Buch lesen: «Я – жена злодея? Требую развод!», Seite 3
Глава 3
За неимением других дел я вернулась в свою спальню. Горничная уже ушла, но от ее уборки мало что изменилось. Исчезли складки на покрывале и поднос, а цветы переместились с тумбы на комод. Я подошла к ним и коснулась нежно-розовых лепестков пальцами. Судя по виду за окном, снег сошел лишь недавно, а эти нежные малыши уже распустились. Видимо, они что-то вроде подснежников, и простоят совсем недолго – лепестки уже немного съежились, но от этого маленькие бутончики в обрамлении узких листьев не перестали быть очаровательными.
Расслабившись, я ощутила усталость, которая волной накрыла тело, подкашивая ноги. Опустилась в кресло и прикрыла глаза.
Итак, что мы имеем? Огромный особняк, едва не погибшую меня и графа, который ведет себя как… граф. Никаких признаков лютой злобы я в нем не наблюдаю. Однако и по маньяку с первого взгляда не скажешь, что он маньяк.
Сейчас, немного успокоившись, я решила, что стоит все же еще раз попытаться наладить с ним отношения. Мне и так придется сражаться с местными стереотипами и давлением церкви, чтобы развестись, и параллельно противостоять собственному мужу как-то не хочется.
Когда я попыталась подумать о том, как бы найти способ пообщаться с мужем, но при этом не вызвать подозрений в «плотских желаниях» на его счет, я провалилась в легкую дрему. Мысли спутались, и постепенно сознание погрузилось в темноту.
Полумрак подземелья разгоняли лишь два чадящих факела. От них пахло гарью, моя тонкая тень плясала на каменной стене. Граф стоял напротив и мрачно глядел на меня исподлобья.
– Согласись на развод, и я отпущу тебя, – потребовал он таким холодным тоном, что мне показалось, инеем покрылись собственные кости. А может, сквозняк забрался под рваное у подола платье.
– Нет! – слова вырвались из горла против моей воли, будто я и вовсе не управляла своим телом. – Эта вертихвостка Лайтнер тебя погубит! К тому же, мне не на что жить. Разве ты, с твоими-то благородными идеалами, бросишь женщину в…
Я, – вернее Беатрис – договорить не успела. Пощечина обожгла кожу, распущенные волосы упали на лицо, но подбородок снова гордо вздернулся сам собой.
– Не смей говорить о ней в таком тоне. Ты даже звука имени ее не достойна! А деньги… я бы дал тебе столько, сколько попросишь, но оставь меня, тебе ведь этот брак тоже в тягость! – лицо графа исказила ярость, он почти рычал, и теперь я точно уверена, что холод по спине пробежал вовсе не от сырости подземелья.
– Хочешь – убей, но развод не получишь! – выкрикнула я в лицо мужу, который стоял так близко, что кончики моих волос, качнувшись, задели его лицо.
– Как пожелаешь, дорогая.
Губы Даркрайса растянулись в зверином оскале, он поднял руку, в которой все это время сжимал кинжал. Сердце затрепетало от ужаса, когда сталь блестнула в тусклом рыжем свете.
– Ты… – с улыбкой выдохнула Беатрис, расставляя в стороны руки, но больше не смогла проронить ни слова – клинок пронзил ее горло, по подбородку потекла теплая кровь, наполняя рот привкусом стали.
– … ошибаешься! – крикнула я, подскакивая с кресла, но не устояла на дрожащих ногах и рухнула обратно.
Изо всех сил вцепилась в мягкие подлокотники, до боли сжала пальцы, стараясь почувствовать тело, осознать, что оно снова мне подчиняется, и что это не сон. Или хотя бы не сон во сне. Медленно перевела взгляд на цветы, с них – в окно, где солнце только что вынырнуло из-за тяжелой тучи, и глубоко вдохнула.
«Просто сон во сне» – повторила эту фразу несколько раз, прежде чем смогла окончательно унять бешеное биение сердца. Но снова закрывать глаза побоялась, поэтому продолжала упорно таращиться в зеленую обивку стены.
