Buch lesen: «Тучный перелет»

1

День. Офис. Макс и Анфиса Михайловна. Анфиса Михайловна и Макс. Июльское солнце льется из окна, побуждая любить весь мир не переставая. Но Анфиса и Макс здесь не для этого, у них назначена встреча с клиентом, который почему-то опаздывает. Анфиса Михайловна прилежно сидит на стуле, напротив окна, и любуется своими накрашенными красным лаком ногтями, а еще такого же цвета новыми остроконечными туфлями на каблуке. В общем, ей есть чем заняться, и она не в обиде на опаздывающего клиента, эта пауза ей даже приятна. Максу сложнее, поэтому чтобы скоротать время он взгромоздился на стол, а потом лег на спину, сложил ручки на груди и закрыл глаза.

– Что ты делаешь? – с удивлением сказала Анфиса Михайловна, посмотрев на него. – Готовишься в мавзолей? Что за диковинная поза?

– Медитирую, – ответил тихо Макс, не открывая глаз. – Пытаюсь познать блаженство и пытаюсь понять, какого лешего клиент наш опаздывает. Честно говоря, терпеть не могу людей, которые опаздывают. Между прочим, у нас куча потенциальных клиентов, которые готовы прийти вовремя, а нам в результате приходиться ждать того, кто опаздывает.

– Ну нельзя же делать два дела одновременно: злиться и медитировать, – размеренно произнесла Анфиса Михайловна, разглядывая свои новые красные туфли на ногах в свете июльского солнца, льющегося из окна.

– Верно! – живо заметил Макс, открыв глаза. – Поэтому буду только злиться, – улыбнулся он и, быстро вскочил со стола, чтобы подойти к окну.

Макс посмотрел в окно, пытаясь угадать среди прохожих их опаздывающего клиента, но потом махнул на эту затею рукой и демонстративно вздохнул от скуки. В окно смотреть было неинтересно, то ли дело смотреть на Анфису Михайловну.

– А что ты это там разглядываешь? – заинтересованно спросил он, повернувшись к ней. – Что, туфли новые купила? – с милой улыбкой спросил он.

– Возможно, – сдержанно произнесла Анфиса Михайловна. – Ты очень внимателен к моей обуви, – с подозрением сказала она.

– Да нет, – с усмешкой махнул рукой Макс. – Я б так не заметил, если б ты чек в моей машине не кинула. Я вообще очень внимателен к чекам. Честно говоря, мне вообще не понять этой бабьей радости по поводу всяких там шмоток. Вам же хоть война, а вы новый платочек купили – и ну радоваться, как дети, как будто войну выиграли.

Анфиса Михайловна уже хотела поведать ему о поэзии шопинга, но еще раз взглянув на его мужское лицо, поняла, что этого делать не стоит.

– Желаю тебе в одной из следующих жизней непременно родиться женщиной. Тогда ты все поймешь, – емко сказала она.

– Ой, чур меня, чур! – быстро отреагировал Макс. – Ни за что. Это ж как мне нужно испортить карму, чтобы родиться женщиной? Даже страшно представить… задумчиво сказал он. Это ж и губы красить, и брови щипать, и…

– Без подробностей, пожалуйста, – осекла его Анфиса Михайловна.

– Нет, нет, нет, – продолжил воодушевленно Максим. – Я и на сметном одре буду повторять: «Я – мужик, я – мужик!». Чтобы меня в следующей жизни вдруг по ошибке бабой не сделали. И если уж на то пошло, то лучше пусть мотыльком или бабочкой сделают, да хоть комаром! Да, комаром определенно лучше, – задумался Макс. – У него хоть хоботок есть. Мелочь, а приятно. Да и крови он пьет меньше, чем вы, товарищи женщины, – увлеченно сказал Максим и вдруг затих, настороженно посмотрев в окно. – Матерь божья… растеряно произнес он.

– Что случилось? – быстро отреагировала Анфиса Михайловна.

– Кажется, на нас туча надвигается, – ответил Макс, сделав ударение на последний слог слове «туча». – И она уже близко.

Анфиса Михайловна настороженно посмотрела на него, ведь ничто дождя не предвещало, и на небе не было ни облачка. Она уже хотела сама подойти к окну, чтобы еще раз в этом убедиться лично, но тут в дверь постучали. Возникла пауза. Макс с Анфисой посмотрели на дверь, и дверь тихонько открылась. В дверной проем попытался втиснуться очень тучный в три обхвата человек, похожий на вековой дуб, только лет на семьдесят пять помоложе. «Так вот что он имел в виду под тучей! – подумала Анфиса Михайловна». Это и был их клиент, которого они уже два часа ждали в офисе. Его звали Александр. И этот мужчина обширной наружности пришел не с пустыми руками, в руках у него было небольшое пластмассовое ведерко, о содержимом которого Макс с Анфисой не знали.