Buch lesen: «Живые связи»

Глава 1. Побег с последствиями.

Утро не сулило ничего хорошего. Дождь никак не желал успокаиваться, а отчаянно мокнуть во время  рискованного предприятия, которое должно было стать решительным шагом на пути к свободе, не хотелось. К тому же вернулся Эст, везя с собой насквозь мокрого и сморщенного, словно увядший огурец, мужичка в смешных круглых очках. Я смекнула, что это тот самый документалист, росчерком пера которого я должна обрести новый статус, и мое настроение сразу же упало до недосягаемых глубин. С самым мрачным видом я выслушала в присутствии сосредоточенного жениха, серьезного документалиста и двух друзей-товарищей, Белого и Бороды (которым отводилась почетная роль свидетелей законного бракосочетания), что мистер Фран пробудет весь завтрашний день в поместье, приводя в порядок необходимые документальные вопросы, а следующим днём состоится официальное оформление отношений.

К тому моменту к моему горлу незримо подкатывала паника и блинчики, поглощенные за завтраком. Пытаясь сдержать и то, и другое, я послушно кивала, в то время как в голове застрял судорожный крик протеста, который я тоже сдержала, дабы не разрушить намечающееся мероприятие. Побег, я имею в виду. Ноги сами несли меня к выходу, но я заставила себя успокоиться и направила их в спальню, но тут уж возглас подавить не смогла:

– А-а-а! Ищи невесту в следующей жизни, дорогой жених… Впрочем, старая карга с удовольствием разыщет тебе с десяток новых жертв, стоит показать ей пару монет!.. Тонкую натуру, складную фигуру… – я всплеснула руками и со злостью покрутила бёдрами предполагаемых будущих невест, но осеклась. – Унеси все леший и спрячь подальше!..  – на кровати передо мной, словно застывшие произведения искусства, лежали три белоснежных свадебных наряда, один краше другого. Те самые, из злополучного кортежа, платья все-таки достигли своей цели и сразили меня наповал. Тонкие кружева соединялись с атласными и шелковыми тканями, переливались кристаллами и манили фигурно расшитым жемчугом, словно и не платья это вовсе, а прекрасные белоснежные полотна, сотканные талантливым художником. Одно платье было длинным и строгим и имело меньше всего украшений, а два других блестели даже в ненастную погоду, грозя ослепить всех вокруг.

Помявшись некоторое время в борьбе с внутренними принципами, я, наконец, их одолела и, скинув свой простой наряд, залезла в самое пышное платье, моментально превратившись из серой моли в сказочную принцессу. Оно село как влитое, показывая, что жених имел на удивление хороших глазомер и точно изучил мои размеры еще до того, как посмел к ним прикоснуться. Покрутившись перед зеркалом некоторое время и восхитившись новоприобретенной красотой, я со вздохом сняла платье. Золотая клетка не по мне.

Весь остаток дня я провела как на иголках с ощущением неминуемо надвигающейся катастрофы. Держалась я еле-еле, то и дело подпрыгивая на месте в желании скорейшим образом спастись из жадных лап лесного чудовища. Пусть эти лапы были довольно мягкими и затейливыми, я яро убеждала себя, что это притворство перед надвигающимся уничтожительным смерчем. Я кривилась – время для побега было неудачным, решаться надо было раньше. Ратмир засядет за документами и, возможно, останется в поместье. Всего один день до свадьбы – я оказалась припертой к стене.

Однако, на следующее утро лесные благодетели решили проявить ко мне милость – погода радовала ярким солнцем и теплом, документалист завяз в кабинете и, судя по выражению его сосредоточенного лица и кипы папок, еле удерживаемых в руках, – надолго. Ратмир же куда-то отбыл к моему великому облегчению, за которое я даже отвесила фигуральный поклон в воздухе, обращаясь к внезапно вспомнившим про меня святым покровителям. Нисколько не колеблясь, я схватила спрятанную под кроватью походную сумку и с тихой яростью затолкала глупого кота, которому вздумалось воспротивиться, начать орать и топорщить в разные стороны лапы. Но силы были не равны, поэтому синехвостый питомец оказался плотно закрыт под скрипучей молнией мешка. Забрав Ариадну из конюшни, я припустила что есть сил в направлении, где, как я помнила, зиял спасительный проем в скалах.

