Я тебя сломаю

Глава 4

Агния

Данил остановил машину возле четырёхэтажного кирпичного дома. Жилой комплекс, куда мы въехали, был построен в стиле лофт и находился совсем недалеко от центра.

– Выходи, – приказал Данил, и я молча повиновалась.

После стычки у полуразрушенного здания на пути сюда мне стало ясно, что лучше не противиться. Сейчас, пока я хоть немного не приду в себя и не пойму, что делать, так точно.

– Зачем мы сюда приехали? – идя за ним ко входу, спросила я.

Данил посмотрел на меня зверем и, проигнорировав вопрос, вошёл внутрь, даже не подумав придержать тяжёлую дверь.

Ступени, по которым мы поднимались, были высокими, пространство вокруг погружено в полутьму. С каждым шагом мне всё больше казалось, что я попала в фильм ужасов, а всё, что происходит, вытягивающая нервы мелодия, которая должна закончиться катастрофой. В общем-то, так оно и было.

Мы остановились на третьем этаже. Данил, лязгнув ключом, отпер дверь. На этот раз он не сказал вообще ничего. Только, когда мы оказались в тёмном коридоре, швырнул связку на пыльную тумбочку и посмотрел на меня.

– Может, всё-таки скажешь, зачем ты меня сюда привёз?! – его молчание просто добивало. – Чья это квартира?

– Моя, – не разуваясь, он прошёл вперёд.

Я осмотрелась. Квартира была не просто большая – двухуровневая. Сложенные из кирпича стены, чёрные батареи. Сделала несколько шагов вперёд и наткнулась взглядом на приваленный к стене мотоцикл под покрытым пылью чехлом. Рядом с ним прямо на полу были свалены журналы.

– Твоя? – переспросила с недоумением. – Когда ты успел её купить?

Данил рывком раздвинул шторы, и в проникшем сквозь окно свете закружились пылинки. Обернулся.

– Давно, – всё так же коротко. Достав из кармана мобильный, он швырнул его на барную стойку и открыл холодильник. Достал бутылку воды и, сделав несколько глотков, поставил рядом с телефоном.

Вокруг всё было покрыто слоем пыли. Впечатление создавалось такое, что тут не было никого, по крайней мере, год или два, а может…

– Только не говори, что ты купил её ещё до того, как исчез.

– Исчез? – я не поняла, как он оказался рядом и отшатнулась от неожиданности. Верхняя губа его презрительно дёрнулась, когда он почувствовал мой страх.

– Уехал, – исправилась я. – Я не знала, что у тебя есть квартира.

– Ты много чего обо мне не знаешь, – не прикасаясь, отошёл. Только сейчас я увидела раскрытую дорожную сумку, стоящую у стены прямо на полу. Почему-то не сразу смогла отвести от неё глаза.

– Когда ты вернулся?

– Сегодня, – он опять открыл холодильник. Полки были почти пустыми: упаковка воды и ещё что-то, разглядеть что я не успела. Данил чем-то зашуршал, а когда обернулся, в руках у него был огромный сдобный рулет. Это выглядело странно: он с этим нелепым рулетом в руках. И, только когда он впился в него зубами и отхватил кусок, я вдруг вспомнила, что он всегда любил сладкую выпечку.

– Зачем, Дань? – постаралась, чтобы вопрос прозвучал без надлома. – Зачем ты делаешь всё это? Игорь же твой лучший друг.

– Был лучшим другом, – рулет полетел всё на тот же стол, а брат оказался рядом. – Лучшие друзья не пытаются прибрать к рукам то, что им не принадлежит.

Я попятилась и упёрлась в стол. Мы с Данилом смотрели друг на друга несколько долгих секунд, и я видела, как его буквально разрывает яростью. Любое моё слово, любое движение могло привести к вспышке. Я стояла у лужи бензина с горящей спичкой и не понимала, как удержать её и не получить ожог.

– Не выйдет, – оскалился. – Ни хрена у вас всех не выйдет.

– Так это всё только из-за денег? Из-за завещания?