Всего лишь отрывок из романа. Я помню эту сцену, но в ней было диалогов. Только мрачный подвал, блеск кинжала и кровь из горла несчастной влюбленной женщины. А что потом?
На память я никогда не жаловалась, так что через полминуты восстановила в ней сюжет романа. До того, как убить супругу, граф встретился с новой возлюбленной – Мари Лайтнер – на каком-то из званых вечеров. И будто сошел с ума: бредил ею, приказывал слугам за ней следить, потом пытался с помощью цветов и подарков добиться взаимности, но ничего не вышло – главная героиня уже была влюблена в другого. Какого-то стереотипного молодого виконта. Тогда Дарсрайс решил взять Мари в жены силой, но появилась проблема – он годом раньше женился на Беатрис. Попытался с ней развестись, но неудачно – хотя в книге не описывалось, почему – и тогда убил законную супругу.
На мысли о смерти леди Даркрайс я споткнулась. Меня пробил легкий озноб, так что я обхватила руками плечи. Но упорно продолжала вспоминать, чтобы не зацикливаться на этой жуткой сцене.
Потом граф похитил Марию и запер ее в роскошных покоях. Долго уговаривал стать его женой, осыпал подарками, но спустя какое-то время потерял терпение и попытался ее изнасиловать. Именно в этот момент героиню и спас ее возлюбленный. Вместе они нашли в доме злодея доказательства того, что он замышлял бунт против Королевы, и предоставили их монархине. Она казнила коварного подданного и его сестру. На этом роман заканчивался, и хотя эпилог я не дочитала, но не думаю, что там содержалось что-то важное, скорее всего описывалась какая-нибудь сцена счастья двух молодоженов.
Помимо линии с графом в сюжете истории у Мари были и другие проблемы. Она лечила многих раненых, которые пострадали от когтей ужасного чудовища, и вскоре поняла, что оно охотится за представителями знатных семей. Тогда она и ее возлюбленный, верные короне, решили выяснить, что происходит, и вышли на след графа. Именно в его жилах текла демоническая кровь – кровь врагов, с которыми Королевство Рэгенси и почти весь остальной мир воевал много столетий назад. И когда они уже почти нашли доказательство его вины, он похитил Мари, чем ускорил свое поражение.
В целом сюжет мне понравился, но теперь он не кажется мне приятным. Наверное, окажись я на месте главной героини, чувствовала бы себя немного лучше, но увы – моя роль сводится к тому, чтобы быть невинно убиенной жертвой собственных чувств. Романтично, но крайне непрактично на мой взгляд.
– Леди Даркрайс! – испуганно воскликнула горничная, едва войдя в комнату. – Что с вами?!
Я отмерла и рассеянно взглянула на девушку. Несколько мгновений не могла понять причину ее беспокойства, но потом сообразила, что сижу с прямой как палка спиной, вцепившись до посинения пальцев в подлокотники кресла, и смотрю в одну точку. Тут же расслабилась и медленно поднялась.
– Ничего, все в порядке.
Я прошлась по комнате, разминая ноги.
– Господин просил передать, что ждет вас к обеду, – робко произнесла служанка, уперев взгляд в пол. – И еще сказал, что новый доктор приедет завтра.
– А что случилось с прежним? – с видимым равнодушием уточнила я, хотя даже такая деталь, как смена врача, показалась мне подозрительной.
– Предыдущего, мистера Ллойда, граф выгнал, когда вместо магического лечения он предложил сделать вам кровопускание, – затараторила горничная. – И сразу выписал из столицы нового лекаря.
Любопытно. Судя по тому, что я читала в книге, настоящие знания по анатомии и физиологии здесь были доступны только лекарям-магам. Те врачи, которые обходились без колдовства, пользовались дремучими старыми методами вроде пиявок, оленьих рогов и сомнительных спиртовых настоек. И решение графа вовсе не выглядело в этом свете подозрительным, но отчего-то мне казалось, что его мотивы не так просты.
Я морально приготовилась к тому, что придется перед обедом менять платье, но ничего подобного горничная не предложила. Просто вышла и засеменила в ту часть особняка, где я еще не бывала.
