляд, очаровательно. Мне как раз нужно, чтобы как в мексиканских сериалах – с криками, скандалами, битой посудой и бурными примирениями.

– Может, в румынских сериалах тоже примерно такие сценарии? – спросила я, не удержавшись.

Глаза рыжей распахнулись от возмущения. Кажется, она даже потеряла дар речи.

– Ты…ты! Научила на свою голову! – воскликнула она, тыча в монитор пальцем, – Знаешь что? Со своими английскими страстями разберись, а потом уже упражняйся в остроумии!

– Ой, началось, – закатила я глаза.

– Но на самом деле, мне уже пора. К берегу прибило беременную самку, я должна её осматривать каждые два часа, чтобы понять, почему ей не плавается спокойно. До связи. И помни – я жду тебя в гости!

– Договорились, – кивнула я и отключилась.

Разговор ясности не внёс. Более того – Айзека теперь из моей головы вообще было не выгнать. Весь день я так старательно гнала его из своих мыслей. Знаю – по большей части, безуспешно, но я правда очень старалась! А теперь всё – он засел там окончательно. Распаковал свои вещички, и даже занавески уже повесил, гад такой.

Прикрыв глаза, я мысленно нарисовала его образ. Почему-то Айзек из моих мыслей всё время дерзко улыбался, а футболка на нём была до безобразия обтягивающей. И…мокрой? Молодец, Кайл, тебе мысленного конкурса мокрых маек только не хватало.

«Айзек, вали из моей головы очень срочно!» – мысленно велела я Дэвису.

Брюнет нагло хмыкнул и покачал головой. Хотелось рычать от досады, но это ничего бы не изменило – подсознание продолжало надо мной глумиться. Интересно, что ещё оно выкинет? Эротические сны с лучшим другом? Да и другом ли? Я запуталась.

И устала. Как сложно разбираться с чувствами.

Чёрт.

В таком настроении я провела ещё несколько дней. Меня как будто ломало и крутило изнутри. Выворачивая наизнанку всю мою суть, меняя моё сознание и раскладывая всё по совершенно другим полочкам. Моё сознание было похоже на гардеробную. Или библиотеку. Вот только кто-то решил сделать в ней ремонт. И не только обновил стеллажи, но и, кажется, заменил абсолютно все книги. До единой. С виду казалось, что они похожи на старые, и даже слова там были похожи на те, что я уже читала, вот только смысл…он был иным.

Я скучала. Я всегда скучала по нему. Но в этот раз это чувствовалось иначе. Более остро. Ярко. Болезненно. Как будто кусок меня вырезали и оставили истекать кровью. Мол – итак справится, как-нибудь сама. А я не справлялась. Хотелось плюнуть на всё и позвонить ему, написать. Но я себя останавливала. Нет, нам нужно было время. Разобраться, понять, переосмыслить всё, что произошло за последнее время.

Я чувствовала, как что-то неумолимо меняется внутри меня, но мне казалось, что, если я позвоню или напишу – процесс сойдёт на «нет». Весь прогресс улетучится. А мне, если честно, уже очень хотелось посмотреть, что же будет после. Когда процесс завершится. И мы встретимся.

Пока все свои чувства я могла выражать только в песнях. Я писала тексты с бешеной скоростью, мы записывали новые композиции – и отправляли Крису с Айзеком, чтобы они знали, что мы с парнями работали на износ, как и они.

Я ждала. Ждать – это всё, что мне оставалось.

*****

Айзек

Работа в Америке шла полным ходом. Мы с Крисом выматывались за день настолько, что вечером я готов был убить за кровать и подушку с одеялом. А кофе в моём организме было, кажется, больше, чем воды. Порой создавалось впечатление, что по венам вместо крови течёт тоже он.

Но всё это приносило плоды. Мы заключили несколько очень выгодных сделок и даже договорились поработать с отличной звукозаписывающей компанией – гораздо лучше той, с которой мы работали в Англии. Сделки подкреплялись демками, которые Кайл с группой исправно нам присылали.