Он смерил меня взглядом, в каждой черте его лица читалось презрение, и я пожалела о том, что спросила. Тем более что отвечать он не собирался. Снова сунул в карман телефон, забрал бумажный пакет со своим долбаным рулетом, бутылку и пошёл к двери.

– Ты хочешь оставить меня тут? – подлетела, поняв, что он собирается просто взять и уйти.

Он словно вспомнил обо мне в миг, когда я оказалась рядом. Опять осмотрел. Мне стало совсем не по себе.

– Уберись тут, – приказал Данил.

Я сперва даже ушам своим не поверила и переспросила с усмешкой:

– Что сделать? Убраться?

– Да, – он говорил серьёзно. Действительно, серьёзно. – Разве я что-то не понятно сказал? Или за эти шесть лет ты окончательно отупела?

– Да пошёл ты! – прошипела я, собираясь оттолкнуть его и выйти из квартиры. – Я тебе не горничная!

Данил резко схватил меня за плечо и толкнул обратно с такой силой, что я впечаталась в коричневый кирпич стены.

– Кто ты, мне плевать. Но, если я сказал, чтобы ты тут всё вылизала, ты это сделаешь. Давай, начинай. И смотри, чтобы я остался доволен. А то заставлю вылизывать языком.

Последние слова он сказал с откровенным подтекстом. Это было так мерзко, что мне захотелось плюнуть ему в лицо, но всё, что я сделала, вздёрнула подбородок и процедила в ответ:

– Я не собираюсь выгребать твоё дерьмо.

– Тогда будешь выгребать своё, Агния, – проговорил он и перед тем, как уйти, добавил:

– А твоё дерьмо не идёт с моим ни в какое сравнение.

Дверь захлопнулась, в замке провернулся ключ, и в квартире стало так тихо, что эта тишина буквально сомкнулась вокруг. Как в склепе. Я закрыла глаза и со стоном оперлась о стену затылком. Какой же он мерзавец!..

С час я проходила по квартире понятия не имея, что делать. Накатывающая ярость сменялась отчаянием, отчаяние яростью. Схватилась было за телефон, но кому я могла позвонить?! Наташе?

– Козел, – зло прошептала, подняв с пола пустой бумажный пакет. Кинула в него валяющиеся на барной стойке смятые салфетки.

Глаза слезились от пыли. Закашлявшись, я открыла окно и впустила в квартиру свежий воздух, а уже спустя несколько минут поняла: зря. Порыв ветра поднял улёгшуюся пыль. Как ни силен был внутренний протест, я подавила его. То, что лежало на противоположной части весов, было куда важнее гордости.

Поднявшись на второй ярус, я наткнулась на огромный матрас, поверх которого валялось смятое покрывало. И всё – тут даже кровати не было. Только этот матрас и уродливый стеллаж, полки которого, как и всё вокруг, покрывал толстый слой грязи.

Нет… Было тут ещё кое-что. У изголовья матраса валялся рюкзак.

– Раз ты лезешь в мою жизнь, – шепнула, раскрыв его, – я тоже залезу в твою.

Сомнения охватили меня только на мгновение. Если бы не ярость, я бы никогда не решилась залезть в личные вещи Данила, тем более что сама не знала, зачем делаю это.

Рюкзак оказался почти пустым: несколько обёрток от шоколадных батончиков, пустая пачка с остатками высыпавшегося табака, моток проводов и зарядное устройство. Да и с какой стати Данил бы оставил тут что-то важное?!

В кармане поменьше лежал потрёпанный конверт. Сердце ударилось о рёбра, когда я поняла, что внутри фотографии. На первой Даня был снят на фоне огромного, обляпанного грязью внедорожника. Рядом – какие-то люди: двое мужчин и несколько загорелых, откровенно одетых девиц. На второй – почти то же. Данил смотрел в камеру с бросаемым всему миру вызовом, и даже через этот снимок передавалась исходящая от него угроза.

– Мехико, – прочитала я вслух. В один из кадров попал дорожный указатель. —Мехико?!

