Buch lesen: «Дитя Сварога»

Глава 1

Ухоженная женщина лет сорока торопливо занималась сервировкой ужина: белоснежные тарелки, столовое серебро и хрустальные стаканы по велению наманикюренных пальчиков телепортировались из шкафа на стол, покрытый скатертью, напоминающей рушник. Затем хозяйка перешла к дегустации холодных закусок: зачерпнула ложкой салат из руколы, моцареллы и томатов, заправленных оливковым маслом, удовлетворительно кивнула и перешла к «Оливье» – любимому блюду сына Сёмы, ради дня рождения которого она ушла с работы на два часа раньше, чтобы накрыть стол. Судя по тому, как женщина нахмурила лоб, отчего он скукожился точно выжатый лимон, «Оливье» контрольную проверку не прошёл:

– Соли мало, – сухо констатировала хозяйка.

От души всыпав специю, женщина переставила салаты на стол и приступила к нарезке сыров. Раздвоенный на конце нож, похожий на язык змеи, игриво двигался в тонкой руке. Так умело, так грациозно! Казалось, что этот дуэт – нож и рука – создан друг для друга, пока не зазвонил телефон… Лезвие соскочило с головки сыра и вцепилось в палец, разрезав кожу и плоть. Бордовые капли, точно сок спелой вишни, моментально впитались в деревянную разделочную доску…

– Твою мать, – эмоционально выругалась женщина.

Она обернула палец бумажным полотенцем, которое тотчас сделалось влажно-красным, и потянулась к сотовому. Судя по надписи на экране, звонил муж.

– Алло, Антон, у меня почти всё готово. Купи по дороге домой хлеб и…

Грубый мужской голос перебил, хлопочущую жену:

– Таня, послушай меня. Сейчас Сёма заезжал, попросил ключи от дачи. Они с ребятами сегодня поедут праздновать, так что ты там не готовь, не заморачивайся.

Женщина обвела взглядом кухню: раковина завалена грязной посудой, на рабочей поверхности крошки вперемешку с каплями майонеза и ежевичного соуса, а стол, как бельмо на глазу. В этом хаосе он выглядел прекрасным, но ненужным.

– Почему ты его отпустил? Мы же договаривались в пятницу отметить дома, чтобы на выходных он отпраздновал с друзьями, – Таня с трудом сдерживала волну негодования.

– Выключи режим «баба Таня», говоришь так, будто забыла, что такое шестнадцать лет. Молодо-зелено, как говорится, когда им веселиться, если не сейчас? – Антон продолжал заступаться за сына.

Взгляд Тани зацепился за пораненный палец, который продолжал кровоточить, а носа коснулся запах горелого, но она проигнорировала обонятельные рецепторы:

– Антон, спасибо! Главное, вовремя сказал! – женщина выплёвывала слова, не скрывая сарказм. – Я два часа ношусь по кухне, точно участник шоу Гордона Рамзи, но оказывается, что это никому не нужно.

– Сбавь обороты, – проговорил мужчина тоном, не терпящим возражений, – И знаешь что… Я на ночь останусь в офисе, а ты пока остынь.

Вдыхая палёный воздух, Таня хотела выругаться. Она прекрасно знала, где Антон намерен провести эту ночь: у своей новой секретарши Камилы. Тоненькая, как статуэтка, татарка словно околдовала её мужа. Молодая, горячая, с пышным бюстом, шикарной гривой волос и бесстыжими глазами. Таня случайно познакомилась с ней на презентации программного обеспечения, которое разработала фирма Антона. Тогда женщина обратила внимание, что Камила вьётся вокруг её мужа, прижимается к нему грудью и картинно складывает губки уточкой, но Антон был к ней явно равнодушен. Что-то изменилось после новогоднего корпоратива, в ту ночь хрупкий мир Тани треснул: мужчина впервые за двадцать лет брака не пришёл домой ночевать… С тех пор ночи в холодной постели стали Таниной недоброй традицией. Хотелось кричать, ломать, крушить, но воспитание не позволяло выпустить разрушительные эмоции. Тем более что она прекрасна понимала: скандалами и упрёками ничего не исправить. С глубоким вдохом Таня повесила трубку и, наконец-то, обратила внимание на источник вони: из духовки, где томилась утка, замаринованная в ежевичном соусе, валил едкий дым.