На обед я опоздала неприлично сильно. Когда вошла в большую комнату с длинным столом, уставленным едой, золовка глянула на меня недовольно, вид же Даркрайса не выражал ничего, кроме скуки. Однако едва меня заметив, он встал и галантно отодвинул для меня стул. При этом выражение его лица нисколько не изменилось, а движения выглядели отточенными, почти механическими: идеально вежливыми, но без капли эмоций.
Решив, что извиняться мне не за что, я заняла свободное место по правую руку от мужа и окинула беглым взглядом стол. На нем стояли три тарелки мясного супа, который одурительно пах специями, сырная нарезка, орехи и несколько бутылок разных вин – видимо, на выбор. Судя по тому, что я помнила о викторианской эпохе, довольно скромно. Но быть может, будет еще несколько смен блюд?
Разумеется, рядом с тарелками лежали столовые приборы, которыми я понятия не имела, как пользоваться. Нет, конечно, есть вилкой и ложкой я умею, но какую из трех выбрать?
– Вы сегодня решили изменить обычным правилам, дорогая супруга? – спросил граф, небрежно подхватывая одну из ложек. Его сестрица сделала тоже самое и я, немного повременив, последовала их примеру.
– Как видите, – не стала отпираться я. Что еще за правила такие, которые граф, по всей видимости, нарушал, пока мог.
– Да, милая. Вы обычно предпочитали, чтобы на столе появлялось как можно меньше мяса, – золовка старалась выглядеть спокойной, но я видела, что она кривится, глядя в тарелку. И чем ей не угодил этот восхитительный суп?
– Вам нравилась такая диета? – я отложила ложку, сделав всего несколько глотков – точно так же, как сделала леди, – и в этот момент очень надеялась, что окажусь права и вскоре подадут второе блюдо.
– Разумеется. А вот дорогому братцу такой рацион не по вкусу, – золовка бросила короткий взгляд на графа, который, затеяв беседу, тут же отстранился.
Я из-под ресниц наблюдала за тем, как он изящно, но быстро и с явным удовольствием ест. Похоже, мяса в рационе ему и правда недоставало. Ну что ж, не вижу смысла мучить мужчину, а заодно и себя, по таким мелочным поводам.
– В таком случае, я подумаю о том, чтобы пересмотреть меню.
Как только я это произнесла, лакей за моей спиной сменил тарелку с супом на порцию не менее ароматного жаркого, судя по виду – из говядины – с гарниром из тушеных овощей. Что ж, голодать мне здесь точно не придется, и это радует.
Подглядев за мужем, я взяла нужные вилку и нож, но не успела вовремя отвести глаза и встретилась с его задумчивым взглядом.
– Буду этому очень рад, – коротко сказал он и снова принялся за еду.
Его порция оказалась гораздо больше наших с золовкой, хоть передо мной и стояла внушительная тарелка, едой из которой вполне насытился бы взрослый массивный мужчина. Стараясь не совсем уж откровенно заглядывать графу в рот, я с удивлением наблюдала, как он расправляется с мясом. Аккуратно, но будто бы жадно. И как заостряются черты лица, и без того выраженные довольно явно. И куда в него столько лезет? Суп ведь тоже подавали отнюдь не жидкий.
Расправиться с порцией второго я не сумела – банально наелась. И с чувством выполненного долга отложила приборы. Почти сразу же произошла третья перемена блюд, после которой передо моим носом возник десерт. Бисквит, пропитанный, судя по запаху, сливками, и политый сверху клубничным вареньем с крупными ягодами. Золовке подали такой же, а перед графом лакей поставил тарелку с холодной мясной нарезкой. Снова?