Дойдя до последнего снимка, сложила все аккуратной стопкой и вернула обратно в конверт. Уже хотела закрыть рюкзак, как заметила, что один из снимков лежит на полу: всё тот же чёрный внедорожник. Рядом с Данилом, прижимаясь к нему бедром, стояла черноволосая девица, а сам он щурился от солнца. Хотела положить к остальным, но не положила. Шесть лет мы не виделись… Шесть лет. Кто был рядом с ним? Эта черноволосая или кто ещё?

Когда он уехал… Когда отец сказал ему, чтобы он убирался, мне было шестнадцать. И я… Нет! Не вспоминать! Не вспоминать!

Сложив фотографию вдвое, я убрала её в задний карман джинсов и спустилась на первый этаж. Сейчас злить Данила не стоит. Пройдёт несколько дней, и мы, возможно, сможем поговорить, а пока мне лучше играть по его правилам.

– Ты в своём уме?! – накинулась я на Данила, как только он появился.

Вечер давно сменился ночью, на улице стемнело, а я так и сидела одна в запертой квартире.

– В чём дело? – как будто не понимал, о чём я.

– Ты не имеешь права запирать меня вот так!

– С тем, на что я имею право, мы уже разобрались, – прошёл мимо, словно я была пустым местом.

Снял косуху и, кинув её на барную стойку, открыл холодильник.

– Могла бы приготовить пожрать, – взял воду.

Я едва не задохнулась от гнева.

– Пожрать?! – быстро подошла к нему, но остановилась в метре, наткнувшись на взгляд. – Ты издеваешься?!

Сама я не ела со вчерашнего вечера. Утром только и смогла, что выпить несколько глотков кофе. Теперь есть хотелось до ужаса, но, кроме просроченной в несколько раз банки ветчины и засохшего печенья, найти мне ничего не удалось.

– Возможно, – он вернулся в коридор. Я – хвостом за ним.

Желание броситься на него с кулаками с каждой секундой становилось сильнее. Моё бессилие доставляло ему удовольствие, и это было очевидным.

– Я убрала твою квартиру, – процедила. – Теперь я могу идти.

– Подождёшь, – даже не посмотрев на меня, сухо сказал. – Держи, – в грудь мне что-то ударилось.

Я неуклюже подставила руки, но поймать то, что этот мерзавец кинул, не смогла.

Вот же скотина! В очередной раз переборов внутренний протест, я подняла с пола кусок белой ткани, на деле оказавшийся новенькими носками, и с вопросом посмотрела на брата. Он взглядом приказал мне надеть их.

– Зачем?

– Проверим, хорошо ли ты умеешь лизать, – застывшее в уголках рта и чёрных глазах презрение.

Я стиснула носки до боли в костяшках. Как же я ненавидела его в этот момент! Всем своим видом он демонстрировал превосходство надо мной, прекрасно зная, что я не смогу ничего ему противопоставить.

– Надевай, – привалился плечом к стене и отпил из бутылки, которую так и держал в руках. Горлышком указал мне на носки.

Когда я повиновалась, он всё так же, горлышком бутылки, указал мне в сторону кухни. Молча я прошла до барной стойки, развернулась и посмотрела на него сквозь разделяющее нас пространство. Он заставил меня подняться по лестнице и спуститься обратно. А когда я подошла, указал на тумбочку.

– Сядь.

Я в очередной раз повиновалась. Резко схватив за ногу, он сдёрнул с меня носок. Лодыжку обожгло теплом, исходящим от его пальцев, нутро – прожигающим взглядом.

– Не умеешь ты лизать, – посмотрел на носок и кинул рядом со мной. – Игорь не научил?

– Хватит, Данил, – я встала. Сняла второй и положила туда же. – Тебя не было шесть лет. Здесь неделю убираться нужно, чтобы привести всё в порядок.

– Значит, ты будешь убираться неделю, – он демонстративно провернул ключ и убрал его в карман джинсов. Потом посмотрел на меня. – Не выйдешь отсюда, пока твои ножки не станут идеально чистыми. Если мой так называемый друг не научил тебя лизать, это сделаю я, – схватил меня за край футболки и подтянул ближе. Я дёрнулась назад, высвободила ткань из его пальцев.

– Меня родители ждут, – в бессмысленной попытке справиться с ним.