Кайл… да, работа на износ оказалась также отличной возможностью не думать. Ни о чём. Ни о том, что я не писал и не звонил ей, а также о том, что она сама, кажется, тоже не хотела выходить на связь. Хотя, «тоже» – не совсем то слово. Я хотел, но твёрдо решил дать Янг больше пространства и времени. Давить на неё значило рисковать потерять всё. А я, как никогда, был настроен на успех.

– Дэвис, чего завис?

Моргнув, я перевёл взгляд на Криса. Мы сидели в ресторане при отеле и завтракали. Точнее – заливали в себя очередную порцию кофе. Наша командировка длилась уже три с половиной недели, почти все дела были сделаны и мысленно я уже считал дни до возвращения домой.

– Задумался, – отозвался я, делая ещё один глоток ароматного напитка.

– Что, уже в своей голове пакуешь вещички и садишься в самолёт? – прищурившись, поинтересовался коллега.

Он, кажется, знал меня слишком хорошо. Изучил за годы, что мы провели бок о бок, работая в одном лейбле. За недели, что мы провели в Штатах, я также с удивлением отметил, что из простого продюсера он превратился в моего приятеля. Так и до дружбы недалеко. Бррр. Жуть.

– Я и не доставал их из чемодана, – отозвался я, пожав плечами.

– Скучаешь?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что я вздрогнул. Смерив Криса удивлённым взглядом, я уточнил:

– По дому? Немного. Надоело спать в отелях. А по Англии…ну, там сейчас наверняка идёт дождь. Так что можно сказать, что я наслаждаюсь солнцем, пока есть такая возможность.

– Как скажешь, – хмыкнул Крис, – Мне прислали запись новой песни. Послушаешь? Мне кажется, тебе понравится.

– Да, давай.

Протянув мне наушники и дождавшись, пока я надену их, приятель включил запись на телефоне. Первым делом я услышал синтезатор, через несколько секунд к нему присоединились переливы гитары. Это была спокойная и плавная мелодия. В которую, после небольшого проигрыша, вплёлся глубокий и сильный голос Кайл:

– Никто не идеален,

О многом мне приходится жалеть.

Теперь я понимаю,

Что все мои ошибки не стереть.

И, прежде чем уйду я навсегда.

Я хочу, чтобы ты знал,

Я смысл жизни нашла.

Быть лучше, чем я была.

Причиной начать всё с нуля

Стал ты для меня.

Я слушал – и мне казалось, что что-то внутри меня крошится. Возможно, мои кости. Грудина, за которой пряталось сердце. Её голос…он звучал иначе. Как будто во время записи она едва сдерживала слезы. И мне, как никогда сильно захотелось оказаться рядом с ней. Чтобы обнять, утешить, уберечь. Чёрт возьми, насколько же я был жалок.

– Прости за эти раны.

Я думаю об этом каждый день.

И если б я могла бы

Всю боль твою оставила б себе.

И чтобы слёз твоих не видеть никогда.

Это было непохоже на всё то, что писала Кайл раньше. В этом было больше её…не знаю, как объяснить. Янг в каждую песню вкладывала частичку себя, но при этом она всегда ориентировалась на то, что сейчас модно. Она давала людям то, что они хотели, чего ждали. Здесь же… чувствовалось, что Кайл пела не то, что хотели услышать другие – она пела то, что хотела сказать сама. Вот только кому?

– Я меняюсь, смотри.

Такой не знал меня ты.

Причиной начать всё с нуля

Стал ты для меня.

Песня стихла, и я вытащил наушники, передав их Крису. Тот внимательно наблюдал за мной, словно ждал, что я – не знаю, начну швыряться стульями или вылью кофе ему на голову. Его взгляд казался чересчур настороженным. И это немного нервировало.

– Ну… это весьма неплохо, – признал я, отводя взгляд.

