Анна подобрала с земли бумажку, заглянула в мятый листок. На ободранном куске пергамента были начерчены координаты затерянного мира и корявым безграмотным почерком написано приглашение. Анну и её «подчиненного» с распростертыми объятиями ждали на планете «Серая хворь» и обещали всяческую поддержку и помощь.

– Госпожа, моя Госпожа! – вновь зашептала клякса под ногами рогатой. – Позвольте мне узнать имя и род вашего спутника! Кто тот бледный гигант, что следует за вами, откуда он, какого он имени?

Суккуб сдвинула брови. Вопросы про бледнолицего были опасны, интерес к гиганту стал нарастать и никому ничего про это однорукое чудовище красноглазая говорить не собиралась. Видимо все эти мысли отразились у девушки на лице, ибо говорящая дымка быстро подобралась и прошептав слова извинения без следа исчезла. Девушка осталась наедине с мусорщиком.

– Мать честная! – скривился подбежавший к рогатой бородач и компания, притормозил возле безжизненного тела Селвы. – Это ещё что за мумия?

С факелом в руках и с торчащим в боку маленьким железным копьём, здоровяк обошёл мертвое тело, бросил короткий взгляд на Анну и кинжал в её руках, посмотрел на сморщенный котелок Селвы у девушки на поясе.

– Женские разборки, – не стала вдаваться в подробности рогатая.

Вытерев от крови лицо, сняв с себя вконец изодранное платье, Анна все-таки подняла с земли брошенный ей недавно мешок с вещами, переоделась. Облачившись в штаны и балахон из грубой мешковины, рогатая как могла затерла символ подчиненного на своей груди. Получилась эдакая белого цвета клякса, на горбатого однорукого человечка похожая.

– Сойдет, – махнула рукой красноглазая, поправила развешенные у пояса головешки, перевесила нож, прикрепила получше жетон неприкасаемого.

– У тебя копье в боку, – кивнула Ивару суккуб, взяла у бородача факел.

Сопровождаемая молчаливыми взглядами всей честной компании, девушка направилась ко входу в кузню. Решительная и разгоряченная после кровавой битвы, у хода в подземные коммуникации Анна все-таки струхнула. Непроглядная тьма, шепот и мерзкий запашок на раз выбили всю уверенность из рогатой, девушка оглянулась на Ивара, кивнула тому, мол «Давай, заходи!». Ледяной бугай с опаской заглянул в черный зев туннеля, обвел взглядом убегающие в темноту ступеньки, паутину на стенах, засохшую кровь, ржавчину, плесень. Неуверенно поведя плечами, вытерев проступивший на лбу пот, Ивар ещё какое-то время думал и мялся, после чего предложил тянуть жребий. Первым спускаться в неизвестность бородач отказался.

Анна повернулась к мусорщику. Одноглазый сидел неподалеку и нервно оглядывался. Поднявшийся ветер и застучавшие по земле капли дождя пугали бледнолицего, калека без остановки крутился по сторонам, бросал панические взгляды на все подряд кусты и коряги, и периодически посматривал на Анну. Девушке намекали выполнять свои обещания – найти мешок с костями и сваливать отсюда уже поскорей. Усугубляли ситуацию и местные пигмеи, что уже собрались воинственной кучей неподалеку. Туземцы потихоньку наступали, обзывались, кричали, бросались камнями и шуршали по кустам, искали спрятанные красноглазой части сколопендры.

– Помоги нам, пожалуйста! – горячо зашептала мусорщику красноглазая, потыкала пальцем в темноту подземелья. – Нужно как-то заглянуть туда, подсмотреть что внизу! Ну-же! Ты ведь это можешь, я знаю! Ты и не такое умеешь!

Нервничающий бледнолицый посмотрел на Анну, посмотрел на бородача и компанию, бросил взгляд на кусты и пигмеев. В панике и нетерпении покрутив головой, пожевав губами, гигант что-то неразборчиво пробурчал, впервые за всё время. Шагнув к черному зеву прохода, калека присел у ступеней, скрутил из соломы и веточек небольшую куклу. Следующим в руке бледнолицего появился настоящий человеческий глаз, мусорщик засунул его в башку своей поделки. Соломенный человечек мгновенно ожил, задергался, грозно щелкая челюстью и всех разглядывая. Получив от гиганта направление, кукла сиганула в темноту.

– Охренеть! – разом выдохнула вся группа, стоило засиять небольшой голограмме.