Только эта фраза слетела с языка, я пожалела о ней. Глаза Данила сверкнули такой ненавистью, что мне захотелось стать невидимой. Футболка снова смялась в его пальцах.

– Ничего, – выговорил он. – Скоро они тебя ждать перестанут, – ещё ближе. Голос стал вкрадчивым, с царапающими сталью нотками, – все от тебя отвернутся, Агния. Я останусь единственным, к кому ты сможешь прийти. И ты придёшь.

– Отпусти! – вцепилась в его руку, вырываясь, пытаясь отстраниться. – От меня не отвернутся. И уж тем более я не приду к тебе!

– Придёшь, – процедил прямо в губы. – Вот увидишь.

Оттолкнул и, больше ничего не сказав, стал подниматься на второй этаж, оставив меня возле запертой двери.

Глава 5

Агния

Какое-то время сверху доносился шум, отзвуки голоса Данила, а потом всё смолкло. Собравшись с духом, я подошла к лестнице и посмотрела в смыкающуюся наверху темноту. Подождала ещё несколько минут для уверенности и тихо поднялась в подобие спальни.

Сквозь незашторенное окно в комнату проникал тусклый лунный свет. В выхваченных им очертаниях я различила матрас и лежащего на нём Данила. Дыхание его было размеренным, и я, переборов страх, подошла ближе.

Я видела, как он сунул ключ от входной двери в карман джинсов. Судя по всему, там он и был.

– Вот чёрт, – беззвучно, одними губами выругалась, поняв, что он завалился в постель даже не раздеваясь. Сделала ещё шаг и обо что-то запнулась.

Задержала дыхание. Руки взмокли от напряжения. Данил по-прежнему спал.

Если он застанет меня здесь… Что тогда будет, думать даже не хотелось. Подойдя вплотную, я коснулась его бедра. Задержала руку. Взгляд быстро устремился к лицу, скрытому ночью. Если я не выберусь из этой квартиры, он опять запрёт меня. А потом опять и опять, пока ему не наскучит это.

Коснулась одного кармана – ничего. Наощупь попыталась найти второй. Почувствовала твёрдость. Только был это совсем не ключ, а… Выдохнула и отдёрнула руку.

– Так и знал, что ждать тебя придётся недолго, – я только и успела вскрикнуть, прежде чем повалилась на матрас спиной.

Данил сжал мои руки, навис сверху, прижимая собой. Лицо его всё также скрывала темнота, и только глаза по-дьявольски сверкали.

– Отстань от меня, – принялась я вырываться что есть силы. – Отпусти, придурок!

– А то что? – приподнял руки и впечатал снова. – Пожалуешься папочке? Давай, я с удовольствием посмотрю на это.

Зловещий шёпот ядом проник в самое нутро. Я пуще прежнего завертела руками, заёрзала под Данилом.

– Успокойся, – прорычал он, склонившись ниже. Только на секунду я замерла и тут же ощутила то, что почувствовала перед этим рукой.

Дыхание перехватило. Даже сквозь темноту я различила огонь в его глазах. И это была не только ненависть.

– У тебя с головой проблемы, – просипела, уже не пытаясь даже шелохнуться.

Он криво усмехнулся. Прижался ко мне и резко поднялся.

Я тут же вскочила, не зная, что делать: высказать ему всё, что думаю, или броситься вниз. Но выбора мне Данил не оставил: поймал за локоть и толкнул к подоконнику. Обхватил затылок и вгляделся в лицо. Я боялась сделать вдох. Видела всё те же язычки в чёрных зрачках, всё тот же огонь. Медленно, лаская, он погладил мою голову, спустился к шее и, склонившись, с шумом втянул воздух у виска. Вжал в подоконник. Торс его был голым, и я чувствовала тепло кожи, чувствовала запах табака и ментола, исходящий от него.

– Давай поговорим, – просипела, когда дыхание его прошлось по моей шее.

Ладонь легла на поясницу.

– И что же ты хочешь мне сказать? – усмешка у виска.

Я сглотнула. Упёрлась ему в грудь в попытке оттолкнуть. Но делать этого не пришлось: он сам отпустил меня. В руке его что-то блеснуло.

