Buch lesen: «Всё то, что подарила мне судьба»
Глава I
Если ты читаешь это, значит в твоей жизни полная жесть, ты не уверен в себе, и всё вокруг заставляет тебя сомневаться перед новым шагом. А если это не так, то немедленно закрой эту книгу и занимайся привычными для тебя делами.
Привет, меня зовут Аня, мне 16, и, кажется, я запуталась. Если честно, то мой жизненный путь даже на этом этапе очень тернист и сложен. Я всего лишь подросток, но все делают из меня мудрую женщину сорока лет. К сожалению, наверное, мои мозги немного старше, чем должны быть. Парни, с которыми мне доводилось общаться, говорили, что я взрослая не по годам. Очень грустно от того, что я слишком рано стала понимать эту жизнь и лишилась возможности побыть ребёнком подольше.
Скорее всего, своих детей я буду как можно дольше беречь от жестокости, которая ждёт их по ту сторону баррикад. Это моя самая большая ошибка детства: я всегда жаждала стать взрослой и самостоятельной, но заплатила за эту большую цену. Теперь я не могу сказать, что мне больно или сложно. Я лишила себя этой возможности. Все думают, что я камень или бетонная стена, у которой нет чувств. Но мне кажется, что моя подушка опровергнет это. Ведь она, как никто другой, понимает меня. Слишком сложно открываться людям, когда столько раз было больно.
Но рядом были они, люди, благодаря которым я жива и сейчас готова бороться за своё счастье. Это мои друзья Эдвард и Гермиона. Им я доверяла на все сто процентов, эти ребята не раз вытаскивали меня из задницы. Благодаря Гермионе я научилась любить себя, а Эдвард дал мне сил, чтобы я нашла смысл жизни и чувствовала себя полезной и нужной.
Тогда шёл 2017 год, начало весны, кажется, да. У меня была на тот момент подруга Юля. Она встречалась с парнем, который был на редкость противным типом, его звали Стас. Мы собирались погулять по торговому центру и купить красивую одежду к лету. Я уже выходила из квартиры, но вдруг почувствовала вибрацию своего телефона в заднем кармане брюк.
– Алло, Юль, я уже выхожу, что-то случилось?
– Ань, тут такое дело, я не смогу пойти…
– Тебе нужна помощь? Хочешь, я приеду?
– Да нет, всё хорошо, просто Стас никуда меня не отпускает с тобой, он говорит, что ты меня настраиваешь против него.
– Что за бред он несёт? Боже, у него совсем крыша от ревности съехала? – тогда мне казалось, что этот Стас сведёт меня с ума.
– Ну ты же знаешь, что он упёртый баран, ему ничего не докажешь.
– Да, к сожалению, я знаю и не понимаю, почему ты до сих пор с ним встречаешься, ведь он ревнует к каждому столбу, и, Юля, он же бьёт тебя и заставляет унижаться перед ним.
– Да как ты смеешь! Что ты вообще знаешь о нём!
– Я знаю достаточно, чтобы обходить его стороной.
– А может, он прав, и нам действительно не стоит общаться?
– Юля, перестань, ты сама потом позвонишь мне и попросишь, чтобы я приехала и поговорила с тобой о нём.
– Да, но ты всегда говоришь то, чего я не хочу слышать.
– Потому что я говорю правду, пытаюсь быть честной с тобой.
– Твоя правда никому не нужна, а для таких разговоров у меня есть сестра, она не будет высказывать своего мнения, когда её не просят.
– Как знаешь…
– Этот разговор затянулся, пора прощаться.
– Хорошо, но больше не звони мне и не ной в трубку, чтобы я поговорила со Стасом и узнала, из-за чего он послал тебя или почему назвал шлюхой. Договорились?
– Да катись ты к чёрту!
– Бегу уже, волосы назад!
Чёрт! Как же меня достал этот Стас, сколько можно уже.