– Где ж я так согрешила? – выключая печь, прошептала хозяйка и занялась уборкой.

Время подбиралось к полуночи, когда кухня была отдраена, а Таня дважды тщательно вымыта, но запах гари словно въелся в кожу и волосы, не отпуская её из своих цепких объятий.

Живот предательски заурчал. Женщина заглянула в холодильник и пришла к выводу, что есть нечего: утка сгорела, «Оливье» дожидается Сёму, а жевать руколу не было никакого желания. Таня открыла приложение в телефоне и выбрала среднюю «Пеперони» на белом соусе. Задумалась. Решила, не мелочится, ткнула пальцем, замотанным пластырем, в большую и оформила заказ.

Спустя полчаса она уплетала дымящуюся пиццу с тягучим сыром и запивала большими глотками красного сухого вина. Бутылка стремительно заканчивалась, женщина пьянела, но не собиралась останавливаться.

– Я же сегодня хотела нарядиться… – в голосе Тани сквозила печаль. – Да и к чёрту всё!

Покачиваясь, точно осинка на ветру, женщина поплыла в гардеробную. Хотела и нарядится! Кто ей запретит? Таня достала из чехла новое платье от Balenciaga из коллекции Демна Гвасалия. Ткань от кутюр приятно заструилась по коже, жатая фактура подчеркнула грудь, принт разукрасил грустный вечер. Женщина скинула домашние тапочки и опустила ноги в голубые кожаные туфли от Prada. Потом покрутилась перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон. Тело по-прежнему стройное, но теряет эластичность. Волосы сухие, хоть брызгай их, хоть мажь. Но хуже всего лицо… Таня прислонила пальцы к скулам и потянула дряблую кожу к вискам, словно примеряя круговую подтяжку.

– К чёрту всё. К чёрту! – повторяла женщина, как мантру, возвращаясь на кухню к винному шкафу.

Откупорив вторую бутылку и плеснув в стакан рубиновой жидкости, она шатко продефилировала по гостиной к полке с барахлом разного калибра. Там, заваленная книгами и модными журналами, на самом дне валялась всеми позабытая семейная реликвия – фотоальбом. Женщина схватила его и вернулась на диван.

С первой страницы на Таню смотрела двадцатилетняя девушка в подвенечном платье. Чистая кожа кричала о молодости, ясные светло-зелёные глаза светились от счастья. За руку её держал статный смуглый юноша в синем костюме. Таня погладила изображение мужа. Как он изменился за эти годы: волос коснулась седина, животик отрос. Женщина мыслями вернулась к отражению в зеркале, которое несколько минут назад наблюдала в гардеробной. Она научилась ловко маскировать серебряные пряди с осветлёнными локонами, заполнять ботоксом морщинки, корректировать поплывшую форму губ с помощью филлера. Глык.

– Сколько ни бегай от возраста, этот марафон не выиграть, – призналась себе Таня и принялась мысленно оправдывать Антона.

У него кризис среднего возраста. Седина в голову, бес в ребро, а тут под боком бойкая Камила с молодым телом, пышущем здоровьем. Глык. Спасаясь от назойливой мысли, Таня перевернула страницу.

Вот они с мужем провели отпуск в Ялте. Женщина зажмурилась и перенеслась в солнечный июль: морской ветер треплет её волосы, ноги скользят по мокрой гальке, Антон заботливо поддерживает и ворчит:

– На пляж на каблуках! Танюша, чем ты думала?

А она смеётся, смеётся, смеётся…

Глык.

Ой, какое сочное фото в сене! Таня и забыла про ту поездку в деревню к свёкрам. Она выросла от кончиков ногтей до корней волос городской девочкой, и только на двадцать четвёртом году жизни узнала, как пахнет навоз. При воспоминании к горлу подступила тошнота, которую женщина перебила очередным глык, а мысли уже несли Таню в жаркое лето. Русское поле, воздух раскалился до сорока градусов по Цельсию, тишь, травинка не шелохнётся… Бабы в испарине, белых платьях и косынках граблями собирают иссушенные солнцем разноцветы в небольшой стог. Мужики, в плёнке из пота и пыли, в льняных штанах, с голым торсом и непокрытой головой, вилами кидают охапки в прицеп мотоцикла, чтобы потом отвезти в сенник.