– Это искала, сестрёнка? – продемонстрировал мне ключи. Подбросил на ладони.

– В том, что ты делаешь, нет никакого смысла.

– Есть, нет… – пренебрежительно пожал плечами и сунул ключ обратно в карман. – Какая разница?

– Так если нет разницы, зачем, Дань?

– Я тебе уже говорил, – он отошёл от меня дальше.

Наконец-то я смогла выровнять дыхание. Смотрела на его спину, на широкие плечи. Заметила тёмный рисунок на левой лопатке и с трудом поборола непонятно откуда взявшееся желание подойти ближе и коснуться татуировки. Данил поднял рюкзак. Я услышала, как высыпаются монеты, затем тихий щелчок и почувствовала отвратный запах дыма. В темноте алым мелькнул огонёк.

– Разве та жизнь, что у тебя есть сейчас, не твоя? – спросила, наблюдая за ним.

– Моя, – он обернулся. Посмотрел на меня.

– Тогда зачем тебе рушить мою?

– А почему нет? – джинсы его были расстёгнуты. Он включил тусклый свет, и я увидела тёмные завитки волос, покрывающие грудь, твёрдый живот и убегающую в разворот ширинки дорожку волос. Невольно задержалась на бугре ниже и поспешно вернулась к лицу.

Данил тоже смотрел на меня. Разглядывал неспешно, как будто оценивал. Наверное, действительно оценивал.

– У тебя своя жизнь, у меня своя, Данил. Ты уехал шесть лет назад и…

– А теперь я вернулся, Агния, – его спокойствие было хуже ненависти. Приблизился ко мне медленно и коснулся лица без агрессии, с тем же мрачным спокойствием, прозвучавшим до этого в голосе. – Вернулся. Навсегда вернулся. Как бы ты ни хотела, избавиться от меня у тебя больше не выйдет, и у отца тоже, – обрисовал овал моего лица. Запах дыма стал сильнее.

– Никто не хотел от тебя избавляться, – жалко возразила я.

На губах его появился намёк на улыбку. Он убрал руку, огонёк снова вспыхнул.

– Ложись, – указал он на матрас.

– Я не собираюсь спать с тобой.

Данил пренебрежительно хмыкнул. Посмотрел на меня с непонятным мне выражением и пошёл к лестнице. Хлопнул по выключателю, и всё вокруг снова погрузилось во тьму.

Спустившись вниз утром, я услышала раздающийся из ванной шум воды. Пахло кофе и чем-то мужским, почти неуловимым, но против воли будоражащим сознание. Дверь в ванную была не закрыта, и я как-то само собой подошла ближе. Подошла и застыла, сквозь прозрачную дверцу душевой глядя на обнажённого Данила.

Тряхнув мокрой головой, он провёл по волосам. Повернулся боком. Широкие плечи, крепкий торс, ягодицы… В горле пересохло, когда взгляд мой опустился ниже живота, и я, сгорая со стыда, едва хотела отойти подальше от двери, Данил посмотрел прямо на меня. Бежать теперь было глупо.

Выключив воду, он без всякого стеснения открыл кабинку. Взял полотенце. Я всё-таки отвернулась.

– Прими душ, – услышала донёсшееся сзади. – От тебя несёт.

Вот же козёл! Если от меня несёт, то от него… Вчера от него пахло так, что при воспоминаниях начинала слегка кружиться голова. Ощущение тепла его кожи, лёгкий запах ментола и дыма. Так, как он, не пах ни один мужчина на свете.

Снова повернулась к Данилу, надеясь, что он уже успел хотя бы обмотаться полотенцем. Сделать это он даже не подумал. Просто перекинул через плечо и вышел, держа в руках джинсы.

– Не хочешь одеться? – спросила, пытаясь скрыть за язвительностью неловкость.

– Не особо, – он глянул на меня. – А ты раздеться? Сегодня на улице пекло.

Проигнорировав его, я прошла в душ и демонстративно закрыла за собой дверь. Освежиться. Мне казалось, что вся я покрылась пылью. Каждую минуту ожидавшая возвращения Данила, вчера в душ я так и не сходила и теперь чувствовала себя хуже некуда.

