Слева от асфальтовой дорожки возвышался пень, на котором в прошлый раз сидела старуха. Лида увидела пень, а потом, глянув мельком, увидела и знакомое жуткое существо, которое копошилось в высокой траве. Старуха, коряво изогнувшись, что-то высматривала, передвигаясь со стороны в сторону. Лида видела уродливую фигуру, которая, сгорбившись, напоминала какой-то неровный холмик. Девушка почти поравнялась с бабкой, попыталась пройти как можно тише и, затаив дыхание, мечтала, чтобы старуха ее не заметила.
Вдруг, ускорив шаг к заветной автобусной остановке, Лида уткнулась во что-то твердое, будто врезалась в стену. Перед глазами появился какой-то необычный твердый туман, который мешал ей пройти. Сквозь него девушка вроде видела уже такие близкие автомобили, проезжавшие совсем рядом, но, пытаясь идти, вновь утыкалась в серое облако, будто в бетонную стену. Она сделала еще несколько попыток, но пройти не удавалось. Лида испугалась. Повернувшись назад, она увидела, что дом, из которого она вышла, исчез, и рядом стоящие дома тоже испарились. Вокруг будто все моментально опустело, и оставались только Лида и копошащаяся в траве старуха. Причем они находились почти рядом, именно на самом коротком расстоянии от бабки и появилась непроходимая серая стена.
Лида стояла как вкопанная и только слышала, как стучит ее сердце. Куда бежать и что делать было непонятно, все исчезло: остался только туман, она и существо. Девушка замерла и смотрела на старуху. Та сгорбленная и кривоногая, кособоко перемещаясь, ползала вокруг пня. Она была совсем рядом, и Лида могла отчетливо рассмотреть ее. На близком расстоянии бабка было похожа не то чтобы на старуху, а на какое-то непонятное существо: то ли лешего, то ли домового, то ли уродливого детеныша – на какую-то смесь жутких существ из страшных рассказов.
Лида так и стояла, парализованная страхом. Вдруг существо повернулось, заметило девушку, стоящую позади, несколько секунд просто смотрело, а потом, вдруг нахмурившись, немного обиженно произнесло:
– Бусики порвались!
Тон был немного возмущенным и очень огорченным. Слова слышались ясно и четко, а голос звучал чуть хрипло и будто по-детски. От изумления у Лиды окончательно все поплыло перед глазами. Существо несколько секунд глядело девушке прямо в глаза, а потом вытянуло костлявую руку вперед, словно что-то показывая. В его уродливой лапке лежало несколько бусин. Пальцы были кривыми, конечность вся неровная, а сама ладонь корявая и бугристая. Как только старуха протянула вперед руку, несколько пальцев сразу изогнулись, ладонь вся съежилась, и бусины сразу выкатились из покореженной руки. Существо печально скривилось в страдальческой гримасе. Оно грустно охнуло и опять наклонилось к высокой траве, продолжив поиск. Грустно постанывая, старуха высматривала потерю, корявой ногой топая по траве, пытаясь раздвинуть высокие стебли.
Оцепеневшая, полупарализованная Лида, как завороженная, смотрела на эту картину. Она всегда была человеком добрым, всегда желающим помочь тому, кто находился в беде, и сейчас она сразу потянулась вниз, пытаясь помочь странному существу. Еще ей казалось, что если она поможет страшной бабке найти ее потерю, та поймет, что Лида очень хороший человек, перестанет за ней гоняться, пугать ее, а еще и исчезнет навсегда из страшных снов.
Но помочь не получалось. Во сне тело стало каменным. Лида неудачно пыталась шевелиться, но ничего не выходило. Старуха тем временем собирала бусины своих четок. Покопавшись еще некоторое время, она, тяжело вздохнув, с большим трудом разогнулась и опять, глядя прямо в глаза девушке, произнесла:
– Смотри, сколько уже нашла.