Когда муж, выбрав одну из бутылок, разлил по бокалам вино, и потянулся за очередным куском мяса, я начала понимать, почему Беатрис пыталась его ограничить. Наверное, ей такое пристрастие к еде казалось губительным, ведь она не знала, что ее муж способен превратиться в чудовище. Впрочем, и писательница уделила этому важному обстоятельству всего несколько страниц, и не посвятила ни одной сцены превращению графа. Фактически, она лишь постоянно упоминала о том, что граф – чудовище, и демонстрировала читателями его выживших, но ужасно искалеченных жертв. Если принять за истину, что граф действительно способен превратиться в чудовище, то, наверное нет ничего удивительного в его пристрастии к мясу. Пусть ест. Если бы для него это было опасно, сам бы скорректировал свой рацион.
– Ваше здоровье, дорогая, – Даркрайс приподнял бокал, его грани заиграли в солнечном луче, бьющем из окна.
Губы супруга тронула мягкая улыбка, и я на миг даже залюбовалась им. Но тут же напомнила себе, что если потеряю бдительность, то не успею сбежать в нужный момент, так что лишь прохладно улыбнулась в ответ и пригубила вино.
Красно, сухое, терпкое и с отчетливым фруктовым привкусом. Единственный раз я пробовала что-то такое в Италии, за счет винодельни, о которой писала рекламную статью. Не могу не признать, что у графа отменный вкус.
– И да, хотел вам сказать, что мои люди проверили сад. Там безопасно, вы можете прогуливаться, не обременяя себя обществом солдат, – вдруг добавил Даркрайс.
Я слегка удивилась теплоте, скользнувшей в голосе, но напрасно – когда я посмотрела на мужа, его лицо снова стало похоже на бесстрастную маску. Ну и ладно, новость-то он рассказал хорошую!
Сразу после обеда я, сославшись на духоту – хотя в особняке царила прохлада – выбралась в сад. Отослала горничную за шалью, и она скользнула в сторону комнат. А я, наконец оставшись в одиночестве, вдохнула свежий, как-то по-осеннему прохладный воздух, и поежилась от ветра. Решила, что стоять смысла нет, и углубилась по широкой тропинке в дебри голых пока еще деревьев.
Главная моя проблема сейчас состояла в том, что я совершенно не представляю, что граф делал всю первую половину книги. В этом отрезке сюжета писательница рассказывала про главную героиню, про то, как она тяготилась ханжеским высшим обществом и как под видом молодого паренька сбегала в деревенский госпиталь при храме, где помогала больным и раненым – простым, небогатым людям. В столице она оказалась только во второй трети истории, там, в одном из пригородных поместий, и повстречала графа. До этого к ней – вернее, к мальчишке, которого она изображала – приезжали несколько богатых господ с рваными ранами, которые оставил огромный ужасный зверь. Позже выяснилось, что этот зверь и есть граф в обличии чудовища.
Уже послезавтра мы отправимся в город, и велик риск, что муж встретится с главной героиней очень скоро. Так что, возможно, действовать придется быстро. С другой стороны, в книге упоминалось, что граф довольно часто бывал в столице и даже при дворе, где регулярно получал аудиенции у Ее Величества, значит, если мне повезет, то ближайший визит никакого влияния на сюжет не окажет.
Итак, значит, в столице мне придется повнимательнее прислушиваться к сплетням, а заодно придумать, чем я смогу зарабатывать на жизнь. Интересно, если ли в этом мире газеты? И если есть, получится ли у меня писать в одной из них? Хотя бы какую-нибудь дурацкую колонку по домашнему хозяйству? Или может, воспользоваться равнодушием и деньгами графа, и организовать собственный цех с парочкой печатных станков? Но тогда придется заранее позаботиться о спросе на свои газеты.
В раздумьях я не заметила, как сворачивала все глубже и глубже в неухоженную, почти заброшенную часть сада. Остановилась в тот момент, когда едва не ткнулась носом в обломок статуи. Девушка в легком платье, вырезанном из камня с таким мастерством, что казалось, малейший порыв ветра раздует тонкую ткань, протягивала вперед руку, вторая ее рука валялась в отдалении, в кустах, а тело выше талии лежало прямо под моими ногами, на земле. По шее бежала глубокая трещина, так что, наверное, стоило только дотронуться до головы, и она отвалится.