Уже второй, неведомо откуда появившийся глаз на ладони бледнолицего, транслировал картинку глазами плетеного человечка. Перепрыгивая ступеньки, перемещаясь по стене и потолку, лавируя в завалах, маленькое вуду сломя голову бежало в темноте, без остановки спешило всё дальше вниз, в самый мрак заброшенной кузни. Через десять минут непрерывно забега бесстрашный человечек наконец достиг финальной точки маршрута, притаился в самом темном углу, уставился на безобразную мужскую фигуру. В окружении бесчисленного множества печей и плавилен, в самом центре литейного цеха и среди огромной кучи всевозможных механизмов стоял-покачивался падший, орудовал клещами и молотом, хохотал, выл, грыз стальные кегли и нашептывал раскаленным мехам. Целиком и полностью в доспехах, с обломанными крыльями за спиной, с тремя детишками, не менее уродливыми чем сам их отец, падший кузнец двухсотого уровня ровнял гигантский, мясницкий, здоровенный тесак. От увиденного у Анны полезли глаза на лоб.

– Падший! – в один голос выдохнули все присутствующие. – Двухсотого уровня!

У бородатого и компании тут же загорелись глаза, Анне и вовсе снесло крышу от возможных перспектив. Невероятно! Падший! Здесь, в Помойке! Этих залетных товарищей и так днём с огнем не сыщешь, а увидеть подобного индивидуума вживую, заполучить его потроха – да это просто джек-пот. Суккуб схватила мусорщика за руку, горячо зашептала одноглазому:

– Пошли! Пошли с нами! – Анна потянула одноглазого в темноту подземелья. – Просто открутишь ему башку и всё! Давай, как ты умеешь! Ты же хочешь откусить ему голову? Ну хочешь ведь? Я знаю, что хочешь!

Мусорщик поморщился. Калека посмотрел на Анну, посмотрел на Ивара, безразличным взглядом изучил модельку падшего и отвернулся. Никакого интереса к бывшему небесному одноглазый не испытывал.

– Ладно, жди здесь! – отпустила руку бледного гиганта суккуб, перехватила поудобнее факел, побежала вслед за бородачом и компанией.

– Я туда и обратно! Скоро вернусь! – донеслось уже из темноты, девушка бросила нервничающего гиганта одиноко прозябать у входа в подземелье.

Анна стремглав бежала за бородатым. Вся их нескладная компания численностью в жалких пять человек спешила в самые недра, спешила и видела, как потрошит бывшего небесного и распиливает того на реликвии и артефакты. Особенно шустро перебирал ногами здоровяк. С его двухсотым уровнем падший был Ивару на один зуб, и тот уже пускал слюни в предвкушении, стремглав мчался в темноту, перепрыгивал по пять ступеней кряду и сносил лбом все преграды. В главный цех подземной кузницы охотники за приключениями ворвались с шумом и криками, друг друга расталкивая.

– Он мой! – выставил подножку желтобрюхому разведчику здоровяк, вытащил из ножен ледяной клинок, сотворил на ладони сферу мороза.

– Нет, мой!

– Пошёл на хрен! – мгновенно разладились отношения в коллективе.

Толкаясь и матерясь друг на друга, банда побежала в атаку. Особенно громко рычала красноглазая. Бывшему суккубу хотелось доказать всем вокруг и прежде всего самой себе, что она способна на гораздо большее. Свалившийся в Помойку небесный? Двухсотый уровень? Пф-ф, подумаешь! Да она его одной левой! Откусит ему башку, прям как мусорщик! Да, теперь это станет её коронной фишкой! Она перегрызет ему горло, а затем вот этим вот ножом отрубит ему котелок! Как Селве! Точно!

Красноглазая прыгнула. Целясь небесному в шею, метя приземлиться тому на спину, суккуб оттолкнулась от земли, взмыла в воздух. Наивную дуру срубили ещё на подлёте. Красноглазой отвесили мощнейшую оплеуху, раскаленный в пламени мясницкий тесак со всей дури врезал по безмозглой башке. Хрипя и булькая, Анна улетела в темноту, долбанулась головой о наковальню. Чьи-то сильные когтистые руки сразу же её подхватили, потащили заковывать в цепи и кандалы. Ивара и компанию постигла та же участь. Точно пушинкой орудуя своим здоровенным тесаком, падший с улыбкой и хохотом раскидал нападающих одного за другим. Личные способности, на которые так рассчитывала команда, внезапно отказались повиноваться, бородач и компания выбежали к небесному буквально с голыми руками.

