. Не пойду я за купца, ни за что не пойду! Затем разве я так воспитана: училась и по-французски, и на фортопьянах, и танцевать! Нет, нет! где хочешь возьми, а достань благородного.

Аграфена Кондратьевна

. Вот ты и толкуй с ней.

Фоминишна

. Да что тебе дались эти благородные? Что в них за особенный скус? Голый на голом, да и христианства-то никакого нет: ни в баню не ходит, ни пирогов по праздникам не печет; а ведь хошь и замужем будешь, а надоест тебе соус-то с подливкой.

Липочка

. Ты, Фоминишна, родилась между мужиков и ноги протянешь мужичкой. Что мне в твоем купце! Какой он может иметь вес? Где у него амбиция? Мочалка-то его, что ли, мне нужна?

Фоминишна

. Не мочалка, а Божий волос, сударыня, так-то-сь!

Аграфена Кондратьевна

. Ведь и тятенька твой не оболваненный какой, и борода-то тоже не обшарканная, да целуешь же ты его как-нибудь.

Липочка

. Одно дело тятенька, а другое дело – муж. Да что вы пристали, маменька? Уж сказала, что не пойду за купца, так и не пойду! Лучше умру сейчас, до конца всю жизнь выплачу: слез недостанет, перцу наемся.

Фоминишна

. Никак ты плакать сбираешься? И думать не моги! И тебе как в охоту дразнить, Аграфена Кондратьевна!

Аграфена Кондратьевна

. А кто ее дразнит? Сама привередничает.

Устинья Наумовна

. Пожалуй, уж коли тебе такой апекит, найдем тебе и благородного. Какого тебе: посолидней али поподжаристей?

Липочка

. Ничего и потолще, был бы собою не мал. Конечно, лучше уж рослого, чем какого-нибудь мухортика. И пуще всего, Устинья Наумовна, чтоб не курносого, беспременно чтобы был бы брюнет; ну, понятное дело, чтоб и одет был по-журнальному.

(Смотрит в зеркало.)

Ах, Господи! а сама-то я нынче вся, как веник, растрепана.

Устинья Наумовна

. А есть у меня теперь жених, вот точно такой, как ты, бралиянтовая, расписываешь: и благородный, и рослый, и брюле.

Липочка

. Ах, Устинья Наумовна! Совсем не брюле, а брюнет.

Устинья Наумовна

. Да, очень мне нужно на старости лет язык-то ломать по-твоему! как сказалось, так и живет. И крестьяне есть, и орген на шее; ты вот поди оденься, а мы с маменькой-то потолкуем об этом деле.

Липочка

. Ах, голубушка, Устинья Наумовна, зайди ужо ко мне в комнату: мне нужно поговорить с тобой. Пойдем, Фоминишна.

Фоминишна

. Ох, уж ты мне, егоза!

Уходят.

Явление седьмое

Аграфена Кондратьевна и Устинья Наумовна.

Аграфена Кондратьевна

. Не выпить ли нам перед чаем-то бальсанцу, Устинья Наумовна?

Устинья Наумовна

. Можно, бралиянтовая, можно.

Аграфена Кондратьевна

(наливает).

Кушай-ко на здоровье!

Устинья Наумовна

. Да ты бы сама-то прежде, яхонтовая.

(Пьет.)

Аграфена Кондратьевна

. Еще поспею!

Устинья Наумовна

. Уах! фу! Где это вы берете зелье этакое?

Аграфена Кондратьевна

. Из винной конторы.

(Пьет.)

Устинья Наумовна

. Ведрами, чай?

Аграфена Кондратьевна

. Ведрами. Что уж по малости-то, напасешься ль? У нас ведь расход большой.

Устинья Наумовна

. Что говорить, матушка, что говорить! Ну, уж хлопотала, хлопотала я для тебя, Аграфена Кондратьевна, гранила, гранила мостовую-то, да уж и выкопала жениха: ахнете, бралиянтовые, да и только!