Интересно, каким образом сломалась эта статуя? Что за сила нужна, чтобы переломить пополам камень? Уж не граф ли бушевал здесь в облике чудовища? Может, зверел от нехватки мяса? Впрочем, это не более, чем домыслы.
Прямо за статуей я заметила дерево. Оно сразу приковало мой взгляд, стоило лишь поднять голову: ствол гнулся и ветвился, но возвышался почти на пол метра над всеми остальными деревьями. Толстые ветки росли на нем, и забраться по ним было бы легко, как по лестнице.
Я обошла статую и несколько мгновений стояла, глядя в мрачное небо, по губам уже скользнула плутовская улыбка, которая означала, что подсознательно решение я уже приняла. Раньше я не была такой безрассудной, но ведь это всего лишь сон.
Подошла, коснулась руками чуть влажной коры, от которой исходил приятный землистый запах. Зашнуровала покрепче ботинки, на которые налипла прошлогодняя трава и земля, и, прихватив одной рукой подол, прикинула расстояние до ближайшей ветки.
Еще немного подумав, убрала назад пряди волос, которые выбились за день из низкого пучка, и поставила ногу на торчащий как ступенька корень. Оттолкнулась и, схватившись рукой за ветку, уперлась другой ногой в ствол.
Подошва обуви почти не скользила, а молодое гибкое тело будто только и ждало движения. Я поднималась легко, лишь иногда вздергивая подол юбки, чтобы поудобнее поставить ногу, и вскоре забралась так высоко, что могла оглядеть весь сад, бесстыдно-голый, еще не украшенный летней листвой.
Выше лезть побоялась – ствол у вершины становился тонким и слегка покачивался от ветра. Очередной его порыв ударил в лицо, отбросил назад окончательно растрепавшиеся волосы. Я захлебнулась свежестью и расхохоталась совершенно без причины.
Передо мной открылся мрачный, но по-своему очаровательный вид. Узкие тропинки бежали меж деревьев, которые, судя по разросшимся ветвям, не стригли уже много лет. Трехэтажный особняк из серого камня с декоративной башней у восточной стены символически отгораживался от далекого хвойного леса лишь высокой кованой оградой, прутья которой стояли настолько широко друг от друга, что я при желании могла бы протиснуться между ними.
Широкая дорога вела от больших парадных дверей к воротам через круглую площадку с фонтаном, таким же серым, как сломанная статуя под моими ногами. Сейчас из него не била вода, а на чаше сидели и о чем-то громко спорили три черные вороны. К ним ковылял, прихрамывая, средних лет сухой мужчина в коричневых штанах и серой рубашке, с граблями наперевес – вероятно, садовник. Я затаилась в надежде, что он не станет поднимать глаза, но опасность таилась не вдалеке, а буквально у меня под носом.
– Леди Даркрайс, какого…
Граф не сумел подобрать слов, но и по интонации я поняла, что ему ужасно хотелось выругаться.
Поначалу я немного испугалась, но потом даже порадовалась тому, что муженек так вовремя оказался тут: пусть считает, что после того случая я начала сходить с ума. Когда начнет требовать развода, ему будет, что предъявить священникам в качестве дополнительного аргумента.
– Вам помочь спуститься? – спросил граф, кое-как справившись с эмоциями.
– Вам вовсе незачем так волноваться, я просто решила немного осмотреться. И прекрасно спущусь сама, – натянув на лицо беззаботный оскал, я помахала супругу рукой и в подтверждение собственных слов начала аккуратно спускаться, перебираясь с ветки на ветку.
– И как вам – графине – в голову пришла идея забраться на дерево?! – все сильнее распалялся граф, однако внимательно следил за каждым моим движением, будто готовясь поймать, если вдруг свалюсь.
Нет уж, ни за что! Я справлюсь и сама.
Именно в тот момент, когда я была абсолютно уверена, что мне ничего не угрожает, платье зацепилось за ветку. Я очередным плавным движением собиралась опуститься еще ниже, но порыв ветра качнул ветку, она дернула за ткань и я, потеряв равновесие, все же полетела вниз.