Без тени сомнения в способностях своей памяти, я скакала довольно долго, теша себя мыслью, что скалы вроде бы приближаются, по крайней мере, регулярно мелькают вдали, особенно, если выехать на открытую поляну. Я ликовала и надсмехалась над предсказаниями Ратмира о пленяющем лесе. Все удалось, как я и хотела, погони видно не было, а пространство радовало милыми и оптимистичными пейзажами, хотелось остановить лошадь, спрыгнуть в траву и набрать букет сладко пахнущих цветов. Кружить, словно в танце, от радости и, наполняющей тело от макушки до пяток, пьянящей свободы. Но я торопилась, поэтому не разрешала себе увлекаться подобными романтическими причудами.

Солнце давно было в зените, а желудок настойчиво напоминал о себе голодным писком. Кот поддакивал недовольными воплями, втихаря подъедая, это было понятно по настойчивому вздрагиванию сумки, запасы припасенной куриной грудки. Стало ясно – необходимо сделать привал. Я похрустела сухарями, из одного горлышка захваченной бутыли мы с Ку-ку глотнули воду, Ариадна закусила синими кустистыми цветами. Медлить было опасно, и мы снова отправились в путь.

Вскоре местность сменилась на пересеченную, начались живописные холмы, извилистые впадины и зеленеющие мягким ковром долины, а я порадовалась, что вот-вот к нам вплотную подступят горы. То есть, мы подступим к ним и без лишних усилий минуем проход. Остался позади небольшой ручей, и прямо перед нами нарисовался плавным бугром окутанный изумрудной травой холм, на вершине которого невольно приковывало взгляд… белое, от коры до листьев дерево. Я сощурила глаза, силясь рассмотреть диковинку. Приглушенно охнула, не в силах сдержать изумление, и направила Ариадну прямо на холм – изучать находку. Несмотря на спешку, мимо восхитительного зрелища я пройти не могла.

Пока мы приближались к светлому дереву, мой рот открылся до характерного неприличия. Признаться, я видела такое впервые. Дерево со светлой бежевой корой, увенчанное еще более светлыми, почти белыми крупными листьями. По виду старое, высокое, с раскидистыми закрученными ветвями, и с основанием, словно состоящим из переплетения множества более мелких стволов, совершенно сказочное и невообразимо красивое. Мы взобрались на холм, я спешилась и, рассекая сочную траву, бросилась разглядывать чудо.

Подбежав близко, прикоснулась рукой к мягкой, бархатной коре. И не кора это была словно, а… велюровая кожа. Мне казалось, что когда я её гладила, ветви начинали колыхаться, а листья шелестели на ветру. Усиливался ветер, подхватывая мои волосы и юбку, заставляя их трепетать, прикасаясь к мягкой коре. Я обошла толстый ствол по кругу, внимательно вглядываясь в испещренную бороздами кору. В одном месте я увидела светлые капли, проступающие из глубокой ложбинки. Потрогала пальцем – липкие… Словно… смола.

Меня осенило. Смола, ну конечно же! Ведь сам Ратмир говорил о Светлом дереве. Смола Светлого дерева, вот что это! Та ценность, которая так удивительно залечивает раны. Поддавшись внезапному порыву, за который впору было бы краснеть, я вплотную приблизилась к дереву и слизала сочившиеся капли языком. Сладковатые и терпкие на вкус, немного пряные, они оставили непередаваемое послевкусие незнакомого мне растения. Язык снова зажил своей жизнью и влез в расщелину второй раз, доставая еще одну порцию сладкого вещества. Вероятно, мой ум на мгновение помутился, потому что я так и не смогла объяснить, зачем я это сделала. Возможно, всему виной был надоедливый голод. К сожалению, для пробирки драгоценных капель не осталось. Жар от конфузного поступка моментально опалил щеки.

Совладав с чувством стыда от невозможности взять опытный образец, поскольку он был мною вероломно съеден, я решила отправиться в путь и обернулась в сторону за деревом. Будучи увлеченной находкой, я лишь сейчас решилась оглядеть окрестности и выглянула за дерево. Сердце усиленно забилось, я не сдержала вскрик. Как раз за холмом внизу располагалось Цветное озеро или, как называл его Ратмир, озеро Надежды. Его я узнала сразу по причудливым разноцветным узорам. В иной раз восхитилась бы пуще прежнего, видя безупречное сочетание рассыпанной многоцветными изгибами красоты. Но сейчас лишь помрачнела, потому что… Как? Как такое возможно? Ведь я все время ехала к скалам, а оказалась далеко позади поместья. Выходит, что я не только не приблизилась к выходу из леса, но еще больше углубилась в него. Оказывается, лесные благодетели сегодня не спешили меня порадовать, а лишь посмеялись надо мной.