Аграфена Кондратьевна

. Насилу-то умное словцо вымолвила.

Устинья Наумовна

. Благородного происхождения и значительный человек; такой вельможа, что вы и во сне не видывали.

Аграфена Кондратьевна

. Видно, уж попросить у Самсона Силыча тебе парочку арабчиков

Арабчик

– червонец.

Устинья Наумовна

. Ничего, жемчужная, возьму. И крестьяне есть, и орген на шее, а умен как, просто тебе истукан золотой!

Аграфена Кондратьевна

. Ты бы, Устинья Наумовна, вперед доложила, что за дочерью-то у нас не горы, мол, золотые.

Устинья Наумовна

. Да у него своих девать некуды.

Аграфена Кондратьевна

. Хорошо бы это, уж и больно хорошо; только вот что, Устинья Наумовна: сама ты, мать, посуди, что я буду с благородным-то зятем делать? Я и слова-то сказать с ним не умею, словно в лесу.

Устинья Наумовна

. Оно точно, жемчужная, дико сначала-то, ну а потом привыкнешь, обойдетесь как-нибудь. Да вот с Самсон Силычем надо потолковать, может, он его и знает, этого человека-то.

Явление восьмое

Те же и Рисположенский.

Рисположенский

(входя).

А я к вам, матушка Аграфена Кондратьевна. Толконулся было к Самсону Силычу, да занят, вижу; так я думаю: зайду, мол, я к Аграфене Кондратьевне. Что это, водочка у вас? Я, Аграфена Кондратьевна, рюмочку выпью.

(Пьет.)

Аграфена Кондратьевна

. Кушай, батюшко, на здоровье! Садиться милости просим: как живете-можете?

Рисположенский

. Какое уж наше житье! Так, небо коптим, Аграфена Кондратьевна! Сами знаете: семейство большое, делишки маленькие. А не ропщу; роптать грех, Аграфена Кондратьевна.

Аграфена Кондратьевна

. Уж это, батюшка, последнее дело.

Рисположенский

. Кто ропчет, значит, тот Богу противится, Аграфена Кондратьевна. Вот какая была история…

Аграфена Кондратьевна

. Как тебя звать-то, батюшко? Я все позабываю.

Рисположенский

. Сысой Псоич, матушка Аграфена Кондратьевна.

Устинья Наумовна

. Как же это так: Псович, серебряный? По-каковски же это?

Рисположенский

. Не умею вам сказать доподлинно; отца звали Псой – ну, стало быть, я Псоич и выхожу.

Устинья Наумовна

. А Псович, так Псович! Что ж, это ничего! и хуже бывает, бралиянтовый.

Аграфена Кондратьевна

. Так какую же ты, Сысой Псович, историю-то хотел рассказать?

Рисположенский

. Так вот, матушка Аграфена Кондратьевна, была история: не то чтобы притча али сказка какая, а истинное происшествие. Я, Аграфена Кондратьевна, рюмочку выпью.

(Пьет.)

Аграфена Кондратьевна

. Кушай, батюшко, кушай.

Рисположенский

(садится).

Жил старец, маститый старец… Вот уж я, матушка, забыл где, а только в стороне такой… необитаемой. Было у него, сударыня ты моя, двенадцать дочерей – мал мала меньше. Сам работать не в силах, жена тоже старуха старая, дети еще малые, а пить-есть надобно. Что было добра, под старость все прожили, поить, кормить некому! Куда деться с малыми ребятами? Вот он так думать, эдак думать – нет, сударыня ты моя, ничего уж тут не придумаешь. «Пойду, говорит, я на распутие: не будет ли чего от доброхотных дателей». День сидит – Бог подаст, другой сидит – Бог подаст; вот он, матушка, и возроптал.

Аграфена Кондратьевна

. А батюшки!