– И откуда только вы такие дебилы пожаловали? – удивленно покачал головой падший, отрубил бородатому обе руки, перерубил хребет разведчику, переломал ребра остальной компании. – Но я вам так рад, так рад! Вы себе даже не представляете!

Небесный кузнец подошёл к нападающим, проверил крепко ли держат браслеты и как сильно натянуты цепи, покрутил рычаг механизма. Закованных в кандалы Анну и компанию вздыбили над огромной печью, повесили коптиться. Собрав по полу отрубленные руки и ноги, падший раздал их своим детишкам, за хорошо проделанную работу. Убедившись, что уродливая детвора весело жуёт чужие конечности, радостный папаша снова повернулся к своим пленникам:

– На что вы вообще рассчитывали? На свои способности? Ха-ха.

Небесный пальцем обвёл пространство у себя над головой.

– Зона подавления способностей. Целых два метра, – пояснили случившееся. – Не знали, да?

Падший покрутил-повертел в руках свой тесак, мечтательно облизнулся, пощупал истекающего кровью Ивара и красноглазую:

– Ох и не свезло же вам, мои сладкие, ох не свезло-о-о-о. Я так давно не ел аппетитного мяса, уже года три, наверное, а может и больше. Всё грыз этих пигмеев и грыз, сидел тут, прятался, ждал, когда эта тварь уже наконец свалит из Помойки. Как его сюда занесло вообще, урода такого? Всю жизнь испортил.

Говорливый папаша вынул из кармана светящийся камень, наточил тесак. Подергав за рычаги и понажимав педали, жуткий кузнец поддал жару в плавильнях, раздул меха, раскочегарил котлы. Запустив кузню во всю мощь, закипятив раскаленную сталь в котлах, падший ухватил прожаренных пленников за цепи, потянул в сторону огромного стола. Облизнув на Анне подпалины, откусив с Ивара шмат запекшегося мяса, многодетный отец по-настоящему расплакался – так сильно он заскучал по качественной нажористой пище. Отцепив с крюка ближайшего из пленников, вытирая слёзы счастья со своего лица, падший бросил дымящегося бедолагу к себе на стол.

– Ну, приятного мне аппетита! – замахнулись огромным тесаком.

Под потолком громыхнуло. Каменный свод пошёл буграми и трещинами, гипс и штукатурка посыпались падшему на голову. Подземная кузня содрогнулась вновь. Накренились стены, задрожали колонны, болты, гайки и шестерни запрыгали по вздыбившемуся полу. Последовал ещё один удар. Затем ещё, и ещё, и ещё. На поверхности происходило что-то неладное. Удар следовал за ударом, дрожала земля, рушился каменный потолок, послышался чей-то вой. Из канала вентиляционной шахты донеслись отголоски творящегося наверху безумства, в подземную кузню проникли крики, стон и грохот взрывов. Под ногами падшего разошлась земля.

– А ну быстро наверх! Узнайте, что там творится! – скомандовал своим детишкам кузнец, выронил тесак из рук, схватился за уезжающий от него стол.

Плавильни и печи, меха и наковальни, столы, стулья, палеты – всё полетело вверх ногами, покатилось друг на друга, поползло в дымящиеся провалы подземных трещин. В цеху подскочила температура. Из опрокинутых чанов вылился раскаленный металл, треснувшие печи высыпали золу и пепел, подземные источники полезли наружу жаром пламени и магмы. Обиталище бывшего небесного тонуло в огне. Всего за несколько минут подземная плавильня превратилась в настоящий филиал ада, намереваясь похоронить в своих недрах всех его посетителей.

Из темноты подземного хода выскочила небесная. С огненной короной на голове, в черных стальных доспехах, с отличительными знаками элитного отряда, защитница небесных рубежей ворвалась в помещение. Безумно ворочая глазами, хватаясь за дыру в собственной груди, богиня на секунду запнулась, остановилась, лихорадочно соображая куда дальше. Секунда промедления стоила ей жизни. Из того же туннеля выкатился мусорщик, ворвался в помещение взбешенным метеором. Догнав небесную, калека схватил её по рукам и ногам, разорвал бедолагу на части. На раскаленный пол бросили кровоточащее тело, в руке у мусорщика осталась изуродованная женская башка. Одноглазый сунул себе её в глотку, проглотил. По телу бледнолицего тут же пошла непонятная волна, внешний вид и комплекция мусорщика начали быстро меняться: прорезалась талия, посветлели ногти, брови утончились, а кожа стала гладкой и шелковистой.