– Очень даже, – не стал спорить Крис, – Похоже на признание. Не знаешь, кому оно может быть адресовано?

– Почему я должен знать? – ответил я вопросом на вопрос.

– Даже не знаю, – протянул приятель, – Возможно, потому что Кайл не звонит тебе, а всю информацию передаёт через меня. Или потому, что ты каждый раз замираешь, когда слышишь от меня её имя. Словно пёс, приготовившийся к прыжку. Впитываешь любую крупицу информации, что я даю, так жадно, как наркоман, получивший ещё одну порцию наркотика. Поэтому, я спрошу чуть по-другому – что между вами произошло?

Я невольно сжал зубы, чувствуя, как челюсть напрягается. Очень хотелось послать Криса с его расспросами, но я понимал, что он не виноват. И в глазах я видел не банальное любопытство. Кажется, он действительно переживал из-за происходящего.

Или, возможно, я настолько устал от того, что даже поговорить об этом не мог ни с кем, что мне захотелось выплеснуть это хоть на кого-то. Поэтому, вздохнув, я сказал:

– Я поцеловал Кайл. И признался ей в своих чувствах.

– Оу, – протянул Крис чуть удивлённо, – Именно в таком порядке?

Я кивнул.

– Хм… и что она ответила?

– Ну…что-то про то, что я её лучший друг и брат её бывшего парня. Вообще, мне кажется, с ней в какой-то момент случилась истерика, потому что она только и делала, что повторяла фразу о том, что я – брат Итана.

– И что? Ты что, от этого какой-то кривой стал? Или убогий? – фыркнул Крис.

– Вот, и я спросил примерно тоже самое, – хмыкнул я невесело, – В общем, я признался – и улетел, чтобы дать ей время подумать.

– Уж не знаю, насколько разумным был твой ход, – задумчиво протянул приятель, – Я слышал, что девушкам нельзя позволять слишком много думать – они могут надумать что-то не то. Опасные создания. Коварные и хитрые. Но ещё такие красивые. И пахнут приятно, – добавил он с мечтательной улыбкой.

– Ты вообще не помогаешь, – заметил я невесело.

– А должен? – приподнял бровь Крис, – Ты вроде сам всё сделал. Не знаю, дружище, я в делах сердечных не силён – сам видишь, одинокий холостяк, все дела. Но эта песня…она не похожа на всё, что Кайл писала раньше. Возможно, твой план с «подумать» всё же принёс свои плоды. Но я бы на твоём месте не делал поспешных выводов. Прилетишь домой – и вы поговорите. А сейчас – сосредоточься на работе.

Значит, он тоже заметил. Ох, Кайл, что ты там уже надумала, маленькая?

Глава шестнадцатая

Кайл

Ожидание убивало меня. Я не могла заполнять своё время только работой и семьёй, так что в какой-то момент я столкнулась с тем, что просто не знала, чем себя занять. Приходилось думать. Много думать. Разных дум думать. В какой-то момент мне показалось, что моя голова может взорваться от такого количества мыслей. Самых противоречивых.

Но одно я поняла точно. Время, что дал мне Айзек, было дано ещё и для того, чтобы разобраться не только в себе. Мне нужно было решить несколько вопросов. Так сказать, поставить несколько точек.

Именно поэтому я сидела в том кафе, потягивая свой раф с солёной карамелью и чуть нервно косилась в сторону часов.

– Привет, – послышался знакомый голос.

Вздрогнув из-за того, что проморгала человека, которого, собственно, и ждала, я подняла глаза и тонко улыбнулась:

– Здравствуй, Итан.

Мой бывший парень, чуть нервно вертя в руках телефон, сел напротив. Явно пытаясь разрядить обстановку, он улыбнулся:

– Значит, молва не лжёт. Ты действительно снова говоришь.

Я кивнула:

– Полностью здорова и готова к свершениям. А ты как?

– Всё хорошо, спасибо, – вежливо кивнул он, – Признаюсь честно, твоё сообщение удивило меня.