Рисположенский

. Господи, говорит, не мздоимец я, не лихоимец я… лучше, говорит, на себя руки наложить.

Аграфена Кондратьевна

. Ах, батюшка мой!

Рисположенский

. И бысть ему, сударыня ты моя, сон в нощи…

Входит Большов.

Явление девятое

Те же и Большов.

Большов

. А! и ты, барин, здесь! Что это ты тут проповедуешь?

Рисположенский

(кланяется).

Всё ли здоровы, Самсон Силыч?

Устинья Наумовна

. Что это ты, яхонтовый, похудел словно? Аль увечье какое напало?

Большов

(садясь).

Простудился, должно быть, либо геморрой, что ли, расходился…

Аграфена Кондратьевна

. Ну, так, Сысой Псович, что ж ему дальше-то было?

Рисположенский

. После, Аграфена Кондратьевна, после доскажу, на свободе как-нибудь забегу в сумеречки и расскажу.

Большов

. Что это ты, али за святость взялся! Ха, ха, ха! Пора очувствоваться!

Аграфена Кондратьевна

. Ну, уж ты начнешь! Не дашь по душе потолковать.

Большов

. По душе!.. Ха, ха, ха!.. А ты спроси-ко, как у него из суда дело пропало; вот эту историю-то он тебе лучше расскажет.

Рисположенский

. Ан нет же, и не пропало! Вот и неправда, Самсон Силыч!

Большов

. А за что ж тебя оттудова выгнали?

Рисположенский

. А вот за что, матушка Аграфена Кондратьевна. Взял я одно дело из суда домой, да дорогой-то с товарищем и завернули, человек слаб, ну, понимаете… с позволенья сказать, хошь бы в погребок… там я его оставил, да хмельной-то, должно быть, и забыл. Что ж, со всяким может случиться. Потом, сударыня моя, в суде и хватились этого дела-то: искали, искали, я и на дом-то ездил два раза с экзекутором – нет как нет! Хотели меня суду предать, а тут я и вспомнил, что, должно быть, мол, я его в погребке забыл. Поехали с экзекутором – оно там и есть.

Аграфена Кондратьевна

. Что ж! Не токмо что с пьющим, и с непьющим бывает. Что ж за беда такая!

Большов

. Как же тебя в Камчатку не сослали?

Рисположенский

. Уж и в Камчатку! А за что, позвольте вас спросить, за что в Камчатку-то сослать?

Большов

. За что! За безобразие! Так неужели ж вам потакать? Эдак вы с кругу сопьетесь.

Рисположенский

. Ан вот простили. Вот, матушка Аграфена Кондратьевна, хотели меня суду предать за это за самое. Я сейчас к генералу к нашему, бух ему в ноги! Ваше, говорю, превосходительство! Не погубите! Жена, говорю, дети маленькие! Ну, говорит, Бог с тобой, лежачего не бьют, подавай, говорит, в отставку, чтоб я и не видал тебя здесь. Так и простил. Что ж! Дай Бог ему здоровья! Он меня и теперь не забывает; иногда забежишь к нему на празднике: что, говорит, ты Сысой Псоич? С праздником, мол, ваше превосходительство, поздравить пришел. Вот, к Троице ходил недавно, просвирку ему принес. Я, Аграфена Кондратьевна, рюмочку выпью.

(Пьет.)

Аграфена Кондратьевна

. Кушай, батюшко, на здоровье! А мы с тобой, Устинья Наумовна, пойдем-ко, чай, уж самовар готов; да покажу я тебе, есть у нас кой-что из приданого новенького.

Устинья Наумовна

. У вас, чай, и так вороха наготовлены, бралиянтовая.

Аграфена Кондратьевна

. Что делать-то! Материи новые вышли, а нам будто не стать за них деньги платить.

Устинья Наумовна

. Что говорить, жемчужная! Свой магазин, все равно, что в саду растет.

Уходят.

Явление десятое

Большов и Рисположенский.