Бабка опять протянула ладонь в сторону Лиды, пытаясь показать собранное количество. Существо чуть выпрямило изогнутую и корявую руку, и снова два пальца искривились, ладонь как-то выкрутило, и лежавшие в ней несколько бусин опять выпали и попадали в траву. Старуха снова печально вздохнула и опять наклонилась вниз.
Лида не двигалась. Она только заметила, что несколько бусин, упав, подкатились прямо к ней и сейчас лежали рядом. Она попыталась нагнуться, чтобы поднять потерю старухи. Еле-еле согнувшись с огромным трудом, когда она почти приблизилась к бусинам, бабка вдруг повернулась и с огромным удивлением вытаращилась на девушку, изумленно глядя во все глаза. Ладони Лиды не слушалась, во сне они будто превратились в каменные, она неловко тыкала руками, но ухватить горошины не получалось, пальцы не сгибались. Старуха, стоявшая в нескольких шагах, как зачарованная, смотрела на неудачные попытки Лиды. Девушка очень старалась и продолжала попытки ухватить круглые бусины. Ладони не слушались, при этом ее шатало и покачивало. С большим трудом Лида еле-еле ухватила одну из горошин, переложила ее в левую руку и потянулась за следующей. Дело пошло живее, пальцы понемногу стали сгибаться. Девушка взяла еще одну, переложила, потом подняла еще одну, а потом, сделав небольшой шаг, подняла очередную. Еще одна, потом еще. Поглядывая в траву, Лида увидела возле пня еще несколько бусин и чуть пододвинулась ближе. Еще две. Переложила. Еще две. А вот, чуть поодаль, лежала целая кучка горошин. Она сделала еще шаг и потянулась за ними. Переложила. В левой руке уже не было места. Лида хотела протянуть собранные богатства страшному существу, но он очень боялась приближаться. Еще она вспомнила, как старуха не могла удержать их в своей обезображенной руке. Лида, немного подумав, аккуратно положила собранные бусины прямо на пень, придержала их, чтобы они не укатились, и продолжила дальше. Еще, и еще одна, вторая, еще две. Она опять подошла к пню и положила на него найденные части украшения. И снова непроизвольно глянула на старуху. Та с огромным удивлением и невероятным восхищением смотрела на Лиду и бусины. Подперев своими кривым кулачками лицо, она, не мигая и не двигаясь, наблюдала за девушкой. Лида опять наклонилась и чуть левее увидела еще несколько бусин, также подняла их и снова аккуратно положила на пень. Старуха, удивленно глядя на большую горку, подняла глаза на девушку и с восхищением произнесла:
– Лида, ты собрала бусики?
В ее словах было столько радости и восхищения, что девушка, несмотря на панику и ужас внутри, почувствовала себя необыкновенной, и даже внутренний страх отодвинулся куда-то в сторону. Ей вдруг пришло в голову, что она тоже может что-то сказать странному существу. Она попыталась собраться с мыслями и зашевелила губами. Вдруг неожиданно, словно из ниоткуда, раздался резкий звук. Лида вздрогнула и разогнулась. Это был будильник.
«Вот это да…», – Лида сидела на кровати, потирая виски. Несмотря на страшный сон, она заметила, что постоянно ноющая боль в груди как будто притихла и не беспокоила, в голове было ясно, а еще непонятно, что это все вообще значило. Девушка пыталась объяснить увиденное, она размышляла, обдумывала и пришла к выводу, что старуха в последнее время проявляла себя более дружелюбно, чем обычно. Лида посчитала это хорошим знаком и связала это со своим новым чувством. «Может это означает, что я иду в правильном направлении, может, Костя – это моя новая жизнь, и теперь все будет по-другому, – думала Лида, сидя на кровати. – Даже страшная бабка стала другой и вдруг подобрела, может, и правда, этот мужчина спасет меня…?». Ей отчаянно хотелось в это верить.
Несколько дней пробежали в полной эйфории от происходящего. Хотелось любить весь мир, радовало каждое мгновение, все люди казались приветливыми и дружелюбными. До следующей недели, на которой предстояло целых две встречи с Константином, оставалось несколько дней, как Лида вдруг заскучала. Она так хотела увидеть мужчину, что погрузилась в какое-то новое меланхоличное состояние. Она так соскучилась, что просто никак не могла избавиться от навязчивого состояния. А еще Лида очень ждала звонка. У нее не было номера телефона Кости, а вот у него ее номер был. Он записал его, когда вносил время приема в свой пухленький блокнот.
– А номер телефона продиктуете? – скорчив веселую физиономию, Константин вопросительно смотрел на Лиду. – Сами понимаете, дело важное, вдруг нужно будет предупредить вас о чем-то срочном. Например, прихватить с собой детские фотографии или любимую книгу с полки, или рисунки, сделанные во время размышлений.
– Ну раз нужно, записывайте! – и Лида, изображая важный вид, продиктовала цифры своего номера.
Тогда девушка была уверена, что Константин обязательно позвонит в этот же вечер, но он не набрал ее ни в этот день, на следующий день, ни еще через день. Это навевало на девушку грустные мысли и вселяло неуверенность. Лиде казалось, что влюбленный человек просто не в состоянии не звонить объекту своих чувств, что Константин должен так же, как и она, отчаянно мечтать услышать приятный знакомый голос. «Неужели ему не хочется мне позвонить… – постоянно мелькало в голове Лиды. – Я бы так не смогла…».
Внутри поселилась неуверенность. Она вспоминала слова бабушки: «Мужчины не могут не звонить женщинам, которых любят. Никакая сила не остановит мужчину, если он хочет увидеть свою женщину». Лида, конечно же, не считала себя любимой женщиной Константина, но, тем не менее, считала, что телефонная весточка от него прозвучала бы очень кстати.
Она очень ждала. Звонка не было. Был сон. Тот же самый с теми же героями, вернее, героиней.
В этот раз бабка сидела на уже знакомом Лиде пне, куда-то задумчиво глядя вдаль, и в руках у нее были уже нанизанные на нитку, собранные четки. Старуха покручивала ими туда-сюда и не сводила взгляда с какой-то дальней точки. Лида остановилась прямо напротив нее и ждала, когда же бабка заметит ее появление. Та через некоторое время повернулась, мельком глянула на девушку и продолжила дальше всматриваться куда-то вдаль. Лида очень удивилась: существо совершенно не проявило к ней ни малейшего интереса. Девушку еще немного постояла, страх чуть-чуть притих, и она решилась обратиться к старухе:
– К-а-к в-вас зо-вут-т? – еле выговорила она.
Существо медленно повернулось, также спокойно глянуло на Лиду, опять посмотрело куда-то вдаль и ответило:
– Никак, – и снова устремило свой взгляд к горизонту.
Лида, удивленная таким странным ответом, растерянно и изумленно продолжала стоять рядом. Она хотела еще что-то спросить, старуха вызывала у нее огромное количество вопросом, но то ли от страха, то ли от непонимания всего происходящего она не смогла вымолвить больше ни слова. Немного постояв, она собралась продолжить свой дальше свой путь, как бабка повернулась и произнесла:
– Меня никак не зовут. Я – любовь.
«Что? – Лида была откровенно обескуражена, уж такого ответа она точно не ожидала. – Какая любовь? Чья? К кому? К чему? Причем здесь любовь и это непонятное страшное существо? Что она хочет сказать?». Вопросы роились огромным количеством. Но бабка совершенно ничего не собиралась говорить, а тем более объяснять вышесказанное и равнодушно продолжала сидеть на пне. Лида еще постояла, не смогла ничего больше произнести и потопала к знакомой остановке. За ней никто не гнался и она спокойно шла. Еще некоторое время ей снилось, как она села в автобус, потом долго ехала. Никаких препятствий и погони во сне не было и, в конце концов, прозвенел будильник.
Лида проснулась в смешанных чувствах. Впервые за последние годы во сне она не испытала всепоглощающее чувство ужаса и паники. Ее взаимоотношения с неведомым пугающим существом кардинально изменились. Лида была очень довольна собой, что смогла пересилить страх и сама заговорила во сне со страшной бабкой. С другой стороны, все эти ночные видения были пугающими и ненормальными.
Еще как раз сегодня наступил тот самый вторник, на который был назначен прием перед долгожданным свиданием. «Как хорошо, что я сообразила записаться, я, наверное, просто не дожила бы до пятницы… А если бы дожила, то увидев Костю, просто с разбегу бросилась бы ему на шею, и никакие силы не смогли бы меня оторвать от него», – немного шутливо думала про себя Лида.
Она облачилась в подготовленный наряд для особого случая, который собиралась одеть на само свидание. «К пятнице другой придумаю, будет как раз чем заняться, а этот для свидания с Костей простоват», – решила Лида. Отражение в зеркале ей понравилось.
На работе ее осыпали комплиментами, да она и сама ощущала себя красавицей. От предвкушения свидания внутри все трепетало, и Лида постоянно поглядывала на часы: долгожданный прием приближался. График у нее был достаточно свободный, в нем было предусмотрено большое количество различных мероприятий, и сегодня, сославшись на якобы запланированную встречу с заказчиками, Лида планировала уйти сразу после обеда. Ей хотелось прогуляться, подумать о своем, посидеть за чашечкой кофе в каком-нибудь уютном местечке.
Как и планировалось, после полудня Лида вышла с работы. Ее великолепное настроение, казалось, передавалось всем окружающим. Посторонних будто притягивало к девушке магнитом: через каждые несколько метров к ней кто-то обращался: спрашивали время, как пройти, где находится какой-то магазин. Мужчины оборачивались ей вслед, пытались познакомиться, из проезжающих машин сигналили, дети в колясках улыбались. «Почему я всегда так боялась быть счастливой? – задавала она себе вопросы, прогуливаясь по улице. – Почему мне всегда казалось, что должно непременно случиться что-то плохое? Я сама накликала на себя неприятности и плохие события. Мне нужно научиться верить только в хорошее, и оно обязательно придет в мою жизнь…». Словно в подтверждение этих мыслей, солнце выглянуло из-за туч и залило нежным светом все вокруг, а небо как по мановению волшебной палочки стало ярко-голубым и таким необыкновенным, что Лида несколько минут простояла, глядя вверх и восхищаясь необычным цветом облаков. «Пусть мне повезет, пожалуйста, пусть мне повезет», – шептала она в небо.
Девушка зашла в одно из своих любимых маленьких кафе, там ее хорошо знали и тепло поприветствовали. Лида заказала чашечку кофе с невероятно ароматными булочками с корицей, в этом заведении они всегда были очень вкусными. Она сидела, с интересом разглядывая посетителей, как вдруг зазвонил телефон – определился незнакомый номер. Лида почему-то заволновалась: появилось плохое предчувствие, которое шептало ей, что она сейчас услышит в трубке какую-то неприятную новость. Девушка смотрела на собственный телефон и боялась ответить. Но интуиция на сей раз ее подвела: в трубке Лида услышала голос Константина, дружелюбный и бодрый.
– Могу я рассчитывать, что меня сразу узнают? Или это очень самонадеянно с моей стороны?
– Можете, – засмеялась Лида. – Я вас сразу узнала, Константин Юрьевич. Вы мой психотерапевт! Правильно?
– Фух, – облегченно вздохнули в трубке. – Меня узнали. Какой хороший день! Зря я всю ночь не спал и так боялся, что меня не узнают.
Лида опять засмеялась, Константин продолжал:
– Я надеюсь, ты не забыла, что я тебя сегодня прием?
– Нет, не забыла, я записала в свой блокнот. У меня, между прочим, тоже есть ежедневник!
– Да ты что? Я думал, только у меня он есть… – мужчина изобразил некое разочарование. – А я вообще-то по делу звоню. Давай встречу отодвинем на час позже, я в твое время проконсультирую клиентку, потом ко мне придешь ты, а потом я уже буду свободен и после отвезу тебя домой.
Лида взлетела от этого предложения прямиком на облака.
– Хорошо, договорились.
– Хорошо, что договорились, жду!
Лида записала телефон Константина. «Какой же прекрасный день сегодня. Ну наконец-то он позвонил. Видишь, надо всего лишь ждать чуда». Радостная, она вышла из кафе и отправилась гулять дальше. Она бродила, рассматривала дома, улицы, заходила в магазины и, конечно же, думала о Косте. Ей очень хотелось, чтобы на этот раз все сложилось именно с этим замечательным мужчиной. Внутри было состояние какого-то спокойной уверенности, что впереди будет много хорошего.
Она гуляла еще долго, любовалась природой, рассматривала людей, постепенно приближаясь к офису Константина. Времени до приема, несмотря на уже длительную прогулку, оставалось еще много. Лида уже не знала, чем себя занять, и решила зайти на территорию больницы и присесть там на скамейку. Мимо по аллеи гуляли люди. Лида рассматривала прохожих и удивлялась тому, что раньше она никогда их не разглядывала. «Может, ты всегда хотела, чтобы смотрели только тебя, может, ты привыкла, что привлекательна и красива и тебя совсем не интересовали другие?»
Лида крутила головой по сторонам. Отметила про себя как модно и красиво одеты люди. Рассмотрела удачную модель обуви у проходящей девушки, а еще увидела у молодой женщины, сидящей напротив, оригинальную короткую стрижку, точно такую же Лида хотела сделать себе примерно год назад. Тогда она долго раздумывала, но так и не решилась обрезать свои волосы и кардинально изменить внешность. Лида вспомнила, как ее мастер долго уговаривала ее сменить имидж и на развороте какого-то модного журнала показывала ей такую же стильную прическу. «Может это знак? – подумала Лида. – И надо поменять образ? У нее тоже такой же тип лица, пожалуй, мне тоже будет очень хорошо». Раздумывая над этим, она даже не заметила, что бесцеремонно рассматривает женщину с модной стрижкой, сидящую напротив. Очнувшись, Лида увидела, что та вопросительно и недовольно смотрит прямо на нее, и сразу смутилась.
– Извините, я просто хотела сделать себе такую же стрижку, как у вас, и поэтому так вас разглядываю, – как можно вежливее произнесла Лида.
– А-а-а, – женщина сразу приветливо улыбнулась. – А я уже задумалась, что со мной не так. Вы очень серьезно меня рассматривали. Если честно, я на вас тоже обратила внимание, у вас потрясающая блузка, я подумала, а не купить ли мне такую?
Обе засмеялись, и разговор сразу завязался.
– Вам эта прическа очень идет, я вот не решилась подстричься, а сейчас думаю, надо собраться и рискнуть.
– Спасибо, вам пойдет, это точно. Мы с вами, между прочим, похожи, вы, когда к аллее подходили, я на вас сразу посмотрела. Я тоже такой стиль одежды люблю, и волосы у меня были такие же длинные, как у вас. И я тоже долго не решалась. Но произошли перемены в жизни, и я все-таки осмелилась. Вот теперь я такая новая. Только долго в зеркале себя не узнавала.
Лиде неудобно было спрашивать, какие же такие перемены произошли в жизни женщины, та гуляла в парке не одна, а с ребенком лет пяти. Мальчик носился по дорожке на детском самокате. Сделав круг, он подъезжал ближе к матери и каждый раз кричал еще издали: «Мам, можно я еще раз?». Пока они сидели, ребенок уже сделал кругов десять и каждый раз спрашивал издалека одно и то же, причем каждый раз с таким волнением, как будто от ответа мамы зависело что-то невероятно важное. Это выглядело очень забавно, и каждый раз собеседницы смеялись. Они продолжали перебрасываться фразами, Лида поглядывала на часы, радуясь тому, что заветное время уже приближалось. Собеседница тоже засобиралась.
– Мы спешим вообще-то. У нас тут папа работает, – она кивком головы показала на сына. – Решили заехать. Полдня меня уговаривал, чего только не обещал, – женщина заулыбалась. – Они сейчас так мало видятся, сын так скучает, что я уступила. С папой встретились, теперь вот никак не можем дальше отправиться, теперь вот надо еще покататься.
Лиде показалась, что в голосе собеседницы прозвучали грустные нотки. «Перемены», «редко видятся»… Похоже, они с отцом мальчика развелись, – мелькнуло в голове.– Хорошо, что я ничего не стала спрашивать».
– Денис, давай уже поехали, а то опоздаем.
Собеседница засобиралась, поднялась со скамейки, и мальчик резко затормозил возле них. Крутя головой по сторонам, он послушно слез с самоката.
– Ну поехали мы. Вам спасибо за беседу. И обязательно сделайте новую прическу!
– И вам спасибо. Про прическу подумаю. Обязательно!
Собеседница подмигнула, и мальчик, следя взглядом за матерью, повернул голову.
Лида собралась помахать малышу, как вдруг обомлела. На нее смотрел мальчик с фотографии Константина, только в реальной жизни он был еще больше похож на отца. Лида на секунду замерла и сразу все поняла. «Денис», «перемены», «скучает за папой»… От неожиданности она так обрадовалась, как будто встретила не бывшую жену Константина, а каких-то своих близких родственников, и она, сама не понимая зачем, радостно произнесла:
– Мне кажется, я знаю, кто папа этого мальчика, что-то он очень похож на моего лечащего врача. Константин Юрьевич? – добавила она, вопросительно глядя на собеседницу.
Женщина слегка улыбнулась.
– Да, он самый. Их сходство – это отдельная тема, – немного печально произнесла собеседница.
Лида сразу представила как, наверное, сложно после расставания и развода с мужем растить сына так похожего на отца.
– Да, он очень похож.
Лида не знала, что еще можно сказать в этой ситуации, боялась произнести что-то лишнее и ранящее эту приятную женщину, тем более, что сама теперь имела виды на отца мальчика. Бывшая жена стояла прямо перед ней, и надо было как-то заканчивать этот необычный разговор.
– А я к Константину Юрьевичу на приемы хожу. У меня проблемы… со сном… Кошмары снятся… уже давно. И я хожу…
Бывшая жена слушала и спокойно кивала.
– Он хороший специалист, я знаю. Надеюсь, и вам поможет.
– Я тоже надеюсь.
– Ну не болейте, до свидания.
– И вам до свидания. Приятно было с вами познакомиться. Неожиданная встреча получилась. Я не знала, что Константин Юрьевич был женат, он ведь…
Собеседница, держащая за руку сына, вдруг вздрогнула и с каким-то раздражением, и будто со злостью, резко глянула на Лиду. Такая перемена в собеседнице изумила девушку, и она замолчала на полуслове. А бывшая жена развернулась и недовольно спросила:
– А почему «был»?
– Что «был»?
Лида не поняла причину перемены настроения собеседницы, и что именно она у нее переспрашивает.
– Вы сказала «был женат»? А почему «был»?
Лида ничего не понимала: кто был, где был, когда был? Она недоуменно смотрела на собеседницу и пыталась лихорадочно сообразить, о чем идет речь, и что она вообще спросила или сказала. Собеседница, выждав паузу, опять спросила, очень серьезно и немного прищурившись:
– Вы сказали «был женат», но он не «был женат», он «женат», на мне, мы с ним состоим в браке. Почему вы сказали «был»? В прошедшем времени? С чего вы взяли, что мы разведены?
Только тут до Лиды стало доходить, о чем говорит женщина, стоящая прямо перед ней. Внутри все заколотилось, руки мелко и предательски задрожали. Лида почувствовала, как мгновенно пересохло в горле. Ей хотелось провалиться сквозь землю, вдруг исчезнуть, испариться, скрыться любым способом, оказаться в любом другом месте, только не там, где она сейчас стояла. Напротив нее стоящая женщина ожидала ответа. Никогда еще Лида не испытывала такое жгучие чувство стыда, неловкости и отчаяния. Она понимала нелепость ситуации, и ей любой ценой необходимо было отвечать на вопрос, как отвечает нашкодивший первоклассник директору школы. Невероятным усилием воли Лида попыталась сделать хоть какой-то спокойный вид и стала произносить первое, что пришло ей в голову:
– Просто мне показалось… Вы так сказали…
Женщина продолжала внимательно слушать ее объяснения, чуть прищурившись, нервно, будто замерев и ожидая какую-то важную информацию. Лида пыталась произнести хоть что-то внятное:
– Ну вы же сказали… что перемены… и… про мальчика… что он скучает… что не видит отца… Я подумала… что значит, вы в разводе… – каким-то чудом у Лиды получилось сказать хотя бы что-то.
– А, вот вы про что! Я теперь поняла, почему вы так подумали.
Женщина сразу успокоилась и немного смущенно улыбнулась, словно это она была виновата в том, что неправильно преподнесла очень важную информацию. Казалось, что ей даже было немного неловко.
– Это я про дом имела в виду. Мы очень долго строили дом, почти семь лет. И когда уже достраивали, я пообещала, что обязательно в новый дом въеду в новом образе, и я обрезала волосы.
Лида уже еле стояла на ногах. Этот страшный разговора был хуже пытки, самой страшной пытки, которую только можно было себе представить. А жена, которая с каждым произнесенным словом, становилась еще более «не бывшей», все продолжала:
– А про сына, что мало видятся, это я имела в виду, что … – женщина развела руками. – Работа у папы такая, приемы, командировки, семинары. Вот и видятся мало. Вот так я вас запутала.
Женщина, казалось, даже не замечала, как побледнела ее собеседница, что она еле-еле стоит на ногах и с трудом сдерживает слезы.
– Всего вам доброго, выздоравливайте.
– До свидания.
Вот это короткое слово-прощание стало самым труднопроизносимым словом в жизни Лиды. Сказать это слово для нее сейчас, было сродни самому отчаянному и невыполнимому заданию.
А потом Лида стояла, ожидая, когда женщина с ребенком скроются за высоким забором больницы. Она боялась, что разрыдается так громко, что услышит и повернется не только эта женщина, но и все гуляющие на территории больницы. «Небывшая» жена вернется и спросит у нее, а почему она вдруг расплакалась. Что у нее такого случилось, если буквально несколько минут назад они разговаривали о простых и приятных вещах, никак не связанных с печальными событиями: стройке нового дома, хорошо зарабатывающем муже и о семейном счастье. Лида выдержала и эту пытку.
Дальше она как-то попала домой, зашла в квартиру, что-то спокойно ответила бабушке на какой очередной бытовой вопрос и прошла в свою комнату. Там долго ходила кругами, потом лежала, потом сидела, и уже почти под утро села за стол, достала лист бумаги и написала бабушке записку: «Ба, я уехала в срочную командировку. Позвоню». Потом она отправила текстовое сообщение на работу одной из своих коллег.
Потом Лида надела спортивный костюм, кинула какие-то первые же подвернувшиеся под руку ежедневные вещей, типа носков и белья в спортивную сумку и вышла за дверь.
Единственным ее желанием было срочно найти самое безлюдное место в мире. Где найти такую территорию она не совсем понимала. В тот момент таким убежищем ей показался небольшой полузаброшенный пансионат в нескольких километрах от города. С бывшим женатым Андреем они ездили туда на выходные, и сейчас Лида вспомнила полузаброшенный парк, практически полное отсутствие отдыхающих и небольшой уютный номер. Именно это место было выбрано в качестве необитаемого, и именно туда она и отправилась.
* * *
Через три дня Лида вернулась.
За это время она не совершила никаких странных и необдуманных поступков. Также она не рыдала в подушку, не кляла судьбу, не искала виновных. Она только поняла, что стала взрослой. И ей нужно было просто жить дальше.
Лида собиралась задержаться еще на некоторое время в забытом всеми месте, куда отправлялись только уж очень скрывающиеся парочки, но на работе ждали дела, дочь собиралась приехать на выходные, да и вообще, пора было возвращаться.