Сжалась, готовясь к боли, но вместо нее ощутила только сильные руки графа. На несколько мгновений мы встретились взглядами – так близко, что даже неприлично – и я заметила, как вытягиваются его зрачки и заостряются черты лица.
Тут же вскочила на ноги и отбежала назад в надежде, что мне лишь показалось, но нет. Более того, всего за несколько секунд лицо мужа преобразилось еще сильнее: показались острые клыки под верхней губой, в волосах будто появились перья, и он немного согнулся, а пиджак на спине разбух. Казалось, что вот-вот за спиной графа распахнутся сильные крылья, но этого не произошло.
Я стояла, забыв как дышать от ужаса, и во все глаза таращилась на жуткую трансформацию, которая, судя по гримасе боли, совершенно не доставляла удовольствия самому чудовищу. Но он, собрав остатки терпения, глубоко выдохнул и выпрямился, при этом зашипел, так что зубастый оскал я успела разглядеть по всех подробностях.
По коже промаршировало стадо мурашек, хотелось убежать отсюда как можно дальше, забиться в самый темный угол и остаться там навсегда – настолько угрожающим выглядел сейчас Даркрайс. Наверное, в тот момент, когда он окончательно становится чудовищем, с ним рядом вообще находиться невозможно. Проверять как-то не хочется. И злить его явно не стоит.
Я ожидала, что сейчас муж разразится тирадой о приличиях, но вместо этого он шагнул ко мне. Я попыталась отойти назад, но ноги одеревенели от страха, и я рухнула на землю.
Граф тут же оказался рядом, окинул беглым взглядом порванный подол моего платья и потянулся рукой к ногам, но я тут же вскочила и одернула юбку.
– Со мной все в порядке, просто запнулась, – поспешила заверить его я, опасливо поглядывая на когтистую ладонь – почти что лапу.
– Вам повезло, но вы могли серьезно пострадать! Не буду просить вас воздержаться от опасных приключений, но умоляю, хотя бы сообщайте о них мне, чтобы я мог вовремя вам помочь! – голос мужа походил почти на рык, и от одного его звука желание сообщать графу о чем бы то ни было стремительно улетучивалось.
– Это вовсе не обязательно, – пролепетала я. – Благодарю за беспокойство.
– Это обязательно, – припечатал супруг стальным тоном. – Я ваш муж, я несу полную ответственность за вас и ваше благополучие.
Я собиралась по привычке заспорить и сообщить ему, что мое благополучие – исключительно мое дело, но слова застряли в горле. Слева послышался какой-то шорох, и граф, быстро глянув в сторону источника звуков, скрылся из виду так стремительно, что я даже не успела заметить, в какую сторону он ушел. Меня обдало холодным ветром вперемешку с прошлогодними листьями, а в следующий миг на поляну выбежала камеристка.
– Госпожа! – глаза девушки округлились, когда она заметила грязь на рваном платье, но горничная не растерялась и быстро укутала меня в шаль.
– Все в порядке, – в очередной раз, как заводная игрушка, повторила я.
Пока возвращалась в поместье, принимала ванну и меняла наряд, слова мужа все никак не шли из головы.
«Я ваш муж и несу полную ответственность за вас». Почему-то мысль о том, что моя жизнь и благополучие зависят от такого чудовища, пугала гораздо сильнее перспективы собственной смерти. Я взрослая, можно уже сказать, старая женщина, и не так воспитана, чтобы перекладывать ответственность за свои поступки на кого-то другого. Нет, мне это совершенно не подходит!
Приведя себя в порядок, я решительно отказалась от предложения камеристки немного отдохнуть и направилась в библиотеку. Там горничные уже развели бурную деятельность: вытащили книги из нескольких шкафов в дальнем углу и активно протирали деревянные полки. Заметив меня, девицы вытянулись по струнке в ожидании приказа.
– Продолжайте работу, – мимоходом бросила я и направилась к полкам.
Мне срочно требовалась книга с местными законами. Надеюсь, в этой сокровищнице такая имеется.