Понимая, что времени уже много, но я все еще могу успеть до заката покинуть лес, если выберу правильное направление, я припустилась галопом так, что от копыт Ариадны полетели ошметки почвы. Горы я снова разглядела, поэтому сейчас была уверена, что придерживаюсь правильного маршрута. Ариадна недовольно фыркала, чувствуя мое нервное настроение. Ку-ку усиленно скреб в сумке, желая вырваться на волю. Но я не обращала внимания на своих попутчиков, отчаянно гоня вперед.

Когда Светлое дерево осталось далеко позади, я с облегчением выдохнула, ощутив свежий запах свободы. Какого же было мое удивление, когда потратив не меньше часа на путь в нужную сторону, мы внезапно выскочили к уже знакомому ручью, затем на примеченную ранее поляну к изумрудному холму, на котором все так же гордо и одиноко, расплескивая мудрость вокруг себя, возвышалось Светлое дерево.

– Это что же это такое делается… – выдохнула я. – Чертовщина какая-то!

Милый лес оказался не на шутку плутающим. Впрочем, я небезосновательно подозревала свою неудачливость в ориентировании. Явич, наш учитель по физической крепости, остановился бы на последнем, с ужасом вспомнив вызов на ковер ректором, недовольным из-за слухов об утерянной во время спортивного ориентирования студентки. Зайдя в дебри, я отвлеклась на сбор необычных цветов, забыв про необходимость показать спортивные навыки, за что и получила пожизненную обиду со стороны мистера Явича.

Я с грустью огляделась по сторонам. Помощь Явича, безусловно, была бы весьма кстати. Я запуталась. А солнце между тем начинало угасать. Выругавшись на невезение, и посылая проклятия ненавистному жениху (вероломно напророчившему лесную ловушку), я прекратила движение. Я злилась, тяжестью внутри зарождалось отчаяние. С горечью я поняла, что уже совсем неудачное время для нового старта. Какой же выход? На ночь глядя пускаться в путь было опасно, а недовольный желудок вовсю ворчал, рисуя перед глазами живописные картинки Мэри с подносом яств. Покрытая аппетитной поджаренной корочкой тушка цыпленка с особым задором пролетела прямо перед мысленным взором, вызывая приступ обильного слюноотделения. Тело ныло от долгой скачки. Животные нервничали, стремясь оказаться в привычном месте. Я прикрыла глаза и забористо выругалась, мысленно отправив лесного хозяина кормить заморских хищных рыб. Острозубых и очень кровожадных…

Решив вернуться в поместье и не рисковать животными и собой, я надеялась переночевать, и сбежать прямо на рассвете. В крайнем случае отказаться от брака, например, заболев… Я представила себе, что меня внезапно охватывает непреодолимый обильный насморк и мучает несгибаемая нога, не позволяющая дойти в прекрасном белоснежном платье до места торжественного уверения в супружеских клятвах.

Приходилось признать полное фиаско… Безоговорочное поражение и лесное коварство! Как это мы так заплутали? Может, у Ариадны одна нога короче и вот она и бегает по кругу? Я стукнула себя мысленно по голове. Скорее, одна рука сильнее тянет поводья, вот лошадь и косит.

Я направила Ариадну правее, обходя Цветное озеро, где, как помнилось, должен находиться дом. Поморщилась. Дом… Слишком сильное слово для поместья лесного тирана. Конечно, оно на какое-то время стало и моим домом. Пока в нем находились друзья… Я покачала головой – но, не сейчас. Мы снова преодолели весомое по моим наблюдениям расстояние, когда заднее место нещадно напомнило о необходимости отдохнуть после скачки, а перед глазами призывно расправил мягкие подушки удобный велюровый диван. Я вздохнула – уже должны были добраться домой. Но поместье никак не желало показываться впереди, словно обидевшись на мою навязчивую попытку убежать. Неужели я окончательно запуталась? И теперь совсем не понимала, где нахожусь?