Заперла дверь и только после этого начала раздеваться. Сняла кофту, положила было на стиральную машинку и снова взяла. Поднесла к лицу.

– От самого тебя несёт, – повторила зло уже вслух. От кофты пахло духами, а уж точно не чем-то таким, за что могло быть стыдно.

Раздевшись, прошла к душевой, но уловив движение сбоку, остановилась. Посмотрела в зеркало, занимающее всю боковую стену. Коснулась шеи, опустила руку к груди, задев цепочку с крестиком. Заметила синяк – след от пальцев.

– Не сегодня, – донеслось из-за двери. – Думаю, да…

Я прислушалась к разговору, но ничего толкового Данил не сказал.

– Мне нужно… – голос его становился всё приглушённее, и вскоре я уже не могла ничего разобрать. В последний раз посмотрела на своё отражение. Стянула с волос резинку, и волосы рассыпались по плечам. Всмотрелась в отражение.

– За всё нужно платить, – эти слова сказала будто и не я отражению – оно мне.

Девушка там, по ту сторону стекла, смотрела на меня янтарно-ореховыми глазами и беззвучно шевелила губами в такт моим словам. Наверное, я сошла с ума… Отвернувшись, я со вздохом зашла в кабинку и вобрала в лёгкие оставшийся там после Данила запах. Боже, я точно свихнулась! Включила прохладную воду и подставила под струи лицо. Дотронулась до шеи и, нащупав цепочку, провела по ней кончиками пальцев. Опять коснулась шеи.

– Всё будет хорошо, – сказала тихонько самой себе, слизывая воду с губ. – Всё обязательно будет хорошо.

– Думал, можно так просто занять мое место?! – голос Данила пронёсся по квартире угрожающим рыком. – Ты не получишь ничего из того, что принадлежит мне!

Не понимая, что происходит, я сделала шаг в коридор и тут же столкнулась взглядом с мужчиной, увидеть здесь которого никак не ожидала. Особенно сейчас.

Игорь медленно осмотрел меня с головы до ног. Я стояла перед ним, укутавшись в доходящий мне до пяток халат Данила, и не знала, что говорить. Сцена была до ужаса тупой, списанной с мыльных бразильских мелодрам и настолько красноречивой, что меня затошнило.

– Уб… – Игорь выругался и с ходу зарядил Дане так, что тот отлетел.

Я вскрикнула, когда они сцепились. Мне стало по-настоящему страшно. Это было даже хуже, чем вчера.

– Хватит! – закричала. – Прекратите!

Даня впечатал кулак Игорю в челюсть, тот размахнулся в ответ. Стопка старых журналов разлетелась по полу, что-то зазвенело.

– Я тебя урою, козел! – Игорь замахнулся снова.

– Что? – Данил ловко увернулся. Схватил бывшего друга за грудки и отшвырнул от себя. – Не нравится? – рявкнул. – Не нравится, когда забирают твоё?!

По его лицу стекала капля крови.

Я прижала пальцы к губам. Глаза щипало от слёз.

– Мне тоже не нравится, – Данил надвигался на Игоря, словно готовился к прыжку.

– Да перестаньте вы! – заорала я истерично. Они не обращали на меня внимания, меня для них вообще не было. Смотрели друг на друга. Оба два абсолютных лидера, доказывающих своё право непонятно на что. – Игорь! – всхлипнула. – Прекрати! Хоть ты прекрати, прошу тебя!

Он наконец посмотрел на меня. Ворот его рубашки поло был разорван, скула разбита. Всё это происходило из-за меня, а я… я ничего не могла поделать. Не знала, что сделать, чтобы вернуть всё на прежние места. Рукава халата свисали, как у Пьеро из сказки.

– Игорь, пожалуйста, – я и сама толком не знала, о чём прошу. Он всегда был надёжным, основательным, разумным. Подошла ближе, перевела взгляд на молчащего Данила, снова на мужчину, за которого ещё вчера собиралась замуж. Данил положил ладонь мне пониже спины. Погладил, с кривой улыбкой глядя на Игоря. Тот стиснул зубы.