В поисках нужного тома я обнаружила два факта, один из которых меня порадовал, другой – огорчил. Приятная новость состояла в том, что я бегло читала на местном языке, совершенно не похожем ни на один из знакомых мне. Огорчил же меня тот факт, что книги стояли вразброс, совершенно без системы. Ни по алфавиту, ни по темам, ни по году издания они рассортированы не были, и если я хочу пользоваться этим источником знаний, то придется перебрать и систематизировать его.
Спустя пол часа книгу по местному праву мне отыскать удалось, но лишь благодаря случайности – я споткнулась об нее, когда направлялась к креслу, чтобы немного передохнуть. В итоге в объятья мягкой, но пыльной обивки я плюхнулась наперевес с тяжелым томом. Оглавления в нем не обнаружила, и пришлось битый час выискивать нужный мне кусок текста.
Обнаружив его, я погрузилась в чтение. Горничные с моего разрешения зажгли камин и поставили за моей спиной подсвечник на длинной ножке. За окном темнело, и свет скакал по странице. Первое время при попытке читать я чувствовала, как начинает кружиться голова, однако вскоре привыкла и стала с интересом изучать местные бракоразводные обычаи.
Когда захлопнула книгу, небо уже усыпали звезды, но ничего похожего на луну среди местных светил я не заметила. Может, сегодня новолуние или ее просто не видно из этих окон?
Как бы то ни было, возвращаться в свою спальню я не спешила – хотела осознать все, что мне удалось вычитать. Откинулась на спинку кресла, вдохнула пыль и кашлянула – во рту пересохло от напряжения.
Итак, брачные законы для представителей высшего сословия сильно отличались от тех, которые применялись к бедным. У обычных людей все просто: вступление в брак с согласия родителей или жениха – если у него нет ближайших старших родственников. Развестись можно только при условии, если один из супругов окажется бесплодным или преступником.
Для аристократов правила посложнее: брак с согласия старшего в роду с обеих сторон. Беря девушку в жены, мужчина обязуется обеспечивать ее, а также ее родственниц женского пола, если они останутся без покровительства другого мужчины – более близкого родственника. Развод возможен, но для него следует соблюсти несколько условий.
Во-первых, для расторжения брака должна появиться веская причина. Недостаточно просто обвинить партнера в том, что он безумен или бесплоден – подобное заявление будет проверено священниками с помощью магии, и в случае клеветы лжеца могут обложить церковной немаленькой пошлиной. Во-вторых, если женщина все-таки бесплодна, то у нее обязательно должен быть источник дохода или капитал, на который она сможет существовать, либо пансионат, в котором ей обеспечено пожизненное проживание, либо другой родственник, который возьмет ее на содержание – будь то отец, брат или новый муж. Если же мужчина не хочет или не может расстаться с больной женой, то церковь разрешает ему объявить законным наследником ребенка, рожденного от другой женщины вне брака.
Просто так, по обоюдному желанию, супруги развестись не могут. Женщина вовсе не имеет права просить развода до тех пор, пока общество и власти не признают ее мужа полнейшим безумцем. Впрочем, такого никогда не случалось, так что объявить графа сумасшедшим у меня вряд ли получится. Выходит, для того, чтобы добиться развода законным путем, мне нужно искалечить себя и каким-то образом сделаться бесплодной?
При мысли об этом меня передернуло. Нет уж, так не пойдет. Уверена, в мире, где существует магическая медицина, это возможно, но все же – даже думать о подобном не хочется, особенно если учесть, что Беатрис – молодая, здоровая женщина. А ведь неизвестно, насколько долго я тут задержусь. Вдруг это и в самом деле параллельный мир, и после того, как я очнусь, главная героиня романа продолжит существовать здесь? Такой прощальный «подарок» я ей не оставлю.
Как всегда, долгие размышления вогнали меня сначала в состояние легкого потока, а потом – в дрему. И я не заметила, как снова заснула.
Через пелену забвения пробивался странный писк и запах хлорки.
– Разряд! – хриплый крик окончательно привел меня в чувство, но в следующее мгновение сознание заполонила жуткая боль. Я попыталась закричать, но из горла не вырвалось ни звука – лишь слабый, едва ощутимый выдох.
