Buch lesen: «Дитя леса»
⁃ Они как хурма, – говорит сестра, – влажные, сладкие, с лёгкой горчинкой. Сок стекает по подбородку, пальцы склеивает вязкая мякоть. Невозможно оторваться.
Ты слушаешь, пытаешься представить, ты еще не пробовала хурмы. Сестра продолжает:
– Зарываешься носом в теплоту, вдыхаешь волнующий аромат. Чувствуешь силу и забываешь обо всём. И тебе снятся цветные сны.
Помнишь, Юко? Как сестра не могла унять дрожь? Как ты хотела узнать, что дарило подобный восторг, и какие они, цветные сны? Помнишь? Потому что я уже ничего не помню. Я уже не ты: маленькая девочка за кустом ежевики. Колючки царапают лицо, но ты суёшь любопытный нос и пытаешься разглядеть.
Тогда всё вокруг озарял яркий свет. Теперь я погружена во тьму. Мне не кажется, что они похожи на хурму, я попробовала и то, и другое. Сладкое послевкусие вяжет, дурман, разливающийся по телу, оборачивается кошмаром наяву. Я не ем, теряю скорость и силу, блеск в глазах. Сёстры приносят крупицы добычи, я отказываюсь, врастаю в холодные стены пещеры и не желаю принимать свободный облик. Он очищает, мне же нужно ощущать горе, пожирающее меня, как когда-то я ощущала жизнь, бьющую в теле. Чужую жизнь. Ты тоже хотела чувствовать её. Давай, расскажу тебе нашу историю?
Все началось с любопытства. Юко исполнилась Первая Сотня, и мир казался дивным и ярким. «Рано для первой охоты, – сказала много позже Главная Мать, – впечатлилась».
Юко увязалась за старшими сёстрами. Акаме и Чи привели к самой границе леса, оставив в стороне богатые добычей места. Юко старалась не оборачиваться на заячьи норы, не задирать голову к тяжелым от невылупившихся яиц птичьим гнёздам, не шуметь и не отставать. Чи усадила её в зарослях ежевики, присела рядом. Ягоды дразнили сочной чернотой, поблескивали сквозь шипы. Юко просовывала голову глубже в колючую сеть, срывала ягоды губами, смотрела на Акамэ.
Сестра кралась к деревне. Дома напоминали огромные грибы с покосившимися шляпками. Юко вдыхала ароматы дыма, хлеба, пота, страха приближающейся ночи, и не понимала, зачем рисковать. Люди опасны, все это знали. Акаме скинула истинный облик. Лес вздохнул, тревожась. К ней приближался мужчина.
Юко в ужасе забилась в зарослях.
⁃ Совсем скоро и тебе охотиться. Акаме – лучшая среди нас, учись, – Чи пахла завистью.
Акаме манила человека к лесу. Он шёл, заворожённый, слегка касался пальцев плеча Акаме. Она то приближалась, то отдалялась, играла накидкой, встряхивала волосами.
⁃ КИно, – мужчина звал к Акаме другим именем, – зачем ты дразнишь меня?
Акаме прижалась к дереву, позволила человеку подойти. Юко не могла разглядеть тонкую фигуру сестры за его спиной. Лес шептал листвой, Акаме смеялась, тише, чем шелестели листья, прямо в губы мужчине.
– Видишь, что она делает, – Чи превратилась в тень, дышала вместе с ними, – он не сможет опомниться. Люди много борются с чувствами, потому легко поддаются им.
⁃ Разве это Акаме, сестрица? – спросила Юко, – У неё другое лицо!
⁃ Мы умеем принимать желанный им облик. В их сердцах вспыхивает странный огонь, что зовут любовью, и вкус становится слаще. А мы наполняемся силой и молодостью.
⁃ Зачем касаться его губ? Почему она позволяет стоять так близко?
⁃ Он считает Акаме своей добычей, – Чи следила за движениями сестры, зависть сменилась восхищением.
Акаме праздновала Третью сотню, Чи вступила в цикл полвека назад, жаждала превзойти Акаме. Юко, не скидывавшей еще облика, все казалось танцем шороха листьев под тяжестью тел, искусной последовательностью изгибов рук, ног, свечения молочной кожи Акаме, музыкой стонов.
⁃ Акаме больно? – спросила она.
Чи не ответила, чуткие ноздри раздувались, впитывая запахи танца Акаме и человека. Акаме распустила хвосты. Белые кончики поднялись над головой. Один, два, три. Ещё два и её назовут Матерью и разрешат произвести на свет новых сестёр. У Юко хвост один, тоже белый. У Чи два рыжих. Человек не заметил хвостов Акаме. Он видел лишь знакомые черты своей Кино, вбирал губами податливые губы. Акаме выгнулась дугой, закрыла обоих хвостами.