Я с упрямством гнала лошадь прямо. Какого же было мое удивление, переходящее в горячую злость и бессильную ярость, когда впереди снова забрезжил холм со Светлым деревом. Наваждение леса никак не хотело меня оставлять! Я не выдержала и произнесла тираду, совершенно недостойную благородной девицы, а еще пуще недостойную ученого – с разнообразными оборотами, наслоениями, посылами и междометиями, участниками которой явились отвратительный тип Ратмир, отхожее место и большой адовый котел. Так, что даже Ариадна остановилась и скосила на меня глаз, шевеля ушами. На мгновение мне стало стыдно от спонтанно сложившихся в моей голове ассоциаций.

– Провались все к лесным демонам, страдающим несварением! – завершила я свою гневную речь. Сил больше не осталось. Ни ругаться, ни предпринимать новые попытки путешествия. Светлое дерево, словно магнит, затягивало меня в свои сети, сбивало с пути и являлось конечной точкой маршрута против моего желания. Хотелось верить, что мне просто не везло, ведь я так и не сдала зачет по ориентированию.

Я спешилась и, стараясь не думать о плохом, присела на траву, закусывая горечь оставшимся сухарем. Ку-ку вылез из сумки и недовольно озирался.

– Это ты меня завела? – подозрительно покосилась я на голубые глаза лошадки, пытаясь найти виноватого. Ариадна обиженно фыркнула, потопталась на месте и… посеменила прочь.

– Эй! – закричала я от неожиданности. – Подожди!

Но обнаглевшее парнокопытное животное не желало останавливаться, до глубины лошадиной души обиженное моими словами, а может ей просто надоело мотаться по лесу с такой неумелой наездницей, как я. Кобыла лишь ускорилась, убегая за ближайшие деревья. Ку-ку времени терять не стал и что есть мочи припустил за Ариадной, совершенно не обращая на меня внимания.

– Предатели! – помахала я кулаком вслед скрывающимся за деревьями силуэтам. Сомнений не было, звери отправились домой, оставив меня на погибель в лесу со всеми моими проблемами.

Потоптавшись на месте, я отправилась на холм. Находиться на возвышении рядом с таким приметным объектом мне показалось более разумным, особенно если меня начнут искать. К тому же я хотела еще раз изучить Светлое дерево, раз судьба сама подталкивала меня к этому.

Я поднялась наверх и вновь погладила бархатную кору, ощущая приятное щекотание на ладошке. Времени был избыток, торопиться теперь было некуда (разве что обустраивать ночлег, потому что солнце клонилось к земле), поэтому я решила заняться добыванием образца дерева. Ветви находились не высоко, но все же моего роста было недостаточно. Я попрыгала несколько раз в безуспешной попытке зацепить листок, который, казалось, вот-вот коснется руки. Выругалась в очередной раз, хотя думала, что весь запас бранных слов за сегодняшний день уже успела израсходовать. Я огляделась в поисках опоры, которую можно было поставить под ноги. Но пейзаж, как назло, был слишком идеальным – изумрудная трава и россыпь разноцветных соцветий. И ни единой коряги или сколь увесистого валуна.

Еще раз прикинув расстояние, я поняла, что без спорного для благородной девицы процесса залезания на дерево у меня ничего не выйдет. Пачкать бежевую кору туфлями я не решилась, почему-то сразу эта мысль показалась крамольной. Я быстро разулась, закатала подол платья и связала его наверху, превратив в короткую юбку. Подняла рукава и расстегнула пуговицы на груди, чтобы не сковывать движения. Схватилась за уступ на коре и поставила ногу, ощущая под подошвой нежную ткань. Толкнулась… и соскользнула. Совершила еще одну попытку, еще… но ноги все время проскальзывали, да и руки срывались с выпуклостей. Совершив не менее десяти вылазок, я вконец обозлилась и в очередной раз буквально впилась ногтями в мягкую кору, с силой толкнулась ногой и зацепилась второй рукой за самую нижнюю ветку. Это дало мне преимущество, я подтянулась и, нелепо карабкаясь ногами, словно неуклюжее насекомое, атакующее чашку с вареньем, влезла на ветвь сверху. Передохнула, радуясь своему достижению.

Перебрала в руках белые, такие же бархатные на ощупь, тонкие, словно лепестки цветов, листья. Рвать было жалко, но я не позволяла чувством затмить мой научный энтузиазм. Вцепившись в небольшую веточку, я резко дернула её на себя, но та, как гибкая резиновая струна, отрываться не хотела. Оседлав ногами толстую ветвь и совершив несколько неудачных попыток добыть нужный образец, я что есть мочи и со всей яростью, на которую только была способна, дергала непослушные ветки, когда была застигнута врасплох шумом копыт.

Я так увлеклась борьбой с деревом, что совсем не заметила, как подъехал Ратмир, застав меня за постыдным занятием порчи лесного имущества, по виду особо ценного. Я с опаской повернула голову в сторону жениха, одной рукой торопливо дергая завернутый подол платья в безуспешной попытке скрыть оголенные ноги, и размышляя, как сползти назад к стволу. В общем, куда ни посмотри, со мной творился срам полный. Я притворно улыбнулась, выражая бурную радость от встречи старого знакомого.

– Алёна! Что ты делаешь?! – знакомый не сдержал гневного окрика. А я от неожиданности вздрогнула и потеряла самообладание вместе с равновесием, соскользнув с ветви прямо на разъяренного всадника. Одна радость – мое резкое движение все-таки привело к тому, что веточка хрустнула и послушно оторвалась, увлекая за собой полоску коры. Моментально выступили желтоватые капли. Однако мои исследовательские действия не вызвали энтузиазм у хозяина леса. С явным презрением он поймал меня за талию и тут же опустил на землю, чуть ли не отряхивая руки, словно после грязноватого зверька, и нахмурился так, будто я вырубила пару-другую гектаров лесных угодий. Впрочем, я тоже поймала себя на недовольстве, что жениха пришлось ожидать до неприличия долго.

– Ой, – шмыгнула носом я, нелепо пряча добытое за спиной. – Извините. Я здесь… познанием занимаюсь. Как Вы и советовали.

– Что? – опешил жених.

– Изучаю виды, – уточнила я. Повисло тягостное молчание.

Ратмир стоял мрачно, пожирая меня пронизывающим взглядом и, судя по гневным искрам в глазах, изобретая очередной план наказания. Это я сразу поняла, потому что глаза его сузились сильнее, чем тогда, когда он внес в мою комнату хворостину. Пауза повисла у меня на плечах, так и норовя придавить к земле. Даже Черный фыркал осуждающе. Первым не выдержал мой язык и, глупо хихикнув, затараторил:

– Я… я заблудилась. Я просто хотела получше ознакомиться с угодьями. Да. – Сказала я откровенную ложь и покивала сама себе, стараясь в нее поверить. – Да, именно так все и было. Вот озеро изучить пошла. А тут и дерево такое. Необычное. И где Вы его взяли? Не посоветуете питомник, мне для матушки надо? – я сделала шаг назад, наблюдая, как брови молчаливого собеседника все больше сходятся на переносице. – У Вас тут, право, заповедник. Можно экскурсии водить. А они нынче недешевы, имейте в виду. Очень выгодно Вам будет, я уверена…

Лицо тирана осталось непроницаемо, кроме откровенной перекошенности оно ничего не выражало. Внезапно хозяин угодий взял себя в руки, приобрел сосредоточенность и ловко спрыгнул с Черного. Медленно стянул перчатки и что-то шепнув в сторону коня, легко хлопнул его, посылая прочь. Я грустно пронаблюдала, как средство передвижения резво скрылось за кустами. Признаться, поворот меня удивил, ведь мне казалось, что сейчас тиран, став на минуту галантным рыцарем, непременно предложит подвезти даму до дома, оставив разборки до теплых покоев. К тому моменту я надеялась, что буря в темных глазах уляжется и мне не придется бегать по всему поместью, спасаясь от ремня. Но у «рыцаря» были другие планы.

Он сделал шаг в мою сторону, а я отступила назад, нервно одергивая подол платья. Однако Ратмир не смотрел ни на мои ноги, ни в собственноручно расстёгнутый вырез. Выражение его глаз было куда более тягучим, жестким и решительным. Он сосредоточенно что-то обдумывал, и мое сердце забилось тревожно в немом ожидании. Бабочка за стеклом… сама не знаю, как превратилась в нее, бесполезно хлопая крыльями в попытке удрать от надвигающейся ладони.

Солнце обратилось в красный диск и холм со Светлым деревом щедро освещался последними золотыми лучами, создавая невероятно красивые, розовые, оранжевые и багровые переливы на белой словно бумага листве. И в черных, развевающихся на ветру, волосах. Я повела плечами, ощущая, что вечерний холод забрался под одежду, а теплый плащ я взять забыла, настолько торопилась выбежать из дома.

Мы так и стояли, освещаемые красным солнцем, измазанные золотистым блеском, смотря друг на друга, – я с испугом, а он… твердо, словно в его сердце созрело окончательное решение.