Да уж, я и сама немало удивилась, когда мои руки, словно живя своей жизнью, написали Итану, что нам нужно встретиться. Зачем? Хороший вопрос. Видимо, моему сердцу нужно было получить ещё пару уколов. Или же мой разум просто стремился расставить все точки в нужных местах.

Пожав плечами, я заметила:

– Мне показалось, что нам стоит поговорить. Очень много недосказанности в воздухе повисло. Ты так не считаешь?

Почесав гладко выбритый подбородок, Итан кивнул:

– Возможно, ты и права. Я должен извиниться…

Не дав ему закончить фразу, я спросила:

– Почему ты расстался со мной?

Лицо Дэвиса-младшего вытянулось. Странно, он как будто не ждал этого вопроса. Словно наше расставание было не предательством с его стороны, а нашим обоюдным решением.

– Эм…Кайл… ну так бывает.

– Я знаю, что так бывает. Мне не пять лет, и я не считаю, что любовь должна быть единственной и на всю жизнь. Но я всё равно не понимаю. Ты бросил меня, потому что моя болезнь была тебе неудобна или ты уже давно ничего не чувствовал и это было спланировано задолго до того, как врачи начали сыпать свои прогнозы о моей пожизненной немоте?

– Я…я не знаю, Кайл, – вздохнув, признался Итан, – Возможно, так просто совпало. Я всегда относился к тебе хорошо – с самого детства. И то, что мы начали встречаться, казалось мне вполне закономерным. Мы подходили друг другу – как мне казалось. Но твоя болезнь…она потребовала от меня ответственности, которую я не мог на себя взять. И я…самоустранился. Это низкий поступок, но мне показалось ещё более низким, если бы я остался рядом из чувства долга или, что ещё хуже, из жалости. Ты не заслуживаешь такого обращения.

– И почему же ты мне не сказал это сразу? – вздёрнула я бровь.

Дэвис неопределённо пожал плечами:

– Я всегда малодушно избегал подобных разговоров. Всё это – беседы, убеждения, доводы – в этом хорош Айзек, а не я. Я просто… испугался.

Я вздохнула. Кажется, я три года встречалась с малодушным трусом. Расстраивало ли меня это? Возможно, самую малость. Мне было грустно. Всё же столько времени позволяла себе обманываться.

– Ты любил меня? – спросила я прямо.

Чуть подумав, Итан покачал головой:

– Не уверен. Мне было хорошо с тобой. Ты весёлая, умная, интересная, с тобой всегда есть о чём поговорить и над чем посмеяться. Но любовь ли это? Я не уверен. А ведь если сомнения возникают, то ответ явно будет не положительным.

Пожевав губу, я задумчиво кивнула. Да, спустя время я сама осознала, что любовью наши отношения пропитаны не были. Интересом, симпатией, даже влюблённостью – да. Но это была не любовь. И, тем не менее, я помнила все те мгновения, что мы провели вместе. Их было много и все они были пропитаны радостью. Да, Итан не любил меня, но я никогда не чувствовала себя рядом с ним несчастной. Или ненужной. Возможно, поэтому я никогда не смогу ненавидеть его. И, возможно, поэтому я так сильно хотела с ним поговорить – чтобы не дать яду недосказанности отравить то прекрасное прошлое, что у нас было.

– Я…знаешь, как ни странно, чувствую тоже самое, что и ты, – призналась я и, кажется, впервые за эту встречу действительно искренне улыбнулась парню.

Итан выдохнул с явным облегчением. Подозвав официантку и заказав себе кофе (разумеется, без сахара), он спросил:

– Почему ты так сильно хотела со мной поговорить?

Я пожала плечами:

– Не люблю недосказанность. Кроме того, мне бы хотелось попытаться сохранить с тобой хорошие отношения. Наши семьи – они ведь дружат. А значит, нам так или иначе придётся видеться. Не хотелось бы портить наши совместные посиделки руганью и попытками всадить нож в горло друг друга.