Большов

. А что, Сысой Псоич, чай, ты с этим крючкотворством на своем веку много чернил извел?

Рисположенский

. Хе, хе… Самсон Силыч, материал не дорогой. А я вот забежал понаведаться, как ваши делишки.

Большов

. Забежал ты! А тебе больно знать нужно! То-то вот вы подлый народ такой, кровопийцы какие-то: только б вам пронюхать что-нибудь здакое, так уж вы и вьетесь тут с вашим дьявольским наущением.

Рисположенский

. Какое же может произойти, Самсон Силыч, от меня наущение? Да и что я за учитель такой, когда вы сами, может быть, в десять раз меня умнее? Меня что попросят, я сделаю. Что ж не сделать! Я бы свинья был, когда б не сделал; потому что я, можно сказать, облагодетельствован вами и с ребятишками. А я еще довольно глуп, чтобы вам советовать: вы свое дело сами лучше всякого знаете.

Большов

. Сами знаете! То-то вот и беда, что наш брат, купец, дурак, ничего он не понимает, а таким пиявкам, как ты, это и на руку. Ведь вот ты теперь все пороги у меня обобьешь таскамшись-то.

Рисположенский

. Как же мне не таскаться-то! Кабы я вас не любил, я бы к вам и не таскался. Разве я не чувствую? Что ж я, в самом деле, скот, что ли, какой бессловесный?

Большов

. Знаю я, что ты любишь – все вы нас любите; только путного от вас ничего не добьешься. Вот я теперь маюсь, маюсь с делом-то, так измучился, поверишь ли ты, мнением только этим одним! Уж хоть бы поскорей, что ли, да из головы вон.

Рисположенский

. Что ж, Самсон Силыч, не вы первый, не вы последний; нешто другие-то не делают?

Большов

. Как не делать, брат, и другие делают. Да еще как делают-то – без стыда, без совести! На лежачих лесорах ездят, в трехэтажных домах живут; другой такой бельведер с колоннами выведет, что ему с своею образиной и войти-то туда совестно; а там и капут, и взять с него нечего. Коляски эти разъедутся неизвестно куда, дома все заложены, останется ль, нет ли кредиторам-то старых сапогов пары три. Вот тебе вся недолга. Да еще и обманет-то кого: так, бедняков каких-нибудь пустит в одной рубашке по миру. А у меня кредиторы все люди богатые, что им сделается!

Рисположенский

. Известное дело. Что ж, Самсон Силыч, все это в наших руках.

Большов

. Знаю, что в наших руках; да сумеешь ли ты это дело сделать-то? Ведь вы народец тоже! Я уж вас знаю! На словах-то вы прытки, а там и пошел блудить.

Рисположенский

. Да что вы, Самсон Силыч, помилуйте, нешто мне в первый раз! Уж еще этого-то не знать! хе, хе, хе… Да такие ли я дела делал…

Большов

. Ой ли? Так какую ж ты механику подсмолишь?

Рисположенский

. А там глядя по обстоятельствам. Я, Самсон Силыч, рюмочку выпью…

(Пьет.)

Вот первое дело, Самсон Силыч, надобно дом да лавки заложить либо продать. Это уж первое дело.

Большов

. Да, это точно надобно сделать заблаговременно. На кого бы только эту обузу свалить? Да вот разве на жену?

Рисположенский

. Незаконно, Самсон Силыч! Это незаконно! В законах изображено, что таковые продажи недействительны. Оно ведь сделать-то недолго, да чтоб крючков после не вышло. Уж делать, так надо, Самсон Силыч, прочней.

Большов

. И то дело, чтоб оглядок не было.

Рисположенский

. Как на чужого-то закрепишь, так уж и придраться-то не к чему. Спорь после поди против подлинных-то бумаг.

Большов

. Только вот что беда-то: как закрепишь на чужого дом-то, а он, пожалуй,