Весь следующий день Юля избегала меня. Под конец уроков я подошла к ней, попросила о разговоре. Мы зашли в пространство за стенкой на третьем этаже нашей школы. Я решила начать наш диалог первой:
– Юля, хорошо подумай, что ты творишь, это не тот человек, который тебе нужен, он сделает больно.
– Ань, давай начистоту, ты всегда была неудачницей и просто моей тенью, ты никто без меня. Ты просто завидуешь, у тебя никогда не будет такого парня, как Стас. Ведь ты просто кучерявая замухрышка, которая ничего не стоит, – она сказала это так, будто посмеялась надо мной.
На моём лице проступили красные пятна. Я верила человеку, а меня использовали как некрасивую подружку. Осознание того, что Юля всего лишь носила маску верной подруги, пришло очень быстро, и из глаза выкатилась слеза.
– Как ты могла так поступить?
– Как это так? А ты чего ждала, что такая, как ты станет мне подругой? Нет, дорогая моя, ты просто дворняжка, которую я пожалела. Прости, солнышко, но твой рот стал слишком часто открываться без надобности.
– Ну ты и мразь… Сволочь не Стас, а ты!
– Всё, закройся, тебя больше никто не спрашивает.
Я не хотела плакать, но слёзы просто текли ручьём, было так больно, словно тысячи кинжалов вонзились в мою грудь, а в горле встал медный кол, который мешал свободно дышать. Я выбежала из-за стенки и понеслась в туалет, чтобы умыться. И именно в этот момент в моей жизни появилась Гера. Мы учились в одном классе, но особо не общались и не уделяли друг другу никого внимания. Она зашла в уборную и заметила, что моё лицо красное, как будто я только что с пляжа, а глаза опухшие, как после укусов роя пчёл.
Гера была невероятно красивой, самой красивой из тех, кого я только знала. Покою от поклонников у неё не было, но в основном ей интересовались мальчики постарше. Нашим разгильдяям даже не хватало смелости посмотреть в сторону этой красотки. Её медно-рыжие волосы всегда аккуратно лежали на плечах. Огромные светлые глаза излучали свет, маленькие пухленькие губки улыбались, словно она лучик в кромешной тьме. Она подошла ко мне, положила руку на плечо.
– Ань, что случилось?
– Гера, сейчас не лучшее время, ты можешь оставить меня одну?
– Прости, но не могу, я слишком часто бываю одна и знаю, что справляться с проблемами в одиночку чертовски сложно. Ты расскажешь мне, что случилось?
– Я не думаю, что мы настолько близки, чтобы я делилась с тобой своими проблемами.
– Иногда постороннему человеку всё рассказать намного проще, чем близкому.
Мне действительно нужно было кому-то выговориться. Иначе я бы просто впала в жуткую депрессию и погрязла в своих комплексах. И я решила ей всё рассказать.
– Аня, я знаю, как больно, когда тебя предают, я сама не раз становилась жертвой предательства и испытывала нестерпимую боль. А если это делает близкий человек, становится в два раза больнее. И, поверь, в жизни очень много боли, и ещё не раз тебя обманут.
Мысль о том, что я маленькая девочка, которая никогда ещё не любила, не испытывала душевных терзаний и настоящей боли, не покидала меня до самого вечера. Моя жизнь только начинается, и неужели когда-нибудь будет ещё больнее.
Глава II
Следующий день не отличался от предыдущих. Он был таким же скучным и морально тяжёлым. По коридорам, таким угрюмым и обыденным, я ходила в одиночку. Только уроки литературы могли позволить мне расслабиться и открыто высказывать свои мысли. Было тоскливо и одиноко, я действительно чувствовала себя никому не нужной, как и говорила Юля. Мои волосы были убраны в хвост, толстовка велика на два размера, она висела на мне, как мешок картошки. Джинсы были грязные с задней стороны икры, так как сейчас весна, и вся грязь с ботинок при ходьбе летела именно туда.
Я стояла в стороне и тихонько повторяла физику. Физичка испытывала ко мне особую любовь и спрашивала почти на каждом уроке. Из-за этого мне всегда приходилось учить все параграфы. Но я мало чего понимала, просто зубрила без особого осмысления. В тот момент Гера подошла ко мне и заставила отвлечься от бесполезного заучивания физических законов.