– Я бы так с тобой не поступил, – тут же вскинулся Итан.

– Знаю, – кивнула в ответ, – Но я говорила о себе.

Усмехнувшись и отпив кофе, который ему уже успели принести, шатен вдруг спросил:

– А ты уверена, что твоё желание не портить отношения связано с нашими семьями, а не тем фактом, что мой брат влюблён в тебя?

Я поперхнулась рафом, которым неосторожно решила насладиться. Проглотив напиток, который внезапно встал поперёк горла, я просипела:

– Ты знал?

– Скажем так – догадывался. Но когда Айзек выгнал меня из дома – два плюс два сложились в твёрдую четверку.

Вспомнив этот эпизод, я виновато потупилась:

– Прости за это. Я никогда не хотела, чтобы вы ссорились, тем более – из-за меня. Я не знала, что он так поступит.

– Ничего, – махнул рукой Итан, – Я тоже хорош – наговорил ему всякого. Разозлился – и всё, попёр, как танк. Надеюсь, мы сможем помириться.

– Конечно, сможете. Вы ведь семья.

– Спасибо, Кайл, – улыбнулся мой бывший, – Тебя всегда отличала от других эта удивительная доброта. Мне кажется, твоё сердце слишком большое – оно вмещает так много чувств.

– Эм… спасибо, – пробормотала я, не зная, как реагировать на этот комплимент.

– А по поводу Айзека – думаю, все догадывались. Ты просто не замечала этого, но мой брат буквально боготворил тебя. Без фанатизма, разумеется, – добавил Итан, заметив, как расширились мои глаза, – Никаких алтарей и тайных комнат, завешанных твоими фотками, я не находил. Но он всегда ставил твои интересы выше всех остальных, всегда оберегал тебя и стремился, кажется, оградить от всех бед этого мира. Не думаю, что даже самые лучшие друзья поступают так.

– Вот как, – это всё, что я смогла из себя выдавить.

Отношение ко мне Айзека продолжало открываться для меня с новой стороны. Кажется, вернув голос, я ещё и прозрела, потому что клянусь – до этого я была слепа, как крот. Не замечала ничего, не видела никого, кроме себя и своих потребностей. Вела себя, как законченная эгоистка. Это не у меня – это у Айзека Дэвиса было просто невероятно огромное сердце.

– Знаешь, – вдруг произнёс Итан непривычно серьёзным тоном, – Мне кажется, я поступил неправильно, начав встречаться с тобой.

– Что? Почему? – нахмурилась я такой резкой смене интонации и нити разговора.

Но оказалось, что нить была та же самая, просто Дэвис решил показать мне её под другим углом. Чуть улыбнувшись, он ответил:

– Потому что на моём месте должен был быть Айзек. Я приходил к нему, когда решил начать за тобой ухаживать. Просил, так сказать, благословения. И уже тогда, по его глазам, понял, что что-то не так. Уже тогда мне стоило отступить. Потому что брат дал бы тебе больше, чем я. Он действительно любил бы тебя. Безоговорочно и не пасуя перед трудностями. Не был бы таким трусом, как я.

Сглотнув комок, что уже привычно застрял где-то в горле, я протянула руку и накрыла ей ладонь Итана. Когда он поднял на меня глаза, я ласково улыбнулась ему, прежде чем сказать:

– Хей, не надо. Как случилось – так случилось. Я ни о чём не жалею. Мы были чумовой парочкой. Самой красивой в Лондоне, не забывай. И я ни в чём тебя не виню. Мы с тобой… просто не случились.

– И ты даже не злишься на то, что я сливал журналистам и папарацци инфу о том, где мы находились.

Эм… чего?

– Ты делал что? – вторила я своему внутреннему голосу.

Итан нахмурился:

– А ты не знала?

– Откуда? – задала я резонный вопрос.

Что, чёрт возьми, происходило? И сколько тайн мне ещё предстояло выяснить? Вселенная, не тяни уже, выкладывай!