Мусорщик отрыгнул головешку. Выплюнув башку небесной обратно, гигант быстро вернулся к своему прежнему виду – зубастой машине смерти. Падший нервно дернулся. Подземный кузнец мгновенно применил способности, окутал себя и своих узников куполом неуязвимости. Быстро сопоставив внешний вид мусорщика и рисунок на груди бесчувственной рогатой, небесный кузнец дернул с цепей ближайшего пленника, демонстративно выдавил тому глаза и обглодал череп.

– Не подходи или будет ещё хуже! – предостерегли мусорщика, сняли с цепей ещё одного узника. – Я устрою им такие пытки, что тебе даже не снились! Их смерть будет на твоей совести!

Мусорщик удивленно выгнул бровь, на лице промелькнуло что-то вроде «Серьезно? Ты хочешь со мной в это поиграть?». Однорукий схватил отпрысков небесного, неожиданно расслоился. Черная маслянистая жидкость заструилась из одноглазого, собралась его точной копией, ухватила одного из детишек за руку. Мусорщик схватил за другую, синхронно дернули. Вопящего бедолагу разодрало что молнию на брюках. Черная жижа тут же окутала половинки. Не позволяя им окончательно распасться, но и не позволяя соединиться, маслянистый двойник поддерживал в уроде жизнь, позволял говорить, видеть, тянуть свои ручонки к остолбеневшему папаше. Мусорщик схватил второго, оторвал тому руки и ноги. Пересобрав визжащее тело, пустил получившуюся табуретку к небесному. Мясной уродливый столик, с вывернутой башкой и торчащими вразнобой конечностями побежал к папуле. Одноглазый схватил последнего из детей. Мусорщик повел когтистой пятерней, выразительно посмотрел на падшего. Бывшему небесному предлагалось продолжать игру, использовать Анну или взять бородатого, продемонстрировать на них что он может и тогда мусорщик покажет в ответ. Ещё раз, пока у него есть третий ребенок, последний сынок этого подземного кузнеца.

Падший отменил купол, бросил пленников. Расправив свои поломанные крылья, бывший небесный вспорхнул под потолок, вцепился в решетку вентиляции, изо-всех сил потянул. Не слушая криков и воплей последнего из своих детей, бросив того на произвол судьбы, подземный кузнец спасал собственную шкуру. Весь бледный, с трясущимися губами и трясущимися руками, падший бежал из горящей кузницы, искал спасения за пределами этого помещения.

Мусорщик отпустил ребенка. Захрустев-защелкав, калека неожиданно отрастил пару новых конечностей, расправил крылья. Внешний вид одноглазого всё больше напоминал богомола. Неумело взмахнув отростками, завалив один пируэт, завалив второй, мусорщик снова рухнул на землю. Не желая тратить время на подобную ерунду, гигант вырвал оба своих крыла из спины, по привычке оттолкнулся, прыгнул под самый потолок. Настигнув падшего у вентиляционной решетки, мусорщик практически того поймал, схватил за ногу, дернул. Подземный кузнец взвыл от боли, бросился в сторону, заработал крыльями, спасаясь от убийцы. Преследуемый безумным одноглазым, падший летал и прыгал по всему помещению, бился о стены, врезался в потолок, порхал из стороны в сторону, точно птица в клетке. Раненного небесного ловили по всей кузнице.

Рогатая пришла в себя, тряхнула головой. Заторможенно поглядывая на творящийся вокруг ад, суккуб кое-как освободилась из цепей, достала из-под балахона «глаз». С трудом соображая, не в силах разобрать кто именно скачет по всей кузнице и есть ли среди них падший, красноглазая выставила перед собой артефакт, активировала его. Намереваясь поймать в гипноз хоть кого-нибудь, девушка принялась водить сферой из стороны в сторону, направлять ожившее око по следу сражающихся.

Подземный толчок всколыхнул горящую кузню. Окончательно рухнули стены, посыпался потолок, плита под ногами красноглазой разверзлась огненным провалом. Обессиленная и покалеченная рогатая выронила бесценную сферу из рук, стеклянный шарик улетел прямиком в магму. Бессилие красноглазой как рукой сняло. В ужасе от случившегося суккуб вытаращила глаза, открыла рот, закричала что есть сил:

– МОЙ ГЛА-А-АЗ!