– Он угрожает тебе? – сухо спросил бывший жених, глядя не на Данила. Только на меня. Как же мне хотелось сказать! Как же мне хотелось закричать, что да, чёрт возьми! Потому что в противном случае я бы никогда не позволила случиться тому, что случилось вчера. Не поступила бы так с отцом, с мамой, с самим Игорем.

– Пойдём со мной, Агния. Ты можешь уйти со мной. Он ничего тебе не сделает.

Я промолчала. Данил погладил меня по ягодицам, потом – немного выше, вдоль пояса халата.

– Она не хочет идти с тобой, – выговорил он. – Она хочет остаться тут, разве не видишь?

Я молчала. Кусала губы, пряча руки в махровых рукавах, и молчала.

– Я тебя не спрашиваю, – огрызнулся Игорь и опять обратился ко мне, – Агния?

– Прости, – шепнула я. Проглотила вставший в горле ком. – Прости, Игорь.

В первый раз в жизни я видела презрение в его глазах, и оно было отвратительным. Оно резануло меня так, как не смог бы ни один нож. Нет, это было даже не презрение – отвращение.

Он по очереди посмотрел на меня, на самодовольно ухмыляющегося Данила. Мой последний шанс таял в воздухе подобно утреннему туману.

– Я всё понял, – отрезал он.

Дверь захлопнулась с оглушительным хлопком, и вместе с этим хлопком слёзы, которые я едва сдерживала, потекли по щекам.

– Ненавижу тебя! – бросилась я на Данила. – Ненавижу, сволочь! Ненавижу! – била, куда могла попасть. – Ты скотина! Гнусная, отвратительная скотина! Ненавижу!

– А когда-то ты говорила мне совсем другое, – он крепко сжал мои запястья. – Помнишь?

Это был очередной болезненный удар. Данил точно знал, куда бил. Каждое его слово – выстрел точно в цель.

– Это было самой большой моей ошибкой, – смотря на него сквозь пелену слёз, выдавила я. – То, что я когда-то говорила тебе. Я ненавижу тебя, Данил! Ненавижу!

Он стиснул мои руки. По его лицу из рассечённой брови стекала капля крови, и мне хотелось расцарапать его ещё сильнее. Хотелось вернуть ему хотя бы десятую долю той боли, которую он причинял мне.

– Ну давай, – тряхнул меня за обе руки. – Давай, беги за ним, – рычание сквозь зубы. – Меня ненавидишь, а его любишь? Тогда попробуй догнать, – кивок на дверь. – У тебя ещё есть шанс.

Шансов у меня не было. Потому что даже если бы я догнала Игоря, сказать ему всё равно ничего бы не смогла, и Данил хорошо это понимал. Он сам поставил условие – молчание и немое подчинение.

Я вывернулась. Со всхлипом качнула головой.

– Забудь о том, что я тебе говорила. Забудь, понял! – закричала я.

Данил продолжал смотреть на меня. Капля крови упала ему на грудь и оставила след на загорелой коже. Из глубины квартиры донеслась мелодия, стоящая у меня на звонке. Мы с Данилом не сводили друг с друга глаз, а она так и звучала фоном. Оборвалась и заиграла заново.

– Кто-то очень хочет тебя, – он стёр с лица кровь тыльной стороной ладони. Струйка побежала снова, и он опять вытер её, размазав кровь по лицу.

Я не шелохнулась. Данил поморщился и прошёл в кухню. Взял мой телефон и, вернувшись, протянул мне. В этот момент телефон зазвонил опять.

– Папа звонит, – процедил, глядя не на дисплей – на меня. Только я хотела забрать мобильный, Данил убрал руку. – Может, мне самому стоит сказать, что его любимая дочурка занята?

– Отдай! – я бросилась на него уже в панике. Попыталась отобрать телефон, но Данил влёгкую перехватил обе мои руки.

Как в кошмаре я видела, что он нажал сенсорную кнопку. Видела, как поднял телефон. Всё это – не отводя взгляда от моего лица. Сердце моё колотилось так, что я сама не знала, как оно ещё не разорвалось на куски.

– Пожалуйста, Данил, – попросила я одними губами, когда он поднёс сотовый к лицу.