Итан досадливо поморщился:

– Мой брат всё же оказался лучше, чем я о нём думал. Другой бы на его месте сразу заложил меня, чтобы оказаться в наиболее выгодном свете.

– Погоди, Айзек знал?!

Так, кажется, я начинала сердиться. Дэвис знал, что его брат использовал меня – и молчал?!

Правильно истолковав мой возглас и недовольный взгляд, парень замахал перед моим лицом руками и чуть ли не завопил:

– Нет! Не вздумай его ни в чём обвинять! Он догадался только уже в самом конце, когда вежливо просил съехать с его квартиры. А не сказал тебе, потому что не хотел, чтобы ты переживала. Прости, – добавил он, чуть помолчав, – Я знаю, как это выглядит. Будто я пользовался тобой. Но…мне казалось, что я не делаю ничего дурного.

Сделав один глубокий вдох, как учили всякие йоги на своих медитациях, я выдохнула. Ладно. По сути, ничего плохого ведь не случилось. Итан не сливал никакие интимные подробности нашей жизни, да и неподобающие снимки в интернете не мелькали. Опять же – ни в одном из его интервью я не прочитала о себе ни одного плохого слова. А инфа о том, где мы будем…ну, подумаешь. Всё же не на оргию же он журналистов звал. И на том спасибо.

– Ладно, – кивнула я, – Я столько всего тебе простила. Думаю, смогу пережить и это.

Итан недоверчиво улыбнулся:

– Правда?

Пожав плечами, я отозвалась:

– Конца света не случилось. Да и на всех снимках, что просачивались в сеть после твоих махинаций, я всегда выглядела великолепно. Так что, сердиться вроде как и не на что.

Дэвис-младший покачал головой, со смешком отметив:

– Нет, ты точно святая.

– Если бы, – вздохнула я, – Кажется, я была хорошей со всеми, кроме твоего брата.

– Хей, – протянул Итан, повторяя мой жест и кладя свою ладонь поверх моей, – Ничего смертельного не произошло. Я не знаю, что у вас стряслось, но точно уверен – мой брат без ума от тебя. Он любил тебя столько лет, так что вряд ли откажется от тебя сейчас.

– В том то и проблема, – пробормотала я, – Не понимаю, что делать с этим.

– Вот как, – хмыкнул парень, – Прости. Я бы хотел, чтобы у меня был для тебя какой-то мудрый совет, но у меня его нет. Зато у меня есть глаза. Я не знаю, что ты чувствуешь, но я точно знаю, как ты выглядишь рядом с моим братом.

Приподняв брови, я с лёгким недоверием протянула:

– Да? И как же?

– Ты будто светишься изнутри, – просто ответил Итан, – Не знаю, дело в вашей многовековой дружбе или в чём-то другом, но твои глаза – они будто постоянно ищут его в толпе. А когда находят – вспыхивают, как светлячки. Ты часто нервничаешь и, кажется, сама этого не замечаешь. Но когда Айзек оказывается рядом – ты словно расслабляешься, и напряжение уходит из тебя. Он – твоя опора. А ты – его. Потому что он выглядит точно также, когда видит тебя. Поначалу я даже ревновал, но потом перестал. Потому что понял – бесполезно. Мне никогда не было суждено занять то место, которое в твоей жизни занимал мой братец. Так что – подумай об этом.

Всю эту недолгую, но пылкую речь я сидела, не сводя с Итана удивлённого – да что уж там, потрясённого – взгляда. Мой бывший парень никогда не казался мудрым и готовым всегда дать годный совет. Но в ту минуту его словно подменили. Клянусь – он будто стал даже выше ростом.

– Когда ты успел так повзрослеть? – спросила я с улыбкой.

Итан хмыкнул:

– Ну, когда-то же надо начинать. А то так все и будут думать, что у нас старшенький – умный, а младшенький – просто красивый.

– Ну, я теперь точно так думать не буду, – заверила я парня.