С другой стороны кузницы среагировал мусорщик. Не совсем понимая про какой глаз идёт речь, но заметив орущую в ужасе красноглазую, бледнолицый на секунду запнулся. Уже практически пойманный падший дернулся, вывернулся из-под хватки когтистой пятерни и красных голодных тентаклей. Цепляясь за арматуру и камни, помогая себе переломанными крыльями, бывший небесный изо-всех сил полез наверх, в туннель вентиляции. Мусорщик подхватил с земли здоровенный тесак, метнул в небесного. Подземного кузнеца пробило насквозь, пригвоздило к осыпающемуся потолку. Оставив того висеть и трепыхаться, бледный гигант в два прыжка пересек кузницу, приземлился возле кричащей рогатой. Всё ещё не соображая про какой глаз идёт речь, тем не менее, мусорщик достал жетон убитой им небесной, закинул себе в рот. Долго не думая, бледнолицый нырнул в раскаленную магму.

Анна схватилась за голову: «Я всё просрала! И глаз, и мусорщика!».

Девушка поднялась на ноги. Безумным взглядом осмотрев полыхающие развалины, суккуб поковыляла на выход, полезла в другой канал вентиляционной решетки. Достигнув верхних этажей подземелья, отыскав лестничный марш, девушка заковыляла вверх по ступеням, устремилась на поверхность.

– Я должен его наконец увидеть, я должен увидеть своего Господина! – с кучей пергаментов в руках и с безумным взглядом, мимо Анны пронеслась бормочущая худощавая фигура, фанатичный культист убежал в самую темноту плавильни.

Суккуб не останавливалась. Шустро переставляя ноги, прошибая лбом все преграды, девушка выбралась на поверхность, осмотрелась. Деревня пигмеев лежала в руинах. Весь посёлок был в ямах и кратерах, повсюду валялись части тел, кожа и кости, горела и плавилась земля, кипела вода в лужах, над головой бушевало торнадо. Несчастный клочок земли напоминал собой арену сражений, на руинах которой пустили дух элитный отряд небесных. Обломки характерных черных доспехов, с регалиями и шевронами, валялись разбросанные где попало.

Анна забрала те самые кости. Единственный выживший в деревне туземец – малыш, что бился против соплеменников и пытался прорваться сквозь заслон из многоножки – прижимая к груди мешок с костями прятался под корягой. Заприметив красноглазую, мелюзга подбежал к рогатой, отдал свою ношу и потащил девушку из деревни. Плутая извилистыми тропинками, Анну вывели к ещё одной заброшенной шахте. У самого входа сидел живой мусорщик.

Худой что труп, в окружении голосящих пигмеев, бледнолицый напоминал собой побывавшую в печке мумию. Из великана торчали обломки костей, на нем горела кожа, обугленными лоскутами висели порванные мышцы. Клубок многочисленных змей за его спиной поредел наполовину, а те, что ещё шевелились, доживали последние мгновения. Удерживая в руке «глаз», великан сидел-остывал под струями дождя и смотрел на красноглазую. В багровом зрачке его единственного глаза читался безудержный голод невиданного масштаба.

– Это тебе, – просеменила рогатая к однорукому, боязливо втянула голову в плечи, отдала мешок.

Вручив котомку, в ответ девушка получила стеклянную сферу. Мусорщик, с подозрением осмотрев «глаз», медленно отдал его суккубу. Следом отдали башку падшего. Бледнолицый буквально заставил красноглазую повесить котелок падшего себе на пояс. Анна тут же почувствовала знакомую ауру, зона подавления способностей окутала девушку.

– Что это было? Как ты вообще выжил? – дрожащим голосом спросила красноглазая.

Ответов не последовало. Игнорируя все вопросы, высыпав на землю содержимое мешка, бледный гигант вооружался. Одна за другой заточенные кости доставались из мешка и устанавливались в прорези: мусорщик укреплял шею, бронировал таким образом грудь, бронировал ноги, защищал голову. Подгоняемые одна к другой костяшки постепенно формировали на теле однорукого жуткий скелетный доспех.

Девушка заметила маленькую светящуюся точку над обожжённой башкой гиганта:

– Да на тебе метка! Небесные следят за тобой! – обрадованно закричала рогатая – Вот как они всегда нас находят!

Анна схватила гиганта за руку:

– Я помогу! Я знаю, что делать! Я проведу тебя к нужному человеку, идём со мной в Город! Ты когда-нибудь бывал в столице мохнатых торгашей, нет? Тебе там понравится, вот увидишь!