Линия его рта изломилась. Я приготовилась к самому худшему, но вместо того, чтобы ответить самому, он вдруг прижал телефон к моему уху.

– Пап, – голос у меня срывался. – Пап, я…

– У нас Вы можете пройти обследование… – услышала я безэмоциональный голос автоинформатора. – Наша клиника…

Данил усмехнулся и, выпустив мои запястья, оттолкнул от себя. Кинул телефон. Инстинктивно я поймала его, с трудом удержала непослушными пальцами.

– Сволочь! – по моему лицу катились слёзы, по лицу Данила – кровь. – Ты сволочь, Данил!

В глазах его я видела презрение и жалость. Наверное, я, действительно, была жалкой в этот момент – растрёпанная, в огромном халате. Как же я ненавидела его за то, что он делал, за то, как играл мной, как бил туда, где я была наиболее уязвимой. И опять мелодия. Чёрная вспышка в глазах напротив. На экране теперь, в самом деле, появилось фото отца, а я смотрела на это самое фото и не решалась взять трубку.

– Ответь, – Данил легко высвободил мобильный и протянул, как и в первый раз.

Я заскулила, губы задрожали, а этот сукин сын повторил уже с садистским, ледяным спокойствием:

– Либо ответишь ты, либо это сделаю я.

– Не смей, – прошелестела я и взяла телефон. – Пап… – старалась говорить так, чтобы отец не понял, что меня вот-вот снова накроет истеричными рыданиями. – Нет… я… – слизала слёзы с губ. – Мне просто надо было подумать. Я… Я не знаю. Нет, – нервно, чувствуя, что всё-таки не удержусь и сорвусь. – Я не знаю! Я…

– Убирайся, – выговорил Данил, не дожидаясь, когда я закончу.

Мне нужно было радоваться. Отец спрашивал, где я, когда появлюсь дома, а я не знала, что сказать. Не знала, как объяснить. Но «убирайся» Данила не сулило мне ничем хорошим. Кровь на его щеке запеклась, стала бурой, а поверх текла свежая.

– Я скоро приеду, – на последнем слове голос сорвался. Я думала, что отец спросит, в чём дело, потому что не понять, что я плачу, он не мог. Но он не спросил, и это опять резануло живым металлом по сердцу.

Молча Данил усмехнулся, как будто бы всё понял. В очередной раз вытер кровь.

– Чтобы через две минуты тебя тут не было, – бросил и, слегка прихрамывая, скрылся в кухне.

Я вернулась в ванную. На автомате надела джинсы, футболку. Пальцами пригладила волосы и плеснула в лицо холодной водой, чтобы смыть слёзы. Как объяснить родителям, где я провела эту ночь? А если Игорь скажет, что я была у Данила? Нет. Игорь… Игорь не скажет. Не должен. А если отец узнает…

– Дверь открыта, – когда я вошла в кухню, бросил Данил.

– Что дальше? – я уже немного взяла себя в руки. – Что ещё придёт тебе в голову?

Данил сидел на подоконнике, возле него лежала окровавленная тряпка. Кровь с лица исчезла, но бровь так и кровоточила.

– Пошла отсюда, – как плешивой кошке. – Пошла, я сказал.

Только я хотела сказать ему, чтобы он не смел так со мной разговаривать, Данил медленно поднялся. И по взгляду его мне стало ясно, что лучше сделать так, как он сказал. Подалась назад. Он продолжал наступать. Больше я не тянула – развернулась и метнулась к двери, а оказавшись снаружи, побежала по лестнице вниз. Выскочила на улицу, прямо под палящие лучи непривычно горячего августовского солнца и обернулась на дверь подъезда. Выдохнула и только теперь поняла, что сумка с карточкой осталась в квартире. С собой у меня был только телефон. Но это было неважно. Сейчас я должна была вернуться домой.

– О, Господи, – вскрикнула, когда что-то упало прямо возле меня на асфальт. Отшатнулась, судорожно сглотнула. Сумка… Подняла взгляд и увидела стоявшего на балконе Данила.

– До встречи, сестрёнка, – он не крикнул – просто сказал, но я услышала. И поняла, что встреча эта не принесёт мне ничего хорошего.