– Аня, ты не против, если я поставлю сюда рюкзак?
– Нет, конечно.
– Почему ты стоишь одна?
– Гера, ты чего-то конкретно хотела? Если нет, то, пожалуйста, не мешай мне повторять параграф.
– Ты думаешь, она опять спросит тебя? Пятый раз за неделю?
– Спросила четвёртый, значит и пятый спросит.
– Да ну брось. Хватит строить из себя жертву, не у тебя одной есть проблемы.
– Раз у тебя куча проблем, я советую перестать докапываться до меня, и сразу у тебя одной проблемой меньше станет.
– Ань, я хочу помочь тебе.
– Я не нуждаюсь в помощи.
– Тебе только так кажется. Я хочу, чтобы ты перестала киснуть и улыбнулась, покажи всем, какая ты красивая.
– Красивая тут только ты.
– Если ты так считаешь, то очень зря. Кажется, я знаю, как заставить тебя улыбнуться! Давай в субботу вместе у меня испечём пирог? Ты не против?
– Я не умею готовить!
– Да это вообще не проблема, готовить совсем не сложно, там же всё по рецепту.
– Ну я не знаю. Зачем тебе вообще это нужно?
– Это нужно не мне.
– Ты считаешь, что это хорошая идея?
– Это прекрасная идея. Буду ждать тебя у магазина на площади, в половине четвёртого часа, и не опаздывай.
– Ха-ха, хорошо!
В этот момент я первый раз за два дня улыбнулась. Но меня настораживали её добродушие и дружелюбность. Я уже проходила это, и потом мне сделали больно.
Придя домой, я заперлась в комнате, чтобы ни у кого не было возможности зайти. У меня была привычка всегда держать двери закрытыми на защёлку. Когда кто-то выходил из моей комнаты и не выполнял привычный для меня, так назовём, обряд, я жутко бесилась, вставала из-за стола, подходила к выходу и хлопала дверью.
Отношения с мамой у меня были не фонтан. Она совершенно не понимала моих жизненных ценностей, всё время твердила только об учёбе и о том, что я должна стать врачом-стоматологом, как и она. Но, к счастью или к сожалению, медицина не интересовала меня от слова «совсем». Меня интересовали искусство и литература, я обожала Шекспира и походы в театр. Училась я не очень, по мнению моей мамы. Я была среднестатистическим учеником, были тройки иногда двойки, но я всегда заканчивала год на «четыре» и «пять». Мама всегда очень строго относилась к моей успеваемости, зачастую мне прилетало от неё за то, что я не говорила о своих двойках и тройках. Она очень много работала и уставала, а новости о моих неудовлетворительных оценках добивали бы её, поэтому я скрывала их как можно дольше, делая вид, что всё хорошо. Но когда тайное становилось явью, тут криков было не избежать. Мама часто оскорбляла меня, говорила, что я бездарность и сволочь неблагодарная. А на тот момент маленькая девочка с несформированной психикой плакала каждый день из-за того, что считала себя никчёмной и бесполезной. Мне всегда было жалко маму, но я совсем не понимала точные науки и ничего не могла с этим поделать. Мать расстраивалась, считала, что я ничего не добьюсь в жизни и буду мести двор, а отец в это время лежал пьяный на диване и не обращал почти никакого внимания, но иногда в нём просыпалась жажда справедливости, и он вставал на мою защиту.
Я была не единственный ребёнок в семье: у меня был младший брат. Его звали Марк, он был на редкость противным засранцем: всё время пакостил и задирал меня, но за его проделки всегда доставалось мне.
Короче говоря, вот так вот я росла, с каждым днём всё больше замыкалась в себе, не доверяла окружающим и считала, что с домашними у меня нет совершенно ничего общего. Все эти факторы создали кучу комплексов, которые мешали мне раскрываться и чувствовать себя свободной.