Лида попыталась взять себя в руки и продолжила жить дальше вместе с сильной неутихающей болью внутри, усилившейся в тысячи раз за такое короткое и печальное романтическое приключение. На Константина обид не было – было непонятное тупое и тяжелое состояние. Конечно, она ничего не забыла, эпизоды крутились снова и снова, теребя еще свежую рану. Но она просто жила дальше, вот только дышать стало тяжело, казалось, что вокруг исчез воздух, и даже в заброшенном огромном и зеленом парке старого пансионата ей не хватало кислорода.
Бабушка, увидев ее на пороге, поприветствовала:
– Хорошо, что ты уже вернулась. Сегодня Варя приезжает. Как съездила, Лида?
Девушка понимая, что выглядит плоховато, сказала:
– Да все в порядке, устала только очень.
– Ложись отдыхать, когда тебе на работу?
– Завтра.
Женщины разошлись по комнатам.
* * *
Будни пошли своим чередом: встречи с подругами, коллеги, клиенты, вечерняя работа на дому, дочь, бабушка, дом. Лида пыталась занять себя, ожидая, что рана затянется.
На неделе она встретилась с Наташей. Это был единственный человек, который знал историю Лиды от начала до конца, и девушка не стала лукавить и ничего придумывать. Она поведала подруге подробности личной жизни и рассказала все, как было на самом деле, спокойно, ничего не приукрашивая, не добавляя, выложила все, как есть. Наташа молча слушала. История закончилась, Лида вздохнула и добавила:
– А я-то думала, почему он не звонил все то время, предполагала, что возможно ему некогда, а может неудобно… А ему, и правда, было некогда… А позвонил он мне, потому что жена сообщила ему, что заедет. И только тогда он меня набрал. Открыл свой важный блокнот, и позвонил. Перенес встречу, чтобы мы случайно не встретились…
Лида смотрела на пустую чашку со следами выпитого кофе, которую она сейчас держала в руках, потом подняла взгляд на подругу. Та слушала молча, не вставляя никаких слов, ровно и спокойно, только чуть нервно теребила лежащую на столе салфетку.
– Ты знаешь, Наташ, я ведь подумала, как хорошо, что я ее встретила в том парке в больнице. А я ведь могла с ней не столкнуться… а узнать о ней спустя время. Да, хорошо, что я ее встретила. Я сначала долго ругала себя за то, что начала нести какую-то чушь о том, что не знала, что он был женат. Она же ничего у меня не спрашивала. Как хорошо, что я стала нести эту чепуху. Хотя мне, конечно, совсем нелегко даже вспоминать этот разговор… Наташ, мы, действительно, с ней похожи… Вот почему он обратил на меня внимание… из всего количества женщин вокруг…
Наташа продолжала молча слушать, а Лида помешивать несуществующий кофе в пустой кружке.
– А еще я думала, зачем он так поступил, а потом поняла: он сделал так, как счел нужным. Правильно ты тогда мне сказала, «взрослый мужчина, знает, что делает»… Он опытный психолог и, наверное, все сразу про меня понял, как только я появилась на пороге его кабинета. Он все про меня понял. Что я одинокая, что у меня давно никого нет, что у меня проблемы… Ему не надо было даже давать мне эти свои тесты…
Девушка замолчала, а потом слегка ухмыльнулась:
– А я еще чего-то там ему рисовала… Какие-то цвета складывала… – Лида грустно покачала головой.
Она вспомнила, с какой радостью ожидала каждой встречи, как примеряла свои лучшие наряды, как гуляла перед долгожданной встречей и любовалась природой вокруг. И Лида заплакала. Она плакала тихо, бесшумно, слезы просто текли сами собой по щекам и капали на красивую нарядную скатерть маленького кафе.
– Лид, ну не плачь, хотя… как тут не заплачешь… Я не знаю, что сейчас должна сказать тебе… правда, не знаю…
Голос Наташи дрогнул, и она тоже начала тихонько всхлипывать.
– Наташ, спасибо тебе, я хоть выговорилась… Мне больше ничего сейчас не нужно. Спасибо тебе…