Мы посидели ещё полчаса, разговаривая обо всё и ни о чём. Итан рассказывал о новых контрактах, спрашивал, как идёт запись нового альбома, интересовался подробностями моей реабилитации – в общем, делал всё то, что и раньше. За исключением того, что он больше не стремился взять меня за руку или поцеловать. Прислушавшись к своими ощущениям, я с удивлением поняла, что и не хотела этого.

Я смотрела на парня, что сидел передо мной – и чувствовала, как эта глава моей жизни заканчивается. Итан был не просто парнем – глядя в его глаза, я видела три года своей пока ещё такой короткой жизни. Все взгляды, слова, улыбки, прикосновения – я помнила всё. Жалела ли я? Как я уже сказала – нет. Было ли мне больно? Нет, больше нет. Я чувствовала лёгкую грусть, но понимала, что это больше не ранит меня. Поговорив с Итаном, я поняла, что готова действительно поставить точку и идти дальше.

Поэтому, прощаясь с ним, я улыбалась совершенно искренне, и в наших прощальных объятиях не было ни капли неловкости. Всё казалось…правильным. Будто так всё и должно было закончиться.

Глава семнадцатая

Айзек

Никогда ещё я не ждал возвращения домой с таким нетерпением. Никогда так не рвался в родной Лондон. Когда хотелось распихивать всех в очереди везде – на регистрации, сдаче багажа, посадке. Будь моя воля – швырнул бы контролёру билет, перебежал бы через всё лётное поле, выкинул пилота из кабины и сам бы сел за штурвал. Что? Не умею пилотировать? Допустим. Но это такие мелочи. Учился бы на ходу. Экстремальное вождение – многие платят за это немалые деньги. Там, правда, всё же машина, а не самолёт, но тем не менее.

Рвение, конечно, похвальное, и многие бы умилились, глядя на это со стороны. Вот только домой меня тянула не радость, и даже не предвкушение. Причина моего нетерпения – злость. Я бы сказал даже, что ярость. Дикая. Всепоглощающая.

А утро начиналось так хорошо. Я проснулся до будильника, предвкушая последний завтрак в этом отеле, выселение и перелёт до дома. Встречу с Кайл. Месяц тишины – это оказалось слишком много для меня. Меня буквально рвало на части от желания увидеть её. Обнять. Прижать к себе. Услышать, что она решила. И решила ли вообще.

Но потом произошло это. Я спустился вниз, в ресторан и сел за столик к уже ожидавшему меня Крису. Который выглядел несколько странно. Он смотрел на меня с опаской, будто боялся, что я что-то сделаю. С ним? Что за?

– Что-то случилось? – спросил я прямо.

– Возможно, – пробормотал приятель.

– Интригующее начало, – хмыкнул я, придвигая к себе свой кофе, – Продолжение будет?

Вместо ответа Крис пододвинул ко мне планшет и, одним нажатием снимая с экрана блокировку, открыл главную страницу популярного в Англии новостного портала.

Я опустил глаза – и замер. Глядя на фото, которое занимало всю главную страницу. Там была Кайл. В объятиях Итана. И кричащий заголовок:

«Примирение звёздной пары или ловкий пиар ход?»

Я шумно выдохнул, стискивая челюсть так, что зубы, казалось, вот-вот раскрошатся. Какого… оставил её на месяц – и для чего? Вот так она решила? Или…присмотревшись к фото, я понял, что в их объятиях не было никакого романтического порыва. Кайл мягко улыбалась, обнимая его за плечи, но при этом чувствовалось, что она старалась оставить некоторое личное пространство. Этот жест не был интимным. Скорее – приятельским.

Но это не отменяло моего вопроса. Какого чёрта?! Очередная выходка Итана? Его имя слишком редко мелькало в новостях, и он решил таким образом снова привлечь к себе внимание? Пошёл протоптанной дорожкой, мудак?

Мои руки против воли сжались в кулаки. Крис, заметив это, тут же сказал: