Buch lesen: «Балконы: почему они у нас такие»

Schriftart:

Странная балконная магия

Зимой я приходила с уроков около двух часов дня. И, пока суп грелся на электрической плите, смотрела в окно. Через двор стояла типовая пятиэтажка, а справа от нее открывался вид на сопку, за которой был серый зимний лес. До того как остеклили балкон, я тайком ходила на него курить. А летом выносила колонку, включала Земфиру, чтобы всем было слышно, и выгуливала на нем свою черепаху, которую звали Чопой. Однажды Чопа перебралась через доску, которой я закрывала щель между заграждением и бетонной плитой, и упала с третьего этажа. Черепаха осталась жива, она несколько дней просидела в коробке, оправляясь от потрясения, а потом снова начала есть капусту и одуванчики.

В нулевые многие озаботились остеклением балконов. Остеклять балкон в Сибири мне кажется обоснованным: зимой на него наметало сугроб по пояс, и те, кто не чистили балкон, не могли им пользоваться – выставлять на противне котлеты, пельмени, холодец, вывешивать белье. Но лоджия, кроме того, была тем, с помощью чего жители моего города демонстрировали достаток и свое бытие «как все». Мать подкопила денег и наняла рабочего, который остеклил наш балкон. С тех пор я редко на него выходила.

Пару лет назад Алина Моисеева, посещавшая мои семинары про письмо, сказала, что хочет написать книгу о балконах. До этого она рассказывала, как бродила по кладбищу и обратила внимание на могилу, плита которой была обклеена осколками кафеля – таким в нулевых отделывали фартуки в кухнях и туалетах. Я тогда была заражена идеей переделок, которыми, по мнению антропологов, наши соотечественники и современники выражают заботу о пространстве и своих мертвых. Алина же по-другому интерпретировала кафельную могилу. Кажется, для нее кафель был чем-то, что ни в коем случае нельзя выбросить, его обязательно нужно было приладить куда-нибудь, чтобы он пригодился, служил украшением. Тогда мы даже немного поспорили об этом кафеле.

Спустя год мы снова встретились, и я спросила, что она делает, Алина ответила, что пишет книжку про балконы. Алина не вдавалась в подробности, но из нашей короткой беседы я поняла, что она пишет антропологическое исследование о том, почему в современной России балконы «такие»…

На них хранят хлам. Например, в моей съемной квартире балкон – это место, где я храню коробки с книгами, которые не влезли в стеллаж; еще на балконе лежит самокат, стоят табуреты, которыми мы не пользуемся, и коробка с разобранным вентилятором. Хозяйка квартиры сложила в балконные шкафы строительный клей и остатки кафеля, купленного для ванной, такого же, которым была обклеена могила из нашего разговора.

Однажды я купила маленький стол и хотела устроить на балконе кабинет. Не получилось: мне было слишком тесно и душно. В итоге мой кабинет остался нигде – как и до балконного кабинета, я работаю где попало: на кухне, на диване, в лесу.

Когда я стираю коврики или что-то габаритное, я вешаю их сушиться на балконе.

Когда дома никого нет, я встаю между двумя коробками с книгами и самокатом и курю, рассматривая ствол растущей рядом березы, слушаю детские крики на площадке.

И да, балкон съемной квартиры – это лоджия, его застеклили лет двадцать назад.

Иногда я разбираю балкон, навожу там порядок, мою полы, меняю коврик на чистый, снимаю паутину со стремянки и оконных рам. После уборки я стою довольная и курю или просто смотрю на березу. Спустя время мне становится скучно там быть – слишком пусто и от бетонной плиты холодно ногам. Я возвращаюсь в квартиру, хвастаюсь чистым балконом, а потом испытываю сухую тоску. Мне непонятно, зачем на балконе теперь так чисто и просторно. И буквально через пару дней там снова появляется какой-то хлам. Странная балконная магия.

Летом 2023-го Алина впервые прислала мне черновик своей книги, и, прежде чем обсуждать рукопись, я спросила ее, почему именно балконы. Алина ответила, что понимает балконы как лиминальные пространства: они продолжают квартиру, но находятся на улице. Во время карантина я много времени проводила на балконе, наблюдала, как люди переступают заградительные ленты на детской площадке и пьют пиво на лавочке. Мне казалось, что выходила на балкон я уставшая, а возвращалась в комнату совсем другая, обновленная.

Недавно я купила квартиру в одном из регионов России, чтобы переехать в нее из Москвы. Я выбрала старый дом с интересной историей и инженерным решением: дом в горе, поэтому окна кухни выходят во двор на первом этаже, а окна комнаты с противоположной стороны дома – на третьем. Единственное, о чем я грустила, покупая эту квартиру, что в ней нет балкона. Когда я нахожусь в квартире без балкона, я чувствую себя немного голой и спрашиваю владельцев, где они курят и куда складывают весь свой хлам. Как будто квартира без балкона – это птица без оперения, будто между комнатами и улицей нет специальной прослойки, которая могла бы обеспечить жильцам (и мне) возможность почувствовать себя в безопасности, почувствовать, что есть место вне квартиры и улицы. То же чувство у меня вызывают квартиры, выходя из которых я тут же оказываюсь в подъезде и не прохожу так называемый предбанник. Кстати, в предбаннике моей съемной квартиры тоже хранятся вещи: раскладные стулья для работы в лесу, рюкзак и строительные принадлежности хозяйки. Иногда я храню там упаковки своих авторских экземпляров.

Когда я впервые оказалась в своей квартире, подумала: и куда я буду складывать весь свой хлам? И ответом на этот вопрос был другой вопрос: почему я должна хранить свой хлам? И что со мной не так, если я хочу балкон для того, чтобы хранить там старые вещи, ненужные книги и велосипед? Неужели нельзя жить «нормально» и желать балкон – для себя, для того, чтобы проводить на нем время, читать книгу, выращивать цветы, пить кофе?

Именно этот вопрос задает Алина. Только ее вопрос звучит без возмущения и претензии. Звучит он так: кто мы? И почему мы обращаемся со своим пространством таким образом?

В ваших руках – удивительная книга. Сама Алина называет ее выставкой, и я согласна с этим определением. Эта книга – необычная выставка. На выставках посетители ходят и смотрят картины, объекты, видео, иногда взаимодействуют с ними (если это указано в инструкции). Потом оставляют или не оставляют отзыв в гостевой книге и уходят. Эту книгу-выставку можно носить с собой в сумке или кармане, можно ее забросить на балкон к остальному хламу.

А еще эта выставка говорит с ее читателем, говорит о пространстве, теле, языке. И о том, как все мы живем здесь и сейчас. Живем в вещах прошлого и смотрим на горизонты будущего. Испытываем раздражение и хотим отодвинуть ковровую дорожку, чтобы увидеть, что там за ней. Бегут кони? Солнце встает над рекой? (См. главу «Смотреть – значит ждать».) В этой книге есть место всему и прежде всего – памяти и истории читателя. Когда я редактировала эту книгу, я все время хотела говорить о повседневности, в которую я сама погружена. В некотором смысле все, о чем я здесь написала, я вспомнила благодаря книге Алины. Эта книга – о человеке в пространстве, времени и языке.

Я родилась в маленьком сибирском городе и за свою жизнь побывала во множестве российских городов. Скиталась, путешествовала, ездила в командировки и на заработки. Я ездила и замечала, что города – от Южно-Сахалинска до Калининграда – имеют общие черты. Дело даже не в архитектуре: дореволюционные постройки, бараки, сталинки, хрущевки, капром, самозародившиеся строения. Дело было в общности организации самого пространства. Например, во Владимире, если идти из центра на вокзал, весной и осенью можно попасть в ужасную грязь, а в любое время года – в брошенность и запустение. Наблюдая за городами, их устройством, я пыталась найти логику и связность их организации. В конце концов я пришла к выводу, что связность пространства постсоветских городов, как бы это парадоксально ни звучало, заключается в повторяющихся разрывах, пустотах и неустроенности. Мне потребовалось несколько лет путешествий, чтобы примириться с алогичностью и пористостью пространств, в которых мы живем. И некоторое время на то, чтобы полюбить их. Освоить, как пишет Алина в своей книге.

Алина пишет, что ее метод по принципу сходен с симпатической магией: она изучала балкон и описывала его с помощью его самого. Это повлияло и на структуру книги-выставки. В ней вы найдете истории респонденток и респондентов, заметки о живописи, фотографии и кино, смешные и грустные рассказы, фантики от конфет и любительские фотографии. Логика связи этих фрагментов, визуальных и текстуальных, не линейна, она аффективна и интуитивна. Опираясь именно на эту логику, мы решаем, выбрасывать или не выбрасывать баночку от кабачковой икры, сохраняем сломанный фен и свои школьные тетради. Таким же образом наши балконы зарастают вещами, обрастают дополнительными конструкциями, живут свою балконную жизнь вместе с нами. Таким же образом устроены пространства городов, в которых мы живем.

Эта книга-выставка взволнует вас, я в этом не сомневаюсь!

Оксана Васякина, писательница

Вступление

Всем, кто любит балконы

Желание быть балконами заслуживает похвал. мы сами хотим стать балконами – и уважаем себя за это. мы любим себя за то что имеем почти одинаковую с балконами душу. балконы нам родственники – и мы рассчитываем вот-вот оторваться от земли и зависнуть над улицей на уровне второго этажа¹.
Денис Осокин. Из рассказа «Балконы»

Какими бывают балконы

Елизавета Кругликова. Балкон зимой. 1918. Бумага, акватинта, цветная печать. ГМИИ им. А. С. Пушкина, Москва

Я искала определение балкона и нашла его – на этой гравюре. Елизавета Кругликова изобразила (по-моему) крыльцо или террасу, но подписала: балкон. Мне понравилось, что она (с помощью лестницы) расширила балкон-как-понятие и балкон-как-вещь. Именно такое определение я искала для этой книги.

Не-балконы как балконы

Не все сооружения, о которых пойдет речь, можно назвать балконами (или лоджиями) в строгом смысле этих слов. Многие балконы (или лоджии) перестали быть балконами (или лоджиями): их застеклили, сделали над ними надстройки, присоединили к квартире, устроили в них кабинет, кроличью ферму, заложили их со всех сторон кирпичами – и теперь такой балкон выглядит как «пропуск» в ряду других (но все-таки узнается как балкон).

Эта книга не посвящена архитектуре, она о том, зачем людям нужны балконы (или лоджии) и по каким причинам от них отказываются: почему обращаются с ними не так, как с балконами, почему переделывают во что-нибудь другое.

Тексты и жанры

Большая часть текстов написана от первого лица – это мои наблюдения, рассуждения, заметки. Кроме того, здесь есть рассказы и разговоры.

Рассказы я написала, основываясь на интервью, но это не документальные тексты. Иногда несколько личных историй я объединяла в один сюжет, иногда, наоборот, детали из одной истории включала в разные.

Я называю эти тексты рассказами, но некоторые из них похожи на сказки, некоторые – на этюды, другие – на стихотворения.

В рассказах есть героиня, она. Кто это, я объясняю себе примерно так: она услышала и запомнила эти истории, как будто они про нее, а я их записала, как будто они про нее.

Она есть в каждом рассказе, но в некоторых из них у нее нет персонального местоимения (написано: они). Когда я это заметила, то решила не исправлять, не стала выделять ее из группы, раз она сама не выделилась.

В разговорах я пересказываю мысли и наблюдения людей, с которыми мне удалось поговорить о балконах.

На что это похоже

Если сравнивать этот текст с отчетом об исследовании, то сначала представлены описание и иллюстрации (раздел I), а затем методология и концепция (раздел II).

Если сравнивать его с романом, то сначала идет его текст (глава I), а затем приводится автокомментарий (глава II).

Если сравнить с выставкой, то сначала экспозиция (зал I), а затем – кураторская записка (зал II).

I. Через балкон

Исчисление балконов (две сказки)

1

Она искала свою будущую квартиру и на карте нашла подходящее место. Несуществующие помещения можно было посмотреть в офисе. На столе, под стеклом, располагался макет. На нем все дома были точно такими, какими они будут построены, только уменьшенные в несколько раз (она не успела посчитать, во сколько). Консультант нажал на кнопку, и в окне зажегся свет. Нажал на другую – загорелось окно рядом. Нажал на третью – и снизу выдвинулся плоский ящичек с разноцветными моделями автомобилей.

Подбежали дети ожидающих в креслах клиентов. Консультант сразу сделался серьезным, задвинул игрушечную парковку и произнес речь с такими словами:

Слова повторялись и были слабо скреплены между собой, отчего крутились и перемешивались.

Посетителям раздали анкеты. Она проставила галочки в окошки бланка и снова посмотрела на макет, на два светящихся окна на вертикальной плоскости, на остальные темные окна. Почти под каждым из них висел ящик для кондиционера, точнее – жестяная скоба. Из-за этих скоб макет походил на терку.

В анкете она ответила, что не боится высоты, а наоборот, и открытых пространств тоже не боится, и они с этим консультантом поднялись на тридцать первый этаж дома, такого, как на макете, чтобы посмотреть квартиру и посмотреть из этой квартиры наружу.

Она видит за окном дом (как на макете) – два окна светятся, остальные темные. Чтобы посмотреть мимо этого дома, она открыла створку, высунулась и повертела головой влево-вправо – надуло в уши. Она закрыла окно с недоумением: или нет ничего, кроме дома, как на макете, или стемнело. Если бы был балкон, она смогла бы выйти на него. Но тогда ее могло бы сдуть ветром.

Она подписала договор на тридцать лет и три года. Консультант произнес заклинание: