Buch lesen: «Марс 2028»
популяризаторам космонавтики посвящается
Дисклеймер/Отказ от ответственности за возможные деликатные последствия
Все события вымышлены.
Авторский замысел не имеет отношения к реально существующим лицам.
Чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью.
Кризис-менеджер
– Познакомьтесь: Никита Аверин, – генеральный директор Александр Горбунов лично представил нового работника на собрании руководителей различных направлений. – Его задача вывести наши космические программы на совершенно иной уровень.
Волков сидел с постной миной. И даже это стоило ему больших усилий. В пресс-релизе, разосланном накануне, Аверина представили как кризис-менеджера. Сама эта должность тонко намекала Волкову, что высшее руководство сомневается в целесообразности продолжения финансирования проектов, которые он возглавлял.
Несколько лет назад Волков возглавил космическое направление компании. До этого в «Заслоне» было множество проектов, связанных с высокотехнологичными решениями для авиации. Занимались также созданием и производством ракетных комплексов. Но космические разработки как таковые отсутствовали. Волков, можно сказать, вырастил своё детище. Поднял его из проектов центра НИОКР (научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ) до полноценного направления. И вот теперь после нескольких лет усердной работы такой демарш со стороны руководства.
Биографию Аверина Волков изучил досконально. Они были почти ровесниками. Хотя гладко выбритый Аверин в светлом пиджаке и расчесанными на пробор волосами выглядел немного моложе. Инженерное образование. В послужном списке – популяризация науки, антикризисные мероприятия в крупном энергетическом концерне, а также участие разрешение конфликтов по промышленным стратегическим программам за рубежом. Кроме того Волков знал, что Аверина в компанию генеральный пригласил лично. И тем не менее Волков не до конца понимал, что будет делать Аверин и как они будут распределять обязанности.
На первой же планёрке космического направления Аверин заявил:
– Я изучил проекты, которые сейчас находятся в приоритетной работе. Все они базируются на применении химического топлива и принципах реактивного движения. Нужно отменить начатые исследования. Вместо этого срочно даем ход двум новым проектам нереактивного неракетного двигателя, – на персональном планшете он написал номера и они тут же появились на прозрачном экране у него за спиной.
– Но у нас есть действующие заказы, – возразил Волков. – Проект по улучшению показателей работы кислодно-водородного двигателя развивает востребованную на рынке технологию. Забросить исследование сейчас и начинать что-то новое, на что нет предзаказов, это как минимум нерентабельно. Мы просто не можем…
– Волков, действующий заказ на существующую технологию будет последним. Как только появится новая, к старой никто не вернется. То, что я предлагаю, в 1000 раз эффективнее жидко- и твердотопливных двигателей. И мы должны быть одними из первых, у кого эта технология появится.
Волков нашел проекты по указанным номерам и полистал их. Один предполагал создания силы тяги за счёт работы кубитов – ячеек памяти и элементарных вычислительных модулей квантовых компьютеров. Другой – строился на исследованиях Владимира Леонова из ГК «Квантон», предложившего использовать реактор холодного ядерного синтеза и теорию пространственно-временных квантонов.
– Квантовый двигатель? Нет, ты это серьезно? – Волков с настороженностью посмотрел на Аверина.
– Волков, эти исследования лягут в основу нашего флагманского проекта. Производственная часть будет на тебе. Риски – на мне, – ответил кризис-менеджер.
– А если я откажусь так работать? – Волков вдруг подумал, а не катилось бы оно всё к чертовой бабушке? Всё, что он создавал эти годы должно было отправиться псу под хвост, только потому, что нанятый вчера управленец решил, что это неперспективно.
– Почему? – Аверин немного напряжённо, но с интересом смотрел на Волкова.
– Потому что мне не нравится, когда кто-то занимает моё место и командует моими разработками, – сообщил Волков.
– Могу заверить, – сказал Аверин, – я здесь вовсе не для того, чтобы занять твоё место. Высшее руководство компании ценит результаты, достигнутые под твоим началом. Поэтому все заинтересованы в том, чтобы ты продолжил делать свою работу, я буду заниматься – своей. И без тебя мне не справится с производственной базой. А тебе без меня не получить инвестиций для того, чтобы шагнуть к новой физике. Так что можешь расценивать моё пребывание в компании как взаимовыгодное сотрудничество. Партнёры? – протянул руку Аверин.
– Партнёры, – неуверенно пожал её Волков.
Через месяц на собрании Аверин представил флагманский проект космического направления – «Марс 2028».
– Для начала, я бы хотел пояснить, почему для нашего амбициозного проекта мы выбрали именно Марс. И в этой связи необходимо перечислить некоторых крупных игроков космической отрасли и их цели. Начну с Роскосмоса, – на экране за спиной Аверина появилась красная звезда. – Мы не соревнуемся с собственной госкорпорацией, это было бы ошибкой, – Аверин сдержанно улыбнулся. – У Роскосмоса сейчас в приоритете лунная программа, и с этой точки зрения Марс пока свободен. Если мы посмотрим на планету под другим углом, то заметим, что в марсианской гонке участвуют США, Китай, Индия и Германия, – рядом со звездой на экране возникли флаги четырёх стран, – что для нас является лишь показателем того, насколько Марс может быть интересен. Кроме того, нам стоит взглянуть на некоторые частные коммерческие компании, – на экране добавились логотипы Blue Origin (от основателя Amazon), SpaceX и компании Ричарда Брэнсона. – Например, вот эти. У них есть озвученные грандиозные планы по развитию космического туризма, которые ни за что не будут реализованы в установленные сроки. И если они всё же будут доведены до конца, то уже никому не будут нужны, потому что предприниматели вложились в старые технологии, – Аверин сосчитал значки на экране. – Последний игрок, о ком бы я хотел упомянуть – «Институт дальнего космоса». И это, внимание, некоммерческая организация, правда тесно сотрудничающая с НАСА и Министерством обороны США. Они обозначили свои цели очень претенциозно: «Смело исследовать космическое пространство за пределами Солнечной системы». Межзвездные путешествия, конечно, хорошо, но с момента последней высадки человека на Луну прошел 51 год. Поэтому будем усложнять задачи постепенно: ближайшая планета – достойная и реалистичная цель.
Аверин убрал с экрана все значки.
– Далее встаёт логичный вопрос: как? И наш ответ – на нереактивных квантовых двигателях. Какие проблемы сейчас считаются основными при полёте на Марс? – Аверин не ожидал, что аудитория ответит, поэтому сам написал на экране: космическая радиация, изменения организма в невесомости, случайные удары и где взять топливо для возвращения. – Наш подход решит всё. И не только потому, что за счёт энергии квантового двигателя мы сможем позволить себе экранирование, но в первую очередь благодаря тому, что полет до Марса при идеальных условиях займёт 41 час! И топлива для возвращения будет не нужно. Необходимость в топливе вообще пропадёт.
Аверин перечеркнул все проблемы.
– Пока, правда, не понятно, как будут переносить люди полёт на подобных скоростях и не понадобятся ли для них дополнительные приспособления – это те вопросы, которые мы будем решать в процессе. Но эта технология перевернёт мир. К слову сказать, НАСА и Китай, они делают нечто подобное, но сами не понимают, как их двигатель работает.
Аверин очистил экран.
– Теперь самый животрепещущий вопрос: когда? И я отвечу: через пять лет. Если четко следовать составленному графику – мы будем готовы в 2028 году.
Над столом появилось голографическое изображение красной планеты, а на экране – логотип «Заслона» и название «Марс 2028».
Совет поддержал проект, проголосовав «за» в полном составе.
Как только флагманский проект был одобрен, Аверин позвал к себе специалиста по связям в с общественностью Юлию Смородскую.
– Я хочу, чтобы ты поняла, как это работает, – сложил пальцы домиком кризис-менеджер. – Пару лет назад один гений сказал, что к 2050 году у него будет тысяча кораблей, чтобы летать на Марс. И что, думаешь полетят? У него и один корабль из этого флота не готов. Зато все знают, что он «должен построить тысячу кораблей». Люди любят цифры. Люди любят мечтать.
Аверин вывел на экран статьи.
– Он построит самый большой звездолёт. Космический Ноев ковчег. Он переселит миллион человек… – зачитал он и закрыл всё. – В общем, до 2028 года у нас есть пять лет. За это время все должны заучить, что это мы основываем первую внеземную колонию. Мы сажаем яблони, которые будут цвести. Что у этого всего есть имя – «Заслон». И корабль у нас будет не самый большой, а самый лучший. И перевезём мы не миллион человек, а всех, кто захочет. И мне нужно, чтобы об этом все говорили от Андрея Малахова и до Ольги Бузовой…
– Но они же не… – у Смородской перехватило дыхание.
– Я знаю, – успокоил её Аверин. – Они не специалисты. Специалистов у нас в «Заслоне» хватает. Мне нужны те, кто об этом расскажет.
– Но, как я заставлю их об этом проекте говорить? – чуть не плача спросила Смородская.
– Начнём с простого, – кивнул Аверин, листая персональный планшет. – У меня есть контакты редактора издательского холдинга Independent Media. Договорись, чтобы их лица были на обложках журналов в следующем месяце, но при одном условии – они будут говорить про «Заслон».
Первый квартальный отчёт после запуска проекта был провальным.
– У нас одни убытки, – сказал Волков, прокручивая документ из конца в конец. – Может нам вернуться к обычной схеме? Поиск и обзвон потенциальных клиентов?
– Волков, когда «Заслон» станет синонимом слов «Марс» и «космос», ты будешь от клиентов отбиваться, они к тебе потянутся сами, – заверил кризис-менеджер.
– С чего они потянутся? – вмешалась Смородская. – Одни не хотят говорить по космос, а другие не хотят о нем слушать, – пожаловалась она и положила на стол разворот с интервью.
Выглядело это так: «Ну а что? Я бы не отказалась встречаться с космонавтом».
– Это не работает, – заключил Волков, отложив планшет в сторону и жалея, что позволил Аверину изменить программу космического направления.
– Работает, – Аверин засучил рукава своего пиджака, обнажив жилистые руки. – Чтобы убедить человека нужно, чтобы он свыкся с мыслью. Внушение срабатывает после того, как ему семь различных источников протранслировали одну и ту же мысль, – он помолчал и добавил: – Хотя бы пять. Как они соглашались?
